Пятилетняя девочка плакала, прощаясь с братом, уходящим на фронт. - Ваня, Ваня, а как же я? - её мокрая щека прикоснулась к его щетине. - Ты, моя Маська, остаешься дома, с бабушкой. А я вас буду защищать. Вот вернусь скоро с победой, фрицев разобьем и вернусь обязательно. И не надо реветь, Маська, лучше за бабушкой приглядывай. А будешь хорошо себя вести, я куклу привезу. - Хватит уж, хватит, - отрывая внучку от брата, промолвила бабушка Зина. - Негоже сырость разводить. - Бабушка, ты береги себя, и Маську нашу береги, - он поцеловал шершавые морщинистые руки бабушки. - Иди, уже, иди, - она едва сдерживала слёзы. - Вон, сержант уж хмурится, да ребятки в кузове с нетерпением на тебя поглядывают.
Поцеловав еще раз сестренку и бабушку, Иван подошел к машине и, подав руку ребятам, сидевшим в кузове, прыгнул к ним. Тут бабушка не выдержала и, какой бы не была строгой и суровой, бросилась за машиной, размахивая платком. - Ванечка, внучок ты мой, ты же береги себя! Господь тебя сохрани, мальчик мой! - она вытерла слёзы и перекрестила внука на прощание.
Иван был растроган и сам пустил слезу. Бабушка... Она Маське теперь за мать, отца и брата будет. Ивану было 16 лет, когда родилась его сестренка Машенька. Через два месяца после её рождения отец в прорубь угодил. Вытащили. но он так промерз, что лихорадило его три дня, после чего он умер от жара. Дороги замело, в город не могли отвезти, а местный лекарь ничего и не мог поделать - как бы не старался, но не смог спасти мужчину. Мать после этого долго отходила, чуть руки на себя не наложила, благо дети её сдерживали, такая уж сильная у неё была любовь к своему мужу Петру. Но год назад, когда Иван вернулся из армии, ушла из жизни и мать. Заболела она сильно, хворь за полгода её в могилу унесла. Вот с той поры бабушка стала за внучкой приглядывать, пока Иван трудился в колхозе с утра до самого вечера. Сестренку он очень любил, хоть и была у них большая разница в возрасте. Когда она еще плохо выговаривала букву "ш", то называла себя "Маса", "Масенька" и "Маська". Вот последнее имя к ней и прилепилось. В шутку называл её Ваня "Маськой", да так и привык. Девочка к нему тянулась потому, что чувствовала любовь брата. А бабушка суровой была, строгой, но Иван никогда её в этом не упрекал, понимая, что если бы не такой характер, то умом старушка давно бы тронулась. Было у бабушки трое сыновей, да дочка. Первых двух мальчишек она еще в их младенчестве схоронила, третий сын в гражданскую пал вместе с отцом, а мама Вани, последний ребенок, рожденный ею в сорок пять лет, год назад померла. Помимо этого Зинаида познала немало голодных дней, тревог и волнений. Будешь уж тут суровой, коли жизнь так диктует... Никогда ласки от неё не видали, ежели слово доброе скажет, то будто бы смущаясь. А сегодня вот аж расплакалась, Ванечкой его назвала.
***
Февраль 1943 год.
- Маська, ты к бабе Нине беги, пущай придет. Или она, или Галка пусть прибежит. Скажи, худо бабушке, - Зина едва могла дышать, так в груди сдавило. - Только же валенки надень, слышишь? И шаль мою накинь, да потуже затяни.
Машутка кивнула, выбежала в сени, всунула ноги в валенки, которые ей размера на два больше были. На вырост взяли, так бабушка сказала. Накинув шубёнку, девочка взяла бабушкину шаль и повязала её потуже. На улице была самая настоящая пурга, ветер с ног сбивал, и колючие снежинки больно ударяли по детскому лицу. Маша шла и плакала, потому что знала - бабушка умирает. Вчера вечером слышала она, как та молилась перед иконой и просила дожить до того дня, когда их защитник домой вернется. А сегодня она еле ходит, тяжело дышит и мало разговаривает. Даже не бранится по обыкновению. Дойдя до дома подруги бабушки, которую звали Ниной, Маша прошла в дом и увидела за столом её дочь тетю Галю и двух девочек Дашу и Надю. - Машка, а ты чего тут? - удивилась Галина. - Бабушка позвала бабу Нину, говорит, худо ей. Просила, чтобы она пришла или вы. - К Емельяновне мама пошла, сейчас кликну. А ты садись у печи, погрейся. Да разденься, тут останешься, нечего по такой пурге ходить.
Потом, остановившись на пороге, она оглянулась: - Вот что, Машенька, я сама схожу к бабе Зине, сиди здесь, нечего на улицу ходить, - а затем обратилась к старшей дочери Наде: - Ежели Санька проснется, покормишь его. Одевшись потеплее, тётя Галя вышла на крыльцо.
