Все спят. А Карина стоит и ждёт, когда подойдёт опара. Перед работой она решила нажарить давно обещанных пирожков с повидлом и картошкой. В картошку она подмешивала мясной фарш. Это было дёшево и сытно — мука, дрожжи, картошка, немного мяса и повидло из прошлогодних запасов. Дети любили её пирожки, муж всегда хвалил, да и сама Карина знала, что это было хоть какое-то разнообразие в их скромном рационе. Карина замесила тесто и пошла делать свои дела: принимать душ, сушить волосы, краситься. После обязательно кофе. Тесто у Карины подходило быстро, через час над кастрюлей возвышалась пышная шапка. Говорили - рука лёгкая. Карина допила кофе и принялась лепить пирожки. Подрабатывала Карина в ателье. Если был заказ для неё - а это значило, что вещь особо тонкой работы, требующая искусности и набитой руки, - то Карину приглашали. Зарплата сдельная. Карина была мастерицей по шитью, ах, какие она, бывало, нашивала себе наряды! Могла бы на дом заказы брать, работать на себя, да из-за детей невозможно: все трое, как на подбор, шебутные, громкие, озорные мальчишки. Всюду лезут, мешают, требуют внимания. Погодки у них: двое уже в сад ходят, но частенько сидят на больничных, а младшему всего два года. Так что при них за швейную машинку не сядешь, а если сядешь, то тут же встанешь, и это при том, что с детьми была бабушка, свекровь Карины. Когда совсем подпирало, Карина дошивала заказы ночами, строчила до одури. Вспомнив свекровь, Карина сбилась с ритма и пирожок получился кривым, так что из шва засочилось повидло. Не было между ними понимания и любви, и за помощью Карина обращалась к ней с крайней неохотой, точнее, просила мужа, чтобы тот позвонил и попросил мать прийти. Свекровь к внукам особой любовью не пылала. — Вообще-то, - намекала она жирным шрифтом Карине, - некоторым бабушкам другие дети приплачивают, как няне, за присмотр за внуками. У меня есть такая подруга, она внучку, считай, сама растит, в школу водит и возит на танцы. Родители ей за это выплачивают двадцать тысяч в месяц, неплохая прибавка к пенсии, я бы не отказалась. И смотрит испытующе на удивлённую Карину. — Это та, которую Надеждой зовут? Из соседнего дома? - уточняет Карина, - так девочка с ней живёт, а родителей видит по выходным. Конечно приплачивают, на одну свою пенсию бабушка её не потянет, да и денег у них достаточно, вы сами говорили, что ребёнок у них один, а живут хорошо, в загородном коттедже. — Что ты к деталям цепляешься? Факт есть факт - ей платят! Но я, конечно, не такая, с вас не прошу, это, так сказать, на свободных началах... Просто дети уважают труд бабушки. Мне, ты же знаешь, некогда работать на пенсии - у меня у самой маленький сын. Карина чуть не фыркнула. Маленький! Действительно, было у свекрови своё чадушко - младший сынок Никита шестнадцати лет отроду, истинный сыночка-корзиночка. Родила его свекровь поздно, в сорок два года, от второго мужа. Души не чаяла Людмила Ивановна в сынке: и обхаживала его, и нахваливала почём зря перед всеми, и закармливала так, что Никита ещё с шести лет был похож на розового круглого поросёнка, а как вырос, то стал просто слонопотамом, ленивым и безобразным, с мерзким чёрным пушком над губами, и среди пушка этого, что самое неприятное для глаз, проклёвывались кое-где вполне себе оформленные чёрные волосинки, ниспадающие на верхнюю шлёпо-губу. Рот Никите нужен был только для того, чтобы в него кушать, чем и усердно занималась Людмила Ивановна - накладывала ему туда, как птенцу, всего побольше да посытнее, насколько позволяли финансы.