Презентация произведений поэта-прозаика, члена СП России Руслана Бабаева
Дорогие друзья! Позвольте поблагодарить вас за то, что вы нашли время, чтобы ознакомиться с моим творчеством.
Нет ничего драгоценней и таинственней субстанции, которое мы называем временем. Лишь оно связывает прошлое и будущее и дает нам возможность созерцать солнце и радоваться жизни в настоящем.
В моей книге, пожалуй, с первой страницы и до последней все пронизано ощущением его быстротечности. И это четверостишье заставляет задуматься о летящем вдаль времени:
Восход светила и закат – сегодня все твое. Улыбки гурий и вино – сегодня все твое. Владей и царствуй, и не жди до завтра, Поверь, все это завтра будет не твое!
В своем творчестве, впрочем, как и в жизни, я всегда искал ответ на вопрос: кто мы, зачем рождены и почему все, начиная от нас, читающих эту статью и кончая всем населением земного шара, которое насчитывает около 8 миллиардов, со временем покинут этот мир? А ведь каждый человек – это целая вселенная, со своими тайнами и загадками, радостями и печалями, любовью и ненавистью.
Так кто же мы? И для чего пришли в этот таинственный мир?
В своих рубаи, впрочем, как и в притчах и в поэмах, я стремлюсь донести до вас, мои уважаемые читатели, свои размышления об этом, и свое виденье мира.
Я пытаюсь познать истину, которую, увы, нам не дано пока знать.
Мир полон тайн, пытаемся мы зря Прочесть таинственную книгу бытия. Не знает вечность призрачных границ – В ней нет начала и последних нет страниц.
Вся история человечества окутана тайной, и каждый из нас не раз задумывался над тем, что ждет его после окончания жизни.
Свои мысли на эту тему я выразил в некоторых своих четверостишьях, одно из которых хочу предоставить вашему вниманию:
Рождение и смерть – спор вечный на устах: Что нам дарует вечность, что предрекает крах? Так где же истина? Она, увы, проста: Восставшие из праха – вновь возвратятся в прах.
Порой кажется, что жизнь нам дана как испытание, и, проходя трудности и беды, мы только тогда начинаем ее ценить, беречь каждое мгновение, но как правило, мы понимаем это слишком поздно:
Сокрыты тайны бытия ушедшими веками, Рождаются и покидают мир с закрытыми глазами. Лишь краткий миг, прозрев, живем в веселье мы – И вновь уходим, оросив сад жизни горькими слезами.
Меня всегда волновала тема добра и зла. Трудно найти грань между этими понятиями. Возьмем, к примеру, ситуацию: человек убивает змею, которое тоже является божьим созданием, чем совершает зло, ибо он лишил жизни ни в чем не повинную тварь. Но если эта змея напала, скажем, на маленького ребенка, и человек убивает ее, спасая человеческую жизнь, он совершает добро. Один и тот же поступок, а трактовать его можно по-разному:
Добро и зло – переплелись в борьбе на небесах, Карая за пороки и прощая покаяния в грехах. Но в час, когда вершит Фемида правосудие с повязкой на глазах, Соизмеримы ли они на праведных весах?
Во все времена добро и зло вели борьбу между собой, и испокон веков эта борьба приносила человечеству разрушения и войны. Добро и зло окружают нас, и более того: добро и зло находится внутри каждого из нас и что в ком преобладает, тот совершает поступки, эквивалентные тому или иному чувству.
Спросил я мудреца: «Скажи, отец, Ты веришь, что нас всех создал творец? Или мы слеплены руками сатаны, И что являемся не бога, а его детьми?»
Качнул старик устало головой: «Боюсь, мне не найти ответ другой. Коль в нас во всех преобладает зло, Похоже, время сатаны действительно пришло».
Все в мире находится во времени: вне его не может существовать никто и ничто. Оно пронизывает все: рождение галактик и их исчезновение, рождение людей и их смерть, восход солнца и его закат. Ему подвластно все и нет его выше в мироздании:
Кто правит миром – Бог иль Сатана? Или они с себя сложили это бремя, Устав от вечности борьбы добра и зла, Отдали власть, и миром правит время?
Летящее вперед, как Зевса колесница, Как ветер, что покой уносит вдаль. Порой оно сверкает и искрится, Порой как черная печальная вуаль.
