— голос свекрови в телефонной трубке звучал буднично, словно она просила передать соль за ужином. — Что? — Анна чуть не выронила телефон. — Галина Петровна, вы... вы это серьёзно? — А похоже, что я шучу? — В трубке послышался знакомый вздох. — До конца февраля чтобы всё забрали. И шкаф этот свой, который вы на прошлой даче купили. — Какой конец февраля? — Анна опустилась на стул. — Там же снег по пояс! И вообще... А как же лето? Дети? — Вот именно — дети, — отрезала свекровь. — Им там теперь не место будет. Мы с дедом жить будем, а не в песочнице играть. В прихожей хлопнула дверь — вернулся с работы Павел. Дети с криками бросились к отцу. — Галина Петровна, давайте вечером всё обсудим? — Анна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало. — Что тут обсуждать? Квартиру мы уже продаём. Деньги нужны, сама понимаешь — времена какие. — Папа! — донёсся голос Светы. — А что мы летом на даче делать будем? Я вчера с Машкой по телефону говорила, мы уже планы строили... — Какие планы? — спросил Павел, не понимая. — Пусть муж тебе всё объяснит, — сухо сказала свекровь и отключилась. Анна сидела, глядя в одну точку. За окном падал январский снег, такой же равнодушный, как голос Галины Петровны. — Мам, а что случилось? — Миша дёргал её за рукав. — Почему ты плачешь? — Я не плачу, — Анна провела рукой по щеке и с удивлением обнаружила, что она действительно мокрая. — Паш, нам надо поговорить. — Что мама сказала? — Павел уже стоял рядом, не сняв куртку, с портфелем в руках. — Дети, идите пока уроки делать, — Анна попыталась улыбнуться. — Нам с папой надо... — Ничего мы делать не будем! — вдруг выпалила Света. — Я всё слышала! Бабушка хочет нас с дачи выгнать! — Света! — Что «Света»? Я же не маленькая! Все каникулы там проводим, все мои друзья там, огород, качели... А теперь что? Миша, глядя на сестру, тоже начал хлюпать носом: — А как же мой велосипед? И удочка новая? Павел наконец снял куртку, тяжело опустился на диван: — Так, давайте по порядку. Что конкретно сказала мама? Анна набрала воздуха: — Они с отцом продают квартиру и переезжают на дачу. Насовсем. А нам велено до конца февраля забрать все вещи. — Как — насовсем? — Павел потёр виски. — А зимой как? Там же... — Вот именно! — Света плюхнулась рядом с отцом. — Там же туалет на улице! И вода из колонки! Бабушка с дедушкой что, совсем того? — Так, — Павел строго посмотрел на дочь. — Во-первых, не смей так говорить о старших. Во-вторых... Он замолчал. "Во-вторых" не находилось. – А куда мы вещи денем? – практично осведомился Михаил, оглядывая их небольшое жилище. – У нас же здесь… – Вот именно, – Анна горько усмехнулась. – Тут у нас даже для твоего конструктора места нет, а там… Паша, ты представляешь, сколько всего на даче? Павел представлял. Старый шкаф, купленный на распродаже пять лет назад. Диван, который они с отцом едва затащили на веранду. Детские велосипеды, санки, лыжи. Банки с заготовками – гордость Анны. Книги, которые не помещались в городской квартире. – Может, к маме съездим? – предложил он. – Поговорим? – Поговорим, – эхом отозвалась Анна. – Как в прошлый раз, да? Когда она решила малину выкорчевать, потому что «только место занимает»? – При чём тут малина? – не понял Павел. – Притом! Я эту малину три года растила! Дети её собирали! А она взяла и… – Анна осеклась, махнула рукой. – Ладно, дело не в малине. Дело в том, что она уже всё решила. Как всегда. В комнате повисла тяжёлая тишина. – Мам, – тихо позвала Света. – А помнишь, как мы в прошлом году с бабушкой картошку пекли? На веранде, в старой печке… – Помню, – Анна сглотнула ком в горле. – И варенье варили… – А я с дедом рыбачил! И он обещал научить меня червей копать! – Научит, – Павел потрепал сына по голове. – Просто теперь… всё будет