Ветер перемен (продолжение "Аннушки") Часть 1.

Иван пригнулся, и пал на колени, услышав зычный голос своей бабушки, эхом разносившийся по огороду, в котором он прятался тайно покуривая.
-Ну, паршивец! Явись только домой, узнаешь, где раки зимуют! - злилась баба Нюра, которую он вовсе не боялся. https://ok.ru/zaokolitse/topic/157411105953107 Ну как не боялся? Побаивался, слегка, ибо рука у неё была тяжела, а её батожок превращался в тяжелое оружие, если старушку осердить. Сам Иван никогда его на себе не испытывал, но зато видел, как прошёлся он один раз по хребтине быка, случайно забредшего в их огород. Бык подкинул зад и галопом понесся прочь протяжно мыча, ведь удар Нюры был тяжелым, несмотря на её семидесятилетний возраст. Это лето 1989 года тринадцатилетний подросток планировал провести в пионерских лагерях или, на худой случай, на школьном дворе, куда вечерами собирались все подростки побренчать на гитарах и вкусить так сказать вкус взрослой жизни, тайком покуривая и выпивая, но родители решили иначе и отправили сына в Елошное, к древней бабке и через чур правильному дяде Андрею и тете Тане, которые денно и нощно выносили ему мозг.
-Долго собираешься тут сидеть? –колыхнулись высокие листья лопуха, в зарослях которого он прятался, -это Полина, младшая сестра, погодка, разыскала его. В отличии от брата, в деревне ей нравилось. Она нашла себе подруг, таких же малявок, как она и они с упоением делали секретики в потаенных местах, прикрывая осколками стекла цветы и фантики, лепили на ногти лепестки космеи, качались на качулях, излаженных местными жителями за деревней, купались и чувствовали себя совершенно счастливыми.
-Бабушка злится, ты до сих пор грядки не полил, а ведь время уже 9!
-Вот именно! 9! Понимаешь? 9! Я спать хочу в это время, а не грядки эти долбанные поливать! Что за манера будить нас в шесть, чтобы накормить горячими блинами? Их нельзя постряпать в 10, в 11?
-Если бы ты всю ночь не басарганил с местными, то и спать бы не хотел,- разумно заметила сестра, зная, что он сбегает каждую ночь через окно малухи, где он спал, на гулянку.
-Но ты же меня не сдашь? –спросил Иван, поднимаясь во весь рост и оглядываясь, бабушки нигде не было видно.
-Нет конечно, но и поливать грядки за тебя я больше не буду! Знаешь, какие ведра тяжелые? Я сегодня, пока их от озера носила, все руки себе вытянула!
-Спасибо! –буркнул в ответ ей брат, - пошли купаться? - спросил он, направляясь в огуречню. Шаря под шершавыми листьями набрал он в подол футболки крепких, сладких огурчиков, коими славилась его бабушка, знавшая секрет их выращивания. А какие у неё вырастали помидоры! Мясистые, сладкие, что твой мёд! Арбузы и дыни были для них не в диковинку, а в саду наливались спелостью краснощекие яблоки и тонкокожие груши.
-Соль прихвати из дома и хлеба,- попросил он сестру, которая побежала в дом за купальником. Летний день, пахнущий жарким солнцем, пряным ветром и огурцами катился по земле, приветливо улыбаясь и кивая головой хорошим знакомым.
Нюра же в это время, опираясь на свой батожок добралась до дома Андрея, своего племянника, к которому относилась, как к сыну. Его жена, дочери, девятнадцатилетняя дочь Марина, её любимица и семнадцатилетняя Надя, были дома. Первая по причине отпуска, хотя отдыхом это назвать было сложно, в школе, где она была директором шёл ремонт, вторая, студентка педагогического приехала этим утром на каникулы к родителям.
-Понимаешь, Танюша, совсем от рук отбился, шельмец, меня не слушается, по дому не помогает, ночами шляется где-то, думает, я не знаю,- жаловалась она хозяйке, усадившей её за стол, -пусть Андрей им займётся, на работу пристроит, а то ведь на мыло изойдёт, ирод, от безделья-то!
-Я с мужем обязательно поговорю, тётка Нюра, вот такие сейчас дети пошли, мы же такими и не были никогда! - поддержала её Таня, углубляясь в воспоминания о своём детстве. Марина, прислушиваясь к их разговору только улыбалась, она хорошо помнила, как покойная бабушка Аня, мать Нюры рассказывала о её выкрутасах в детстве, да и её собственная мать была далека от совершенства, бывало и сама в юности вредничала и глупости совершала. Ох уж, этот вечный спор отцов и детей, когда одни забывают какими сами были в детстве, а другие думают, что взрослые сразу уже родились такими.
