Ветер перемен.

Часть 3.
Ближе к августу, ночи стали холоднее, звезды ярче и ближе, любовь слаще. Марина, дочь Андрея и Тани, наконец- то дождалась приезда из военного госпиталя своего жениха Вити Захарова. Молодые люди запоговаривали о свадьбе, а Иван купался в первой любви, словно воробей в мартовский луже, только брызги летели. https://ok.ru/zaokolitse/topic/157411105953107 У влюбленных весь мир по-другому смотрится, хочется всех обнять и расцеловать вот и запотимил Ванька свести вместе Нюру и Дмитрия Лексееича. А что? Живут в соседях, одиноки и тысячу лет знают друг друга. То, что упрямы, как мулы, ну так что ж, так даже интереснее. Молодость отчасти глупа и как говорится людьми «Благими намерениями выстелена дорога в ад», но подростки, подключив к делу Полину и Марину приступили к выполнению своего плана. Поначалу они долго спорили между собой, и Марина, которая была всех их старше сразу предупредила, что дело не выгорит, но её слова только раззадорили заговорщиков.
Однажды утром к Лексееичу прибежала запыхавшаяся Полинка:
-Дядя Дима бежим скорее бабушка в сарае упала, а мы с Ваней поднять её не можем. Тот, бросив на плите закипающую ушицу и придерживая старенькие, ставшие большими брюки, руками, забыв про ремень, поспешил к соседям. Ваня, в это самое же время заманил бабушку в сарай под надуманным предлогом, а когда все они оказались на месте, дети просто выскочили из помещения, оставив взрослых одних. Где-то умненькая Оля вычитала, что люди, долгое время находившиеся в закрытом помещении начинали вдруг испытывать к друг другу симпатию и интерес. Именно на это подростки сделали ставку, не учли правда они характер Нюры.
-Чего-й-то? –удивился Алексееич, видя её на ногах и в добром здравии,- а Полинка сказала, будто ты ногу сломала?
-Как видишь, жива-здорова! – отбрила его женщина, пытаясь открыть дверь.
-Что стоишь, как вкопанный? Пособляй! Или ты тут до вечера куковать собрался? Ну, Ванька, дай только доберусь до тебя! Уж всыплю по первое число! Замыслили что-то, пакостники! А, ну, открывай, громыхнула она кулаком по двери, кому говорят! - крикнула она в дверную щель, но ответом ей была тишина.
-Ты лучше сюда посмотри, тут же целая поляна накрыта, глянь! - восхитился старик, разглядывая угощения, оставленные детьми на перевернутой к верху дном, бочке. На стене он нашёл тонкую веревку и подвязал штаны, чтобы они не спадали с него.
-А тебе главное жратва, -заторощилась Нюра, бегло оглядывая импровизированный стол. Ушлые детки принесли из её запасов всего понемногу и украсили бочку вышитой наволочкой для красоты.
-Хватить егозить ногами, присядь лучше рядом, да вот сюда,- Алексееич показал на табуретку, стоявшую у бочки,-ноги-то чай не казенные, посидим, покумекаем что тут да как.
-Вот ведь черти,- рассмеялась, наконец, Нюра, усаживаясь на табурет,- они ведь нас свести задумали!
-А что здесь такого? –задумчиво ответил ей Алексееич, осторожно откусывая от куска хлеба с салом, ты одна, и я один вдвоём-то всяко-разно теплее спать!
-Иди ты,-замахнулась на собеседника Нюра,- чтобы я, да с таким как ты сошлась, да не жисть!
На самом деле молодым только кажется, что в старости всё тихо да гладко и жизнь на болото похожа, иногда под замершей ряской такие страсти кипят, что диву даёшься! Это тело стареет, дряхлеет, а душа она вечно молода.
-Ты ить Лексееич ходок, а я таких не люблю -пояснила Нюра, осторожно беря в руки варенное яйцо, - и когда они их сварить успели? – бункнула она, -всё время на глазах были! -сказала женщина, очищая скорлупу.
-Так отходил я своё, похоже, Нюрочка, пора и честь знать, сколь можно? Если бы ты тогда, в юности мне не отказала, может я и гулять –то от жены не стал! Жили бы мы сейчас, да и не тужили! Жаль, ребятня твоей наливочки не догадались принести, уж очень она хороша!