Её не было долго, вот уж темнеть стало, вот уж баба Нина пришла и всех своих внучат спать начала укладывать и внучку подруги, Машеньку, в свою кровать уложила, но сон к девочке не шел, она переживала за бабушку Зину. Хоть и утешала себя, что тетя Галя, как и баба Нина, лечить умеет, в городе учились, значит, помогут, но было страшно. Пошла бы сама домой, да боялась, что взрослые заругают. К тому же на улице так ветер свистал, что невольно Маша съеживалась, вспомнив, как шла на другой конец села по такому холоду. Вдруг дверь распахнулась, и Маша выскочила из теплой кровати. Галина была хмурой, она что-то на ухо шепнула матери, на что баба Нина вскрикнула и тут же прижала Машутку к себе. Девочка всё поняла, она не была глупой. Кулачки детские потянулись к глазам и тут же из них брызнули слёзы. Бабушки Зины больше не было... И даже тетя Галя спасти не могла.
****
- Макар, ну куда ты девчонку-то забираешь? - баба Нина прижала к себе внучку покойной подружки. - Как куда, Захаровна? В детский дом. Так по вашему же заявлению. - Какому заявлению, чего же ты околесицу-то несёшь? - подбоченилась баба Нина. - Кто его писал, кто писал? Я, что ли? Не писала я ничего. - Так дочка твоя с зятем написали. Вот же.. " Просим определить Малышеву Марию Петровну в детский дом в связи с отсутствием родственников..." - Тааак! - грозно протянула баба Нина и, собрав в легкие побольше воздуха, громко крикнула: - Галка, Федя!
Из дома вышла тетя Галя и её муж Фёдор, комиссованный и вернувшийся домой месяц назад, аккурат после похорон бабушки Зины. - Это вы, нехристи, заявление написали? - Ну, мы, - Фёдор чувствовал себя неуютно. - Я просила? Я просила вас это делать? Вы за что же девчонку из дому гоните? - Своих ртов голодных хватает, - Федя вскинул голову и махнул единственной рукой, - вон, Даша с Надей ходят, едва на ветру держаться. Мальца кормить нечем. - Ничего, скоро весна, а там и лето, всё полегче будет. Неужто куска хлеба пожадничали для ребенка? - Мама, Федя прав, - Галина выступила вперед и умоляюще смотрела на мать. - Ну подумай сама, в детском доме ей и, правда, будет лучше. Там её оденут, обуют, там покормят, в конце концов. А что касаемо куска хлеба... Ты когда его последний раз ела? - А чего своих девчат не сдаёте? - зло прищурившись, спросила баба Нина. - Или мои внуки - это детишки, а Машутка - котенок, которого можно из дома выкинуть? - У наших детей мать с отцом имеются, бабушка, в конце концов. А Машутка нам чужая. Да, мама, мне жаль её, она полная сирота, но время такое лихое, что каждый рот лишний. - Я не сирота, - тихо ответила Машутка с болью в душе. - У меня брат есть, Ваня. Защитник мой. - Да нет у тебя никого, - махнул рукой Фёдор и ушёл в дом.
Машутка глянула на подружку покойной бабушки вопросительно. На что та вздохнула и лишь крепче к себе прижала. - Прости, не говорили тебе. Погиб твой Ванька. Защитник твой в бою голову сложил... Три дня назад похоронка пришла.
Вскрикнув, Маша упала на землю и зарыдала. Она осознала, что у неё никого больше нет : ни родителей, ни бабушки, ни брата.
*** Она смотрела на удаляющиеся на горизонте фигуры. Баба Нина плакала и качала головой, а тётя Галя задумчиво смотрела вдаль. Не злилась на неё Машутка, хоть и мала была еще, да умишком детским понимала - они и правда ей чужие люди, и правда очень худо сейчас, чтобы лишний рот в доме кормить. Но всё же... Ей было страшно отправляться в неизвестность, под названием "детский дом".
Машенька прижалась лбом к стеклу и пыталась сдержать слёзы. Вот и её подружку Ленку забрали из детского дома. Отец за ней приехал. А неделю назад дядя забрал Виталика. После дня Победы в течении нескольких месяцев кое-кто из ребят покинул детский дом, в том числе и те, с кем Машенька подружилась за два с половиной года, которые здесь провела. И каждый раз, прощаясь с приятелями, она мечтала, закрыв глаза, что приедет за ней кто-нибудь и скажет: "Маша, я за тобой". Но потом, открыв глаза, она смахивала слезу, понимая, что никто так не скажет. Ни родителей нет, ни бабушки. Ни Ваньки, защитника её. - Малышева, к тебе приехали, - в комнату вошла нянечка. - Иди скорее. - Баба Нина? - Да, баба Нина.