Кто остановит дней неумолимый бег, От старости наш бренный мир спасая? Вспять повернет теченье бурных рек, Истории страницы наугад листая?
Союзник ада и проклятье рая, Меж прошлым днем и будущим дилемма, Бежит сквозь годы, судьбами играя, Коварный враг – безжалостное время.
Хочу перейти от глобальных, я бы даже сказал от планетарных размышлений о мироздании, к более близкому нам: об отношениях между людьми. Мной написано немало рубаи, где я затрагиваю тему дружбы, к примеру, такое:
Коль нету у тебя друзей – никто ты, И если не нажил врагов – никто ты; Ни другу друг, ни враг врагу, Как пыль в подножье бытия – ничто ты!
И тему предательства:
Не бойся смерти – жизнь куда страшней, Когда преследуют тебя проклятья черных дней: Предательство друзей или измена милой, Что может этой пытки быть больней?
В своей книге я затронул и человеческие пороки, которые, к сожалению, преследуют всех до конца жизни:
Пороков много в мире – их не обойти, Хоть праведным путем без устали идти. Блюдя один запрет – нарушишь ты другой, Увы, безгрешного средь грешных не найти.
Коснулся я и темы о старости, призывая молодых с уважением относиться к людям преклонного возраста:
Не смейся над старостью – жизнь коротка, Дойти не успеет до моря река, Как сам поседеешь, как белый прибой, И смех повторится уже над тобой!
Жизнь, прожитая каждым человеком – это книга Бытия, написанная самой судьбой.
Ее читают один раз и, к сожалению, перечитывать ее страницы нам не дано.
Жизнь – второпях прочитанная книга: Она написана судьбой – в ней быстротечность мига. Нам не угнаться за чредой летящих в бездну дней, Страницу пролистав – мы не вернемся к ней. В моем сборнике немало места уделено другим поэтическим жанрам:
стихотворениям, басням, притчам, поэмам.
Хочу прочесть одну небольшую поучительную басню:
Двух гордых львов, что в клетках по соседству жили, Решил стравить по глупости осел. В своих коварных планах он одно лишь не учел, Что львы те рождены одною львицей были.
Шептал он молодому льву: «Сосед, мол, твой подлец! Что долю он твою сжирает без сомненья, Когда ж, глупец, поймешь ты, наконец, Из-за него твои страданья и мученья».
Другому льву он гнусно намекал: Соперник твой коварен, как шакал, Что он не чтит ни львиц, ни старых львов, Что он не слушает ни тигров, ни ослов».
Добился своего, подлец, готовы к схватке львы, Однако глупым был осел, как все вокруг ослы: Едва засовы с клеток сняв, издал победный крик, Разорван был он львами на части в тот же миг!
Во многих моих поэмах события развиваются в пустыне. Мне очень нравится этот ландшафт природы. Именно в пустыне, в экстремальной ситуации, проявляются все качества человека. Помещая своих героев в адское пекло, я добиваюсь максимального напряжения сюжета, чтобы в полной мере раскрыть свой замысел.
В частности, в поэме «В бескрайней пустыне…» два брата из-за воды начинают драться между собой:
Как два скорпиона, в безмолвье кружа, От ярости дикой и гнева дрожа, Схватились два сына, два кровных врага И в схватке безумной пролилась вода.
Погибая от жажды, они просят друг у друга прощения и, молясь, ждут смерти.
…И видно мольба до небес та дошла, Коль помощь нежданно земная пришла: Меж красных барханов возник силуэт, Святой для обоих с младенческих лет.
Любящее сердце матери даже в бескрайней пустыне находит к ним дорогу и она, напоив водой своих сыновей, спасает их от неминуемой смерти. Воспевая гимн всем матерям,
я завершил эту поэму словами:
Пред ней преклоняюсь в поэме своей: Любовь материнская смерти сильней! Мной написана еще одна поэма, навеянная общеизвестной притчей «Материнское сердце»:
«Материнское сердце»
Как много в мире басен и поэм, Легенд красивых и ужасных сцен. И перед тем, как отойдете вы ко сну, Позвольте рассказать и мне историю одну:
Во времена далекие, в неведомой стране, Как в сказке той, на утренней заре, В чудесный день, цветущею весной, Родился сын у женщины одной.
О, Боже, как она дитя свое любила! Бросала к небесам и бережно ловила, А он смеялся, крохотный такой, Шептала мать с любовью: «Мой сынок родной!».