Карина знала, что свекровь придёт к ним смотреть за младшим только в крайнем случае, да и то с неохотой. Но выбора не было. Нужно было подрабатывать, а детей оставить было не с кем. Подруги были заняты своими делами, а родственники жили далеко. Вот и приходилось звонить свекрови, уговаривать, слышать в ответ тяжёлые вздохи и недовольное бурчание. Карина следила за пирожками на сковородке и старалась подавить в себе неприятное чувство. Она ненавидела это — чувство зависимости, беспомощности. Но ради детей, ради семьи она должна была и подрабатывать, и выкручиваться на кухне, чтобы накормить всех экономно, сытно и по-домашнему. Пока пирожки жарились на сковороде, Карина думала о том, как бы ей хотелось, чтобы всё было иначе. Чтобы не нужно было считать каждую копейку, чтобы не приходилось просить помощи у тех, кто смотрит на неё свысока. Но мечты были роскошью, которую она не могла себе позволить. Реальность была жёсткой: нужно было кормить семью, одевать детей, платить за квартиру. И если для этого приходилось глотать обиду и звонить свекрови, Карина была готова на это. Когда пирожки были готовы, она сложила их в большой тазик и накрыла сверху полотенцем. Умаялась... Пора будить детей и мужа, всех, кроме младшего. Муж взял с собой несколько штук на работу, дети съели по одному пирожку с чаем. Они с такой радостью набросились на угощение, что Карина, улыбаясь, смотрела на них, и в эти моменты она забывала о своей усталости, о нехватке денег. Всё, что имело значение, — это её семья. И ради них она была готова на всё .Карина быстро собрала всех и муж повёл ребят в сторону детского сада. Свекровь пришла ровно в 8:45. Карина успела только поздороваться, сказать, что младший ещё спит. — Я до трёх, приду в начале четвёртого! — Ладно. Покушать есть что-нибудь? Я с утра не успела, пока Никитушку в школу собрала и выходить пора. — Да, да. Там пирожки, суп в холодильнике. Ешьте что хотите. Когда Карина вернулась домой, то застала свекровь уже в прихожей. Та суетилась, натягивая пальто, и торопливо завязывала шарф. Её лицо было напряжённым, а глаза избегали встречи с Кариным взглядом. Карина, ещё не сняв куртку, сказала: — Подождите, я вам пирожков с собой положу! Целый тазик ведь! Свекровь махнула рукой, не оборачиваясь: — Ой, не надо, не надо. Мне некогда, убегаю. Карина, почувствовав лёгкое раздражение, всё же направилась на кухню. Она хотела угостить свёкра, да и сама свекровь, хоть и редко, но иногда брала что-то с собой. Карина взяла тазик с пирожками, который ещё утром был полон до краёв, с горкой. Но, начав накладывать пирожки в пакет, она замерла. Внизу таза лежали хлебные батоны, а самих пирожков почти не осталось - они были выложены сверху ровно так, чтобы прикрыть собою батоны. — Что за ерунда? — сказала недоумённо Карина. Она бросила взгляд на прихожую, где свекровь уже надела сапоги и взялась за ручку двери. Карина резко шагнула к ней, вырвала сумку и открыла её. Внутри, аккуратно уложенные в пакет, лежали пирожки — почти все, что она напекла. — Вы что, совсем обалдели??!! — вырвалось у Карины, её голос дрожал от гнева и обиды, - Зачем вам пирожков столько?? Да и моего разрешения могли бы спросить! Свекровь покраснела и дёрнула на себя сумку. Глаза её загорелись решительной злобой. Вырвав сумку из рук Карины, она закричала: — Это я сыночку! Что я тут, зря, что ли, торчала! Больно надо мне с вашими детьми возиться! Карина, не отступая, шагнула ближе. Её голос стал низким и холодным, но в нём чувствовалась накопленная годами усталость и горечь: — Да куда ему столько, одному? Я на всех готовила, на себя, на мужа, на детей! И вам тоже хотела положить, по-семейному, а вы считай украли у собственных внуков! Свекровь, не сдаваясь, выпрямилась во весь рост. Её голос стал пронзительным, почти визгливым: — Мне сына надо кормить! Вы же мне не платите? Нет! А он покушать любит! И ты прекрасно знаешь, что я не дружу с дрожжевым тестом, оно у меня не поднимается! А Никитушка очень любит пирожки! — У вашего Никитушки скоро щёки лопнут вместе с пузом! - осмелела Карина и опять схватилась за сумку свекрови, но Людмила Ивановна тоже была не лыком шита, держала крепко. — Да как ты смеешь! Он выглядит как здоровый ребёнок, это у тебя не дети, а дры*щи одни, нарожала, а до ума довести не можешь! Карина резко потянула на себя сумку. Затрещали ручки, грозясь оторваться... Свекровь, испугавшись за своё добро, ахнула и ослабила хватку. В её взгляде было истинное непонимание того, из-за чего весь сыр-бор. За ними безмолвно наблюдал младший сын Карины. — Подумаешь,несколько пирожков взяла! Ну и жадная ты! Карина