Видения чудесной красоты сменяли одно другое, открывая миры восхитительной красоты и совершенства, освещаемые светом вселенского сердца. Картины жизни диковинных существ, озаренные светом Его любви, вспыхивали неповторимыми красками, воспламеняемые сутью их естества. Он созерцал миры, Им сотворенные, познавая все то, что в совокупности составляло и Его суть. Вдруг маленькое темное пятнышко, непроницаемое для света, привлекло Его внимание загадочностью непознанного Им творения. Сознание Его вмиг превратилось в мизерную, едва заметную во вселенной точку и первая волна пробуждения пробежала судорогой по всей вселенной, вспыхнувшей электрическим разрядом, между указательным пальцем Его и того, кто протянул свою руку из мрака, открывшейся перед Торцом бездны…….
…….Он все еще плыл в сознании своем по ласковому и теплому океану, но чудесный сон уже оставил его и убежал куда-то, растворившись в неожиданно окружавшей Его темноте. Ощущение холода, пустоты и страха, проникло в Его плоть ощущением необъяснимого и невыразимого страдания, и сильная дрожь всего его тела, вызвала крик, раздавшийся в плотном, непроницаемом склепе, а свет больше не был Его личным свойством. Сплетенные пеленами руки и ноги Его, превратили Его в глиняный сосуд, формой сходной с Его Небесным Телом, но очень дурно исполненным, к тому же почему то незаконченным, словно его гончар, или скульптор, расстроившись неудачным творением, отказался доделывать его и в разочаровании ушел. Первая мысль, как стрела молнии, точно так же, «как молния исходит от востока и видна бывает, даже, до запада», разверзла окруженный тьмой земной мир и Его земное сознание, и стала главным, но до поры, до времени неосознанным, наставлением жизни Его: « Неужели это я, в теперешнем моем состоянии?!» Он чувствовал свет, но он расплывался в его глазах неясными образами, окружающими Его. Он слышал голос, но низкие ноты его оглушали Его грозовым, бессмысленным громом, пугающим Его своей грубостью и скрытой в нем ложью. Он чувствовал холод окружающего мира, а неведомый Ему ранее страх проникал в Его сердце. И вдруг…..! ……Нежная мягкая плоть прильнула к Его чистому, бесстрастному, сияющему лику и сладкая как мед, любовь, исходящая из неведомого источника, словно чудодейственная «амрита», питающая Его форму содержимым вселенского молока жизни и ее самой, этой вселенской плоти, содержимое, стало входить в Него первым трепетным чувством Надежды. Сон Его стал более чутким, но прерывистым, а страх Его отступил за пределы источника, который питал его молоком. Первые Его движения, вызванные жаждой жизни, заставляли его желать и брать, не отрываясь от источника -- Его первого и маленького земного счастья. Сон ушел, а ощущение чьего-то присутствия и глубокой, загадочной тишины, заставило Его открыть глаза. Яркий белый свет, сначала ослепил Его глазки, но через этот свет на Него смотрели излучающие необыкновенную любовь и нежность глаза женщины. Улыбка Мадонны, красивой песней счастья наполнила Его сердце доверием и покоем, в которых он, растворился до тех пор, пока плоть Его не расцвела очаровательным цветком под лучами весеннего солнца. Лицо Матери, кормящей Его своей грудью, теперь стало для него символом Жизни…..
…… Сон становился все глубже, пробуждение все осознаней…… Он смотрел на нее совсем без страха, молитвенно сложив свои ручонки. Чистый взор Его, излучающий неземной свет из очищенных от младенческой пелены глаз, принимал ее облик с восторгом и восхищением. Глаза ее, казались ему бездонным, чарующим океаном любви, а волны жизни приносили свои восхитительные дары к его берегам. Длинные светло-русые волосы ее, рассыпавшиеся по плечам и свисающие над ним, словно ветви ив над прозрачной водой, светились солнечными бликами, будто лучи очарованные красотой ее волос, игрались в них, радостно смеясь, как маленькие детишки. Губы ее, сочно налитые соком манго алого оттенка, восхитительно украшали лицо этой земной Богини. Лицо, плечи и груди ее, сияя божественной белизной, словно искрящийся снег на горных вершинах, манили взор и сердце Его, в нежную и бурлящую как кучевые облака, плоть ее. А сладость теплого грудного молока Матери, соединила звезды Неба Млечным Путем галактик, всякой зарождающейся в них жизни, с бесконечными просторами вселенной.