-Ой-ой, посмотрите на него, какой жених выискался, всё бы да бы, да вот только бы мешает! - снова рассердилась Нюра,-только одно на уме, бабы да выпивка! –поднялась она с табурета и подходя к двери.
- Вставай, старый, чего расселся! Дел невпроворот, а он тут языком чешет! Открывай дверь! Мужик ты или не мужик?
-Нашлась мне тоже! Командир, красные сапожки! А мне и здесь хорошо, полежу, отдохну, еды опять же полно! – ответил ей старик, беря со стола недоеденное ею яйцо.
-Тьфу! Глаза бы мои на тебя не смотрели! –сердитая Нюра снова села на табурет, -ну рассказывай тогда, чем утром занимался? Спал небось допоздна?
-Отчего же? Раным-рано на рыбалку сходил, пару карасиков добыл, почистил и в ушицу отправил. Аккурат варил её, когда внучка твоя, заполошная прибежала.
-И? –вдруг заинтересовалась Нюра.
-А что и? Прибежал, вот сижу тута-ответил ей Алексееич, отправляя в рот перо зеленого лука, которое он обмакнул в соль.
-А ушица? –коварно спросила его собеседница, с удовольствием наблюдая, как до него доходит её вопрос.
-Ёк, макарёк, на плите осталась! – старик ударил ладонями по коленям, заматерился, вскочил.
-Так это…Бежать надо! Сгорит кастрюля-то, да и до пожара недалеко! –засуетился он.
-Вот! А я о чём тебе талдычу целый час уже! А ты, всё заладил «отдохну, посижу» -передразнила она его, -делай уже что-то!
К счастью для старика ничего делать ему не пришлось, Марина, которая каждый день забегала в гости, услышав их голоса в сарае открыла дверь. Поддерживая руками спадающие штаны, Алексееич умчался спасать уху, а Нюра отправилась разыскивать детей.
Именно после этого случая и началась настоящая дружба между Иваном и Олей, которая, кстати, варила яйца для стариков, переросшая чуть позже в нечто большее. Говорят, что первая любовь редко бывает удачной, всё же юность порою толкает на необдуманные поступки, но эту парочку словно кто-то охранял, присматривал, уводя от обидных ссор и слов. Иван каждое лето проводил в Елошном, а став постарше и вовсе каждые выходные приезжал к бабушке, хотя правильнее было сказать к Оле. К восемнадцати годам она не стала совершенной красавицей с точеными чертами и лица и большими глазами, внешне –обычная девчонка, про таких ещё говорят – «пучок за пяточек в базарный день», но рядом с нею он становился нежнее, добрее, смелее и каждая минута, проведенная в разлуке, казалась им часом. Родители их дружбе не противились и отчасти были рады, ведь жены в этих семействах были знакомы с детства. А вот Нюре девушка совершенно не нравилась, хотя внешне она этого не показывала, была при встречах мила и ласкова, но нет-нет да выговаривала дочери, что внук выбрал себе свиристелку.
-Ой, мама, перестаньте, теперь такое поколение выросло, сами всё решают и к родительскому мнению не прислушиваются. Да и мы такими же были, вспомни, тебе и Таня у Андрея не нравилась вроде-как, а они уж сколько лет душа в душу живут, девчонок вон каких вырастили, сами уж дедом и бабушкой стали!
А свести вместе стариков всё-таки удалось, правда справились они сами, без посторонней помощи. Осенью Лесееич сильно расхворался, харчел так сильно, что в соседнем доме было слыхать. Вот Нюра не утерпела и отправилась его лечить. Женское сердце мягчеет, особенно если видит перед собой несчастного и больного человека. После своего выздоровления «дорогой Димочка» перебрался в дом Нюры, отрастил усы и брюшко и совершенно точно бросил пить, хотя это, конечно не точно, ведь, как говорится в народе, «не пойман, не вор».
После окончания школы молодые люди поступили в местную сельскохозяйственную академию в селе Лесниково, что находилось недалеко от Кургана. Совсем рядом, в поселке Увале находилось военное авиационно-техническое училище. В училище велась подготовка по специальности «военно- политическая авиационная», с присвоением квалификации «офицер с высшим военно-политическим образованием-преподаватель истории и обществоведения». Срок обучения составлял четыре года и выпускникам после его окончания присваивалось воинское звание лейтенант. Поэтому в городе или городском транспорте нередко можно было встретить курсанта в увольнительной.