достала пакет и вытряхнула пирожки обратно в таз. Сумку она вернула свекрови, твёрдо сказав: — Не хотите с внуком сидеть — обойдёмся. А вот так воровать и не краснеть не позволю. Ушлая какая, сидела тут, придумывала пакости. Свекровь, покраснев от злости, бросила на Карину взгляд, полный обиды и ненависти. Она жевала губы, силясь сказать что-то резкое, но она не нашла слов. Молча развернувшись, она хлопнула дверью и ушла. Карина осталась стоять в прихожей, держа в руках пустой пакет, внутри которого остались следы жира. Что это было? И как долго уже продолжается? Ведь она и раньше замечала, что после ухода свекрови то супа полкастрюли нет, то котлет почти не осталось. Она-то думала, что аппетит у Людмилы Ивановны отменный, или внуков кормит... А выходило, что свекровь таскала их еду своему сынку. Получается, брала она всегда за спиной Карины, но не в таких масштабах. Через пару часов после ухода свекрови раздался звонок. Карина, ещё не остывшая от ссоры, взяла трубку. Это был её муж, Вадим. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась лёгкая напряжённость: — Ну, рассказывай. Мама звонила. — Звонила? — Карина почувствовала, как её резко охватывает раздражение. Уже нажаловалась! — И что она сказала? — Плакала, жаловалась на тебя. Говорит, что ты её оскорбила, пирожки отобрала... Карина сжала трубку. — Вадим, ты же меня знаешь, неужели ты поверил... — Знаю, — перебил он её. — Я ничего ей не ответил, только сказал, что сначала всё выясню с тобой. Выслушаю обе стороны. Карина вздохнула с облегчением. Хотя бы он не стал сразу принимать сторону матери. — А она что? — спросила она осторожно. — Обидчиво выкрикнула: "Как ты можешь не верить матери!" — Вадим усмехнулся. — Но я сказал, что разберусь. Вечером муж вернулся. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась усталость. Он снял куртку, прошёл на кухню, где Карина стояла возле стола и расставляла тарелки, готовясь к ужину. — Рассказывай, — сказал он, садясь напротив. Карина начала с самого начала: как она пекла пирожки, как Людмила Ивановна забрала почти всё, как кричала, что ей неохота с их детьми возиться. Вадим слушал молча, лишь изредка кивая. Когда она закончила, он вздохнул: — Я понял. Он достал телефон и набрал номер матери. Карина замерла, слушая, как он говорит: — Мама, я поговорил с Кариной. Пусть ты обижаешься, но семью свою я в обиду не дам. Да, я верю жене и занимаю её сторону! И вообще, хватит закармливать брата. Он и так жирный, как боров. Свекровь что-то кричала в ответ, но Вадим прервал её: — Нет, мама, это не обсуждается. И ещё я отчиму прямо сейчас позвоню, попрошу его с тобой поговорить. Хватит уже твоих неуёмных желаний в сторону сына. Если так пойдёт, у него случится заворот кишок от твоей "любви". Карина слышала, как свекровь что-то выкрикивала, но Вадим спокойно положил трубку. — Всё, — сказал он, обнимая жену и усаживая её к себе на колени. — Я сделал, что мог. Забудем эту историю. Карина почувствовала, как напряжение внутри начинает отпускать. Она взяла его за руку: — Спасибо. Вадим улыбнулся. — Мы семья. И я всегда буду на твоей стороне. Они сидели так несколько минут, пока в комнату не вбежали дети, требуя внимания. Карина улыбнулась, глядя на них. Да, жизнь была сложной, но у неё была семья. И ради этого она была готова на всё. Вадим обнял среднего сына. — Всё будет хорошо. Мы справимся и без бабушки, если она не успокоится. Карина кивнула. Она знала, что свекровь вряд ли изменится. Но главное было то, что муж на её стороне. Он защитил её, их семью. И это было самое важное. — Мама, я после пюрешки хочу пирожок, ещё остались? - сказал старший. — Остались, - улыбнулась Карина, - их осталось даже больше, чем я рассчитывала. Автор: Пойдем со мой. Группа Жизненные истории Если Вам нравятся истории, присоединяйтесь к моей группе: https://ok.ru/lifestori (нажав: "Вступить" или "Подписаться") ТАМ МНОГО И ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ИСТОРИЙ Ваш КЛАСС - лучшая награда для меня ☺ Спасибо за внимание ❤ https://ok.ru/moyadysha
Жизненные истории
В квартире тишина.