по-другому. – Как – по-другому? – Света упрямо мотнула головой. – Там наши яблони! Мы их сами сажали! И мой домик на дереве! И качели! – Доча… – Нет! – она вскочила. – Это нечестно! Почему бабушка так с нами? Мы же… мы же семья! Анна молча притянула дочь к себе. Света уткнулась ей в плечо и разрыдалась. Зазвонил телефон – на экране высветилось «Ирина». – Да? – устало ответила Анна. – Ань, ты чего трубку не берёшь? – затараторила подруга. – Я тебе уже час звоню! Слушай, тут такое дело… В общем, я сейчас у твоей соседки по даче, у Марь Иванны. Она говорит, твоя свекровь уже и печку на даче переложить заказала, и колодец собирается чистить… – Что? – Погоди, это не всё! Она тут всем объявила, что переезжает насовсем. Типа, городская жизнь не по карману… Павел, видя, как меняется лицо жены, забрал у неё телефон. – Ир, она тебе перезвонит. Через два дня они всей семьёй приехали на дачу. Дорогу не чистили – пришлось пробираться по сугробам. Галина Петровна встретила их у калитки. – Явились, – она поджала губы. – А мы с отцом думали, до весны ждать будете. – Мам, ну как так можно? – Павел обнял мать. – Даже не посоветовались… – А что советоваться? – она отстранилась, поправила платок. – Мы с отцом всю жизнь сами решения принимали. И сейчас справимся. Виктор Иванович возился с печкой. При виде внуков его лицо просветлело: – О, подмога пришла! Мишка, давай-ка дрова поможешь занести! – Пап, – Павел присел рядом с отцом. – Вы это серьёзно задумали? Зимой на даче… – А что такого? – старик прищурился. – В деревнях люди живут – и ничего. А тут и автобус рядом, и магазин недалеко… – Деда, – Света дёргала его за рукав. – А как же наш огород? И яблони? И качели? – Милая, – Галина Петровна присела рядом с внучкой. – Никуда твои яблони не денутся. Будете приезжать в гости… – В гости? – девочка отшатнулась. – Как в гости? Это же наша дача! Наша! – Света! – одёрнул дочь Павел. – А что Света? – вдруг вступилась Анна. – Правильно она говорит! Сколько лет мы тут всё вместе делали? Крышу перекрывали, забор ставили, грядки копали… – Вот именно – вместе! – отрезала свекровь. – А теперь нам с отцом помощь нужна. Постоянная. А не «приехали на выходные – уехали». – Так мы бы помогали! – Анна начинала закипать. – Но зачем же… – Квартиру продавать? – Галина Петровна горько усмехнулась. – А ты знаешь, сколько сейчас — И качели? — с надеждой добавила Света. Галина Петровна вдруг как-то сразу постарела, ссутулилась: — Конечно, можно, деточки. Только куда вы их денете? У вас же... — Места нет, — закончил за неё Виктор Иванович. — Эх, дети... Всю жизнь мечтали вам дачу оставить. А вышло вот как. В феврале начали вывозить вещи. Каждые выходные Павел брал машину у друга, и они с Анной разбирали то, что накопилось за пятнадцать лет. — Выкинуть, — Анна кидала в мешок старые занавески. — А эти банки? — Павел поднял запылившуюся коробку. — В мусор. Всё равно не увезём, — она даже не обернулась. В сарае что-то загремело — это дети добрались до старых игрушек. — Мам! — донёсся голос Светы. — Тут мой самокат! Помнишь, на нём ещё колесо отваливалось? — Помню, — буркнула Анна. — В мусор его. — Как в мусор? — в сарае возмущённо зашептались. — Мам, ну он же почти целый! — Куда вы его денете? — Анна обернулась к двери. — У нас балкон уже забит велосипедами и лыжами! Дети притихли. Из дома вышла Галина Петровна, кутаясь в пуховый платок: — Может, чаю попьёте? Я пирог испекла... — Некогда, — отрезала Анна. — Нам ещё весь чердак разобрать надо. Свекровь постояла на крыльце, потом тихо ушла в дом. Павел проводил её взглядом: — Ань, ну что ты как... — Как? — она резко развернулась. — Как я? Это у меня что ли идея была всё это устроить? С чердака посыпалась пыль — дети добрались и туда. — Папа! — крикнул Миша. — Тут твои старые