Маша соскочила с подоконника и бросилась из комнаты в коридор. Баба Ниночка, родненькая! Несмотря на то, что её дочь Галина и зять Федор написали заявление на определение Маши в детский дом, она не держала зла на эту семью, всё понимая. Ведь она и правда им никто. А баба Нина иногда приезжала и навещала девочку, внучку покойной подружки. Правда, часто не могла этого делать, но раз в пару месяцев наведывалась женщина в детский дом. - Баба Нина! - с громким криком девочка бросилась к пожилой женщине. - Ух, Машка, выросла-то как. С каждым разом, как приезжаю, так ты всё выше и выше становишься. - Так мне уж девять лет, я в третий класс иду, - гордо ответила девочка и тут же перевела взгляд на молодую незнакомку в военной форме, стоявшую рядышком. - Знакомься, Маша, это Зоя. - А ты, значит, и есть та самая Маська? - молодая женщина подошла к ней.
Девочка вздрогнула, услышав имя, которым её брат называл. Она во все глаза уставилась на незнакомку и прошептала: - Меня так брат называл, Ваня. Но два года назад похоронка на него пришла, вот, баба Нина скажет, что это правда. - Ошибка вышла, Маська, - улыбнулась Зоя, взяв худенькие детские ручонки в свои руки. - Жив Иван, жив и здоров. Иначе откуда бы мне знать, как он тебя называл? - Вы врёте, врёте, - покачала головой Маша, попятившись назад. Затем вдруг посмотрела в глаза Зое и резко подбежала к ней. - Где Ваня? Где Ваня? Если он жив, то где?
Голова девочки закружилось, ей казалось, что она спит. И всё же, глядя в лицо Зои она ощутила прилив надежды и внутренней радости. - Мы скоро к нему поедем. Слышишь, Маська, скоро поедем. Его по службе в Берлине оставили, он никак сейчас не может взять отпуск и приехать. Но уже через месяц его направят в Москву. Твой брат герой, спасший много жизней, бивший без жалости фрицев, защищая нашу Родину. Когда вам отправили похоронку, он в госпитале лежал. Долго лежал, три месяца, но потом восстановился и вернулся в часть, узнав, что в ваше село пришло извещение о его гибели. Но не стал подавать весточку, потому что каждый день мог стать последним. Многие так делали, потому что не хотели, чтобы родня второй раз оплакивала. - А вы с ним служили? Кто вы ему? - любопытствовала Маша. - Я связистка, мы с ним служили вместе с января этого года, - Зоя улыбнулась. - А еще я жена Вани. Мы поженились в День Победы, нас товарищ командир в Берлине браком сочетал. - А вы и правда меня заберёте? - с надеждой спросила Маша, испытывая бурю радости и эмоций от сообщения, что её брат жив. - Заберу. Мы поедем в Москву, ведь скоро твой брат туда приедет. И еще, не нужно мне выкать, называй просто Зоей. А я тебя Маськой, если захочешь. - Захочу, еще как захочу! - Маша захлопала в ладоши и стала кружиться от радости. Но тут же встала и серьёзно посмотрела на Зою: - А Лидия Ивановна отпустит? - А кто это? - спросила Зоя. - Она тут главная, - шепнула девочка. - И такая строгая, жуть просто. - Ну ничего, я умею со строгими женщинами общаться, - подмигнула Зоя.
А спустя час, когда баба Нина уезжала, она перекрестила Машу и прошептала: - Храни тебя Господь, девочка. Душа моя теперь спокойной будет за тебя. Маша обняла бабу Нину на прощание и поцеловала в морщинистую щеку, не сдерживая слёзы. В этот момент она вспомнила свою бабушку. А еще она понимала, что может не увидит эту добрую старушку.
На следующий день Зоя вновь пришла в детский дом, когда Лидия Ивановна была уже на своём рабочем месте. - Почему я должна отдать вам девочку? - спросила недоверчиво она молодую женщину, представившейся Зоей. - Потому что мой муж Иван - её родной брат. Иван Петрович Малышев. Сам он сейчас в Берлине, но уже через месяц приедет в Москву по новому месту службы. У девочки кроме брата никого больше нет. Похоронка, которая пришла в сорок третьем - ошибочная. Вы знаете, как это часто бывало. - Почему я должна вам верить? - Вот документы. - она положила серую папку на стол. - Это рекомендации, это письмо от товарища командира, подписанное им лично. Вот документ из генштаба, заверенный лично генералом. Посмотрите фамилию и имя, вы можете им доверять? Я не вижу причин, по которым вы не можете отдать девочку в семью её родного брата.
Пробежав глазами по документам, Лидия Ивановна смущенно произнесла: - Извините, я должна была убедиться, что Малышева отправляется в свою семью. Конечно же я оформлю все документы, подготовлю всё в кратчайшие сроки. - Возможно ли это в течении недели? Мне уезжать надо в Москву. - Да, да, конечно. Вы уже через дня два можете забрать Машу.