Все спят. А Карина стоит и ждёт, когда подойдёт опара. Перед работой она решила нажарить давно обещанных пирожков с повидлом и картошкой. В картошку она подмешивала мясной фарш. Это было дёшево и сытно — мука, дрожжи, картошка, немного мяса и повидло из прошлогодних запасов. Дети любили её пирожки, муж всегда хвалил, да и сама Карина знала, что это было хоть какое-то разнообразие в их скромном рационе.
Карина замесила тесто и пошла делать свои дела: принимать душ, сушить волосы, краситься. После обязательно кофе. Тесто у Карины подходило быстро, через час над кастрюлей возвышалась пышная шапка. Говорили - рука лёгкая. Карина допила кофе и принялась лепить пирожки.
Подрабатывала Карина в ателье. Если был заказ для неё - а это значило, что вещь особо тонкой работы, требующая искусности и набитой руки, - то Карину приглашали. Зарплата сдельная. Карина была мастерицей по шитью, ах, какие она, бывало, нашивала себе наряды! Могла бы на дом заказы брать, работать на себя, да из-за детей невозможно: все трое, как на подбор, шебутные, громкие, озорные мальчишки. Всюду лезут, мешают, требуют внимания. Погодки у них: двое уже в сад ходят, но частенько сидят на больничных, а младшему всего два года. Так что при них за швейную машинку не сядешь, а если сядешь, то тут же встанешь, и это при том, что с детьми была бабушка, свекровь Карины. Когда совсем подпирало, Карина дошивала заказы ночами, строчила до одури.
Вспомнив свекровь, Карина сбилась с ритма и пирожок получился кривым, так что из шва засочилось повидло. Не было между ними понимания и любви, и за помощью Карина обращалась к ней с крайней неохотой, точнее, просила мужа, чтобы тот позвонил и попросил мать прийти.
Свекровь к внукам особой любовью не пылала.
— Вообще-то, - намекала она жирным шрифтом Карине, - некоторым бабушкам другие дети приплачивают, как няне, за присмотр за внуками. У меня есть такая подруга, она внучку, считай, сама растит, в школу водит и возит на танцы. Родители ей за это выплачивают двадцать тысяч в месяц, неплохая прибавка к пенсии, я бы не отказалась.
И смотрит испытующе на удивлённую Карину.
— Это та, которую Надеждой зовут? Из соседнего дома? - уточняет Карина, - так девочка с ней живёт, а родителей видит по выходным. Конечно приплачивают, на одну свою пенсию бабушка её не потянет, да и денег у них достаточно, вы сами говорили, что ребёнок у них один, а живут хорошо, в загородном коттедже.
— Что ты к деталям цепляешься? Факт есть факт - ей платят! Но я, конечно, не такая, с вас не прошу, это, так сказать, на свободных началах... Просто дети уважают труд бабушки. Мне, ты же знаешь, некогда работать на пенсии - у меня у самой маленький сын.
Карина чуть не фыркнула. Маленький!
Действительно, было у свекрови своё чадушко - младший сынок Никита шестнадцати лет отроду, истинный сыночка-корзиночка. Родила его свекровь поздно, в сорок два года, от второго мужа. Души не чаяла Людмила Ивановна в сынке: и обхаживала его, и нахваливала почём зря перед всеми, и закармливала так, что Никита ещё с шести лет был похож на розового круглого поросёнка, а как вырос, то стал просто слонопотамом, ленивым и безобразным, с мерзким чёрным пушком над губами, и среди пушка этого, что самое неприятное для глаз, проклёвывались кое-где вполне себе оформленные чёрные волосинки, ниспадающие на верхнюю шлёпо-губу. Рот Никите нужен был только для того, чтобы в него кушать, чем и усердно занималась Людмила Ивановна - накладывала ему туда, как птенцу, всего побольше да посытнее, насколько позволяли финансы.Карина знала, что свекровь придёт к ним смотреть за младшим только в крайнем случае, да и то с неохотой. Но выбора не было. Нужно было подрабатывать, а детей оставить было не с кем. Подруги были заняты своими делами, а родственники жили далеко. Вот и приходилось звонить свекрови, уговаривать, слышать в ответ тяжёлые вздохи и недовольное бурчание.
Карина следила за пирожками на сковородке и старалась подавить в себе неприятное чувство. Она ненавидела это — чувство зависимости, беспомощности. Но ради детей, ради семьи она должна была и подрабатывать, и выкручиваться на кухне, чтобы накормить всех экономно, сытно и по-домашнему.