тетрадки! И мамин школьный дневник! — И альбомы! — подхватила Света. — Ой, мам, тут ты на фотке такая смешная... — Не трогайте ничего! — крикнула Анна. — Сейчас поднимусь. На пыльном чердаке дети сидели над раскрытым альбомом. Первое фото — они с Павлом только купили дачу. Молодые, счастливые. Вот Света делает первые шаги по деревянной веранде. Миша с удочкой — первая пойманная рыба. Свекровь у печки — пироги на Пасху. Свёкор с внуками на качелях... — Мам, — тихо позвала Света. — А помнишь, как мы тут Новый год встречали? Когда в городе свет отключили? Анна помнила. Тогда они все спешно перебрались на дачу. Топили печку, жарили картошку, пели песни... С улицы донёсся голос свекрови: — Витя! Ты трубу-то проверил? А то как бы не закоптило... — Всё проверил, — отозвался свёкор. — Печник сказал — лет двадцать простоит. «Двадцать лет, — подумала Анна. — Они же правда это всерьёз...» Вечером дома разразился скандал. — Нет, ну ты видел её лицо? — Анна металась по кухне. — «Может, чаю попьёте»! А то, что мы как проклятые всё выходные по сугробам скачем — это ничего? -Ань – Что "Ань"? Сама всё затеяла, а теперь в домик играет! И отец твой хорош – печника вызвал. Значит, давно планировали! – Мам, – Света просунула голову в дверь. – Ты кричишь очень... – А пусть все слышат! – Анна грохнула кастрюлей о плиту. – Пусть знают, как это – когда тебя из родного дома... – Это их дом, – тихо сказал Павел. – Что? – Дача. Она их. Формально. – Формально? – Анна резко развернулась. – А что мы там сделали – это не считается? Забор? Крыша? Грядки твоей матери любимые? А теплица, на которую я три года копила? – Теплицу можно забрать. – Куда? – она истерически рассмеялась. – На балкон? Рядом с великами и лыжами? В дверь позвонили. На пороге стоял сосед по даче, Сергей Михайлович. – Извините за поздний визит, – он мялся в дверях. – Тут такое дело... Я слышал, у вас проблема с вещами... – И что? – устало спросил Павел. – У меня гараж освободился. Сын машину продал, в Москву переехал... В общем, если нужно место для хранения... Анна и Павел переглянулись. – А что, гараж хороший, – продолжал сосед. – Сухой. И от дачи недалеко. Я бы посмотрел за вещами... – Сергей Михалыч, – Анна вдруг села прямо на пол в прихожей. – А вы... вы знали? Про их планы? Сосед кивнул: – Галина Петровна ещё осенью со мной советовалась. Про печку, про воду... Я же учителем труда был, в сантехнике понимаю... – Осенью? – Павел присел на корточки рядом с женой. – То есть они... – Давно готовились, – сосед снял шапку, помял в руках. – Только сказать боялись. Особенно тебе, Анют. Галина Петровна говорит: "Она нас не поймёт, она молодая..." – Молодая, – Анна горько усмехнулась. – А вот что делать – старая не подскажет? – Я подскажу, – сосед вдруг улыбнулся. – У меня тут идея появилась... – В общем, так, – Сергей Михайлович разложил на кухонном столе какой-то чертёж. – У вас там летняя кухня есть. Старая совсем, только под дрова используете. – Ну, – кивнул Павел. – А если её переделать? Комнату пристроить, веранду... Места хватит, участок позволяет. Анна хмыкнула: – И где деньги взять? – А материал? – сосед постучал пальцем по столу. – Помнишь, Паша, я сарай разбирал? Брус хороший, доски... Всё под навесом лежит. Продам за копейки, по-соседски. – Думаете, свекровь согласится? – Анна скептически посмотрела на чертёж. – А куда она денется? – усмехнулся сосед. – Вы же не чужие. Да и помощь им нужна будет – зимой особенно. Света, крутившаяся рядом, вдруг оживилась: – То есть у нас будет свой дом? Маленький? – Погоди радоваться, – оборвала её Анна. – Это всё... – она махнула рукой. – Что – всё? – не понял Павел. – А где деньги на работу? На отделку? На... – На работу денег не надо, – перебил сосед. – Я помогу. Мне всё равно