ЖИЗНЬ, ЛЮБОВЬ И ОШИБКИ - ШАЛЬНАЯ ИГРА.

©Ирина Рябинина ≠Дамские сказки от Рябины≠
«Подписывай уже… Чего тянуть?» — устало подумала Марина, глядя, как господин Бергер с серьезным выражением на лице наклонился над договором, медленно снимая колпачок со своей золотой ручки. Он еще раз внимательно просмотрел текст на немецком языке, положив рядом с экземпляром для «Ориона» на русском языке, будто сравнивая. «Подписывай… И так переговоры затянулись, а еще этот чертов ужин, на котором присутствие обязательно. Приказ шефа. Надо успеть заехать к Вике. Вопила в трубку как умалишенная. Твердила о каких-то убойных новостях. Взять бы да отказаться от этого ужина… Переговоры и так вымотали. Немцы всегда были и есть большие крючкотворы. И в этот раз цеплялись к каждой запятой. Подписывай уже,» - изобразив на лице приветливую улыбку, Марина поправила прическу и взглянула мельком на шефа, вытирающего носовым платком потный от волнения лоб, а потом на Бергера. Тот ей улыбнулся и аккуратно вывел первую букву.
Переговоры шли долго и трудно, но, наконец, все закончилось к всеобщему удовольствию. Бергер поставил витиеватую подпись там, где она должна быть, поставил личную печать, и все облегченно выдохнули: «Свершилось!»
Контракт был крупный, и в тендере участвовало с десяток претендентов, но строительная фирма «Орион» все-таки победила. Марина, поблагодарив немцев за участие в переговорах, передала приглашение шефа на ужин. Немец, целуя ей ручку, поинтересовался: «Фрау Марина будет на ужине?» и, получив утвердительный ответ, расшаркался ножкой. Она вышла из конференц зала и понеслась по коридору к лифту. В голове была одна мысль: «Что там за новости? Вику почти нереально чем-то вывести из себя, а тут эмоции просто бурлили, как гейзер. Еще надо заскочить домой, узнать, как там Алевтина Ивановна и попросить сиделку задержаться.»
Спустившись на первый этаж и получив пальто, женщина пулей вылетела на улицу. Моросил мелкий противный дождь, а порыв ветра тут же растрепал ей прическу. Она уже подбежала к своей машине, как ее кто-то окликнул. Оглянувшись, она увидела стоящего у соседней машины бывшего мужа. Вадим помахал ей рукой:
— Привет! Мне надо с тобой поговорить.
— И тебе не хворать, — без энтузиазма ответила Марина, зная, что все эти разговоры заканчивались просьбой дать денег в долг, потому что очередной проект прогорел, а «банк оказался пирамидой и рухнул», а они с Лялечкой, его новой женой, опять на мели. — Извини, давай не сейчас. Очень спешу. Мне надо еще заскочить домой, проведать Алевтину Ивановну. Если помнишь, твоя мама, а ты уже забыл, когда к ней заходил. Кстати, о тебе спрашивает почти каждый день.
— Только не говори, что я плохой сын. Сам знаю какой, а ты у нас святая, — с ехидством в голосе прошипел он. — Возишься с бывшей больной свекровью, которая тебе в настоящий момент совсем чужой человек.
— Я не об этом. И она совсем не чужая. Вадим, правда, некогда. Извини.
— Давай сядем в машину. Заодно меня подбросишь до метро. Там в одно местечко надо заскочить, а по дороге поговорим, – настаивал мужчина.
— Хорошо, — вздохнула Марина. От этого разговора она не ждала ничего хорошего. — Садись.
Вадим нырнул в кабину, удобно расположился на сидении, закинув ногу на ногу, оглядел салон и с явной завистью заметил:
— Хорошую машину, смотрю, купила. Видно, дела идут в гору у простой переводчицы. Наверное, спишь с шефом, а он тебе за это приплачивает.
— Это тебя не касается. Что надобно, старче? — Марине было неприятно его присутствие и вдыхать запах туалетной воды, которую много лет сама покупала ему, а теперь это делает Ляля. – Говори быстрее, что надо?
—Да, ладно строить из себя недотрогу. Будто не знаю, — продолжить он не успел и чуть не вынес лобовое стекло от того, что Марина неожиданно резко нажала на тормоз. — Ты, что, дура совсем? – заорал Вадим.
— Пристегиваться надо. Выходи и считай, что разговор состоялся, — почти шепотом, от кипящей злости, сказала она. — Вон.
— Ладно, ладно. Хотел поговорить о маме. Мы решили с Лялей ее забрать к нам. Что она, как неродная, живет приживалкой у чужого человека.
Марина, услышав эти слова, чуть не задохнулась от гнева:
— Я-то чужая?! А все шесть лет, что мы не живем с тобой, ты где был? Посчитай, сколько раз к ней приходил? И где твоя Ляля все эти годы была?
— Может мне противно было к тебе заходить. Да и ей неприятно.
— Хочешь забрать к себе? Замечательно! Сыновний долг и прочая, проча… Можешь не говорить, что совесть замучила. Все равно не поверю.
— А почему бы и нет? — хмыкнул он. — Марина, а ее пенсия…
— Поняла, что тебе надо. Ее деньги. Ну, и сволочь, ты, Вадим.
— Хочу, чтобы моя мама жила с нами. И Ляля хочет.
— Хорошо. Только помни, что ей нужна сиделка. Алевтина Ивановна больна и очень. Почти не ходит, надо делать уколы по графику, иначе…
— Сиделка нам не нужна. Лялечка не работает и будет за ней ухаживать. Она справится. Я все решил.
— И когда хочешь забрать?
— Сегодня уже поздно. Завтра где-нибудь часа в два.
—Хорошо. Соберу ее вещи. Твое метро. Выметайся.
— Ну и грубая же ты! И все? – буркнул Вадим.
— Все, — ответила она.
Как только мужчина вышел, машина резко сорвалась с места и быстро скрылась за поворотом.
Марина спешила, но все равно ей пришлось на Просвещения постоять в пробке. Вика звонила несколько раз и торопила «давай быстрее, а то лопну от нетерпения». Конечно, Вика не лопнет, но своим желанием поделиться какой-то сногсшибательной новостью так заинтриговала, что Марине самой было интересно, чего же такого хотела поведать подруга.
Вика жила в элитном доме с романтическим названием «Замок у голубых озер». Олег при покупке учел все пожелания красавицы жены. Правду говорят, что от смешанных браков рождаются удивительно красивые дети. Детство Вика провела в Ереване. От отца-армянина она унаследовала жгуче карие глаза, черные, как вороново крыло густые волосы, брови в разлет, а от русской матери — светлую бархатную кожу и красивую фигуру. Когда стал рассыпаться СССР, ее мама поставила вопрос перед своим любимым Арменом ребром, но тот решил остаться в Армении и строить новую жизнь.
Аделаида Сергеевна была очень решительной женщиной, уложив самое необходимое в чемодан и взяв за руку пятилетнюю Вику, улетела в Питер. Муж не протестовал, ему было просто некогда. Родители развелись. Отец ушел с головой в строительство нового государства, а когда опомнился, Вика была уже замужем и совершенно не хотела его видеть.