Улыбка с губ ее красивых не сходила, Она, как горлица, ребеночка растила; Но как-то раз он спотыкнулся и упал И сердце матери в тоске вдруг защемило.
Прошли года, сыночек взрослым стал, И относиться к матери, как прежде перестал. Он лишь сказал однажды: «Мамочка, прости, Похоже, с дьяволом сошлись мои пути».
К несчастью матери, сынок ей не соврал: Он душу дьяволу за деньги проиграл, А должника антихрист не простил, И сердце матери у сына запросил.
Сын к матери пришел, хотела та обнять, Но выхватил он нож и со всего размаха, С глазами жуткими и белыми от страха, Вонзил ей в грудь, и сердце вырвал и хотел бежать,
Но спотыкнулся и упал, в глазах темно вдруг стало, И сердце материнское из рук его упало. Оно не закричало: «Как ты мог?!», А, умирая, еле слышно прошептало: «Ты не ушибся, мой родной сынок?».
Любовь матери безгранична и я, в назидание молодым, хочу прочесть еще одно стихотворение, в котором призываю беречь самое дорогое в этом мире – своих матерей:
Что может быть безбожней в мире этом, Когда, пренебрегая старческим советом, Забыв о долге, рветесь вы за призрачной мечтой, Оставив тех, кто вас родил, наедине с тоской.
Нет никого на свете ближе и роднее их – Не оставляйте матерей одних. Прильнув к холодному окну и имена шепча, Платок поблекший обронив с усохшего плеча,
Они вас ждут, с надеждой вглядываясь вдаль, Глотая со слезами горькую печаль. О, сколько нежности скопилось в сердце их – Не оставляйте матерей одних.
Как тяжко в старости в разлуке пребывать: Когда дрожащею рукой вас хочется обнять, Когда стакан воды им некому подать, Что горше может быть, чем брошенная мать?
Вы берегите их, совсем уже седых – Не оставляйте матерей одних. И в черный час, когда упав, она уже не сможет встать, К чему теперь вам в трауре кричать?
Остановитесь, поверните время вспять, Чтоб, словно в детстве, с нею быть опять. Я заклинаю вас, во имя всех святых – Не оставляйте матерей одних!
В моей книге вы найдете и лирические стихотворения, которые я писал, преклоняясь перед летящей воздушной лирой:
Какой волшебный создала поэзия дуэт, Во тьме невежества открыв прозренья свет! Несут прекрасные творенья через толщу лет Изменчивая лира и Орфей ее – поэт. ***
Когда пред взором полыхает радугой восток, И красота природы надо мной всесильна, Не властен передать я свой восторг: Перед величием Богов – перо бессильно!
Небо подарило человечеству двух Великих поэтов: Омар Хайяма и Александра Пушкина.
Их творения бессмертны. Преклоняясь перед их талантом, я написал следующее четверостишье:
В моей душе слились поэтов двух творенья. В них лиры взлет и мирозданья драма: Чарующие строки Пушкина – источник вдохновенья, И мудрость вечная бессмертного Хайяма.
Они всегда современны. Величайший лирик всех времен и народов, и величайший поэт-философ.
Вы все хорошо помните стихотворение Александра Сергеевича Пушкина:
Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной, В тревогах шумной суеты, Звучал мне долго голос нежный И снились милые черты…
Как бы продолжая его мысль, я написал следующее лирическое четверостишье:
О, сколько тайн, от всех сокрытых, хранится трепетной душой: Любовных встреч и расставаний, на миг подаренных судьбой. Воспоминанья пробуждая и вызывая сердца стук, Стыдливо прошлое скрывает ушедших дней печальный круг.
Мне одинаково близка как поэзия Востока, так и поэзия Запада, и видимо, поэтому в моих произведениях переплетаются восточная мудрость и русская лирика.
Меня спрашивают, что труднее писать – лирические стихотворения, поэмы или рубаи?
Пожалуй, самый сложный жанр в поэзии – это рубаи. Сложность их в том, что всего в четырех строчках нужно выразить смысл, глубину и законченную мысль того, о чем ты хочешь поведать, при этом соблюдая рифму и красоту слога. Я считаю, что рубаи – это стихотворение, отточенное как алмаз, в котором каждое слово на вес золота. Вслушайтесь:
Лишь избранным дано прожить, светило созерцая, Так почему ж, в подарок жизнь от неба принимая, Кричит родившийся младенец, будто зная, Что в ад жестокий он попал из рая.