делать нечего – пенсия, скука... Да и другие соседи подключатся. Помнишь Петровича? У него сын плотник. – Но... «Послушай, — вдруг серьёзно произнёс сосед, — я знаю твоих родителей, Паша. Двадцать лет мы живём по соседству, и они не от хорошей жизни решились на переезд. Плата за квартиру, лекарства... Но они гордые, не попросят помощи. А так вы будете рядом, и им спокойнее, и вам место будет. В комнате воцарилась тишина, лишь чертёж шуршал в руках Светы. — А качели останутся? — спросил Миша. — И огород можно будет поделить пополам, — вдруг сказала Анна. — А то у меня в этом году помидоры не удались. — Значит, решено? — Сергей Михайлович поднялся. — А вы правда поможете? — Павел тоже встал. — Обижаешь, сосед, — усмехнулся тот. — Я же на этой даче твоего деда ещё помню, он летнюю кухню сам строил. К маю летняя кухня превратилась в небольшой, но крепкий домик с двумя комнатами, верандой и печкой-буржуйкой для холодных дней. Как и обещал Сергей Михайлович, соседи помогали, кто чем мог: советом, руками, материалами. Галина Петровна поначалу ворчала, мол, только шум и грязь. Но когда увидела, как Павел с соседями таскает брёвна, как Анна сама красит стены, притихла. А потом и вовсе начала выносить работникам то пирожки, то щи в термосе. Виктор Иванович взялся руководить стройкой, ковыляя с палочкой вокруг домика и давая указания: «Окна надо на восток, чтобы солнце с утра, и крылечко повыше, а то весной затопит». Дети крутились под ногами, путались, но всем хотелось помочь. Миша таскал гвозди, Света помогала бабушке с обедами для работников. Однажды вечером, когда основные работы были закончены, Анна разбирала коробки со старыми вещами, решая, что выбросить, а что оставить в новом доме. — Смотри-ка, — Галина Петровна присела рядом и достала старую фотографию, — это мы с отцом сюда только переехали, ремонт делали, печку перекладывали. — Как вы сейчас, — кивнула Анна. — Да, — свекровь помолчала, — знаешь, я ведь тогда тоже злилась на свекровь, твоего деда мать. Она нам эту дачу отдала, а сама в сторожку перебралась. Я всё думала: как так можно? А теперь вот. — Теперь вот так, — эхом отозвалась Анна. К августу окончательно обжились. В большом доме — свекры, в малом — они с детьми. Огород поделили: Галине Петровне — картошку с капустой, Анне — помидоры с зеленью. По утрам Виктор Иванович с Мишей ходили рыбачить, вечерами все собирались на веранде у стариков — чай пить, новости обсуждать. — А знаешь, — сказал как-то Павел, глядя, как мать с Анной спорят из-за огурцов, — по-моему, всё правильно вышло. — В смысле? — Ну, теперь у каждого свой угол, но мы всё равно — семья. Анна промолчала. Семья — это когда бабушка учит внучку печь пироги, а дед с внуком копают червей. Когда вечером все свои, а днём у каждого своя жизнь. Когда можно поругаться, но к ужину всё равно собраться за одним столом. — Слышь, сосед, — окликнул их Сергей Михайлович через забор, — а баня-то у вас старая совсем! Может, осенью новую срубим? — Да ну вас с вашими стройками, — проворчала из своего окна Галина Петровна, — только пыль развели. Но все знали, что согласится, потому что своих без бани не оставишь, а они теперь все здесь — свои. С тех пор так и повелось: летом — суета на участке, зимой — помощь старикам. Ворчат, спорят, мирятся, как все нормальные люди. Как все нормальные семьи. А той прошлой жизни, когда всё делилось на «мои вещи» и «ваша дача», будто и не было. Ведь главное — не вещи, а люди. И даже если кажется, что рушится всё, можно построить заново. Главное — вместе.
Знатоки! Внимание, вопрос❓️
— Ну что же вы молчите?
— голос свекрови в телефонной трубке звучал буднично, словно она просила передать соль за ужином.
— Что? — Анна чуть не выронила телефон. — Галина Петровна, вы... вы это серьёзно?