-А давайте я с Иваном поговорю? –предложила она, вмешавшись в разговор, -думаю он меня послушает, тем более разница между нами невелика.
-Попробуй,-с сомнением протянула гостья,-попытка не пытка, а уж коли не получится Андрея попрошу, пусть пристроит его куда-нить на работу.
-Доча у меня молодец, сплавила дитёв матери и в ус не дует,-бункала Нюра, в тайне довольная тем, что каждое лето внуки проводят лето у неё. После смерти мужа и матери долгими казались ей ночи в опустевшем доме.
Иван и Полина уже долгое время лежали на берегу подставляя свои бока солнцу.
-Дура ты, Полька –лениво сказал мальчик,- жуя сочный огурец, щедро приправленный солью,-и подружки твои тоже дуры, взять вот хоть эту, Ольку Иванишину, у неё даже с@сек нет!
-Зато глаза красивые, -обидчиво ответила Полина, защищая подругу.
-Нет тут в Елошном красивых девчонок, не спорь, скукотища!
-Как это нет? А я? -звонко спросила подошедшая к ним Марина, услышав последние слова Ивана.
-Маринка, ты приехала! –закричали подростки, быстро поднимаясь с земли. Девушку они искренне любили, с детства по приезду проводили с ней много времени и всегда охотно с ней общались. Была она действительно красива, в мать и статна, в отца, умна, сказалось её общение с Нюрой, в детстве, знала травы, заговоры, увлекалась историей и ботаникой, оттого долго решалась куда же ей поступить и выбрала, наконец, биологический факультет, где собственно и училась в данный момент.
-Приехала! А это не вы вчера у Дарьи Алексеевны огород обнесли? -спросила она Ивана, присаживаясь рядом с ним, на покрывало.
-Ясный пень, мы! –с гордостью ответил тот,- огурцов набрали, зеленухи, яблоки проверили, зелёные ещё!
-А своих тебе мало, да? -девушка кивнула на разложенные на тряпице огурцы,-свои горчат, наверное, невкусные?
-Ну почему сразу невкусные, нормальные огурцы, просто её огород нам по пути попался, вот и залезли,-попытался оправдаться подросток, -не домой же тащиться за огурцами?
-Лучше бы в бабушкин огород залез, а ты знаешь, что у тёти Даши сын герой, он в Афганистане был и сейчас лечение в госпитале проходит? –она замолчала, не в силах справиться со слезами. Витя Захаров, в которого она была влюблена был призван в армию в армию как все, поначалу, попав в учебку в Узбекистан писал матери и Марине простые письма, стараясь даже не намекать на то, что находится в горячей точке, чтобы не волновать, указывал в них, что служит на самой границе СССР и Афганистана. Но его мать, работающая на почте много лет, номера некоторых полевых почт знала наизусть и сразу догадалась о том где находится сын и Марине рассказала. А служил он в местечке Бараки-Барак в провинции Логар, здесь дислоцировался его батальон и здесь же встретил своих земляком, из Кургана, наводчиков-операторов, на БТР и БМП. Он же стал стрелком - автоматчиком. Задачей их батальона было обеспечивать охрану колонн, которые постоянно подвергались обстрелу душманами, к тому же неподалеку находилось знаменитое ущелье Вагждан. С гор дорога отлично просматривалась, и обстреливать наши колонны "духам" было очень удобно. Так уж распорядилась судьба, что за все время своей службы, Витя ни разу не попал в серьезные передряги и вот
незадолго до вывода советских войск из Афганистана был серьезно ранен и уже много месяцев проходил лечение в военном госпитале, посылая маме и Марине нежные письма.
-Собирайся, идем к тете Даше! -приказала девушка, вставая и кивая на расстеленное на песке покрывало.
-Зачем? - удивился Иван, чуточку заикаясь.
-А затем, что за поступки свои нужно отвечать! Вы ночью все гряды потоптали, помидорные кусты поломали! Иди и проси прощения у неё!
-Да с чего это вдруг? Это же просто огурцы? И потом, я же не один там был, пацаны еще со мной были, пусть и они отвечают!
-Ты за остальных не говори, пусть они сами за себя отвечают! Или ты идёшь, или я с тобой больше не разговариваю! -отрезала Марина.
-Я с тобой пойду, Ваня,- сказала ему сестра, беря за руку,-не бойся!
-Я и не боюсь! –подросток вырвал свою руку из ладони Полины и независимо пошагал в сторону дома Дарьи Алексеевны.