Предлагаю вашему вниманию еще несколько моих четверостиший:
***
Дано ли дважды жизнь прожить? Едва ли. Исправить то, что небом суждено? Едва ли. Но два пути с рожденья пред тобой – Ты должен выбрать сам, поможет кто едва ли. ***
Вся жизнь с рождения – жестокая борьба, Напрасны в ней рыданья и мольба. Лишь сильный правит роковой судьбой, Кто духом слаб – тот проиграет бой! ***
О, сколько тысяч душ в небытие ушли, Сравнимы ль с ними те, что на олимп взошли? Как горсть песка перед величием пустыни, Мы на весах истории ничтожны перед ними. ***
Проходят жизни путь и мудрый и глупец; Один вершитель добрых дел, другой разврата жнец. Но в введенье ль они, что бытие – экзамен, И будет принимать его учитель наш – Творец? ***
Не страшен враг с мечом, стоящий пред тобой, Вступить ты можешь с ним в открытый бой. Страшней намного и опасней враг иной, Родящий недругов – язык коварный твой. ***
Не всякий, кто дожил до седины – мудрец. Порой среди юнцов – он истинный глупец: Слова нравоучений, льющиеся с уст – пусты, как звон колец, Поступки мудрые – вот мудрости венец. ***
Все в мире туманном во власти небес, Под солнцем, увы, не бывает чудес: Беспомощным старцем предстанет юнец – Нам всем уготован печальный конец. ***
Спор о бытие и смерти бесконечен, Семью замками он от смертных засекречен. Все в мире призрачно и нет в нем постоянства – Светила свет и тот, увы, не вечен.
В моем сборнике есть несколько страниц, которые можно объединить под названием: «Наедине с Хайямом». В них наше время как бы переплетается со временем, когда жил этот непревзойденный мастер рубаи. Вот одно из четверостиший по этой теме:
Когда читаю я хмельные рубаи Хайяма, Мне чаша не нужна пьянящего дурмана: Беседуя на ты с восточным мудрецом, Я пьян без сладкого вина и горького кальяна.
Мне иной раз намекают, что, я, мягко говоря, подражаю Хайяму.
Специально для таких «знатоков поэзии» я написал следующее четверостишье:
Твердят мне недруги, что эти рубаи Не мной написаны, Хайям, а что они твои. Что ж, я польщен, похоже, рубаи и их пленили, Коль со звездой поэзии они меня сравнили.
Хайям – это великий мыслитель, достигшей наивысших философских вершин в поэзии.
Свободолюбивый, глубоко мыслящий; в его произведениях сочетаются глубина, остроумие, отточенность формы.
Прочту, пожалуй, одно из самых мудрых и красивых его четверостиший:
За мгновеньем мгновенье – и жизнь промелькнет… Пусть весельем мгновение это блеснет! Берегись, ибо жизнь – это сущность творенья, Как ее проведешь, так она и пройдет.
Выше этого невозможно написать. Но, все же, я осмелился продолжить эту тему:
Цени бегущие, как лань, безудержные дни; Нам ведали об этом и Хайям и Бируни, Мудрейшие из мудрых – замедлить бег тот не смогли, И сами, торопясь как все, в мир вечности ушли.
Отдавая дань Великому мастеру рубаи Омар Хайяму, хочу закончить свое выступление следующим четверостишьем:
Могу ли я с тобой сравниться? Нет, Хайям. Ты небо – я земля, о, мастер рубаи Хайям. И все же, мир не познан, согласись со мной, Кто знает, может мы осколки пиалы одной?
Рубаи – это классика, и то, что небо одарило меня таким талантом – большая честь для меня. И я с великой радостью выполняю миссию, данную мне Всевышним.
Поэзия современности для осмысления настоящего!
Продвижение современной литературы, а также поддержка талантливых авторов, писателей, поэтов и художников. Мы стремимся раскрыть новые горизонты в мире слова и изобразительного искусства, создавая платформу для диалога между творцами и читателями. Группа "Романы современности" ориентирована на качество и новизну, постоянно ищем уникальные и глубокие произведения, которые отражают суть времени и вызывают резонанс в сердцах ценителей литературы.