— А похоже, что я шучу? — В трубке послышался знакомый вздох. — До конца февраля чтобы всё забрали. И шкаф этот свой, который вы на прошлой даче купили.
— Какой конец февраля? — Анна опустилась на стул. — Там же снег по пояс! И вообще... А как же лето? Дети?
— Вот именно — дети, — отрезала свекровь. — Им там теперь не место будет. Мы с дедом жить будем, а не в песочнице играть.
В прихожей хлопнула дверь — вернулся с работы Павел. Дети с криками бросились к отцу.
— Галина Петровна, давайте вечером всё обсудим? — Анна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало.
— Что тут обсуждать? Квартиру мы уже продаём. Деньги нужны, сама понимаешь — времена какие.
— Папа! — донёсся голос Светы. — А что мы летом на даче делать будем? Я вчера с Машкой по телефону говорила, мы уже планы строили...
— Какие планы? — спросил Павел, не понимая.
— Пусть муж тебе всё объяснит, — сухо сказала свекровь и отключилась.
Анна сидела, глядя в одну точку. За окном падал январский снег, такой же равнодушный, как голос Галины Петровны.
— Мам, а что случилось? — Миша дёргал её за рукав. — Почему ты плачешь?
— Я не плачу, — Анна провела рукой по щеке и с удивлением обнаружила, что она действительно мокрая. — Паш, нам надо поговорить.
— Что мама сказала? — Павел уже стоял рядом, не сняв куртку, с портфелем в руках.
— Дети, идите пока уроки делать, — Анна попыталась улыбнуться. — Нам с папой надо...
— Ничего мы делать не будем! — вдруг выпалила Света. — Я всё слышала! Бабушка хочет нас с дачи выгнать!
— Света!
— Что «Света»? Я же не маленькая! Все каникулы там проводим, все мои друзья там, огород, качели... А теперь что?
Миша, глядя на сестру, тоже начал хлюпать носом:
— А как же мой велосипед? И удочка новая?
Павел наконец снял куртку, тяжело опустился на диван:
— Так, давайте по порядку. Что конкретно сказала мама?
Анна набрала воздуха:
— Они с отцом продают квартиру и переезжают на дачу. Насовсем. А нам велено до конца февраля забрать все вещи.
— Как — насовсем? — Павел потёр виски. — А зимой как? Там же...
— Вот именно! — Света плюхнулась рядом с отцом. — Там же туалет на улице! И вода из колонки! Бабушка с дедушкой что, совсем того?
— Так, — Павел строго посмотрел на дочь. — Во-первых, не смей так говорить о старших. Во-вторых...
Он замолчал. "Во-вторых" не находилось.
– А куда мы вещи денем? – практично осведомился Михаил, оглядывая их небольшое жилище. – У нас же здесь…
– Вот именно, – Анна горько усмехнулась. – Тут у нас даже для твоего конструктора места нет, а там… Паша, ты представляешь, сколько всего на даче?
Павел представлял. Старый шкаф, купленный на распродаже пять лет назад. Диван, который они с отцом едва затащили на веранду. Детские велосипеды, санки, лыжи. Банки с заготовками – гордость Анны. Книги, которые не помещались в городской квартире.
– Может, к маме съездим? – предложил он. – Поговорим?
– Поговорим, – эхом отозвалась Анна. – Как в прошлый раз, да? Когда она решила малину выкорчевать, потому что «только место занимает»?
– При чём тут малина? – не понял Павел.
– Притом! Я эту малину три года растила! Дети её собирали! А она взяла и… – Анна осеклась, махнула рукой. – Ладно, дело не в малине. Дело в том, что она уже всё решила. Как всегда.
В комнате повисла тяжёлая тишина.
– Мам, – тихо позвала Света. – А помнишь, как мы в прошлом году с бабушкой картошку пекли? На веранде, в старой печке…
– Помню, – Анна сглотнула ком в горле. – И варенье варили…
– А я с дедом рыбачил! И он обещал научить меня червей копать!
– Научит, – Павел потрепал сына по голове. – Просто теперь… всё будет по-другому.
– Как – по-другому? – Света упрямо мотнула головой. – Там наши яблони! Мы их сами сажали! И мой домик на дереве! И качели!