Огород Захаровых выглядел печально, сломанные помидорные кусты уже повяли на солнце, беспомощно качались на легком ветерке поломанные ветви завядших яблонь, морковная ботва распласталась на земле, придавленная тяжелыми ногами.
Тетка Даша, прибежавшая с почты, пыталась спасти оставшееся, обрезая и заново подвязывая помидоры. Ивану было мучительно стыдно, за содеянное им ночью, и он тут же включился в работу, взяв в руки ножовку начал выпиливать поврежденные яблоневые ветви.
-Да разве ж мне жалко? - расстроенно выговаривала гостям хозяйка, -попросили бы по-людски, я бы и огурчиков собрала и вот тут помидорки красные имеются, первые пошли, тоже бы положила! Как тати прошлись, не сколько взяли, сколько вытоптали, сама знаешь, лето нынче жаркое, только поливай успевай! Витенька приедет, а у меня и помидор нет- заплакала она.
-Тетя Даша, вы не плачьте, главное, пусть приедет, а помидоры мы вам принесем, у бабы Нюры знаете какие они? –попыталась утешить её Полина.
-Да кто ж про её помидоры не слыхал? Да ведь не в этом дело! Труд, труд людской совсем ценить перестали!
-Вы тёть Даша не волнуйтесь, в ваш огород больше никто не залезет, это я вам обещаю! -твердо сказал Иван, не глядя на хозяйку,- и вы это, простите меня, я больше так не буду,-выпалил он скороговоркой.
-Ванечка, так это ты? Надо же, не ожидала- растеряно сказала хозяйка, -такой хороший мальчик! Был…
-А я и буду хорошим! –ответил ей Иван, хватая ведра с водой.
Нюра отдыхала в горнице, сквозь закрытые ставнями окна в дом пыталось ворваться солнце, но белые задергушки в изящных кружавчиках не давали ему этого сделать. Малюсенькие, солнечные лучики резвились на чисто вымытых, крашенных полах, застеленных рукодельными дорожками, игрались с листьями душистой герани на окошке и дергали за усы толстого, старого кота, спавшего в старом, продавленном кресле, в котором любила Нюра вечерами смотреть телевизор.
Вставала она рано, раньше часам к пяти утра, уже во всю топилась у неё печь, готовилось пойло для коровушки, запаривалась дроблёнка в ведрах для поросят. С появлением плит и газовых баллонов, отказа от содержания скотины, необходимость в ранних подъёмах отпала, а привычка, впитанная с молоком матери, осталась. Чуть заалеет краешек неба над озером, а она уже на ногах. Любо-дорого по холодку выйти в огород, ни комаров, ни мошки, тишина кругом, лепота, сорная трава сама собой из земли вырывается, да в ведра для поросят и куриц укладывается. Правда начала беречь себя Нюра, носки теплые на ногах, шаль по спине повязана, старое тело начало потихоньку сдаваться, то тут болит, то там кольнёт, но силы ещё есть, вот и приехавших в гости внуков держит строго, на узде, как норовистых жеребят.
-Что, Нюра, не спится тебе? – это сосед на огород выполз, как схоронил свою Паву, так и сажать в нём перестал, заросла земля лопухами да лебедой.
-А тебя, лешак, что с кровати сдёрнуло, спал бы себе, -одёрнула его женщина, любившая работать в одиночестве и тишине.
-Кот дурниной заорал на улицу попросился, пришлось встать,-оправдался Дмитрий Лексееич, которому до смерти не хотелось никому признаваться, что поджидал он у прясла свою одинокую соседку, зная её любовь к раннему подъёму.
-Может помочь чем, Нюрочка? Гляди, пряло совсем в этом месте изгнило, непорядок! –сказал он, кряхтя перелезая между жердями.
-Себе помоги, старый дурень,- тихо проворчала Нюра, бросая в межу вырванную траву и перевязывая сползший платок, чтобы спрятать свои седые волосы.
-Зря намыливаемся Дмитрий Лексееич, самогонки не дам! – сурово отбрила она помощника, склоняясь над картофельным кустом.
-Да разве ж я ради этого? Смотрю, красивая мадама одна на огороде корячится, а дуботолины городские почивать изволют, нет, чтоб бабке помочь!
-Ты детёв моих не трожь! У иных вон на Пасху только и были, а больше и носа не кажут! А мои соколики каждый выходной тута!
-Не спорю, не спорю,-поднял вверх свои руки в примирительном жесте сосед,- новые жерди под сараем видал, принести?
-Ну неси, коли не шутишь!
-Поможешь поддержать, одному несподручно?