Марина и Вика познакомились в институте на какой-то студенческой вечеринке, и последние лет пятнадцать дружба не прерывалась. Хотя, был момент, когда наметилась в их отношениях трещина, но они обе оказались настолько мудры, что не поддались первому порыву, а просто обдумали ситуацию и решили, что дружба важнее. Только лифт успел остановиться на площадке пентхауса, как дверь распахнулась и на пороге появилась Вика во всем своем великолепии. Шелковый костюм делал ее похожей на восточную пери из сказки. Она широко распахнула перед гостьей дверь.
— Ну, наконец-то приехала! Я уже кипю или киплю, прости мой русский. Маришка, знаешь кого я сегодня встретила? – загадочно посмотрев на подругу, воскликнула Вика. — Что ты молчишь? Неужели тебе не интересно, Маришечка? Ну, спроси же, — всплеснула она руками, от чего рукава туники съехали, оголив по локти безупречные, будто выточенные из слоновой кости, руки.
— И кого ты встретила, что встреча тебя так завела? – без особого любопытства поинтересовалась Марина. Вопрос был скорее задан для того, чтобы потрафить подруге.
— Ты сядь, а то упадешь там, где стоишь! – она тоже села в кресло. И тут же к ней на колени прыгнула, невесть откуда появившаяся, кошка Бася. Вика ласково погладила свою абсолютно бесшерстную кошандру между ушей. Та в ответ на ласку, растянулась у нее на коленях, зажмурив от удовольствия раскосые глаза, тихо замурлыкала. – Не чувствую в голосе заинтересованности. Опять твой Перепелкин настроение испортил?
— Нет, Вадим здесь ни при чем, — постаралась оправдаться Марина.
— Вижу, как ни при чем. Тебе осталось его и Лялю по старой памяти усыновить, удочерить и получится дружная семья. Ты будешь вкалывать, а они, как положено детям, тратить твои деньги. Серая вся, а под глазами круги. Маринка, ты стала на приведение похожа. Сколько ноне стоит сиделка для бывшей свекрови?
— Не важно! Вика, ты скажи кого встретила? А то начала за здравие, а потом резко перешла на мои дела. Я сама с ними разберусь, —вздохнула Марина.
— Да знаю, как ты разберешься. Мадам Брошкина, блин. Или тебе больше нравится быть матерью Терезой? А, тебя не переделаешь! — безнадежно махнула рукой Вика. – Ты два в одном. Тереза Брошкина. Извини, но оно так и есть. Свекровь живет у тебя, а любимый сынок к ней даже не заходит, лечишь, кормишь, поишь, сиделку нанимаешь. А характерец-то у старушки не сахар, кого хочешь доведет, а ты терпишь.
— Вика, сегодня Вадим приходил ко мне в офис, хочет Алевтину Ивановну забрать. Только, думаю, он к ее пенсии мечтает подкатить. Она за шесть лет нетронутая лежит в акциях.
— Ну слава богу, что наконец решил позаботиться о своей матери. А тебе не все равно? У них дела семейные, пусть что хочет, то и делает. Ты хоть вздохнешь свободно.
— Жалко мне ее, вот и все. Вытрясет, как липку, а потом сдаст в дом престарелых. И вся история. Ему не она нужна, а ее деньги.
— Это уже их семейное дело. Ладно, слушай! Так вот, оставила машину на стоянке и иду, значит, в салон красоты, как из ресторана «Золотое руно» выходит красавец-мужчина, — Вика многозначительно помолчала и продолжила: — В форме морского офицера, настоящий адмирал Нельсон. Выправка, рост... Оооо… Я была почти в обмороке!
— Ты и в обмороке? Вика, не смеши! Для того, чтобы ты упала в обморок от вида мужчины, ему надо быть самим Аполлоном или, в крайнем случае, Аленом Делоном. Это они падают штабелями у твоих ног! — засмеялась Марина.
— И ты представляешь, он подходит ко мне и отдает честь. Я остолбенела! А он улыбается. Стою, как дура, с улыбкой шесть на девять. Думаю, будь я не замужем, ты бы уже не улыбался, а на коленях стоял. И тут до меня доходит, что его где-то видела.
— Присмотрелась к мужчине, и он оказался твоим любимым Ричардом Гиром в роли русского моряка или, на худой конец, переодетым агентом 007, — засмеялась подруга.
-— Ты зря смеешься! Это…
— Или это был кто-то другой из твоих любимых актеров? — перебила, веселясь, Марина.
— Хуже. Это был Сергей Полетаев! Вот! – воскликнула Вика.
От услышанного улыбка тут же слетела с лица Марины. Она зажмурила глаза, а кулаки сжала так, что ногти впились в ладони:
— Вика, просила же еще много лет назад больше никогда не произносить при мне его имя. Он для меня мертв.
— Жестокая ты, женщина. Ведь столько времени прошло! Лет четырнадцать. Кстати, он о тебе спрашивал. Как и что, где живешь, работаешь, замужем или нет, дети. Короче, все как всегда, банальные вопросы о жизни.
— И ты все выложила, как на духу? — с металлом в голосе спросила Марина.
— Почему? Я кремень, когда это касается тебя.
— Ты кремень, когда у благоверного надо выцарапать тысяч тридцать – сорок евро на шпильки и булавки, а в остальном – это вопрос, — пошутила Марина.
— Вот здесь ты неправа! Полетаеву почти ничего не сказала, кроме, что работаешь в строительной фирме, и у тебя все хорошо.
— И в это “хорошо” вошло все по списку, вплоть до ИНН, и в каком почтовом ящике лежат запасные ключи от квартиры. Ты неисправима, — вздохнула Марина. — Я ничего не хочу о нем слышать и знать. Мы из-за него чуть не поссорились, а ты… А что он делал в «Золотом руне»?
— Не знаю…
— Шеф на сегодняшний вечер там столик для ужина с немецкими партнерами заказал.
— Может, просто проходил мимо. Не суть! Чуть не поссорились мы не из-за него, а из-за Аллы. Или забыла, что у нас была такая подружка, и о ее роли во всем произошедшем тогда? – обнимая, воскликнула Вика.
— Муж и жена – одна сатана, - съязвила подруга.
– Родная моя, дорогая моя, не обижайся. Я сегодня его встретила, и будто сердце оборвалось. Ты в него была так влюблена, а он в тебя, но и поступил, как последний подлец. Не помоги я в тот вечер уговорить Алке вас зайти к ней, наверное, не случилось бы всего того, что случилось.
Марина опустила голову:
— Что сейчас об этом говорить… В прошлом ничего уже не отменить. Не надо, Вика, вспоминать ту историю.
—Но он стал таким! Такая мужская красота. Столько шарма, мощная мужская аура! Мммм… Настоящий мужик! Не тот пацан в курсантской форме, хотя и тогда был хорош. Возмужал, плечи косая сажень, а улыбка Голливуд отдыхает! И форма ему очень идет! Полетаев классно смотрелся бы на экране плазмы в роли диктора. Мешками бы письма получал от экзальтированных поклонниц. Эх, потеряло телевидение нового Игоря Кириллова. А, он всего лишь кавторанг… Сказал, что перевели опять на Балтику. Здесь в отпуске, приехал к родителям. И знаешь, когда спрашивал о тебе, мне показалось, очень сожалеет, что встретил меня, а не тебя.