– Доча…
– Нет! – она вскочила. – Это нечестно! Почему бабушка так с нами? Мы же… мы же семья!
Анна молча притянула дочь к себе. Света уткнулась ей в плечо и разрыдалась.
Зазвонил телефон – на экране высветилось «Ирина».
– Да? – устало ответила Анна.
– Ань, ты чего трубку не берёшь? – затараторила подруга. – Я тебе уже час звоню! Слушай, тут такое дело… В общем, я сейчас у твоей соседки по даче, у Марь Иванны. Она говорит, твоя свекровь уже и печку на даче переложить заказала, и колодец собирается чистить…
– Что?
– Погоди, это не всё! Она тут всем объявила, что переезжает насовсем. Типа, городская жизнь не по карману…
Павел, видя, как меняется лицо жены, забрал у неё телефон.
– Ир, она тебе перезвонит.
Через два дня они всей семьёй приехали на дачу. Дорогу не чистили – пришлось пробираться по сугробам. Галина Петровна встретила их у калитки.
– Явились, – она поджала губы. – А мы с отцом думали, до весны ждать будете.
– Мам, ну как так можно? – Павел обнял мать. – Даже не посоветовались…
– А что советоваться? – она отстранилась, поправила платок. – Мы с отцом всю жизнь сами решения принимали. И сейчас справимся.
Виктор Иванович возился с печкой. При виде внуков его лицо просветлело:
– О, подмога пришла! Мишка, давай-ка дрова поможешь занести!
– Пап, – Павел присел рядом с отцом. – Вы это серьёзно задумали? Зимой на даче…
– А что такого? – старик прищурился. – В деревнях люди живут – и ничего. А тут и автобус рядом, и магазин недалеко…
– Деда, – Света дёргала его за рукав. – А как же наш огород? И яблони? И качели?
– Милая, – Галина Петровна присела рядом с внучкой. – Никуда твои яблони не денутся. Будете приезжать в гости…
– В гости? – девочка отшатнулась. – Как в гости? Это же наша дача! Наша!
– Света! – одёрнул дочь Павел.
– А что Света? – вдруг вступилась Анна. – Правильно она говорит! Сколько лет мы тут всё вместе делали? Крышу перекрывали, забор ставили, грядки копали…
– Вот именно – вместе! – отрезала свекровь. – А теперь нам с отцом помощь нужна. Постоянная. А не «приехали на выходные – уехали».
– Так мы бы помогали! – Анна начинала закипать. – Но зачем же…
– Квартиру продавать? – Галина Петровна горько усмехнулась. – А ты знаешь, сколько сейчас
— И качели? — с надеждой добавила Света.
Галина Петровна вдруг как-то сразу постарела, ссутулилась:
— Конечно, можно, деточки. Только куда вы их денете? У вас же...
— Места нет, — закончил за неё Виктор Иванович. — Эх, дети... Всю жизнь мечтали вам дачу оставить. А вышло вот как.
В феврале начали вывозить вещи. Каждые выходные Павел брал машину у друга, и они с Анной разбирали то, что накопилось за пятнадцать лет.
— Выкинуть, — Анна кидала в мешок старые занавески.
— А эти банки? — Павел поднял запылившуюся коробку.
— В мусор. Всё равно не увезём, — она даже не обернулась.
В сарае что-то загремело — это дети добрались до старых игрушек.
— Мам! — донёсся голос Светы. — Тут мой самокат! Помнишь, на нём ещё колесо отваливалось?
— Помню, — буркнула Анна. — В мусор его.
— Как в мусор? — в сарае возмущённо зашептались. — Мам, ну он же почти целый!
— Куда вы его денете? — Анна обернулась к двери. — У нас балкон уже забит велосипедами и лыжами!
Дети притихли. Из дома вышла Галина Петровна, кутаясь в пуховый платок:
— Может, чаю попьёте? Я пирог испекла...
— Некогда, — отрезала Анна. — Нам ещё весь чердак разобрать надо.
Свекровь постояла на крыльце, потом тихо ушла в дом. Павел проводил её взглядом:
— Ань, ну что ты как...
— Как? — она резко развернулась. — Как я? Это у меня что ли идея была всё это устроить?