-Поддержу, коли надо, а ты без мыла в одно место влезешь, Лексееич, сказано, нет у меня самогонки! –так ворча и переругиваясь с друг другом убирали они прогнившие, старые жерди, приколачивая взамен новые. К девяти утра вся работа была сроблена, Дмитрий Лексееич получив заветную чеплашку с горячительным напитком поспешил домой, а утро Нюры покатилось дальше словно сани по накатанной дороге. Для начала завела блинчики на молоке, к ним подала варенье и горячее топленное масло в плашке, налила в чашки душистого чая, который умела заваривать только она. Глядя на недовольные моськи Ваньки и Польки усмехнулась, ох и изнеженные детки нынче пошли, видите ли рано их подняли, барчуков, они знаете-ли спатеньки хотят.
-Значит так,- не миндальничая особо с ними, раздавала Нюра поручения,- на сегодня, заготовка крапивы. Верхонки возьмёте под сараем, ваша задача крапивы нарвать, пучками связать и там же под сараем повесить на просушку. Задача ясна?
-Ясна,- скривили и без того кислые мордочки детки.
-И зачем курицам крапива зимой? Они вроде как зерном питаются? -спросил Иван.
-Питаешься у нас только ты,-отрезала бабушка,-а курям витамины нужны, чтобы яйца крепкими были, забыла сказать, за ударную работу поощрение будет, в клуб фильму привезли, дам денег на билеты.
-Мало будет за такую-то работу! –заметил Иван, хватая руками горячий блин и макая его в варенье из костянки.
-Кошке мало мордой тычут! –сказала бабушка, -по работе и зарплата, а будешь ныть и того не получишь!
-Ну что ты, бабуля, мы этой крапивы целую гору нарвём, а фильм какой привезли, не знаешь? -спросила Полинка, радуясь возможности пойти в кино.
-Колька –механик говорил, что индийский, аж две серии, -ответила Нюра, поднимая палец к потолку, чтобы усилить важность момента.
-Чего сидишь, идём быстрее! -поторопила сестра брата, вытирающего костяничные усы над губой. Подростки спеша выскочили из дома, а Нюра улыбнулась им вслед принимаясь готовить обед. Сама она индийский фильм видела всего один раз, в клуб её вытащила дочь, приехавшая погостить. Пока полуголые женщины пели и извивались на экране, она всё держалась за сердце, а после сказала сердито Ане:
-Не понравилось мне! Шумно больно! И больше в клуб не ходила, ни на концерты, устраиваемые местной самодеятельностью, ни на какие фильмы. Да и зачем они нужны, когда жизнь подбрасывает такие сюжеты, что диву даёшься! Взять к примеру, Лексееча, соседа. Давно в её сторону поглядывает, одному-то худо жить, неуютно, еды худо-бедно себе сгоношит, а вечерами одиноко. Не получилось у них с Павкой-то детей, не срослось. А бывает так, живут мужчина и женщина вместе и всё-то у них ладком вроде, а в ком-то изъян имеется и враз не угадаешь почему детишек нет. Уж побегала Павка к Нюркиной покойной матери, покланялась в ножки, прося помочь, а та только руками разводила, не судьба мол тебе, девка, матерью стать покуда с мужем живешь. Может и потому, а может и по другой причине загулял Лесееич на широкую ногу, заприкруживал с местными бабами. После войны-то мужиков почитай не было, всякий серый воробей орлом себя чувствовал, вот и он во все тяжкие пустился. Уж побегала за ним Павла, похлестала стекол в домах разлучниц, а ему, что гуся вода. И что интересно, нигде после себя следа не оставил, дитя не заделал. К Нюрке и тогда клинья подбивал подлавливал пока никто не видит, шептал жарко на ушко похабные слова, что алели её щеки, будто жаром изнутри палили, но у той тогда Смагин в глазах стоял, никого кроме него не видела, оттого и гнала сластолюбца прочь, словно собаку шелудивую. А Павка вскоре усыхать начала, словно береза, у которой корень враз нарушили. Сохла, сохла, да и померла, оставив мужа в одиночестве доживать, все его полюбовницы, бывшие при детях да мужьях, один он, как волосинка на лысине, не нужон никому.
Нюра перевернулась на бок на кровати, много работы с утра переворотила, ноги гулом гудят, а мысли покоя не дают, где там ребятня, всё ли ладно у них? Не утерпела, поднялась, покрыла голову платком, ноги сунула в галоши, стоявшие на крыльце и покопотила за огороды, где заготавливали крапиву для куриц внуки. https://ok.ru/zaokolitse/topic/157498412619091