Поэзия современности для осмысления настоящего!
Презентация произведений поэта-прозаика, члена СП России Руслана Бабаева
Дорогие друзья! Позвольте поблагодарить вас за то, что вы нашли время, чтобы ознакомиться с моим творчеством.
Нет ничего драгоценней и таинственней субстанции, которое мы называем временем. Лишь оно связывает прошлое и будущее и дает нам возможность созерцать солнце и радоваться жизни в настоящем.
В моей книге, пожалуй, с первой страницы и до последней все пронизано ощущением его быстротечности. И это четверостишье заставляет задуматься о летящем вдаль времени:
Восход светила и закат – сегодня все твое.
Улыбки гурий и вино – сегодня все твое.
Владей и царствуй, и не жди до завтра,
Поверь, все это завтра будет не твое!
В своем творчестве, впрочем, как и в жизни, я всегда искал ответ на вопрос: кто мы, зачем рождены и почему все, начиная от нас, читающих эту статью и кончая всем населением земного шара, которое насчитывает около 8 миллиардов, со временем покинут этот мир? А ведь каждый человек – это целая вселенная, со своими тайнами и загадками, радостями и печалями, любовью и ненавистью.
Так кто же мы? И для чего пришли в этот таинственный мир?
В своих рубаи, впрочем, как и в притчах и в поэмах, я стремлюсь донести до вас, мои уважаемые читатели, свои размышления об этом, и свое виденье мира.
Я пытаюсь познать истину, которую, увы, нам не дано пока знать.
Мир полон тайн, пытаемся мы зря
Прочесть таинственную книгу бытия.
Не знает вечность призрачных границ –
В ней нет начала и последних нет страниц.
Вся история человечества окутана тайной, и каждый из нас не раз задумывался над тем, что ждет его после окончания жизни.
Свои мысли на эту тему я выразил в некоторых своих четверостишьях, одно из которых хочу предоставить вашему вниманию:
Рождение и смерть – спор вечный на устах:
Что нам дарует вечность, что предрекает крах?
Так где же истина? Она, увы, проста:
Восставшие из праха – вновь возвратятся в прах.
Порой кажется, что жизнь нам дана как испытание, и, проходя трудности и беды, мы только тогда начинаем ее ценить, беречь каждое мгновение, но как правило, мы понимаем это слишком поздно:
Сокрыты тайны бытия ушедшими веками,
Рождаются и покидают мир с закрытыми глазами.
Лишь краткий миг, прозрев, живем в веселье мы –
И вновь уходим, оросив сад жизни горькими слезами.
Меня всегда волновала тема добра и зла. Трудно найти грань между этими понятиями. Возьмем, к примеру, ситуацию: человек убивает змею, которое тоже является божьим созданием, чем совершает зло, ибо он лишил жизни ни в чем не повинную тварь. Но если эта змея напала, скажем, на маленького ребенка, и человек убивает ее, спасая человеческую жизнь, он совершает добро. Один и тот же поступок, а трактовать его можно по-разному:
Добро и зло – переплелись в борьбе на небесах,
Карая за пороки и прощая покаяния в грехах.
Но в час, когда вершит Фемида правосудие с повязкой на глазах,
Соизмеримы ли они на праведных весах?
Во все времена добро и зло вели борьбу между собой, и испокон веков эта борьба приносила человечеству разрушения и войны. Добро и зло окружают нас, и более того: добро и зло находится внутри каждого из нас и что в ком преобладает, тот совершает поступки, эквивалентные тому или иному чувству.
Спросил я мудреца: «Скажи, отец,
Ты веришь, что нас всех создал творец?
Или мы слеплены руками сатаны,
И что являемся не бога, а его детьми?»
Качнул старик устало головой:
«Боюсь, мне не найти ответ другой.
Коль в нас во всех преобладает зло,
Похоже, время сатаны действительно пришло».
Все в мире находится во времени: вне его не может существовать никто и ничто. Оно пронизывает все: рождение галактик и их исчезновение, рождение людей и их смерть, восход солнца и его закат. Ему подвластно все и нет его выше в мироздании:
Кто правит миром – Бог иль Сатана?
Или они с себя сложили это бремя,
Устав от вечности борьбы добра и зла,
Отдали власть, и миром правит время?