С чердака посыпалась пыль — дети добрались и туда.
— Папа! — крикнул Миша. — Тут твои старые тетрадки! И мамин школьный дневник!
— И альбомы! — подхватила Света. — Ой, мам, тут ты на фотке такая смешная...
— Не трогайте ничего! — крикнула Анна. — Сейчас поднимусь.
На пыльном чердаке дети сидели над раскрытым альбомом. Первое фото — они с Павлом только купили дачу. Молодые, счастливые. Вот Света делает первые шаги по деревянной веранде. Миша с удочкой — первая пойманная рыба. Свекровь у печки — пироги на Пасху. Свёкор с внуками на качелях...
— Мам, — тихо позвала Света. — А помнишь, как мы тут Новый год встречали? Когда в городе свет отключили?
Анна помнила. Тогда они все спешно перебрались на дачу. Топили печку, жарили картошку, пели песни...
С улицы донёсся голос свекрови:
— Витя! Ты трубу-то проверил? А то как бы не закоптило...
— Всё проверил, — отозвался свёкор. — Печник сказал — лет двадцать простоит.
«Двадцать лет, — подумала Анна. — Они же правда это всерьёз...»
Вечером дома разразился скандал.
— Нет, ну ты видел её лицо? — Анна металась по кухне. — «Может, чаю попьёте»! А то, что мы как проклятые всё выходные по сугробам скачем — это ничего?
-Ань
– Что "Ань"? Сама всё затеяла, а теперь в домик играет! И отец твой хорош – печника вызвал. Значит, давно планировали!
– Мам, – Света просунула голову в дверь. – Ты кричишь очень...
– А пусть все слышат! – Анна грохнула кастрюлей о плиту. – Пусть знают, как это – когда тебя из родного дома...
– Это их дом, – тихо сказал Павел.
– Что?
– Дача. Она их. Формально.
– Формально? – Анна резко развернулась. – А что мы там сделали – это не считается? Забор? Крыша? Грядки твоей матери любимые? А теплица, на которую я три года копила?
– Теплицу можно забрать.
– Куда? – она истерически рассмеялась. – На балкон? Рядом с великами и лыжами?
В дверь позвонили. На пороге стоял сосед по даче, Сергей Михайлович.
– Извините за поздний визит, – он мялся в дверях. – Тут такое дело... Я слышал, у вас проблема с вещами...
– И что? – устало спросил Павел.
– У меня гараж освободился. Сын машину продал, в Москву переехал... В общем, если нужно место для хранения...
Анна и Павел переглянулись.
– А что, гараж хороший, – продолжал сосед. – Сухой. И от дачи недалеко. Я бы посмотрел за вещами...
– Сергей Михалыч, – Анна вдруг села прямо на пол в прихожей. – А вы... вы знали? Про их планы?
Сосед кивнул:
– Галина Петровна ещё осенью со мной советовалась. Про печку, про воду... Я же учителем труда был, в сантехнике понимаю...
– Осенью? – Павел присел на корточки рядом с женой. – То есть они...
– Давно готовились, – сосед снял шапку, помял в руках. – Только сказать боялись. Особенно тебе, Анют. Галина Петровна говорит: "Она нас не поймёт, она молодая..."
– Молодая, – Анна горько усмехнулась. – А вот что делать – старая не подскажет?
– Я подскажу, – сосед вдруг улыбнулся. – У меня тут идея появилась...
– В общем, так, – Сергей Михайлович разложил на кухонном столе какой-то чертёж. – У вас там летняя кухня есть. Старая совсем, только под дрова используете.
– Ну, – кивнул Павел.
– А если её переделать? Комнату пристроить, веранду... Места хватит, участок позволяет.
Анна хмыкнула:
– И где деньги взять?
– А материал? – сосед постучал пальцем по столу. – Помнишь, Паша, я сарай разбирал? Брус хороший, доски... Всё под навесом лежит. Продам за копейки, по-соседски.
– Думаете, свекровь согласится? – Анна скептически посмотрела на чертёж.
– А куда она денется? – усмехнулся сосед. – Вы же не чужие. Да и помощь им нужна будет – зимой особенно.
Света, крутившаяся рядом, вдруг оживилась:
– То есть у нас будет свой дом? Маленький?
