Одна женщина брала с собой в поезд еды на четверых.

Чем вызывала недоумение и даже некоторые насмешки со стороны родных. Сестра смеялась над большой сумкой с едой. Племянник смеялся, - он хороший был парень. И всегда тетю подвозил до вокзала, провожал, - правда, хороший. Но пищевые привычки тети его смешили. Хотя слюнки текли от вкусного запаха запеченной курицы...
Нет, эта тетя не была обжорой. И не страдала тревожным расстройством, не боялась, что поезд остановится в безлюдной степи на несколько дней.
Эта тетя просто всегда всех угощала. Такой у нее был характер. Даже птичек кормила всю зиму в парке. И на работу носила пироги и торты, просто чудесные. К чаю. Ей нравилось кормить других.
Она в юности наголодалась. В студенчестве. Когда в голодные девяностые в общежитии часто ложилась голодной. Родители были пенсионеры, сестра с мужем поднимали малыша, на стипендию мало съестного можно было купить. Цены были огромные.
А подрабатывать было трудно. Учились с утра до вечера. А вечером надо готовиться к семинарам, к коллоквиумам, к экзаменам и зачетам.
Подрабатывать получилось только с четвертого курса. А угощаться за чужой счет этой девушке было неловко, стыдно. Все девочки в общежитии жили впроголодь в основном. И делились последним.
Наголодалась. И особенно хорошо запомнила, как стыдно быть голодным. Стараешься не смотреть на чужую еду. Чтобы не заподозрили, что хочешь есть. Не отделили от своей скудной порции кусок. Порции одинаковые. Просто ты свою съел. Или еще не пришла посылка от мамы и папы: картошка и сушеные яблоки...
И вот в хорошие времена женщина увлеклась кулинарией. Пекла, варила, жарила, тушила с огромным наслаждением. А в дорогу, - она ездила в командировки, - брала много домашней еды. Действительно на четверых. На всех пассажиров купе. И угощала. Ей так было приятнее ехать и есть. Есть в одиночку она не умела. Ей было неудобно, стыдно как-то.
Люди же разные.
Вот она такая была. Полненькая, милая, с ямочками и кудерьками светлыми. Немножко на пупса похожа. Хотя работала в очень даже строгом ведомстве. И проводила строгие финансовые проверки. Но справедливо. Честно. Без придирок. Но и без послаблений.
И однажды в купе оказался очень неприятный гражданин. Довольно пожилой. Мрачный. Молчал все время. Сидит словно аршин проглотил. Лицо с резкими чертами, худой, смотрит в окно демонстративно. От белья отказался. Мол, не собирается спать. Никогда не спит в поезде. И от чаю отказался. Не любит чай. Как-то резко это сказал.
А когда все сели есть, этот угрюмый гражданин вышел в коридор. Как-то раздраженно. Женщина даже не успела предложить ему пирожок с мясом, такой аппетитный!
Валя ее звали. Доброе мягкое имя.
И эта Валя угостила молодую пару, которая ехала в купе. Те с удовольствием отведали и голубцы, и манты на пару, и пирожки с разными начинками, и салат из свеклы с чесноком, и соленые огурчики, и яблочное варенье с корицей, и печенье сахарное... Поели. Убрали. Стали чай пить. А злонравный попутчик сидел в коридоре мрачно.
Валя была скромная. Но решительная. И она кое-что помнила и понимала. Взгляд. Ощущение. Они так знакомы! Хотя прошло больше двадцати лет, но она помнила это чувство.
Вышла в коридор, пока молодые попутчики готовились спать. И тихо спросила у мрачного старика, - он казался стариком в вагонном свете. Да еще выражение лица такое, - но спросила. "Хотите расстегай с рыбой? Я утром испекла. Возьмите, пожалуйста. А чай я сейчас сюда принесу! Я, знаете, столько наготовила, что все просто испортится!".