Летящее вперед, как Зевса колесница,
Как ветер, что покой уносит вдаль.
Порой оно сверкает и искрится,
Порой как черная печальная вуаль.
Кто остановит дней неумолимый бег,
От старости наш бренный мир спасая?
Вспять повернет теченье бурных рек,
Истории страницы наугад листая?
Союзник ада и проклятье рая,
Меж прошлым днем и будущим дилемма,
Бежит сквозь годы, судьбами играя,
Коварный враг – безжалостное время.
Хочу перейти от глобальных, я бы даже сказал от планетарных размышлений о мироздании, к более близкому нам: об отношениях между людьми. Мной написано немало рубаи, где я затрагиваю тему дружбы, к примеру, такое:
Коль нету у тебя друзей – никто ты,
И если не нажил врагов – никто ты;
Ни другу друг, ни враг врагу,
Как пыль в подножье бытия – ничто ты!
И тему предательства:
Не бойся смерти – жизнь куда страшней,
Когда преследуют тебя проклятья черных дней:
Предательство друзей или измена милой,
Что может этой пытки быть больней?
В своей книге я затронул и человеческие пороки, которые, к сожалению, преследуют всех до конца жизни:
Пороков много в мире – их не обойти,
Хоть праведным путем без устали идти.
Блюдя один запрет – нарушишь ты другой,
Увы, безгрешного средь грешных не найти.
Коснулся я и темы о старости, призывая молодых с уважением относиться к людям преклонного возраста:
Не смейся над старостью – жизнь коротка,
Дойти не успеет до моря река,
Как сам поседеешь, как белый прибой,
И смех повторится уже над тобой!
Жизнь, прожитая каждым человеком – это книга Бытия, написанная самой судьбой.
Ее читают один раз и, к сожалению, перечитывать ее страницы нам не дано.
Жизнь – второпях прочитанная книга:
Она написана судьбой – в ней быстротечность мига.
Нам не угнаться за чредой летящих в бездну дней,
Страницу пролистав – мы не вернемся к ней.
В моем сборнике немало места уделено другим поэтическим жанрам:
стихотворениям, басням, притчам, поэмам.
Хочу прочесть одну небольшую поучительную басню:
Двух гордых львов, что в клетках по соседству жили,
Решил стравить по глупости осел.
В своих коварных планах он одно лишь не учел,
Что львы те рождены одною львицей были.
Шептал он молодому льву: «Сосед, мол, твой подлец!
Что долю он твою сжирает без сомненья,
Когда ж, глупец, поймешь ты, наконец,
Из-за него твои страданья и мученья».
Другому льву он гнусно намекал:
Соперник твой коварен, как шакал,
Что он не чтит ни львиц, ни старых львов,
Что он не слушает ни тигров, ни ослов».
Добился своего, подлец, готовы к схватке львы,
Однако глупым был осел, как все вокруг ослы:
Едва засовы с клеток сняв, издал победный крик,
Разорван был он львами на части в тот же миг!
Во многих моих поэмах события развиваются в пустыне. Мне очень нравится этот ландшафт природы. Именно в пустыне, в экстремальной ситуации, проявляются все качества человека. Помещая своих героев в адское пекло, я добиваюсь максимального напряжения сюжета, чтобы в полной мере раскрыть свой замысел.
В частности, в поэме «В бескрайней пустыне…» два брата из-за воды начинают драться между собой:
Как два скорпиона, в безмолвье кружа,
От ярости дикой и гнева дрожа,
Схватились два сына, два кровных врага
И в схватке безумной пролилась вода.
Погибая от жажды, они просят друг у друга прощения и, молясь, ждут смерти.
…И видно мольба до небес та дошла,
Коль помощь нежданно земная пришла:
Меж красных барханов возник силуэт,
Святой для обоих с младенческих лет.
Любящее сердце матери даже в бескрайней пустыне находит к ним дорогу и она, напоив водой своих сыновей, спасает их от неминуемой смерти. Воспевая гимн всем матерям,
я завершил эту поэму словами:
Пред ней преклоняюсь в поэме своей:
Любовь материнская смерти сильней!
Мной написана еще одна поэма, навеянная общеизвестной притчей «Материнское сердце»:
«Материнское сердце»
Как много в мире басен и поэм,
Легенд красивых и ужасных сцен.