Когда Зоя ушла, Лидия Ивановна улыбнулась и про себя тихо прошептала: - Господи, сделай так, чтобы детский дом опустел, чтобы всех сироток забрали в семьи. Сделай так, чтобы больше никогда не познали они слёз и горечи утраты.
Машенька и другие воспитанники считали её строгой и суровой, но это было не так. Лидия Ивановна не проявляла свою слабость на людях, за каждого ребенка она переживала, но боялась привязаться хоть к одному, чтобы никого не выделить. И искренне радовалась, когда кого-то забирали. Вот и для Машеньки, абсолютно домашней девочки, солнце вновь засияло своими ласковыми лучами.
**** - Ну когда же, когда же этот поезд приедет? - Маша в нетерпении переминалась с ноги на ногу, стоя на перроне. - Маська, в конце концов, это уж неприлично. Ты ведёшь себя как маленькая, - ласково пожурила её Зоя. - Хорошо тебе, ты недавно видела моего брата, а я в последний раз очень давно, мне всего пять лет было. Зоя... - она вдруг расстроилась. - А я его узнаю? Он ведь мог измениться, я же выросла. А вдруг он меня не узнает? - Глупышка, - Зоя дернула её легонько за косичку. - Меня-то он узнает, а ты рядышком стоишь. Да и как бы ты не изменилась, всё равно душа потянется и кровь родная подскажет. Глянь, вот и поезд на путь заходит. Машка дернулась было вперед, но Зоя её придержала, смеясь. Вот состав с грохотом и гудком прошел вдоль перрона, и Маша жадно всматривалась в мелькавшие мимо неё вагоны.
Она вглядывалась в лица, пытаясь найти знакомые черты в мужчинах, прибывших на поезде. Как вдруг чьи-то сильные руки подхватили её сзади и подкинули вверх. А Зоя в это время радостно расхохоталась - она смотрела в другую сторону и увидела Ваню раньше, чем он к ним подошёл, прикладывая палец к губам. - Маська, как же ты выросла! - услышала Маша мужской голос. Вывернувшись в руках брата, она не выдержала и, зарыдав от счастья, прижалась к нему. - Ты чего, Маська, чего? - Я так скучала по тебе. Я плакала по тебе столько времени, думая, что осталась совсем одна. - Но теперь у тебя есть я и Зоя, - он прижал сестренку к себе, и отвернулся, чтобы она не видела выступивших на его глазах слёз.
***** Только спустя год после прибытия Ивана в Москву они могли выехать ненадолго в родную деревню, чтобы навестить могилки родных да привезти бабе Нине гостинцы из столицы. Уезжая из деревни, Иван отдал ключи в сельский совет. - Я больше не вернусь сюда, мне квартиру дали в Москве, двухкомнатную. Теперь и служить там останусь, в органах службу продолжу. - Счастливого пути тебе, товарищ! - глава сельского совета пожал ему руку. - Наш герой, наш защитник.
Выйдя из здания сельского совета, Иван напоследок обвёл глазами окрестности. Уезжая отсюда юным парнишкой, он не знал, что Великая Отечественная так надолго затянется. Он не знал, что больше не застанет бабушку в живых, что на него придет похоронка, а его маленькую Маську помесят в детский дом. Уходя из дома, он не знал, что в конце сорок третьего года получит звание Героя Советского Союза и что в начале сорок пятого встретит свою судьбу в одном из блиндажей.... - О чём задумался, Ванюша? - ласково спросила его Зоя. - О том, что ты моя судьба. О том, что рядом со мной мои самые близкие и любимые девочки. - А скоро ещё кое-кто будет, - загадочно улыбнулась она. - Кто? - Ваня сперва не понял. - Не знаю, - пожала она плечами. - Девочка или мальчик. Как родится, узнаем.
Счастливо смеясь, он обнял жену. Вот теперь и правда жизнь налаживалась!
ЭПИЛОГ
В Москве он служил и дальше в органах, Зоя работала много лет телефонисткой, родила Ивану двух сыновей. А Маська, когда выросла, поступила учиться на журналиста. Она вышла замуж за своего однокурсника и родила ему сына и дочь. С братом до самой смерти была близка и жену его, Зою любила как сестру.
Чтобы прочитать другие рассказы Хельги - нажмите на хештег (красную строчку) или на картинку в конце темы. Рассказ опубликован с личного разрешения автора, специально для группы "Огонёк души".
ОГОНЁК ДУШИ
Хельга
Защитник. Часть 1
23.02 2025 г.
Пятилетняя девочка плакала, прощаясь с братом, уходящим на фронт.
- Ваня, Ваня, а как же я? - её мокрая щека прикоснулась к его щетине.