— Плевать! Вика, главное то, что он же женился на Алле. Без вопросов. Она была от него беременна, а он делал мне предложение. Предатель!
— Только сколько можно быть беременной? Ребенка она не родила до сих пор. Я не слышала о том, что у них есть дети. Слонихи ходят беременными два года, а здесь уже лет дцать. И, вообще, он как-то ловко обошел все вопросы о себе, семье и Алле, будто не хотел посвящать в свои личные дела. Ты не находишь это странным? И приехал один.
— Не хочу ничего знать. Видела и видела, а я не хочу!
— Мариша, ты сейчас такая заморенная жизнью, что думаю, он даже при большом желании не узнает. Займись, в конце концов, собой. Хочешь, к своему косметологу запишу? Тебе надо выглядеть на все сто! Ты, можно сказать, первое лицо фирмы «Орион» при общении с иностранцами. Это же мировой уровень, а ты должна ему соответствовать!
— Извини, Вика. Мне надо домой. Посмотреть, как чувствует себя Алевтина Ивановна, еще сиделку уговорить остаться. Ужин этот с Бергером и компанией тоже совсем не в тему. Что-то действительно устала. Пока! Я поехала.
— Если увижу Полетаева, может что-нибудь передать?
— Ничего! Он для меня умер и похоронен на моем личном кладбище. Иногда цветы ношу на его могилу.
Вика удивленно посмотрела на подругу:
—Ты никогда не любила черный юмор, а сейчас шутишь по-черному.
—Это не шутка, это правда. Пока. Держи Баську! Она пытается прорваться на свободу! – Марина поцеловала подругу в щеку и вышла.
Сергей Полетаев… Единственная и самая большая любовь, разбившая сердце Марины, а после всего, что случилось, ей было все равно за кого выходить замуж, хоть за первого встречного. Этим встречным и оказался Перепелкин. Если бы она знала какую совершает глупость, но что сделано, то сделано и ничего изменить нельзя.
Марина приехала в Санкт-Петербург из далекой сибирской глубинки, мечтала с самого детства “выучиться и говорить на других языках, как на русском” и, действительно, у нее обнаружилась способности к их изучению. Родители поощряли стремление и всячески помогали единственной дочери. Она занималась с репетитором по английскому языку и, к окончанию школы, свободно могла читать и говорить практически без акцента. Закончив школу с золотой медалью, с легкостью поступила в Институт Иностранных языков, где стала факультативно заниматься еще немецким и итальянским.
Там она познакомилась с Викой и Аллой. Они стали не разлей вода. Помогали друг другу в учебе, вместе ходили в театры, музеи. Однажды Алла потащила их на военный корабль, по какому-то случаю, Марина уже и не помнила. Он стоял в акватории Невы на рейде, и на него устраивались экскурсии для горожан. Алла уговорила подруг пойти с ней, хотя на носу был экзамен по английскому. “Девчонки, если вы не пойдете, то этим сломаете мою жизнь. Ведь может случиться так, что сегодня встречу своего принца в белой бескозырке и поплыву с ним по морю судьбы. Просто мечтаю стать женой военного моряка!”
Смешно, но слова оказались пророческими! Она познакомилась с Сергеем Полетаевым и его другом Виктором Левкиным, курсантами Военно-морского училища. Как ей это удалось, Марина и Вика не успели заметить, пока, открыв рот слушали экскурсовода, рассказывающего историю корабля. Потом была дискотека в училище. Виктор усиленно ухаживал за Аллой и та, вроде, отвечала взаимностью, а Сергей не сводил взгляд с Марины.
С того вечера все и началось. У подруги с Виктором что-то не заладилось, и они расстались. Марина не заметила, как влюбилась в Сергея. И как можно было не влюбиться в этого русоволосого с добрыми серо-голубыми глазами парня? Она старалась не показывать, что с каждым свиданием ей становилось все труднее и труднее скрывать свои чувства.
Алла, узнав о их свиданиях, почему-то стала усиленно делиться с Мариной подпольной информацией, добытой из достоверных источников. А предлог был благовидный — уберечь подругу от ошибки. Все добытые сведения девушка тут же под большим секретом рассказывала Марине, чем вносила смятение в ее мысли и чувства.
Со слов Аллы, Сергей был жутким ловеласом, и не одна девчонка уже плачет, потому что он, добившись своего, короче, знаешь, чего парню надо, добавляла подруга каждый раз, бросает ее, как Разин «княжну за борт в набежавшую волну».
Марина не верила этим рассказам и продолжала с ним встречаться. За два месяца до окончания училища Сергей попросил стать ее женой. Он, получив увольнительную на сутки, в этот день потащил Марину в ЗАГС, где они подали заявление, а потом повел знакомиться с родителями. Она ради него готова была бросить все и ехать хоть на край света. Родители встретили очень тепло, особенно бабушка. Сергей и Марина посидели немного и тихонечко сбежали. Долго гуляли по городу, а потом Марине вдруг позвонила Алла и пригласила к себе, чтобы отметить это радостное событие в теплой дружеской компании. Вика тоже вставила свои пять копеек в эти уговоры. Эти дружеские посиделки не предвещали ничего плохого. Было очень весело.
Спустя много лет, Марина задавала себе вопрос, как бы все сложилось в жизни, если бы они тогда не пошли к Алле. Сергей весь вечер отказывался от спиртного, но потом выпив всего-то пару фужеров шаманского, неожиданно сильно захмелев, тихо заснул в углу дивана. Разбудить его Марине не удалось.
Алла, провожая подругу, просила не беспокоиться о нем. Проспится и будет, как огурчик. Утром Сергей позвонил Марине. Он просил простить его, пообещав, что такого больше не повториться.
Буквально накануне свадьбы в общежитие к Марине пришла Алла. Она была очень расстроена и взволнована. Виновато посмотрев подруге в глаза, девушка достала из сумочки какую-то бумажку и молча протянула. Марина машинально ее взяла. Это была выписка и фотография УЗИ.
— Марина, я бы никогда… Никогда тебе не сказала… Если бы не вот это, — залепетала Алла.
— Не поняла. У тебя будет ребенок? Я рада. Дети – это прекрасно! И кто счастливый отец? – поинтересовалась она.
— Я бы… Если бы…— запинаясь, стала говорить подруга. – Ты же меня знаешь… Если бы не ребенок… И было это всего один раз…
— Алла, я тебя не понимаю, — с каким-то чувством нарастающей тревоги, ответила Марина. — Отец отказывается от будущего ребенка?
— Он еще не знает о нем, но я хотела тебе первой сказать…
— Алла, не понимаю тебя совсем. Я-то здесь каким боком?
— Если бы не ребенок, ты бы об этом не узнала. Мы были… Сергей тебе изменил со мной. Вот! Но это было всего один раз. Случайно…
— Ничего не понимаю, — пробормотала Марина, продолжая разглядывать снимок УЗИ. – С кем было? Когда? Не говори загадками.