Иван, поступив на инженерный факультет, жил дома с родителями и на занятия приезжал на городском автобусе, а Оля поселилась в комнате общежитии экономического факультета с такими же как она деревенскими девчонками.
Широко и вольготно раскинулась в Лесниково сельскохозяйственная академия, имея в своём арсенале просторные учебные корпуса, лаборатории, опытные поля, дворец культуры, столовую и конечно же общежития. В отличии от городских общаг, где пропускная система хромала, здесь существовал строгий порядок: запись в журнал, вход по пропускам. В целом же здание общежития было типичным: обычная пятиэтажка с длинными коридорами и небольшими комнатами, в которые заселяли по четыре человека. Имелись комнаты и для двух человек, но попасть в них было сложно, только по большой дружбе с комендантом.
В комнате Оли жили девчонки из разных районов области, а одна приехала с севера. Алла отличалась от других дорогой одеждой и наличием денег, которые неустанно высылали ей родители. Первоначально, заехав в общежитие все они сбросились на разные мелочи, новые обои, шторы, посуду, но северянка участия в складчине не приняла, утверждая, что комфорт для них должно создать само учебное заведение. Почему-то она сразу невзлюбила Олю, считая ту занудой и зубрилкой и постоянно высмеивала её стремление учиться. А после того как увидела Ивана и вовсе обозлилась. Ей казалось, что серая, некрасивая зубрилка не может иметь такого красивого и перспективного парня, учившегося на престижном факультете. Как и всякая уверенная в себе женщина она попробовала использовать свою красоту и деньги для его привлечения и после первой и последней неудачной попытки затаилась, ожидая благоприятного времени, когда может она её повторить.
Так как комнаты, в которых раньше находились кухни отдали семейным парам под жильё, студенты питались либо в столовой, либо готовили прямо в комнате, выделив уголок для кухонных принадлежностей. Оля, наученная готовить своей мамой частенько баловала соседок разными блюдами, хотя особого разносола не было, готовили из того, что привозили из дома и это были вовсе не изыски, простые овощи, мясо. Имеющая деньги Алла питалась исключительно в столовой и покупала для себя продукты отдельно, нередко мучаясь от болей в желудке и несварением, но пробовать еду соседки по комнате отказывалась. Зато, как только аппетитные запахи от приготовленных Олей блюд начинали просачиваться из их комнаты, голодные парни набивались в их комнату, как рыба в бочки. Нередко они приносили девчонкам продукты, прося тех приготовить им еду. Поэтому очень быстро все девчонки обросли кавалерами и лишь одна Алла, всё выбирала и выбирала, и морщила свой хорошенький носик при виде местных кавалеров. Так и жили, учась, играя в КВН и посещая кружки в местном дворце культуры. Группа Оли была большой, тридцать человек, все быстро между собой передружились и частенько устраивали мини походы к Тоболу, где были красивейшие места. И всё было хорошо, на первый взгляд, но беспокоил девушку Иван, нырнувший в студенческую жизнь словно в темный и опасный омут. И хотя он жил в родительском доме, успевал и на дискотеках отплясывать и по балконам, минуя вахтера, пробираться в общежитие к Оле. Одним словом, гарствовал. Девушке не нравился его несерьезный подход к учёбе, но парень отмахивался от её доводов, смеясь над страхами любимой. Правда первая же сессия всё расставила по местам и ему пришлось покрутиться, чтобы избавиться от «хвостов», появившихся в результате его пофигистского поведения.
Оля, сдавшая все предметы на отлично уехала домой, в Елошное, Иван остался досдавать экзамены. Аллу он встретил случайно, забежав в столовую перекусить. Та, больше занимающаяся поиском женихов чем учёбой завалила парочку экзаменов и грустно водила вилкой по тарелке пытаясь поймать одинокую макаронину, вредный старикашка преподаватель пошёл красными пятнами услышав её ответ на экзамене и с позором погнал прочь. Увидев Ивана, она обрадовалась и тут же подсела за его столик. Беседа не заладилась, парень злился на себя за то, что опять не сдал экзамен, а это значит, что поездка в Елошное откладывается. Алла напрасно томно закатывала глаза, надувала губы и хлопала ресницами пытаясь привлечь его внимание. Парень не обращал на её ужимки никакого внимания и сосредоточено жевал котлету. Но она была бы не она, если бы не добилась своего.