- Ты, моя Маська, остаешься дома, с бабушкой. А я вас буду защищать. Вот вернусь скоро с победой, фрицев разобьем и вернусь обязательно. И не надо реветь, Маська, лучше за бабушкой приглядывай. А будешь хорошо себя вести, я куклу привезу.
- Хватит уж, хватит, - отрывая внучку от брата, промолвила бабушка Зина. - Негоже сырость разводить.
- Бабушка, ты береги себя, и Маську нашу береги, - он поцеловал шершавые морщинистые руки бабушки.
- Иди, уже, иди, - она едва сдерживала слёзы. - Вон, сержант уж хмурится, да ребятки в кузове с нетерпением на тебя поглядывают.
Поцеловав еще раз сестренку и бабушку, Иван подошел к машине и, подав руку ребятам, сидевшим в кузове, прыгнул к ним. Тут бабушка не выдержала и, какой бы не была строгой и суровой, бросилась за машиной, размахивая платком.
- Ванечка, внучок ты мой, ты же береги себя! Господь тебя сохрани, мальчик мой! - она вытерла слёзы и перекрестила внука на прощание.
Иван был растроган и сам пустил слезу. Бабушка... Она Маське теперь за мать, отца и брата будет.
Ивану было 16 лет, когда родилась его сестренка Машенька. Через два месяца после её рождения отец в прорубь угодил. Вытащили. но он так промерз, что лихорадило его три дня, после чего он умер от жара. Дороги замело, в город не могли отвезти, а местный лекарь ничего и не мог поделать - как бы не старался, но не смог спасти мужчину.
Мать после этого долго отходила, чуть руки на себя не наложила, благо дети её сдерживали, такая уж сильная у неё была любовь к своему мужу Петру.
Но год назад, когда Иван вернулся из армии, ушла из жизни и мать. Заболела она сильно, хворь за полгода её в могилу унесла. Вот с той поры бабушка стала за внучкой приглядывать, пока Иван трудился в колхозе с утра до самого вечера. Сестренку он очень любил, хоть и была у них большая разница в возрасте. Когда она еще плохо выговаривала букву "ш", то называла себя "Маса", "Масенька" и "Маська". Вот последнее имя к ней и прилепилось. В шутку называл её Ваня "Маськой", да так и привык. Девочка к нему тянулась потому, что чувствовала любовь брата. А бабушка суровой была, строгой, но Иван никогда её в этом не упрекал, понимая, что если бы не такой характер, то умом старушка давно бы тронулась. Было у бабушки трое сыновей, да дочка. Первых двух мальчишек она еще в их младенчестве схоронила, третий сын в гражданскую пал вместе с отцом, а мама Вани, последний ребенок, рожденный ею в сорок пять лет, год назад померла.
Помимо этого Зинаида познала немало голодных дней, тревог и волнений. Будешь уж тут суровой, коли жизнь так диктует... Никогда ласки от неё не видали, ежели слово доброе скажет, то будто бы смущаясь. А сегодня вот аж расплакалась, Ванечкой его назвала.
***
Февраль 1943 год.
- Маська, ты к бабе Нине беги, пущай придет. Или она, или Галка пусть прибежит. Скажи, худо бабушке, - Зина едва могла дышать, так в груди сдавило. - Только же валенки надень, слышишь? И шаль мою накинь, да потуже затяни.
Машутка кивнула, выбежала в сени, всунула ноги в валенки, которые ей размера на два больше были. На вырост взяли, так бабушка сказала.
Накинув шубёнку, девочка взяла бабушкину шаль и повязала её потуже.
На улице была самая настоящая пурга, ветер с ног сбивал, и колючие снежинки больно ударяли по детскому лицу. Маша шла и плакала, потому что знала - бабушка умирает. Вчера вечером слышала она, как та молилась перед иконой и просила дожить до того дня, когда их защитник домой вернется. А сегодня она еле ходит, тяжело дышит и мало разговаривает. Даже не бранится по обыкновению.
Дойдя до дома подруги бабушки, которую звали Ниной, Маша прошла в дом и увидела за столом её дочь тетю Галю и двух девочек Дашу и Надю.
- Машка, а ты чего тут? - удивилась Галина.
- Бабушка позвала бабу Нину, говорит, худо ей. Просила, чтобы она пришла или вы.
- К Емельяновне мама пошла, сейчас кликну. А ты садись у печи, погрейся. Да разденься, тут останешься, нечего по такой пурге ходить.
Потом, остановившись на пороге, она оглянулась:
- Вот что, Машенька, я сама схожу к бабе Зине, сиди здесь, нечего на улицу ходить, - а затем обратилась к старшей дочери Наде: - Ежели Санька проснется, покормишь его.
Одевшись потеплее, тётя Галя вышла на крыльцо.