— Это случилось в ту ночь, когда он напился и остался у меня ночевать. Он думал, что занимается сексом с тобой. Даже называл меня твоим именем… Прости, но так получилось, что не смогла его остановить. Он думал, что это ты, а я… Я ничего не могла сделать с собой, он был таким нежным, что невольно поддалась, — выпалила Алла. – Теперь ты понимаешь, что все мои рассказы о нем — это правда!
Слова подруги имели эффект разорвавшейся бомбы. Марина сначала покачала головой, не веря в услышанное, потом медленно села на стул и заплакала.
— Этого не может быть… Не может быть, — бормотала она.
Алла стояла рядом и успокаивала, убирая выписку в сумочку:
— Поверь, я не хочу расстраивать вашу свадьбу. Только хочу, чтобы Сергей знал о ребенке. Ты выйдешь за него замуж, у вас будут дети, но и мой ребенок должен знать своего отца. Вот и все, чего хочу.
А дальше получилось все, как в нормальной мелодраме. Пришел Сергей.
— Сережа, скажи, что это неправда. Пожалуйста, скажи, -требовала Марина.
Он поднял на нее глаза и вдруг произнес:
- Прости, но я не знал о ребенке. Прости... Я не знаю, как это получилось. Ничего не помню.
Она, не дослушав объяснения, прокричала:
— Не знаешь? Я тебя ненавижу! Будь ты…— но внезапно осеклась, заметив с каким удовольствием и интересом на все это смотрит Алла. – А теперь пошли оба отсюда вон. Желаю счастья на всю оставшуюся жизнь!
Марина долго не могла прийти в себя. Она не помнила, как оказалась на набережной. Когда смотрела на воду в голову вдруг пришла шальная мысль: “Утопиться, что ли?” Она так никогда не плакала, как в тот день. Слезы действительно текли потоком, будто хотели вымыть из нее всю ту боль, которую чувствовала. Она позвонила Вике, и та отвезла к себе домой.
Виктория призналась, что подозревала Аллу в желании расстроить их свадьбу, но молчала, не желая расстраивать зря Марину. Ведь подозрения остаются подозрениями, если нет доказательств, а их, естественно, не было. Они тогда чуть не разругались на смерть, но вовремя опомнились. Подруга напоила успокоительным и заставила лечь поспать. Проснулась Марина уже совсем другим человеком.
Марина окончила институт и почти сразу вышла замуж за Вадима. Вышла не по любви, но изо всех сил старалась быть хорошей женой. Родители перед свадьбой подарили ей небольшую, но уютную квартиру в тихом спальном районе на окраине Питера. Девушка работала, как проклятая, мотаясь по командировкам, но Вадим смотрел на это с каким-то безразличием, и ей казалось, когда уезжала, вздыхал с облегчением. Она, заработав денег, купила большую квартиру, и муж перевез Алевтину Ивановну, просто сказав:
— Зачем нам такая большая квартира в три комнаты? Детей у нас нет, и, наверное, не будет. Одна комната свободна. Пусть в ней мать поживет, хватит ей в деревне воду из колодца носить.
Марина пожала плечами:
— Пусть живет. Она не мешает.
Так прошло семь лет. Жила ли она эти годы, Марина сама не знала. Однажды какая-то добрая женщина ее остановила и выдала сердечный секрет мужа:
— Вижу, ты бьешься, как рыба об лед, только твой Вадим, когда ты уезжаешь, уже не один год к Ляльке из соседнего дома ходит. Любовь у них.
Это сообщение нисколько не расстроило, и она поговорила с мужем. Тот очень спокойно ответил:
— Я хотел сказать давно. Холодная ты, как айсберг. Вроде все делаешь, а души в этом не чувствуется. Ляля не такая, она теплая, живая. Я уйду, а маму потом заберу, у Лялечки пока места для нее нет. Мы скоро разбогатеем и купим новую большую, больше чем у тебя, квартиру. Я все деньги положил в банк под огромный годовой процент. Можно будет не работать, а жить на одни проценты.
Марина пыталась объяснить Вадиму, что бесплатный сыр бывает в мышеловке, и то только для второй мыши. Он не стал слушать, а через три месяца прибежал занимать денег, потому что банк оказался пирамидой и рухнул, а все деньги пропали. Однажды Алевтина Ивановна назвала его бессовестным, что берет в долг и никогда не возвращает. Вадим, обидевшись, перестал заходить к матери и теперь поджидал бывшую жену у парадной или на стоянке офиса “Ориона”, если вдруг появлялась какая нужда.
После каждой своей неудавшейся попытки заняться бизнесом просил деньги в долг, обещая отдать, как разбогатеет. Марина давала, за что Вика называла ее мадам Брошкина. Она продолжала много работать, забыв о том, что есть еще другая жизнь помимо работы. Чтобы возить Алевтину Ивановну по врачам Марина купила сначала старенькую машину, а через пару лет новую. И вот Вадим решил забрать к себе маму. С этой мыслью она пришла в себя и, глянув на часы, а потом в зеркало, сказала:
— Так, вечер воспоминаний закончен. Через два часа надо быть в ресторане. Черт дери шефа вместе с Бергером. Я же знаю, что этот немец плохо, но говорит по-русски и все хорошо понимает. Зачем ему переводчица? Это моему шефу нужна, он ни слова по-немецки и по-английски.»
Дома было все спокойно. Алевтина Ивановна спала, а Настя согласилась задержаться. Хоть это радовало. Марина переоделась, сделала легкий макияж и распустила волосы, посчитав, что этого для делового ужина будет достаточно. Когда она приехала в ресторан, шеф был уже там. Немцы еще не приехали. Андрей Петрович взял Марину за руку и вдруг сказал:
— Марина, большая просьба, будьте с Бергером поласковей.
— Не поняла. Что значит поласковей? — переспросила она.
— Вы не заметили разве, как он смотрит на вас? Хотя, не пойму, что он такого необыкновенного нашел? Простите, но посмотришь, и становится ясно, что вы сухарь-профи, а не женщина. Будьте поласковей: добрее и улыбайтесь чаще. Помните об интересах фирмы.
— Извините, но я переводчица, а не…
— Ну, что вы, Марина, не предлагаю с ним ложиться в постель. Легкий флирт и все.
— Вам не пристало, как бы, помягче это сказать, заниматься сводничеством.
— Марина, все уже заметили, как он особо отличает “фрау Марину”. Что в вас такое рассмотрел, что другие не видят? Я ценю ваш профессионализм и ничего другого не вижу. Не вижу женщины. Вы прямая, как палка. Прекрасная сотрудница, но он же что-то в вас увидел особенное…
—Это его проблемы. Андрей Петрович, я не могу остаться до конца ужина. Моя свекровь больна.
— Сегодня вы обязаны быть до конца. Знаете, что я в иностранных языках профан. Вы мне сегодня нужны и точка.