-Ванечка, а ты мне не поможешь? Там у нас в комнате кровать твоей Оли сломалась, я села на неё и представляешь, провалилась. Она вернется, а спать не сможет, но ты же не оставишь любимую девушку без помощи? Там дел на пять минут! Она с таким трудом выпросила у комендантши для нас новые кровати и очень огорчится, если узнает, что они такие некачественные –тараторила она, не давая возможности парню подумать и задать разумные вопросы, например, почему бы не попросить отремонтировать кровать, раз она уж так печется об удобстве соседки, парней с этажа. Но Иван, занятый своими мыслями, особо не слушал, уловив только из её речи, что кровать Оли сломана. Через полчаса они были уже в комнате, где он приступил к ремонту, а Алла куда-то быстро испарилась. Девчонки все разъехались и в комнате она осталась совершенно одна, что собственно было ей сейчас на руку. Быстро обкупнувшись в душе на первом этаже, который на удивление был свободным, она, натянув на мокрое и голое тело халатик, поспешила к Ивану. Тот, подняв матрас на кровати разбирался с выпавшими креплениями и думал о том, как признаться родителем, что первую сессию он по сути завалил. В комнате было жарко, душно, у него вдруг разболелась голова, поэтому на вернувшуюся Аллу он глянул мельком, продолжая вкручивать крепления на место. Девушка же, скинув халатик, подошла к нему со спины и обняла и прижалась к нему.
-Я думаю мы найдём занятие получше, мой сладкий,-промурлыкала она и рассмеялась русалочьим, завлекательным смехом, когда он, обернулся.
-Ну, как я тебе? –лукаво спросила она, кружась перед ним и оглаживая своё тело,- конфетка просто, да? Парень сглотнул слюну, заполнившую рот, в виски словно вонзилась раскаленная стрела и он вдруг увидел перед собой Аллу, но не эту, голую, а толстую, старую, с обвисшими щеками и огромным пузом, торгующей на рынке мясом. От былой красоты её не осталось ни следа, сожженные перекисью редкие волосы торчали из- под дурацкого платка, грязной рукою с обкусанными ногтями она плюхала на весы куски мяса и кричала хриплым голосом:
-Налетай, разбирай! Подешевело! Картинка была столь явственной, что Иван почувствовал запах мяса и тошнотворный запах её потного тела. Хлюпнув носом он, потеряв сознание, рухнул на собранную им кровать. Очнулся от холодной воды, льющейся ему на лицо. Испуганная Алла с тревогой смотрела на него:
-Уф,-облегченно сказала она,-а я уже собиралась вызывать скорую,-что это было?
-Где? –Иван попытался сесть, голова сильно болела и кружилась.
-Ты грохнулся в обморок, испугался голого тела? –съехидничала она, быстро натягивая на себя джинсы, чтобы больше не провоцировать гостя.
-Слабенький ты какой-то, с@ську увидел и сознание потерял, шёл бы ты отсюда, случись что, мне отвечать придётся! Нет уж, пусть с тобой твоя Олечка нянькается, вы похоже с ней, одного поля ягода! Пошатываясь и хватаясь руками за стены, парень вышел из комнаты, прошел длинным коридором, спустился по лестнице и выйдя на крыльцо вздохнул полной грудью морозный воздух, стало немного легче, но боль всё ещё сидела в его голове и сжимала виски огненным обручем. Загребая снег ногами, он побрёл к автобусной остановке, чтобы поехать домой.
Мать была дома, возилась на кухне, откуда доносились звуки льющейся воды и звяканье ложечки в кружке. Внезапно все звуки стали для него четкими и не видя мать, он каким-то шестым чувством угадал, что она сейчас варит куриный суп и одновременно пьет чай из своей любимой, с розочками, чашки. Курица, привезенная из Елошного, тощая и жилистая и совсем не даёт бульона, и мама думает о том, что лучше добавить в суп, чтобы он стал понаваристее.
-Да что со мной! –он упал на пуфик, стоящий в маленькой прихожей и обхватил голову руками и застонал.
-Ванечка,-теплые материнские руки пробежались, поглаживая по его щекам, сняв шапку взъерошили волосы на голове.
-Что с тобой, сыночка, ты вроде как сам не свой, случилось что? – с тревогой спросила она, глядя на белое лицо сына.