Её не было долго, вот уж темнеть стало, вот уж баба Нина пришла и всех своих внучат спать начала укладывать и внучку подруги, Машеньку, в свою кровать уложила, но сон к девочке не шел, она переживала за бабушку Зину. Хоть и утешала себя, что тетя Галя, как и баба Нина, лечить умеет, в городе учились, значит, помогут, но было страшно.
Пошла бы сама домой, да боялась, что взрослые заругают. К тому же на улице так ветер свистал, что невольно Маша съеживалась, вспомнив, как шла на другой конец села по такому холоду.
Вдруг дверь распахнулась, и Маша выскочила из теплой кровати. Галина была хмурой, она что-то на ухо шепнула матери, на что баба Нина вскрикнула и тут же прижала Машутку к себе.
Девочка всё поняла, она не была глупой. Кулачки детские потянулись к глазам и тут же из них брызнули слёзы. Бабушки Зины больше не было... И даже тетя Галя спасти не могла.
****
- Макар, ну куда ты девчонку-то забираешь? - баба Нина прижала к себе внучку покойной подружки.
- Как куда, Захаровна? В детский дом. Так по вашему же заявлению.
- Какому заявлению, чего же ты околесицу-то несёшь? - подбоченилась баба Нина. - Кто его писал, кто писал? Я, что ли? Не писала я ничего.
- Так дочка твоя с зятем написали. Вот же.. " Просим определить Малышеву Марию Петровну в детский дом в связи с отсутствием родственников..."
- Тааак! - грозно протянула баба Нина и, собрав в легкие побольше воздуха, громко крикнула: - Галка, Федя!
Из дома вышла тетя Галя и её муж Фёдор, комиссованный и вернувшийся домой месяц назад, аккурат после похорон бабушки Зины.
- Это вы, нехристи, заявление написали?
- Ну, мы, - Фёдор чувствовал себя неуютно.
- Я просила? Я просила вас это делать? Вы за что же девчонку из дому гоните?
- Своих ртов голодных хватает, - Федя вскинул голову и махнул единственной рукой, - вон, Даша с Надей ходят, едва на ветру держаться. Мальца кормить нечем.
- Ничего, скоро весна, а там и лето, всё полегче будет. Неужто куска хлеба пожадничали для ребенка?
- Мама, Федя прав, - Галина выступила вперед и умоляюще смотрела на мать. - Ну подумай сама, в детском доме ей и, правда, будет лучше. Там её оденут, обуют, там покормят, в конце концов. А что касаемо куска хлеба... Ты когда его последний раз ела?
- А чего своих девчат не сдаёте? - зло прищурившись, спросила баба Нина. - Или мои внуки - это детишки, а Машутка - котенок, которого можно из дома выкинуть?
- У наших детей мать с отцом имеются, бабушка, в конце концов. А Машутка нам чужая. Да, мама, мне жаль её, она полная сирота, но время такое лихое, что каждый рот лишний.
- Я не сирота, - тихо ответила Машутка с болью в душе. - У меня брат есть, Ваня. Защитник мой.
- Да нет у тебя никого, - махнул рукой Фёдор и ушёл в дом.
Машутка глянула на подружку покойной бабушки вопросительно. На что та вздохнула и лишь крепче к себе прижала.
- Прости, не говорили тебе. Погиб твой Ванька. Защитник твой в бою голову сложил... Три дня назад похоронка пришла.
Вскрикнув, Маша упала на землю и зарыдала. Она осознала, что у неё никого больше нет : ни родителей, ни бабушки, ни брата.
***
Она смотрела на удаляющиеся на горизонте фигуры. Баба Нина плакала и качала головой, а тётя Галя задумчиво смотрела вдаль. Не злилась на неё Машутка, хоть и мала была еще, да умишком детским понимала - они и правда ей чужие люди, и правда очень худо сейчас, чтобы лишний рот в доме кормить. Но всё же... Ей было страшно отправляться в неизвестность, под названием "детский дом".
ПРОДОЛЖЕНИЕ под картинкой.
Автор : Хельга
#ХельгаОгонëкДуши
Картинка-ссылка на страницу автора в конце темы.
Защитник. Часть 2
23.02.2025 г.
1945 год.
Машенька прижалась лбом к стеклу и пыталась сдержать слёзы. Вот и её подружку Ленку забрали из детского дома. Отец за ней приехал. А неделю назад дядя забрал Виталика.
После дня Победы в течении нескольких месяцев кое-кто из ребят покинул детский дом, в том числе и те, с кем Машенька подружилась за два с половиной года, которые здесь провела.
И каждый раз, прощаясь с приятелями, она мечтала, закрыв глаза, что приедет за ней кто-нибудь и скажет: "Маша, я за тобой". Но потом, открыв глаза, она смахивала слезу, понимая, что никто так не скажет. Ни родителей нет, ни бабушки. Ни Ваньки, защитника её.