Тут подошли немцы, и все уселись за стол. Бергер восхищался русской кухней, сыпал комплиментами, что-то говорил о широте русской души. Потом он пригласил Марину на танец. Казалось, что это танго было бесконечно долгим. Наконец прозвучал последний аккорд, Бергер, поцеловав ей руку, высказал свое восхищение русскими женщинами и повел к столу. Она окинула зал и заметила, что у окна за одним из столиков сидит веселая компания из нескольких мужчин и трех женщин. Они шумно кого-то поздравляли. Вдруг мужчина, сидящий к залу спиной, оглянулся и пристально посмотрел на нее. От этого взгляда почувствовала, как холодок пробежал по спине, на коже появились мурашки, а сердце, казалось, замерло. Марина узнала его. Это был Сергей Полетаев. Она изобразила, как ей казалось, счастливейшую улыбку на лице и демонстративно повисла на руке спутника.
Прошло какое-то время, и музыканты вдруг заиграли Венский вальс. Странный выбор для ресторана, но кто платит, тот и заказывает музыку. Сергей встал и направился к столику, за которым сидела Марина. Он подошел и, обращаясь к Бергеру, спросил: “Можно пригласить вашу даму на тур вальса?”, но она с улыбкой кинозвезды отказала, извинившись, что кавалеров не меняет даже на один танец. Никто не заметил, каких ей стоило усилий улыбнуться этому человеку, когда хотелось встать и влепить запоздавшую на много лет пощечину.
Говорят, что время лечит. В этот миг Марина почувствовала, что закостенелые обида и боль, которые она старалась спрятать от себя и других, вдруг ожили, зашевелились и с той же силой напомнили о себе. Она не видела Сергея с того дня, как выгнала его с Аллой, и сотни раз представляла их встречу — как посмотрит на него, возможно, скажет что-то, гордо развернется и, с высоко поднятой головой, уйдет. Простила ли она его? Теперь точно знала, что нет, хотя Вика твердила ей: “Прости и станет легче.”
Марина честно пыталась это сделать, но не получилось. Теперь она понимала, что легче легкого обидеть, а вот простить — это смертельный номер.
Она очень хотела уйти с этого праздника жизни, но никак не могла найти подходящий повод. Ее спас телефонный звонок. Звонила Настя и очень просила приехать, потому что Алевтине Ивановне опять стало плохо, и она вызвала скорую. Марина извинилась и просила простить, но обстоятельства вынуждали ее вернуться домой. Шеф качнул головой, а Бергер вдруг вскочил и напросился проводить. В этот момент она заметила саркастическую улыбку на лице Андрея Петровича. Ее можно было трактовать только так и не иначе: “Ну, что я тебе говорил. Старина Бергер положил на тебя глаз.” Марина пыталась отказаться, но тот настаивал. Она не видела каким взглядом провожал ее Полетаев. Он был хмур и задумчив, не обращая внимания, будто оглох, на то, что говорили ему друзья.
Уже у машины Бергер сказал:
— Фрау Марина, я тоже сегодня устал. Вы не будете так любезны подвезти до гостиницы. Хотя, это не в моих правилах просить женщину, но хочу с вами поговорить, если вы не против.
— Садитесь. Мне по дороге.
— Вас этот человек когда-то обидел?
— Какой человек?
— Вы его знаете? Марина, не думайте, что слеп и глух. Я видел ваши глаза, лицо. Вам было больно.
— Этот человек из моей прошлой жизни, но он не стоит, чтобы о нем говорили, — отрезала она.
— О, этот разговор не о нем, а о вас. Вы очень хорошая и добрая, я это вижу… Он обидел, а вы не можете простить. Душа ваша замерзла… Ее надо отогреть и любить, любить… Вы достойны всего самого лучшего…
— Господин Бергер, моя личная жизнь никак не касается моей работы.
— Марина, вы его любите, но он сделал вас несчастной. И он вас любит. Только не думайте, что Генрих Бергер старый дурак и выжил совсем из ума.
— Не думаю. С чего вы взяли, что он любит, Что я люблю…
—Я намного старше вас, Мариночка, и повидал немало влюбленных и несчастных от этой любви женщин. Вам стоит простить ради себя, и тогда найдете свое счастье. Поверьте, знаю, что говорю. Вы женщина одного мужчины. С другими просто не будете счастливы.
— Не получается.
— Только тот человек, который безмерно любил другого человека, может в равной степени его возненавидеть за предательство. Попробуйте, как говорите вы, русские, через не мочь…
— Через не могу,- поправила она его.
— О, да, через не могу. Я сам отец и видел свою дочь несчастной, когда ей изменил муж. Она плакала. Много плакала, а потом простила и сейчас у них уже трое детей. Ганс больше не позволил себе сделать больно Розе. Он ее любит. Вы сплошной комок нервов, сжатых вашей волей. Всегда спокойны, выдержаны, но однажды сорветесь, когда не хватит сил, и выпустите на волю свой гнев. Это будет страшно.
— Не выпущу. Я привыкла. А простить? Постараюсь. Вот ваша гостиница.
— Спасибо. До свидания. Мне было очень приятно с вами работать, фрау Марина. Надеюсь, через несколько месяцев встретиться с вами в Мюнхене. А еще… Хотел бы пригласить вас у меня работать. Подумаете над моим предложением? И над моими словами подумайте.
— Спасибо. Я подумаю. До свидания, — сказала она и помахала ему рукой.
На следующий день у нее не было времени подумать над словами Бергера, потому что жизнь преподнесла неожиданный сюрприз. Алевтина Ивановна категорически отказалась переезжать к сыну, а после разговора с ним наедине, вовсе выгнала. Вадим выскочил из комнаты красный, как рак, и стал орать на Марину, что та специально уговорила «старую каргу» не переезжать к нему. Они с Лялей пошли на такие жертвы, что ради ее удобства готовы были ущемить себя в квадратных метрах, отдав этой вредной старухе целую комнату.
Марина его пыталась успокоить, но он продолжал возмущаться и грозить, что разберется с ней в суде. Пусть он решает кто есть родной сын, а кто чужая баба. Неожиданно дверь комнаты отворилась и на пороге появилась Алевтина Ивановна. Она еле стояла на ногах, опираясь рукой о косяк. Посмотрев на беснующегося сына, вдруг очень тихо сказала:
— Вадим, мне очень жаль, что воспитала тебя так плохо. Ты в этой жизни не понял, что легко достается, так же легко и теряется. Ведь ни я тебе нужна, а мои деньги. Но ты ошибся, я все отписала по завещанию обществу инвалидов.
— Что? Что ты сделала? — завопил Вадим.
— Составила завещание в пользу Общества инвалидов. У меня ничего нет. Теперь ты знаешь это, а я готова переехать, сынок.
— Ты... Ты знаешь, кто после этого? Ты…
— Вадим не кричи, от твоих воплей уже голова болит, — остановила его Марина.
— Нет, ты слышала, что она сделала? Ты слышала? Она оставила меня нищим.
— Сын, тебе тридцать восемь. И в твои-то годы уже пора определиться со своей целью в жизни. Задать себе вопрос — для чего ты живешь, а не думать, что все блага сами собой упадут на ладонь. И не жить на этом свете по доверенности, как говорил Папанов в известном фильме.
— Не надо мне читать лекций, мама! Я все понял! Это заговор против меня и Ляли. Я ухожу и больше никогда не приду к тебе, мама. Ты слышишь, никогда!
— Хорошо. Только не забудь вернуть все свои долги Марине.