Женщина….. Мать…. Богиня….. Лучезарная Аматэрасу смотрела на Него с любовью и даже с некоторым любопытством, как на редкую птицу неба, бабочку на сказочном цветке, сказочный «аленький цветочек», подаренный ей Жизнью. Она кормила Его своей грудью, слегка подразнивая Его, временами вынимая соски из девственного ротика, приучая Его тем самым к тому, что все в этой Жизни, есть результат труда и желания – пахтания будущего Творца, что бы научиться из «ничего» получить «нечто». А Он, когда чистый ротик Его оставался без сладкого нектара, той самой таинственной «амриты жизни», словно золотая рыбка, выпрыгнувшая случайно из воды, встревоженно глотая воздух, ловил ее чистый родник, неосознанным пока еще, инстинктивным желанием своим, навеки соединяя Себя с матерью земной, единственной возможностью для Себя, явить Дух Свой — суть свою, видимому земному миру, через рождение у земной женщины. Все же, получая свой земной источник « желанной амброзии», успокоившись, Он закрывал глаза, и погружался в сладкий сон, под названием «детство», в котором Он, Сын, шел со своей матерью Аматэрасу, по большому зеленому полю. Красивому, как цветной ковер, полю, усеянному волшебными цветами, над которыми рассыпались ее солнечные лучи, в голубом небе пели птицы, а над полем порхали бабочки, одаривая эти цветы, своим очарованием, красотой и любовью…… …… Он лежал на лугу, под сочно синим глубоким небом, согретый солнцем, надеждой и молодостью жизни, закрыв глаза, а сон Его, наполненный мечтами и верой, в своих ладонях уносил его в будущее. Неожиданный трепет сердца, теплое дыхание и пробудившееся желание, заставили Его проснуться и открыть свои земные глаза. О чудо! Восхитительно красивое лицо девушки смотрело на Него сверху вниз, почти вплотную приблизившись своим лицом к Его лику. Темно-русые волосы обрамляли ее лицо, свисая над ним вуалью, прикрывающей стремительно воспламенившуюся страсть и стыд обоих. На его вспыхнувший, в наивном и искреннем взгляде, восторг, она ответила игривой усмешкой, и Он увидел, как блеснули белкИ ее черных глаз. Дыханием страсти девушка отравила его девственное представление о любви, и теперь, он видел лишь юное лицо и красивые влажные губы. Они обменивались шутливыми фразами, и она, улыбаясь, спросила его о любовной игре с женщиной, при этом, стоя над ним на коленях, упираясь локтями в землю, она склонилась еще ближе к его телу. Белоснежная блузка с глубоким разрезом, предусмотрительно расшнурованная ею, сползла с ее плеча и оголила сочную, загорелую, маленькую грудь. Не давая ему опомниться, девушка сделала движение, которым женщина приглашает мужчину к любовной игре, прижавшись к нему горячим телом ниже пояса. Он чувствовал, как горячеет Его кровь. И вдруг, стремительно, словно обволакивая дурманом, на Него снова нахлынул сон, и слегка подняв голову к ее груди, Он страстно коснулся губами ее коричневого соска. Вновь положив голову на усеянную цветами землю, Он увидел улыбку, на ее, застывшем в ожидании, лице, и полуприкрытые стыдливо, плывущие от неудержимого желания, глаза. Эти таинственные, томные, черные глаза разжигали кровь, а сочные алые губки уже повелевали Его желанием. Он видел ее лицо. Оно было знакомым ему. Он всматривался в его неземную красоту и увидел точную копию той, что приняла его в этом мире, щедро поделившись своей божественной плотью. Девушка стала Его новой звездой, и сердце Его, навсегда соединилось с ней не только плотью, но и волей своей, почувствовав давно уже знакомый запах грудного молока и радость бесконечности жизни. Он вновь прильнул к ее груди и, сладкий как мед, нектар вселенной, стал наполнять Его плоть новым, еще не знакомым Ему чувством. Оно, это чувство, было очень похоже на прежнее, но что-то новое, вливалось вместе с этим чувством в Него. И это новое, было особенным, восхитительно-неземным и неповторимым. Он познал радость созидания! Радость творчества в любви! Радость сотворения в единении с возлюбленной. Он пил ее плоть, и наполнялся душой ее. Он вдыхал ее аромат и пропитывался запахом