- Малышева, к тебе приехали, - в комнату вошла нянечка. - Иди скорее.
- Баба Нина?
- Да, баба Нина.
Маша соскочила с подоконника и бросилась из комнаты в коридор. Баба Ниночка, родненькая! Несмотря на то, что её дочь Галина и зять Федор написали заявление на определение Маши в детский дом, она не держала зла на эту семью, всё понимая. Ведь она и правда им никто. А баба Нина иногда приезжала и навещала девочку, внучку покойной подружки. Правда, часто не могла этого делать, но раз в пару месяцев наведывалась женщина в детский дом.
- Баба Нина! - с громким криком девочка бросилась к пожилой женщине.
- Ух, Машка, выросла-то как. С каждым разом, как приезжаю, так ты всё выше и выше становишься.
- Так мне уж девять лет, я в третий класс иду, - гордо ответила девочка и тут же перевела взгляд на молодую незнакомку в военной форме, стоявшую рядышком.
- Знакомься, Маша, это Зоя.
- А ты, значит, и есть та самая Маська? - молодая женщина подошла к ней.
Девочка вздрогнула, услышав имя, которым её брат называл. Она во все глаза уставилась на незнакомку и прошептала:
- Меня так брат называл, Ваня. Но два года назад похоронка на него пришла, вот, баба Нина скажет, что это правда.
- Ошибка вышла, Маська, - улыбнулась Зоя, взяв худенькие детские ручонки в свои руки. - Жив Иван, жив и здоров. Иначе откуда бы мне знать, как он тебя называл?
- Вы врёте, врёте, - покачала головой Маша, попятившись назад. Затем вдруг посмотрела в глаза Зое и резко подбежала к ней. - Где Ваня? Где Ваня? Если он жив, то где?
Голова девочки закружилось, ей казалось, что она спит. И всё же, глядя в лицо Зои она ощутила прилив надежды и внутренней радости.
- Мы скоро к нему поедем. Слышишь, Маська, скоро поедем. Его по службе в Берлине оставили, он никак сейчас не может взять отпуск и приехать. Но уже через месяц его направят в Москву. Твой брат герой, спасший много жизней, бивший без жалости фрицев, защищая нашу Родину. Когда вам отправили похоронку, он в госпитале лежал. Долго лежал, три месяца, но потом восстановился и вернулся в часть, узнав, что в ваше село пришло извещение о его гибели. Но не стал подавать весточку, потому что каждый день мог стать последним. Многие так делали, потому что не хотели, чтобы родня второй раз оплакивала.
- А вы с ним служили? Кто вы ему? - любопытствовала Маша.
- Я связистка, мы с ним служили вместе с января этого года, - Зоя улыбнулась. - А еще я жена Вани. Мы поженились в День Победы, нас товарищ командир в Берлине браком сочетал.
- А вы и правда меня заберёте? - с надеждой спросила Маша, испытывая бурю радости и эмоций от сообщения, что её брат жив.
- Заберу. Мы поедем в Москву, ведь скоро твой брат туда приедет. И еще, не нужно мне выкать, называй просто Зоей. А я тебя Маськой, если захочешь.
- Захочу, еще как захочу! - Маша захлопала в ладоши и стала кружиться от радости. Но тут же встала и серьёзно посмотрела на Зою: - А Лидия Ивановна отпустит?
- А кто это? - спросила Зоя.
- Она тут главная, - шепнула девочка. - И такая строгая, жуть просто.
- Ну ничего, я умею со строгими женщинами общаться, - подмигнула Зоя.
А спустя час, когда баба Нина уезжала, она перекрестила Машу и прошептала:
- Храни тебя Господь, девочка. Душа моя теперь спокойной будет за тебя.
Маша обняла бабу Нину на прощание и поцеловала в морщинистую щеку, не сдерживая слёзы. В этот момент она вспомнила свою бабушку. А еще она понимала, что может не увидит эту добрую старушку.
На следующий день Зоя вновь пришла в детский дом, когда Лидия Ивановна была уже на своём рабочем месте.
- Почему я должна отдать вам девочку? - спросила недоверчиво она молодую женщину, представившейся Зоей.
- Потому что мой муж Иван - её родной брат. Иван Петрович Малышев. Сам он сейчас в Берлине, но уже через месяц приедет в Москву по новому месту службы. У девочки кроме брата никого больше нет. Похоронка, которая пришла в сорок третьем - ошибочная. Вы знаете, как это часто бывало.
- Почему я должна вам верить?
- Вот документы. - она положила серую папку на стол. - Это рекомендации, это письмо от товарища командира, подписанное им лично. Вот документ из генштаба, заверенный лично генералом. Посмотрите фамилию и имя, вы можете им доверять? Я не вижу причин, по которым вы не можете отдать девочку в семью её родного брата.