Пока пирожки жарились на сковороде, Карина думала о том, как бы ей хотелось, чтобы всё было иначе. Чтобы не нужно было считать каждую копейку, чтобы не приходилось просить помощи у тех, кто смотрит на неё свысока. Но мечты были роскошью, которую она не могла себе позволить. Реальность была жёсткой: нужно было кормить семью, одевать детей, платить за квартиру. И если для этого приходилось глотать обиду и звонить свекрови, Карина была готова на это.
Когда пирожки были готовы, она сложила их в большой тазик и накрыла сверху полотенцем. Умаялась... Пора будить детей и мужа, всех, кроме младшего. Муж взял с собой несколько штук на работу, дети съели по одному пирожку с чаем. Они с такой радостью набросились на угощение, что Карина, улыбаясь, смотрела на них, и в эти моменты она забывала о своей усталости, о нехватке денег. Всё, что имело значение, — это её семья. И ради них она была готова на всё .Карина быстро собрала всех и муж повёл ребят в сторону детского сада.
Свекровь пришла ровно в 8:45. Карина успела только поздороваться, сказать, что младший ещё спит.
— Я до трёх, приду в начале четвёртого!
— Ладно. Покушать есть что-нибудь? Я с утра не успела, пока Никитушку в школу собрала и выходить пора.
— Да, да. Там пирожки, суп в холодильнике. Ешьте что хотите.
Когда Карина вернулась домой, то застала свекровь уже в прихожей. Та суетилась, натягивая пальто, и торопливо завязывала шарф. Её лицо было напряжённым, а глаза избегали встречи с Кариным взглядом. Карина, ещё не сняв куртку, сказала:
— Подождите, я вам пирожков с собой положу! Целый тазик ведь!
Свекровь махнула рукой, не оборачиваясь:
— Ой, не надо, не надо. Мне некогда, убегаю.
Карина, почувствовав лёгкое раздражение, всё же направилась на кухню. Она хотела угостить свёкра, да и сама свекровь, хоть и редко, но иногда брала что-то с собой. Карина взяла тазик с пирожками, который ещё утром был полон до краёв, с горкой. Но, начав накладывать пирожки в пакет, она замерла. Внизу таза лежали хлебные батоны, а самих пирожков почти не осталось - они были выложены сверху ровно так, чтобы прикрыть собою батоны.
— Что за ерунда? — сказала недоумённо Карина.
Она бросила взгляд на прихожую, где свекровь уже надела сапоги и взялась за ручку двери. Карина резко шагнула к ней, вырвала сумку и открыла её. Внутри, аккуратно уложенные в пакет, лежали пирожки — почти все, что она напекла.
— Вы что, совсем обалдели??!! — вырвалось у Карины, её голос дрожал от гнева и обиды, - Зачем вам пирожков столько?? Да и моего разрешения могли бы спросить!
Свекровь покраснела и дёрнула на себя сумку. Глаза её загорелись решительной злобой. Вырвав сумку из рук Карины, она закричала:
— Это я сыночку! Что я тут, зря, что ли, торчала! Больно надо мне с вашими детьми возиться!
Карина, не отступая, шагнула ближе. Её голос стал низким и холодным, но в нём чувствовалась накопленная годами усталость и горечь:
— Да куда ему столько, одному? Я на всех готовила, на себя, на мужа, на детей! И вам тоже хотела положить, по-семейному, а вы считай украли у собственных внуков!
Свекровь, не сдаваясь, выпрямилась во весь рост. Её голос стал пронзительным, почти визгливым:
— Мне сына надо кормить! Вы же мне не платите? Нет! А он покушать любит! И ты прекрасно знаешь, что я не дружу с дрожжевым тестом, оно у меня не поднимается! А Никитушка очень любит пирожки!
— У вашего Никитушки скоро щёки лопнут вместе с пузом! - осмелела Карина и опять схватилась за сумку свекрови, но Людмила Ивановна тоже была не лыком шита, держала крепко.
— Да как ты смеешь! Он выглядит как здоровый ребёнок, это у тебя не дети, а дры*щи одни, нарожала, а до ума довести не можешь!
Карина резко потянула на себя сумку. Затрещали ручки, грозясь оторваться... Свекровь, испугавшись за своё добро, ахнула и ослабила хватку. В её взгляде было истинное непонимание того, из-за чего весь сыр-бор. За ними безмолвно наблюдал младший сын Карины.
— Подумаешь,несколько пирожков взяла! Ну и жадная ты!