плоти хранящей ее уникальный цветок. Он входил в нее, отдаваясь физической страстью, а она покорялась ему, жертвенно дополняя все его возрастающие желания и чувства, силой своего терпения и подчинения. Он делился с ней накопленной и созревшей в Нем «амброзией» плоти, а она оплодотворяла ее, внутренней жизненной силой этой самой «амброзии», одаривая Его плодами подобия Его самого. Она отдала ему все что могла. Цветок увядал, рождая плоды. Питающие жизнь ее, лучи солнца покинули ее, оставив ее в сумерках старости. Красота покинула Его возлюбленную, забирая вместе с собой огонь жизни; и страсти ее, и молодость ее, и саму жизнь ее. Так «нежданный мороз, нежным розам вредит и дыханьем своим, всю красу их уносит….». Любимая женщина оставила Его. В последний раз, в порыве мучительной страсти и предчуствуемой разлуки, она привлекла Его к себе поцелуями и слезами, словно из этой чаши, мимолетного и преходящего наслаждения, ей оставалось выпить последние капли земной сладости и единения с возлюбленным……
Лилии Божественных долин.
Его сон плыл в пространстве чистого эфира.
Видения чудесной красоты сменяли одно другое, открывая миры восхитительной красоты и совершенства, освещаемые светом вселенского сердца. Картины жизни диковинных существ, озаренные светом Его любви, вспыхивали неповторимыми красками, воспламеняемые сутью их естества. Он созерцал миры, Им сотворенные, познавая все то, что в совокупности составляло и Его суть. Вдруг маленькое темное пятнышко, непроницаемое для света, привлекло Его внимание загадочностью непознанного Им творения. Сознание Его вмиг превратилось в мизерную, едва заметную во вселенной точку и первая волна пробуждения пробежала судорогой по всей вселенной, вспыхнувшей электрическим разрядом, между указательным пальцем Его и того, кто протянул свою руку из мрака, открывшейся перед Торцом бездны…….
……Нежная мягкая плоть прильнула к Его чистому, бесстрастному, сияющему лику и сладкая как мед, любовь, исходящая из неведомого источника, словно чудодейственная «амрита», питающая Его форму содержимым вселенского молока жизни и ее самой, этой вселенской плоти, содержимое, стало входить в Него первым трепетным чувством Надежды. Сон Его стал более чутким, но прерывистым, а страх Его отступил за пределы источника, который питал его молоком. Первые Его движения, вызванные жаждой жизни, заставляли его желать и брать, не отрываясь от источника -- Его первого и маленького земного счастья. Сон ушел, а ощущение чьего-то присутствия и глубокой, загадочной тишины, заставило Его открыть глаза. Яркий белый свет, сначала ослепил Его глазки, но через этот свет на Него смотрели излучающие необыкновенную любовь и нежность глаза женщины. Улыбка Мадонны, красивой песней счастья наполнила Его сердце доверием и покоем, в которых он, растворился до тех пор, пока плоть Его не расцвела очаровательным цветком под лучами весеннего солнца. Лицо Матери, кормящей Его своей грудью, теперь стало для него символом Жизни…..
…… Сон становился все глубже, пробуждение все осознаней…… Он смотрел на нее совсем без страха, молитвенно сложив свои ручонки. Чистый взор Его, излучающий неземной свет из очищенных от младенческой пелены глаз, принимал ее облик с восторгом и восхищением. Глаза ее, казались ему бездонным, чарующим океаном любви, а волны жизни приносили свои восхитительные дары к его берегам. Длинные светло-русые волосы ее, рассыпавшиеся по плечам и свисающие над ним, словно ветви ив над прозрачной водой, светились солнечными бликами, будто лучи очарованные красотой ее волос, игрались в них, радостно смеясь, как маленькие детишки. Губы ее, сочно налитые соком манго алого оттенка, восхитительно украшали лицо этой земной Богини. Лицо, плечи и груди ее, сияя божественной белизной, словно искрящийся снег на горных вершинах, манили взор и сердце Его, в нежную и бурлящую как кучевые облака, плоть ее. А сладость теплого грудного молока Матери, соединила звезды Неба Млечным Путем галактик, всякой зарождающейся в них жизни, с бесконечными просторами вселенной.
