(выпуск 41-й) ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ (отрывок 43-й) В 50-е и 60-е годы, осенью, в сентябре и октябре, через потребкооперацию, продавцу входило в обязанность принимать от населения картофель. Склад-подвал земляного типа находился на ферме около лога, за животноводческой базой. Картошки было заготовлено более 1000 центнеров, склад был засыпан полностью. И осталась она храниться на зиму, так как Плешковское сельпо и его хозяин в то время – Воронин Владимир Степанович (наш земляк, уроженец Сажино) – отнёсся халатно, не обеспечил транспортом (машинами). И «второй хлеб» остался зимовать до весны, короче говоря, под мою ответственность. Когда Дудкина Вера вышла на работу, после декретного отпуска, магазин я ей передал, отчитался, всё было в порядке, за исключением картошки. Прошла зима, пришла весна. Картошка лежит, и никто о ней не думает (кроме меня). Сделалось тепло, она стала уже прорастать. Склад-подвал был старый, в некоторых местах начал обваливаться. Скот блудил по ферме, заходил на подвал, наделал дыры. Я забил тревогу, стал напоминать и требовать от Воронина, чтобы увозил картофель или договаривался с председателем нашего местного колхоза им. Димитрова о реализации её на корм скоту. Но Воронин решил отсидеться, так как непосредственно не отвечал за хранение картошки. Короче, захотел сделать подкоп, чтоб я попал в яму. А потом набрался наглости и дело передал в Ишимский районный нарсуд. Представителем от Плешковского сельпо выехал главбух Андрей Прокопьевич Алексеюк. Дело разбирала судья Рожкина Надежда Афанасьевна. Меня спросила, как было дело. Я рассказал всё по порядку. И справедливость восторжествовала в мою пользу. А Воронина в последствии выгнали с треском из Плешково. Его там все не любили за ехидность. Пословица правильно гласит: «Не рой для человека яму, сам можешь попасть в неё». Был бы я судья, приписал бы ему всю картошку. Хорошо, что выручил пред колхоза Петрушевский Пётр Данилович – забрал в колхоз, и скормили скоту «второй хлеб». Вечная ему память. Хороший был мужик, сколько раз выручал меня, когда я строился, шёл на мои просьбы, выписывал рубероид, кирпич, гвозди. Шиферу в те годы достать было очень трудно. Поэтому сначала дом покрыли в два ряда рубероидом плотники, а лет через десять я один, безо всякой помощи, перекрыл шифером на старый рубероид. Нынче, в 1988, високосном году, в августе-месяце, исполняется 30 лет, как был построен дом, в котором в настоящее время проживаем вдвоём с женой Зиной. В летнее время, правда, бывает очень оживлённо и весело – «прилетают» наши «птенцы» - дети на короткое время, провести свой отпуск, начиная с мая и кончая октябрём, вместе со своими семьями, нашими внуками, чередуясь между собой.
Две тетради
Две тетради
(выпуск 41-й)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ (отрывок 43-й)
В 50-е и 60-е годы, осенью, в сентябре и октябре, через потребкооперацию, продавцу входило в обязанность принимать от населения картофель. Склад-подвал земляного типа находился на ферме около лога, за животноводческой базой. Картошки было заготовлено более 1000 центнеров, склад был засыпан полностью. И осталась она храниться на зиму, так как Плешковское сельпо и его хозяин в то время – Воронин Владимир Степанович (наш земляк, уроженец Сажино) – отнёсся халатно, не обеспечил транспортом (машинами). И «второй хлеб» остался зимовать до весны, короче говоря, под мою ответственность.
Когда Дудкина Вера вышла на работу, после декретного отпуска, магазин я ей передал, отчитался, всё было в порядке, за исключением картошки. Прошла зима, пришла весна. Картошка лежит, и никто о ней не думает (кроме меня). Сделалось тепло, она стала уже прорастать. Склад-подвал был старый, в некоторых местах начал обваливаться. Скот блудил по ферме, заходил на подвал, наделал дыры. Я забил тревогу, стал напоминать и требовать от Воронина, чтобы увозил картофель или договаривался с председателем нашего местного колхоза им. Димитрова о реализации её на корм скоту. Но Воронин решил отсидеться, так как непосредственно не отвечал за хранение картошки. Короче, захотел сделать подкоп, чтоб я попал в яму. А потом набрался наглости и дело передал в Ишимский районный нарсуд. Представителем от Плешковского сельпо выехал главбух Андрей Прокопьевич Алексеюк. Дело разбирала судья Рожкина Надежда Афанасьевна.
Меня спросила, как было дело. Я рассказал всё по порядку. И справедливость восторжествовала в мою пользу. А Воронина в последствии выгнали с треском из Плешково. Его там все не любили за ехидность. Пословица правильно гласит: «Не рой для человека яму, сам можешь попасть в неё». Был бы я судья, приписал бы ему всю картошку. Хорошо, что выручил пред колхоза Петрушевский Пётр Данилович – забрал в колхоз, и скормили скоту «второй хлеб». Вечная ему память. Хороший был мужик, сколько раз выручал меня, когда я строился, шёл на мои просьбы, выписывал рубероид, кирпич, гвозди. Шиферу в те годы достать было очень трудно. Поэтому сначала дом покрыли в два ряда рубероидом плотники, а лет через десять я один, безо всякой помощи, перекрыл шифером на старый рубероид.
Нынче, в 1988, високосном году, в августе-месяце, исполняется 30 лет, как был построен дом, в котором в настоящее время проживаем вдвоём с женой Зиной. В летнее время, правда, бывает очень оживлённо и весело – «прилетают» наши «птенцы» - дети на короткое время, провести свой отпуск, начиная с мая и кончая октябрём, вместе со своими семьями, нашими внуками, чередуясь между собой.