И перед тем, как отойдете вы ко сну,
Позвольте рассказать и мне историю одну:
Во времена далекие, в неведомой стране,
Как в сказке той, на утренней заре,
В чудесный день, цветущею весной,
Родился сын у женщины одной.
О, Боже, как она дитя свое любила!
Бросала к небесам и бережно ловила,
А он смеялся, крохотный такой,
Шептала мать с любовью: «Мой сынок родной!».
Улыбка с губ ее красивых не сходила,
Она, как горлица, ребеночка растила;
Но как-то раз он спотыкнулся и упал
И сердце матери в тоске вдруг защемило.
Прошли года, сыночек взрослым стал,
И относиться к матери, как прежде перестал.
Он лишь сказал однажды: «Мамочка, прости,
Похоже, с дьяволом сошлись мои пути».
К несчастью матери, сынок ей не соврал:
Он душу дьяволу за деньги проиграл,
А должника антихрист не простил,
И сердце матери у сына запросил.
Сын к матери пришел, хотела та обнять,
Но выхватил он нож и со всего размаха,
С глазами жуткими и белыми от страха,
Вонзил ей в грудь, и сердце вырвал и хотел бежать,
Но спотыкнулся и упал, в глазах темно вдруг стало,
И сердце материнское из рук его упало.
Оно не закричало: «Как ты мог?!»,
А, умирая, еле слышно прошептало:
«Ты не ушибся, мой родной сынок?».
Любовь матери безгранична и я, в назидание молодым, хочу прочесть еще одно стихотворение, в котором призываю беречь самое дорогое в этом мире – своих матерей:
Что может быть безбожней в мире этом,
Когда, пренебрегая старческим советом,
Забыв о долге, рветесь вы за призрачной мечтой,
Оставив тех, кто вас родил, наедине с тоской.
Нет никого на свете ближе и роднее их –
Не оставляйте матерей одних.
Прильнув к холодному окну и имена шепча,
Платок поблекший обронив с усохшего плеча,
Они вас ждут, с надеждой вглядываясь вдаль,
Глотая со слезами горькую печаль.
О, сколько нежности скопилось в сердце их –
Не оставляйте матерей одних.
Как тяжко в старости в разлуке пребывать:
Когда дрожащею рукой вас хочется обнять,
Когда стакан воды им некому подать,
Что горше может быть, чем брошенная мать?
Вы берегите их, совсем уже седых –
Не оставляйте матерей одних.
И в черный час, когда упав, она уже не сможет встать,
К чему теперь вам в трауре кричать?
Остановитесь, поверните время вспять,
Чтоб, словно в детстве, с нею быть опять.
Я заклинаю вас, во имя всех святых –
Не оставляйте матерей одних!
В моей книге вы найдете и лирические стихотворения, которые я писал, преклоняясь перед летящей воздушной лирой:
Какой волшебный создала поэзия дуэт,
Во тьме невежества открыв прозренья свет!
Несут прекрасные творенья через толщу лет
Изменчивая лира и Орфей ее – поэт.
***
Когда пред взором полыхает радугой восток,
И красота природы надо мной всесильна,
Не властен передать я свой восторг:
Перед величием Богов – перо бессильно!
Небо подарило человечеству двух Великих поэтов: Омар Хайяма и Александра Пушкина.
Их творения бессмертны. Преклоняясь перед их талантом, я написал следующее четверостишье:
В моей душе слились поэтов двух творенья.
В них лиры взлет и мирозданья драма:
Чарующие строки Пушкина – источник вдохновенья,
И мудрость вечная бессмертного Хайяма.
Они всегда современны. Величайший лирик всех времен и народов, и величайший поэт-философ.
Вы все хорошо помните стихотворение Александра Сергеевича Пушкина:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты…
Как бы продолжая его мысль, я написал следующее лирическое четверостишье:
О, сколько тайн, от всех сокрытых, хранится трепетной душой:
Любовных встреч и расставаний, на миг подаренных судьбой.
Воспоминанья пробуждая и вызывая сердца стук,
Стыдливо прошлое скрывает ушедших дней печальный круг.
Мне одинаково близка как поэзия Востока, так и поэзия Запада, и видимо, поэтому в моих произведениях переплетаются восточная мудрость и русская лирика.
Меня спрашивают, что труднее писать – лирические стихотворения, поэмы или рубаи?