-Голова болит, да? Как истинная дочь Нюры и внучка Анны она сразу почувствовала сыновью боль.
-Давай, я помогу, -она наклонилась, чтобы помочь снять ему ботинки, стянула с плеч пуховик.
-Пойдём, сынок- сказала она, подхватывая его одной рукой за талию, а другой открывая дверь в его комнату.
Яркий дневной свет резал глаза, звук капель воды ударяющихся по кухонной раковине раздражал, а кот очень громко точил когти об диван.
-Мам, похоже я заболел, -сказал он, ложась на диван.
-Ничего, сыночка, ничего, сейчас папа с работы вернется и поедет за бабушкой в Елошное, -успокаивающе сказала она сыну, понимая, что причины того, что происходит с ним сейчас это вовсе не болезнь.
Испуганная поздним приездом зятя Нюра как всполошенная курица металась по дому, собирая необходимое.
-Надо Андрею сказать, чтобы курей завтра покормил, да печь протопил, -говорила она Николая, собирая в сумку какие-то баночки и мешочки. Тот пожал плечами, желание жены привезти немедленно мать казалось ему блажью, а головная боль сына ничем иным, как притворством, но возражать он не смел, знал горячий нрав Анны и тещи.
-Всё что ль собрала? –лишь спросил он, подхватывая рукой многочисленные сумки, наспех собранные Нюрой.
-Всё. Куда оглашенный! А на дорожку присесть? Чай путь не близкий! –прикрикнула она, присаживаясь на табурет. Николай хмыкнул, сто километров, как говорится для «бешенной собаки семь верст –не крюк», но редко выбирающаяся за пределы Елошного Нюра, поездки на машине не любила, у неё разом начинала болеть голова и всё, что можно. Тем не менее волнение за внука оказалось сильнее, ведь она знала, что дочь просто так вызывать её на ночь глядя не будет, поэтому она покорно уселась рядом с Николаем в машину и всю дорогу молчала, думая о том какая напасть приключилась с Иваном.
Встревоженная Аня встречала их в прихожей. Увидев мать тотчас же бросилась к ней и не давая снять с ног бурки и повесить старую, потертую шубу потащила в комнату к сыну. Дверь закрылась прямо перед носом Николая, и он поплёлся на кухню, в общей суматохе он забыл поесть перед поездкой.
Иван лежал на диване, закрыв глаза и тихонько постанывал. Нюра скинула шубу в кресло, потерла, согревая холодные руки и дотронувшись ими до его головы, обернувшись сурово приказала дочери:
-Иди к мужу, ты здесь пока не нужна!
-Но мама! Пыталась возразить ей дочь.
-Не мамкай мне! Если бы ты умения свои по делу использовала, моя помощь и вовсе бы не понадобилась! Не видишь разве? Дар к нему пришёл! Аня ахнула, прикрыв ладошкой рот и выдавила из себя:
-Разве наш дар по мужской линии передаётся? Баба Анна она всегда же говорила, что в нашем роду только женщины способны видеть будущее, а здесь, получается у мужчины он проявился? Как же так, мама? Зачем он Ивану, парень мечтает стать инженером, а теперь что, вся нормальная жизнь, как у вас с бабкой, по боку?
-Это мы ещё посмотрим, а ты шагай куда шла и пока не позову в комнату не заходи!
Сквозь кровавую пелену, мелькавшую перед его глазами Иван вдруг увидел неясный свет и почувствовал, как распадается на куски обруч, сжимавший его виски под воздействием сильных пальцев, массирующих его голову.
-Вот и славно! - услышал он родной голос бабушки и поднапрягши смог открыть глаза.
-Вижу легче тебе стало? Вон и порозовел чуток, касатик мой! А ну, пробуй, может и сесть получится? – сказала она, помогая внуку подняться. Голова ещё кружилась, но клочки тумана быстро расползались, давая парню хорошенько рассмотреть морщинистое лицо Нюры.
-Бабуль, ты то как здесь оказалась? – спросил он, мысленно проверяя своё состояние.