— Что? Вернуть? У меня нет ничего и не будет. Об этом ты позаботилась, мамочка! Я ухожу нищим, но не сломленным! — и Вадим вышел, громко хлопнув дверью.
Марина и Алевтина Ивановна посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались. Они обнялись, а свекровь сказала:
— Спасибо, доченька, что не отдала ему. Понимаю, что тебе со мной трудно. Очень благодарна за заботу, а у него, наверное, на следующий день умерла бы от тоски.
— И тебе спасибо, что осталась со мной, мама. Только зачем ты встала? Нельзя же вставать. Вчера только врача вызывали.
— Залежалась, пора начинать жить, а не лежать колодой. Мариночка, не переживай за меня. Я себя хорошо чувствую.
Казалось, что с этого дня все вернулось на круги своя — работа, дом, работа. Жизнь текла, как успокоившаяся река после наводнения.
Потом была рабочая поездка в Мюнхен. Бергер оказался гостеприимным хозяином. Свободного времени оставалось очень мало, но Марине все-таки удавалось вырваться на пару часов каждый день, чтобы побродить по улицам этого города, зайти в его костелы и музей. А в последний день их пребывания, Бергер устроил им с Андреем Петровичем экскурсию по городу, в которой выступил в роли гида.
Марина в рабочей суете как-то совсем не заметила, что Новый год оказался на носу. Она хотела встретить его дома, но позвонила Вика и пригласила в гости.
— Что ты будешь там сидеть одна? Приходи, будут все, кого ты знаешь! И вообще, последнее время совсем перестала бывать на людях, Мариша!
— Вика, я не могу оставить Алевтину Ивановну. И с Настей надо договориться. Она и так очень часто задерживается. Праздник семейный. Вот мы по семейному и посидим.
— Если дело в деньгах, то я сама заплачу твоей Насте двойной тариф, — уговаривала Вика. — Маришка, не будь такой упрямой. У нас будет весело! Сначала дома, а потом поедем на Дворцовую.
— Нет, не могу, — ответила Марина, но тут вмешалась Алевтина Ивановна.
— Иди, иди, доченька. Что ты будешь со мной здесь сидеть? Я с Настенькой уже обо всем договорилась. Мы послушаем куранты и ляжем спать. Иди, веселье — дело молодое.
Вика все слышала и закричала в трубку:
— Маринка, Алевтина Ивановна говорит правильно. Приходи, а? Мне без тебя и праздник не праздник! Будут сюрпризы, розыгрыши. Я даже для тебя один лично придумала!
— Вика, давай без этих самых личных сюрпризов, а? Знаю тебя, как придумаешь, так придумаешь, потом весь год вспоминаю.
— Обещаю, обещаю, что личного сюрприза не будет. Только приходи! — увещевала елейным голосом Вика.
—Хорошо, приеду.
Тридцать первое декабря всегда наступает внезапно. Ждешь его ждешь, а оно раз и вот, еще вчера было тридцатое. Марина ехала вечером к Вике со смутным предчувствием того, что в ее жизни должны произойти какие-то перемены, но в какую сторону не могла понять. Хотя, всегда от наступающего Нового года ждут только хорошее и надеются, что следующий год будет лучше, чем уходящий. Эта вера живет в каждом с детства, когда еще жизнь не разучила верить в чудеса и сказки. Вот и Марина, проезжая украшенные улицы цветными гирляндами и сверкающими разноцветными огнями елками, почувствовала, что она ждет от сегодняшней ночи какого-то чуда.
Часам к одиннадцати гости собрались. Вике удалось собрать почти всех одногрупников, кто был в Питере. Компания получилась шумная и веселая. Все поздравляли и желали друг другу счастья и добра, но чаще раздавались радостные возгласы тех, кто не встречались давно, и вот их случай свел вместе. В Викином просторном пентхаусе стало тесно от собравшихся гостей. Только хозяйка вела себя странно — она постоянно поглядывала на часы, на входную дверь и была чем-то расстроена. Марина очень удивилась такому поведению подруги:
— Вика, ты кого-то еще ждешь?
— Да, но, видимо, этот человек не смог прийти, но обещал. До курантов осталось всего пятнадцать минут. Ладно, больше не будем ждать. Давайте все за стол, за стол. По старой русской традиции надо проводить этот год и сказать ему спасибо, что он был лучше, чем предыдущий, — но только она успела произнести эти слова, как в дверь позвонили. Через минуту хозяйка ввела в зал нового гостя.
— Знакомьтесь друзья мои, это друг юности. Его долго не было в городе, а не так давно мы с ним встретились случайно. Капитан второго ранга Сергей Полетаев. Прошу любить и жаловать.
Вика спрятала лицо в букет, который ей преподнес Сергей и, лукаво улыбаясь, посмотрела на Марину, а проходя мимо тихо шепнула на ухо: «Это тебе мой личный сюрприз, хоть ты от него старательно отказывалась. Прости, не утерпела, подруга. Вам давно пора объясниться. Люблю, целую, Вика!»
И она прошествовала мимо оторопевшей Марины походкой Шемаханской царицы к накрытому столу, где и заняла место рядом с мужем. Но самое страшное для Марины случилось потом, когда расселись гости - свободное место для Сергея оказалось только рядом с ней. Она вдруг почувствовала себя маленькой мышью, пойманной цепкими лапами кота, но пока не могла определить, кто был этим котом Сергей или Вика, устроившая "случайную" встречу.
Сергей как-то сразу влился в разношерстную Викину компанию, а за столом уделял внимание, подливая шампанское, подавал салатики, улыбался и что-то говорил своей соседке слева. Та в ответ кокетничала и громко смеялась на все его шутки. Хотя Марина сидела за столом рядом, он ни разу не посмотрел в ее сторону, не обронил в ее адрес ни одного слова, будто не был с ней знаком.
Кто-то включил музыку, из колонок полилась мелодия «Вечная любовь» Шарля Азнавура. Мужчины стали приглашать дам на танец. Марина вдруг подумала: «Если он пригласит меня на танец я не откажу, и мы с ним поговорим, как просила Вика. Больше так не могу. И Бергер был прав. Надо спросить, почему он так поступил. Я устала жить в непонимании и вечной обиде на него. Сейчас еще зарыдай! Никакого прощения. Это говорит в тебе шампанское. Не все равно почему? Ничего уже не вернуть.»
Но Сергей пригласил танцевать свою соседку слева, а Марине осталось только наблюдать за ними. Он уверенно вел партнершу в танце, а та, положив голову ему на плечо, будто растворилась в нем. «Ты ревнуешь… Нет и нет! А что же это такое? Пусть делает, что хочет. Мы свое с ним оттанцевали. Что-то дышать стало трудно. Хочу на воздух!» — сказала она себе и незаметно ушла на крышу, которую Вика превратила в зимний садик.
Марина смотрела вниз на веселящийся город, разукрашенный разноцветными огнями и взлетающим в небо салютом из тысяч петард, но ей почему-то было грустно. Она вернулась назад в зал. Музыка закончилась, но неугомонная Вика нашла новое веселое занятие для гостей — стали играть в фанты на желание. Всем было весело. Оракул достал из заветной коробочки часы и повелел:
— А этому фанту поцеловать свою соседку, сидящую по правую руку от него за столом! Целуйтесь уже! Воля оракула — закон!