Карина достала пакет и вытряхнула пирожки обратно в таз. Сумку она вернула свекрови, твёрдо сказав:
— Не хотите с внуком сидеть — обойдёмся. А вот так воровать и не краснеть не позволю. Ушлая какая, сидела тут, придумывала пакости.
Свекровь, покраснев от злости, бросила на Карину взгляд, полный обиды и ненависти. Она жевала губы, силясь сказать что-то резкое, но она не нашла слов. Молча развернувшись, она хлопнула дверью и ушла.
Карина осталась стоять в прихожей, держа в руках пустой пакет, внутри которого остались следы жира. Что это было? И как долго уже продолжается? Ведь она и раньше замечала, что после ухода свекрови то супа полкастрюли нет, то котлет почти не осталось. Она-то думала, что аппетит у Людмилы Ивановны отменный, или внуков кормит... А выходило, что свекровь таскала их еду своему сынку. Получается, брала она всегда за спиной Карины, но не в таких масштабах.
Через пару часов после ухода свекрови раздался звонок. Карина, ещё не остывшая от ссоры, взяла трубку. Это был её муж, Вадим. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась лёгкая напряжённость:
— Ну, рассказывай. Мама звонила.
— Звонила? — Карина почувствовала, как её резко охватывает раздражение. Уже нажаловалась! — И что она сказала?
— Плакала, жаловалась на тебя. Говорит, что ты её оскорбила, пирожки отобрала...
Карина сжала трубку.
— Вадим, ты же меня знаешь, неужели ты поверил...
— Знаю, — перебил он её. — Я ничего ей не ответил, только сказал, что сначала всё выясню с тобой. Выслушаю обе стороны.
Карина вздохнула с облегчением. Хотя бы он не стал сразу принимать сторону матери.
— А она что? — спросила она осторожно.
— Обидчиво выкрикнула: "Как ты можешь не верить матери!" — Вадим усмехнулся. — Но я сказал, что разберусь.
Вечером муж вернулся. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась усталость. Он снял куртку, прошёл на кухню, где Карина стояла возле стола и расставляла тарелки, готовясь к ужину.
— Рассказывай, — сказал он, садясь напротив.
Карина начала с самого начала: как она пекла пирожки, как Людмила Ивановна забрала почти всё, как кричала, что ей неохота с их детьми возиться. Вадим слушал молча, лишь изредка кивая. Когда она закончила, он вздохнул:
— Я понял.
Он достал телефон и набрал номер матери. Карина замерла, слушая, как он говорит:
— Мама, я поговорил с Кариной. Пусть ты обижаешься, но семью свою я в обиду не дам. Да, я верю жене и занимаю её сторону! И вообще, хватит закармливать брата. Он и так жирный, как боров.
Свекровь что-то кричала в ответ, но Вадим прервал её:
— Нет, мама, это не обсуждается. И ещё я отчиму прямо сейчас позвоню, попрошу его с тобой поговорить. Хватит уже твоих неуёмных желаний в сторону сына. Если так пойдёт, у него случится заворот кишок от твоей "любви".
Карина слышала, как свекровь что-то выкрикивала, но Вадим спокойно положил трубку.
— Всё, — сказал он, обнимая жену и усаживая её к себе на колени. — Я сделал, что мог. Забудем эту историю.
Карина почувствовала, как напряжение внутри начинает отпускать. Она взяла его за руку:
— Спасибо.
Вадим улыбнулся.
— Мы семья. И я всегда буду на твоей стороне.
Они сидели так несколько минут, пока в комнату не вбежали дети, требуя внимания. Карина улыбнулась, глядя на них. Да, жизнь была сложной, но у неё была семья. И ради этого она была готова на всё.
Вадим обнял среднего сына.
— Всё будет хорошо. Мы справимся и без бабушки, если она не успокоится.
Карина кивнула. Она знала, что свекровь вряд ли изменится. Но главное было то, что муж на её стороне. Он защитил её, их семью. И это было самое важное.
— Мама, я после пюрешки хочу пирожок, ещё остались? - сказал старший.
— Остались, - улыбнулась Карина, - их осталось даже больше, чем я рассчитывала.
Автор: Пойдем со мой. Группа Жизненные истории
Если Вам нравятся истории, присоединяйтесь к моей группе: https://ok.ru/lifestori (нажав: "Вступить" или "Подписаться")
ТАМ МНОГО И ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ИСТОРИЙ
Ваш КЛАСС - лучшая награда для меня ☺ Спасибо за внимание ❤ https://ok.ru/moyadysha