Пробежав глазами по документам, Лидия Ивановна смущенно произнесла:
- Извините, я должна была убедиться, что Малышева отправляется в свою семью. Конечно же я оформлю все документы, подготовлю всё в кратчайшие сроки.
- Возможно ли это в течении недели? Мне уезжать надо в Москву.
- Да, да, конечно. Вы уже через дня два можете забрать Машу.
Когда Зоя ушла, Лидия Ивановна улыбнулась и про себя тихо прошептала:
- Господи, сделай так, чтобы детский дом опустел, чтобы всех сироток забрали в семьи. Сделай так, чтобы больше никогда не познали они слёз и горечи утраты.
Машенька и другие воспитанники считали её строгой и суровой, но это было не так. Лидия Ивановна не проявляла свою слабость на людях, за каждого ребенка она переживала, но боялась привязаться хоть к одному, чтобы никого не выделить. И искренне радовалась, когда кого-то забирали. Вот и для Машеньки, абсолютно домашней девочки, солнце вновь засияло своими ласковыми лучами.
****
- Ну когда же, когда же этот поезд приедет? - Маша в нетерпении переминалась с ноги на ногу, стоя на перроне.
- Маська, в конце концов, это уж неприлично. Ты ведёшь себя как маленькая, - ласково пожурила её Зоя.
- Хорошо тебе, ты недавно видела моего брата, а я в последний раз очень давно, мне всего пять лет было. Зоя... - она вдруг расстроилась. - А я его узнаю? Он ведь мог измениться, я же выросла. А вдруг он меня не узнает?
- Глупышка, - Зоя дернула её легонько за косичку. - Меня-то он узнает, а ты рядышком стоишь. Да и как бы ты не изменилась, всё равно душа потянется и кровь родная подскажет. Глянь, вот и поезд на путь заходит.
Машка дернулась было вперед, но Зоя её придержала, смеясь. Вот состав с грохотом и гудком прошел вдоль перрона, и Маша жадно всматривалась в мелькавшие мимо неё вагоны.
Она вглядывалась в лица, пытаясь найти знакомые черты в мужчинах, прибывших на поезде. Как вдруг чьи-то сильные руки подхватили её сзади и подкинули вверх. А Зоя в это время радостно расхохоталась - она смотрела в другую сторону и увидела Ваню раньше, чем он к ним подошёл, прикладывая палец к губам.
- Маська, как же ты выросла! - услышала Маша мужской голос.
Вывернувшись в руках брата, она не выдержала и, зарыдав от счастья, прижалась к нему.
- Ты чего, Маська, чего?
- Я так скучала по тебе. Я плакала по тебе столько времени, думая, что осталась совсем одна.
- Но теперь у тебя есть я и Зоя, - он прижал сестренку к себе, и отвернулся, чтобы она не видела выступивших на его глазах слёз.
*****
Только спустя год после прибытия Ивана в Москву они могли выехать ненадолго в родную деревню, чтобы навестить могилки родных да привезти бабе Нине гостинцы из столицы.
Уезжая из деревни, Иван отдал ключи в сельский совет.
- Я больше не вернусь сюда, мне квартиру дали в Москве, двухкомнатную. Теперь и служить там останусь, в органах службу продолжу.
- Счастливого пути тебе, товарищ! - глава сельского совета пожал ему руку. - Наш герой, наш защитник.
Выйдя из здания сельского совета, Иван напоследок обвёл глазами окрестности. Уезжая отсюда юным парнишкой, он не знал, что Великая Отечественная так надолго затянется. Он не знал, что больше не застанет бабушку в живых, что на него придет похоронка, а его маленькую Маську помесят в детский дом. Уходя из дома, он не знал, что в конце сорок третьего года получит звание Героя Советского Союза и что в начале сорок пятого встретит свою судьбу в одном из блиндажей....
- О чём задумался, Ванюша? - ласково спросила его Зоя.
- О том, что ты моя судьба. О том, что рядом со мной мои самые близкие и любимые девочки.
- А скоро ещё кое-кто будет, - загадочно улыбнулась она.
- Кто? - Ваня сперва не понял.
- Не знаю, - пожала она плечами. - Девочка или мальчик. Как родится, узнаем.
Счастливо смеясь, он обнял жену. Вот теперь и правда жизнь налаживалась!
ЭПИЛОГ
В Москве он служил и дальше в органах, Зоя работала много лет телефонисткой, родила Ивану двух сыновей. А Маська, когда выросла, поступила учиться на журналиста. Она вышла замуж за своего однокурсника и родила ему сына и дочь. С братом до самой смерти была близка и жену его, Зою любила как сестру.
Благодарю за прочтение.
Автор Хельга
#ХельгаОгонëкДуши
Чтобы прочитать другие рассказы Хельги - нажмите на хештег (красную строчку) или на картинку в конце темы.
Рассказ опубликован с личного разрешения автора, специально для группы "Огонёк души".