Кто-то смеялся, кто-то хлопал в ладоши. Глаза Марины и Сергея встретились. Он подошел и чуть наклонившись, не отводя взгляда, будто гипнотизируя, поцеловал ее в губы. Неожиданно она подняла руку и влепила ему звонкую пощечину. Наступила тишина. Сергей, не отводя взгляда от Марины, поднес руку к своей щеке, слегка потер место удара и произнес шепотом слова, которые услышала только Марина: «Я этого не заслужил.»
Он что-то хотел еще сказать, но женщина быстро направилась в холл, схватив свой полушубок и сумочку, и выбежала на площадку к лифту. Ее душили слезы. Первой опомнилась Вика. Она бросилась за ней: «Маринка вернись! Тебе нельзя за руль! Маринка! Я не хотела…»
Подруга выскочила на улицу, но машина Марины в это время с большой скоростью вылетела на выезд со стоянки, чуть притормозила и, резко сорвавшись, понеслась по пустынному проспекту. Вику догнал муж и Сергей. Олег накинул ей на плечи шубу и, обняв, прижал к себе. Вика заплакала:
— Вот дура! Я дура… Она дура… Я не хотела, чтобы так получилось. Я хотела вас помирить.
Сергей погладил ее по руке:
— Спасибо, но, Вика, не надо нас мирить, наверное поздно.
— Как поздно? Как может быть поздно, если ты ее любишь? Это никогда не поздно.
— Она меня ненавидит. А ненависть бывает сильней любви, затмевает рассудок. Спасибо за твои старания и извини, что испортил всем праздник, — сказал Сергей, вздохнув, опять потер место удара на щеке.
— Она же сумасшедшая. Только бы с ней ничего не случилось. Только бы она не разбилась. Ехала с такой скоростью, что… Ой, какая же я дура! И зачем пригласила тебя. Прости Сережа, но этого не надо было делать. Так хотела вас примирить с прошлым, - продолжала всхлипывать Вика.
— Я не виноват пред Мариной. Все придумала Алла, и ей поверили. Никак не мог понять почему в тот день от двух фужеров шампанского так опьянел и заснул. Утром проснулся, а она спит рядом раздетая. Ничего не помню, понимаешь ничего, но она убедила, что было все. Я ей поверил. Не хотел, чтобы Марина узнала. Алла сказала, что случилось, то случилось, но выходить замуж за без пяти минут женатого мужика в ее планы не входит и "это останется нашим маленьким секретом. Ведь мы же не хотим расстраивать будущую молодую жену". Я виноват в том, что не рассказал Маринке тогда. А потом Алла пришла к ней перед свадьбой и поведала очень «правдивую историю». Ребенка не было. Все справки были липовые. Да, и ничего между нами с ней тогда не было. Женился на ней, потому что считал, что у моего ребенка должен быть отец, а потом Алла легла якобы на сохранение в клинику, в которой главврачом была ее тетя. Через неделю позвонила и сказала, что ребенка потеряла. Она надеялась, что отец оставит меня при штабе флота, а я уехал в Мурманск, потом был Дальний Восток, но ей не понравилось. Мы прожили пять лет, но это была не жизнь, а так… Алла ревновала меня к Марине, вспоминая при каждом удобном и неудобном случае о ней. Потом встретила своего гуру, и мы развелись. Не знаю кто на нее повлиял, может быть ее йог, но после развода решила облегчить душу и рассказала правду, как подсыпала снотворное в шампанское, как все разыграла с ребенком. И, вообще, это была ее «маленькая» месть за то, что, познакомившись с ней первой, выбрал другую. Исправить уже ничего нельзя было, да и Марина была замужем. Я не хотел мешать ее счастью.
— Какое счастье? Я тебя умоляю… Ее тогда еще надо было спасать от Перепелкина. Тебя, дурака, любила и любит до ненависти. Парадокс. Главное, чтобы с ней ничего не случилось. Вот что мне с вами делать?
— Викусенька, родная моя, не переживай так. Пойдем к гостям. Они нас заждались. И ты уже совсем замерзла, — увещевал совсем расстроившуюся Вику муж.
— Я, наверное, тоже поеду, — вдруг сказал Сергей. — Сейчас только поднимусь и куртку заберу.
— Сережа, может не надо? Ты все-таки выпил, — посмотрела на него Вика.
— Один глоток не считается. Так что трезв, как стеклышко. Вика, ты мне дашь номер телефона и адрес Марины?
— Конечно. Только не надо сегодня к ней ехать. Пусть остынет, подумает, — предупредила Вика.
Марина доехала до дома без приключений. Здравый смысл взял верх над эмоциями. Когда она вошла в квартиру, то почувствовала елово-мандариновый запах, знакомый с раннего детства. Отец всегда к Новому году ставил большую до потолка елку, и они всей семьей украшали ее игрушками. На столе все праздники до старого Нового года стояла большая ваза с мандаринами.
Марина просидела на кухне до самого утра. Почему-то ныла та рука, которой ударила Сергея, а удовлетворение и умиротворение так и не пришли. Было стыдно, что дала волю своему гневу выплеснуться на людях и испортить им праздник. Ей было стыдно перед собой, Викой, Сергеем… Прав был старина Бергер, что надо заставить себя простить и жить дальше.
Днем звонила Вика и просила у нее прощения за «сюрприз» и «дурацкое желание», ведь она хотела, как лучше, а получилось, как всегда. Марина ее успокаивала и тоже просила прощения за то, что испортила всем настроение…
Отгремели салютами и звоном бокалов с шампанским праздники. Марина с радостью вернулась к работе, где у нее не было времени остаться наедине со своими мыслями. Она себе придумывала работу, организовывала какие-то встречи по просьбе шефа, занималась переводами, а вечером, приходя домой, просто валилась с ног и засыпала тяжелым беспокойным сном.
Алевтина Ивановна даже стала переживать, что она работает просто на износ, Обсудив это с Настей, свекровь пришла к выводу, что пора девочке пойти в отпуск и отдохнуть где-нибудь на берегу теплого моря. А тут еще Вика подлила масла в огонь. Марина встретила ее случайно, и та предложила зайти выпить где-нибудь по чашечке кофе.
Поговорив о том, о сем, Вика вдруг спросила:
— Маринка, а тебе Сергей не звонил?
— А что, должен был? — удивилась подруга.
— Он взял твой номер телефона, — ответила та, пожимая плечами. — Странно это, странно. И не позвонил. Может остыл и передумал?
— Конечно. О чем говорить нам с ним? — бесцветным голосом произнесла Марина.
— Скажи честно, ты его любишь? — поинтересовалась Вика. Подруга тут же отвела взгляд, а ее пальцы начали нервно теребить салфетку. — Любишь! Я же вижу.
— Ничего ты не видишь, — прошептала Марина. — Ненавижу, а как простить не знаю.
— Это отговорка. Он тебя любит. То, что у вас с ним так вышло, надо благодарить нашу подругу Аллу. Да Бог с ней, с этой Аллой... Себе жизнь испортила, и другим сделала так, чтобы она медом не казалась.
— Алла, наверное, его любила.