-А на ковре-самолёте прилетела! – грустно улыбаясь ответила она и тут же посерьезнев добавила:
-Как видно вовремя подоспела. Давай рассказывай всё, да без утайки, не юли, знаю я тебя! Что произошло? И Иван, сам того не зная рассказал и про сессию, и про Аллу, и про то, что произошло в комнате. Выслушав, женщина безоговорочно поверила внуку. Да и как не поверишь, когда сама прошла через подобное, правда с ней это случилось чуть раньше и тоже внезапно, помнится, тогда сводная сестра Настя, царство ей небесное, померла недавно, рассказала о том, что выходит замуж за парня, в которого Нюра была влюблена. В тот день она тоже потеряла сознание, а очнувшись была посвящена матерью в тайну, сопровождающую их род.
-То, что я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами. Ни Оля твоя, ни отец о разговоре этом знать не должны! Доверять ты можешь мне и матери своей, больше никому! Люди боятся неизвестного и необычного, сторонятся его и нередко мстят тому, кто им обладает. Прабабку свою ты конечно помнишь смутно, тебе лет шесть было, когда она умерла. Что говорить, досталось ей с лихвой, да ещё дар этот…
-Что за дар? –перебил её Иван, она как Кашпировский руками перед телевизорами лечила?
-А ты слушай и не перебивай! –рассердилась Нюра, -да многое она могла, но главное видела будущее. Иногда ясно, как собственную руку, иногда словно в тумане, одни лишь очертания.
-Ни фига себе! У нас в семье собственная Ванга была? Ну и что она там напредсказывала? Вот, например, сколько я проживу? -развеселился парень.
-Шалопут, как есть шалопут, эх, похоже не тому наш дар достался! Да твоя бабка Анна через него стольким людям помогла, а тебе всё хихоньки да хаханьки!
-Мракобесие какое! Мы космос покорили, ледоколы, как ножом сквозь льды пробираются, самолёты летают, машины, а тут какое –то средневековье. Даже слушать ничего не хочу! Ну ладно ты, но мама-то медик, она –то как во всё это верит? -возмущенно сказал он.
-Мне и маме твоей этот дар был дан свыше, только я и она, вот как ты сейчас, решили, что мы поумнее твоей прабабушки и свою жизнь сами выстроим, без дара. Вот только не скрыться, не спрятаться от того, что нам свыше дадено. Разве что жизни себя лишить, по-другому от него не избавиться.
-И что я теперь могу узнать, что меня впереди ждёт, предугадать наперёд и подготовиться? –спросил Иван.
-Боюсь, что нет, не всё так просто. Зачастую картинка будущего мутная, лишь одни предчувствия, как будто сполохи грозы, озарит и исчезнет, а бывает до того ясная, что тошно становится и думаешь, как бы её развидеть и забыть. Тебе решать, хочешь ты такой жизни или нет? Помнишь я тебе в детстве всё травы показывала и рассказывала про них? Пришло время тебе их по –настоящему изучить, всё что знаю сама, тебе передам, а там мать подсобит, она тоже обучена. Пыталась я как-то и Маринку приобщить к этому делу, но нет в ней искры какой, что наше дело ведёт, вроде знания есть, а всё равно одна ерунда получается. Ну, как? Полегче тебе? –спросила она, забирая с кресла доху.
Иван повертел головой, боль ушла, словно и не было её, зато появился зверский голод.
-Я бы сейчас быка съел,- признался он бабушке.
-Так идём на кухню, там и поешь, только помни, при отце ни слова! –предупредила внука Нюра, идя следом за ним.
Аня сидела на табурете и вскочила, как только они вошли. Молча и вопросительно она посмотрела на мать, та, качнув головой, сказала:
-Ваш олух царя небесного экзамены не сдал, от вас скрывал, переволновался, вот и голова заболела.
-А я говорил, - на ровном месте завёлся Николай, -на хрен ему учёба эта? Шёл бы на завод, рабочую профессию получал! Я содержать оболтуса не намерен!
-А может и не придётся! - оборвала его Нюра и добавила сердито:
-Ты бы поменьше на борщ налегал, Николай, гляди, скоро в двери не войдёшь!
Не сказать, чтобы с этого вечера жизнь Ивана как-то особо изменилась. Вскоре из Елошного вернулась Оля, он сумел сдать все свои «хвосты» вовремя, правда для этого пришлось ему изрядно потрудиться и внешне всё было тихо и гладко, но чувствовал он изменения, что происходили внутри него, менявшие привычный устой его жизни. https://ok.ru/zaokolitse/topic/157502295430483 #ветерпеременоттандем