– Погоди радоваться, – оборвала её Анна. – Это всё... – она махнула рукой.
– Что – всё? – не понял Павел.
– А где деньги на работу? На отделку? На...
– На работу денег не надо, – перебил сосед. – Я помогу. Мне всё равно делать нечего – пенсия, скука... Да и другие соседи подключатся. Помнишь Петровича? У него сын плотник.
– Но...
«Послушай, — вдруг серьёзно произнёс сосед, — я знаю твоих родителей, Паша. Двадцать лет мы живём по соседству, и они не от хорошей жизни решились на переезд. Плата за квартиру, лекарства... Но они гордые, не попросят помощи. А так вы будете рядом, и им спокойнее, и вам место будет.
В комнате воцарилась тишина, лишь чертёж шуршал в руках Светы.
— А качели останутся? — спросил Миша.
— И огород можно будет поделить пополам, — вдруг сказала Анна. — А то у меня в этом году помидоры не удались.
— Значит, решено? — Сергей Михайлович поднялся.
— А вы правда поможете? — Павел тоже встал.
— Обижаешь, сосед, — усмехнулся тот. — Я же на этой даче твоего деда ещё помню, он летнюю кухню сам строил.
К маю летняя кухня превратилась в небольшой, но крепкий домик с двумя комнатами, верандой и печкой-буржуйкой для холодных дней. Как и обещал Сергей Михайлович, соседи помогали, кто чем мог: советом, руками, материалами.
Галина Петровна поначалу ворчала, мол, только шум и грязь. Но когда увидела, как Павел с соседями таскает брёвна, как Анна сама красит стены, притихла. А потом и вовсе начала выносить работникам то пирожки, то щи в термосе.
Виктор Иванович взялся руководить стройкой, ковыляя с палочкой вокруг домика и давая указания: «Окна надо на восток, чтобы солнце с утра, и крылечко повыше, а то весной затопит».
Дети крутились под ногами, путались, но всем хотелось помочь. Миша таскал гвозди, Света помогала бабушке с обедами для работников.
Однажды вечером, когда основные работы были закончены, Анна разбирала коробки со старыми вещами, решая, что выбросить, а что оставить в новом доме.
— Смотри-ка, — Галина Петровна присела рядом и достала старую фотографию, — это мы с отцом сюда только переехали, ремонт делали, печку перекладывали.
— Как вы сейчас, — кивнула Анна.
— Да, — свекровь помолчала, — знаешь, я ведь тогда тоже злилась на свекровь, твоего деда мать. Она нам эту дачу отдала, а сама в сторожку перебралась. Я всё думала: как так можно? А теперь вот.
— Теперь вот так, — эхом отозвалась Анна.
К августу окончательно обжились. В большом доме — свекры, в малом — они с детьми. Огород поделили: Галине Петровне — картошку с капустой, Анне — помидоры с зеленью. По утрам Виктор Иванович с Мишей ходили рыбачить, вечерами все собирались на веранде у стариков — чай пить, новости обсуждать.
— А знаешь, — сказал как-то Павел, глядя, как мать с Анной спорят из-за огурцов, — по-моему, всё правильно вышло.
— В смысле?
— Ну, теперь у каждого свой угол, но мы всё равно — семья.
Анна промолчала. Семья — это когда бабушка учит внучку печь пироги, а дед с внуком копают червей. Когда вечером все свои, а днём у каждого своя жизнь. Когда можно поругаться, но к ужину всё равно собраться за одним столом.
— Слышь, сосед, — окликнул их Сергей Михайлович через забор, — а баня-то у вас старая совсем! Может, осенью новую срубим?
— Да ну вас с вашими стройками, — проворчала из своего окна Галина Петровна, — только пыль развели.
Но все знали, что согласится, потому что своих без бани не оставишь, а они теперь все здесь — свои.
С тех пор так и повелось: летом — суета на участке, зимой — помощь старикам. Ворчат, спорят, мирятся, как все нормальные люди. Как все нормальные семьи.
А той прошлой жизни, когда всё делилось на «мои вещи» и «ваша дача», будто и не было. Ведь главное — не вещи, а люди. И даже если кажется, что рушится всё, можно построить заново. Главное — вместе.