Пожалуй, самый сложный жанр в поэзии – это рубаи. Сложность их в том, что всего в четырех строчках нужно выразить смысл, глубину и законченную мысль того, о чем ты хочешь поведать, при этом соблюдая рифму и красоту слога. Я считаю, что рубаи – это стихотворение, отточенное как алмаз, в котором каждое слово на вес золота. Вслушайтесь:
Лишь избранным дано прожить, светило созерцая,
Так почему ж, в подарок жизнь от неба принимая,
Кричит родившийся младенец, будто зная,
Что в ад жестокий он попал из рая.
Предлагаю вашему вниманию еще несколько моих четверостиший:
***
Дано ли дважды жизнь прожить? Едва ли.
Исправить то, что небом суждено? Едва ли.
Но два пути с рожденья пред тобой –
Ты должен выбрать сам, поможет кто едва ли.
***
Вся жизнь с рождения – жестокая борьба,
Напрасны в ней рыданья и мольба.
Лишь сильный правит роковой судьбой,
Кто духом слаб – тот проиграет бой!
***
О, сколько тысяч душ в небытие ушли,
Сравнимы ль с ними те, что на олимп взошли?
Как горсть песка перед величием пустыни,
Мы на весах истории ничтожны перед ними.
***
Проходят жизни путь и мудрый и глупец;
Один вершитель добрых дел, другой разврата жнец.
Но в введенье ль они, что бытие – экзамен,
И будет принимать его учитель наш – Творец?
***
Не страшен враг с мечом, стоящий пред тобой,
Вступить ты можешь с ним в открытый бой.
Страшней намного и опасней враг иной,
Родящий недругов – язык коварный твой.
***
Не всякий, кто дожил до седины – мудрец.
Порой среди юнцов – он истинный глупец:
Слова нравоучений, льющиеся с уст – пусты,
как звон колец,
Поступки мудрые – вот мудрости венец.
***
Все в мире туманном во власти небес,
Под солнцем, увы, не бывает чудес:
Беспомощным старцем предстанет юнец –
Нам всем уготован печальный конец.
***
Спор о бытие и смерти бесконечен,
Семью замками он от смертных засекречен.
Все в мире призрачно и нет в нем постоянства –
Светила свет и тот, увы, не вечен.
В моем сборнике есть несколько страниц, которые можно объединить под названием: «Наедине с Хайямом». В них наше время как бы переплетается со временем, когда жил этот непревзойденный мастер рубаи. Вот одно из четверостиший по этой теме:
Когда читаю я хмельные рубаи Хайяма,
Мне чаша не нужна пьянящего дурмана:
Беседуя на ты с восточным мудрецом,
Я пьян без сладкого вина и горького кальяна.
Мне иной раз намекают, что, я, мягко говоря, подражаю Хайяму.
Специально для таких «знатоков поэзии» я написал следующее четверостишье:
Твердят мне недруги, что эти рубаи
Не мной написаны, Хайям, а что они твои.
Что ж, я польщен, похоже, рубаи и их пленили,
Коль со звездой поэзии они меня сравнили.
Хайям – это великий мыслитель, достигшей наивысших философских вершин в поэзии.
Свободолюбивый, глубоко мыслящий; в его произведениях сочетаются глубина, остроумие, отточенность формы.
Прочту, пожалуй, одно из самых мудрых и красивых его четверостиший:
За мгновеньем мгновенье – и жизнь промелькнет…
Пусть весельем мгновение это блеснет!
Берегись, ибо жизнь – это сущность творенья,
Как ее проведешь, так она и пройдет.
Выше этого невозможно написать. Но, все же, я осмелился продолжить эту тему:
Цени бегущие, как лань, безудержные дни;
Нам ведали об этом и Хайям и Бируни,
Мудрейшие из мудрых – замедлить бег тот не смогли,
И сами, торопясь как все, в мир вечности ушли.
Отдавая дань Великому мастеру рубаи Омар Хайяму, хочу закончить свое выступление следующим четверостишьем:
Могу ли я с тобой сравниться? Нет, Хайям.
Ты небо – я земля, о, мастер рубаи Хайям.
И все же, мир не познан, согласись со мной,
Кто знает, может мы осколки пиалы одной?
Рубаи – это классика, и то, что небо одарило меня таким талантом – большая честь для меня. И я с великой радостью выполняю миссию, данную мне Всевышним.