…… Он лежал на лугу, под сочно синим глубоким небом, согретый солнцем, надеждой и молодостью жизни, закрыв глаза, а сон Его, наполненный мечтами и верой, в своих ладонях уносил его в будущее. Неожиданный трепет сердца, теплое дыхание и пробудившееся желание, заставили Его проснуться и открыть свои земные глаза. О чудо! Восхитительно красивое лицо девушки смотрело на Него сверху вниз, почти вплотную приблизившись своим лицом к Его лику. Темно-русые волосы обрамляли ее лицо, свисая над ним вуалью, прикрывающей стремительно воспламенившуюся страсть и стыд обоих. На его вспыхнувший, в наивном и искреннем взгляде, восторг, она ответила игривой усмешкой, и Он увидел, как блеснули белкИ ее черных глаз. Дыханием страсти девушка отравила его девственное представление о любви, и теперь, он видел лишь юное лицо и красивые влажные губы. Они обменивались шутливыми фразами, и она, улыбаясь, спросила его о любовной игре с женщиной, при этом, стоя над ним на коленях, упираясь локтями в землю, она склонилась еще ближе к его телу. Белоснежная блузка с глубоким разрезом, предусмотрительно расшнурованная ею, сползла с ее плеча и оголила сочную, загорелую, маленькую грудь. Не давая ему опомниться, девушка сделала движение, которым женщина приглашает мужчину к любовной игре, прижавшись к нему горячим телом ниже пояса. Он чувствовал, как горячеет Его кровь. И вдруг, стремительно, словно обволакивая дурманом, на Него снова нахлынул сон, и слегка подняв голову к ее груди, Он страстно коснулся губами ее коричневого соска. Вновь положив голову на усеянную цветами землю, Он увидел улыбку, на ее, застывшем в ожидании, лице, и полуприкрытые стыдливо, плывущие от неудержимого желания, глаза. Эти таинственные, томные, черные глаза разжигали кровь, а сочные алые губки уже повелевали Его желанием. Он видел ее лицо. Оно было знакомым ему. Он всматривался в его неземную красоту и увидел точную копию той, что приняла его в этом мире, щедро поделившись своей божественной плотью. Девушка стала Его новой звездой, и сердце Его, навсегда соединилось с ней не только плотью, но и волей своей, почувствовав давно уже знакомый запах грудного молока и радость бесконечности жизни. Он вновь прильнул к ее груди и, сладкий как мед, нектар вселенной, стал наполнять Его плоть новым, еще не знакомым Ему чувством. Оно, это чувство, было очень похоже на прежнее, но что-то новое, вливалось вместе с этим чувством в Него. И это новое, было особенным, восхитительно-неземным и неповторимым. Он познал радость созидания! Радость творчества в любви! Радость сотворения в единении с возлюбленной. Он пил ее плоть, и наполнялся душой ее. Он вдыхал ее аромат и пропитывался запахом плоти хранящей ее уникальный цветок. Он входил в нее, отдаваясь физической страстью, а она покорялась ему, жертвенно дополняя все его возрастающие желания и чувства, силой своего терпения и подчинения. Он делился с ней накопленной и созревшей в Нем «амброзией» плоти, а она оплодотворяла ее, внутренней жизненной силой этой самой «амброзии», одаривая Его плодами подобия Его самого. Она отдала ему все что могла. Цветок увядал, рождая плоды. Питающие жизнь ее, лучи солнца покинули ее, оставив ее в сумерках старости. Красота покинула Его возлюбленную, забирая вместе с собой огонь жизни; и страсти ее, и молодость ее, и саму жизнь ее. Так «нежданный мороз, нежным розам вредит и дыханьем своим, всю красу их уносит….». Любимая женщина оставила Его. В последний раз, в порыве мучительной страсти и предчуствуемой разлуки, она привлекла Его к себе поцелуями и слезами, словно из этой чаши, мимолетного и преходящего наслаждения, ей оставалось выпить последние капли земной сладости и единения с возлюбленным……
Из рассказа Адонаи " Ветхий деньми"
https://proza.ru/2021/04/18/913 Проза.ру