— Аха... Там любовью и не пахло. Их бы с твоим Перепелкиным объединить. Два сапога — парочка еще та получилась бы, — фыркнула Вика. — Не знаю почему он тебе не позвонил, но хотел с тобой поговорить. Сомневаюсь, что передумал. Значит не смог, или какие-то обстоятельства. Ты же сама хочешь с ним поговорить, выяснить.
— Ничего я сейчас не хочу. Надо это было сделать много лет назад. Да и что изменит? Уже поздно, очень поздно, — обреченно вздохнула Марина. — Сама виновата, что не поверила ему. Что посеяла, то и пожала. Вика, давай не будем. Кофе замечательный, спасибо. Я поеду, а то там уже шеф нервничает, наверное.
— Это ты нервничаешь, а шефа надо просто убить за то, что взвалил на тебя столько работы, а сам, как мудрый пескарь сидит и в ус не дует.
— Шеф не виноват, сама. Чтобы времени на самокопание не осталось. Пришел домой и упал замертво.
— Вот только замертво не надо. Маринка, хватит себя мучить, езжай к нему.
— Ты думаешь, это выход из положения?
— Если Магомет не идет к горе, то гора может и подвинуться, —хихикнула Вика. — В конце концов разберетесь и поставите все точки над и. Перестанешь сама мучиться и Сергею дашь «вольную» .
— А почему должна к нему ехать? Он мужчина. И он, кстати о птичках, эту кашу заварил.
— И ему расхлебывать? Думала, что ты взрослая и мудрая, а на самом деле так и осталась в ясельной группе. Только, считаю, его прощать не за что. Это тебе Алку прощать надо. Он такая же жертва, как и ты.
— Он спел тебе песенку, а ты и поверила. Если бы не хотел, то не женился на ней.
— Женился только потому, что поверил во вранье о ребенке. Все поверили. Не будь дурой, езжай к нему.
— Куда? На деревню к дедушке? И что ему скажу?
— Знаешь же, где живут его родители? Знаешь. Вот и поезжай к ним.
— Нет! Не могу. Что я скажу? Здравствуйте, вы помните меня? Я ваша бывшая несостоявшаяся невестка. Дайте мне, пожалуйста, адрес моего бывшего жениха, от которого сбежала из-под венца.
— Слишком много текста, Мариша. Заодно и отдохнешь в отпуске, а то на тебе лица нет. Одни синие круги под глазами и остались, как у очковой змеи.
— Спасибо, конечно, тебе подруга за совет, но, увы, им точно не воспользуюсь! Пока, помчалась, — Марина вышла из кафе.
— Мчись, мчись, только голову не потеряй от скорости, — вздохнула Вика.
Поздно вечером Марина подъехала к дому, где жили родители Сергея. Долго сидела в машине и смотрела на окна их квартиры. Только на кухне горел свет. Она не была здесь очень давно. Вот детская площадка с каруселью, на которой ее катал Сергей, скамейка… Воспоминания нахлынули и будто не хотели ее отпускать. Она опять вернулась в то время, когда была счастлива и, казалось, что это счастье будет бесконечным.
Собравшись с духом, Марина зашла в парадную. Где-то здесь было нацарапано на стене «Марина + Сергей = любовь». Она его тогда ругала, что ведет себя, как маленький и портит стены, а он смеялся, что этот участок стены у них в парадной, как доска объявлений — все, кто влюблен обязательно пишут об этом. Она не нашла надписи. Стены были перекрашены в другой цвет после ремонта.
Марина позвонила в дверь, которая тут же распахнулась. Ее встретила мать Сергея — Людмила Юрьевна.
— Марина, как я рада, тебе. Все эти годы ждала, что ты к нам придешь. Девочка, ты моя, родная. Прости, что тогда так вышло.
— Людмила Юрьевна, это вы меня простите.
— Проходи, проходи. Не стой на пороге. Пойдем, попьем чайку.
— А где Сергей? Мне надо с ним поговорить, хотя, наверное, уже поздно. Столько времени прошло.
— Его отозвали из отпуска. У них начинались учения, и он улетел в Калининград. Сережа с нами не живет. У него все хорошо. А правду выяснить никогда не поздно.
— Спасибо. Поеду домой, а то мои там волнуются.
— Постой! Вот, - Людмила Юрьевна что-то написала на бумаге и сняла ключи с ключницы. Все это вложила в руку Марине. — Поезжай. Ты ему очень нужна. И всегда была нужна. Поверь, он перед тобой не виноват. Сожалею, что жизнь так сложилась. Помиритесь! Очень хочу, чтобы были счастливы. Вы просто обязаны быть счастливыми. Езжай к нему, девочка, езжай. С Богом! — и Людмила Юрьевна перекрестила ее.
Марина позвонила Андрею Петровичу и, не слушая его крики: «Ты время смотрела?» сказала, что завтра рано утром улетает. Шеф кричал в трубку:
— Я уволю тебя к чертовой матери!
— Увольняйте! — ответила она и отключила телефон.
Она заехала домой, быстро собралась и, уговорив Настю несколько дней пожить у нее, пока будет в отъезде, уехала в аэропорт. Ей повезло — успела на утренний рейс. Она до конца не понимала зачем это делает, и что там ждет. Боялась ли Марина встречи с Сергеем? Наверное, нет, но точно знала, что ему скажет и была полна решимости поставить последнюю точку в этой истории, произошедшей пятнадцать лет назад.
Ночь, проведенная в его квартире, была для нее самой спокойной за последние годы. Марина, обняв подушку, вдруг заснула каким-то волшебным легким сном. Первый раз в жизни ей не хотелось просыпаться, желая продлить те грезы, что навеяли сновидения. Она открыла глаза и увидела Сергея. Он сидел напротив и смотрел на нее.
— Ты когда вернулся?
— Поздно ночью. Я не хотел тебя будить.
— Прости, что вот так без спросу, — смутилась она.
— Мне звонила мама и сказала, что дала ключи от моей квартиры, но она не была уверена, что приедешь.
— Нет, если ты…, то... Я сама не знаю зачем это сделала. Прости. Отвернись. Сейчас оденусь и…
— Я тебя никуда не отпущу. Столько лет ждал, что вот так вот однажды вернусь и увижу тебя. Я даже спать не ложился. Боялся, что открою глаза, а ты исчезла. Исчезнет все. Этого очень боюсь. Любил только тебя одну и люблю. Я виноват перед тобой.
— Сережа, это я виновата перед тобой, что поверила в Алкин бред. Она была очень убедительна. Прости. Просто надо было поставить точку в этой истории. И жить дальше, — Марина стала собираться. — У меня обратный рейс через три часа. Надо домой, а то с работы уволят. Новую по профилю будет трудно найти…
— Ты меня больше не любишь? Хотя время, оно лечит от всего.
— Люблю, — ответила она и даже сама смутилась своим словам.
Сергей обнял ее, прижал к себе и стал целовать:
— Все позади. Мы вместе. И я никуда тебя не отпущу больше. Ты выйдешь за меня замуж?
— Да
— И больше никаким Алкам верить не будем.
— Нет! Обещаю, — сквозь слезы улыбнулась Марина.
#ИринаРябинина