Яблоня набрала цвет, чему Зоя была несказанно рада. Зима в этих краях выдалась суровой и молодая хозяйка боялась, что деревца перемерзнут, но всё обошлось. Она глядела на буйный цвет и улыбалась. День сегодня замечательный - теплый, солнечный, к тому же выходной. - Быть яблочкам, - прищурив глаза от солнца, словно угадав её мысли, произнес дед Захар, сидевший на лавочке возле яблони. Это было его любимое место. - По всей видимости, - улыбнулась Зоя. - Деда, а где Вася? - Так в школу же пошел. С утреца-спозаранку, ты спала еще, так Людмилка забегала, просила помочь парты разгрузить. Вишь, как о дитятках заботятся наши власти - парты новые привезли, карты, говорят, тоже, а скоро и учебники новые подвезут, на всех детей хватит. - А тебе что за забота, деда? Ты даже читать не умеешь, и уж в таком возрасте в школу идти - только людей смешить, - нахмурилась Зоя, думая о его словах про Люду. - Так это... Правнуки пойдут, учиться станут, глядишь, деда буквам научат. Скоро, Зой, правнуками-то деда порадуете? - Если к Людмилке меньше бегать станет, так может, и скоро, - махнула рукой недовольная Зоя и пошла к калитке. - А ну, стой! - окрикнул её дед. - Погодь, поди сюда. - Чего? - Зоя не посмела ослушаться. - В школу намылилась? Сиди тут, жди. А то ишь, как фурия нахохлилась. Не съест Людмилка твоего Василия. - А что у нас, других мужиков нет? Пусть своего мужа заведет и его эксплуатирует. - Он друг её, вот она его и эспу..экспу... Тьфу! - сплюнул дед, не справившись с трудным словечком. - Друг он, вот и попросила об этом. А то не знала ты, что еще сопливыми дитятками бегали они вместе! - Детство прошло, - буркнула Зоя. - У тебя, видимо, нет, раз ты ведешь себя как маленькая. Сиди, жди. И выговаривать ему не смей! А лучше пойди, да щей навари. Да с капустой квашеной. Иди, иди, руки займи, чтобы голова не болела. Есть уже охота!
Под ворчание деда Зоя пошла в дом. Она очень любила дедушку и не желала его огорчать или с ним пререкаться. Он воспитывал её один, оставшийся с маленькой внучкой на руках. Свою бабушку Агриппину Зоя не видела, та умерла за три года до её рождения. Когда Зое был годик, утонул в горной алтайской реке её отец, а спустя три года и матушку хворь унесла. Дед Захар был отцом её матери, а родня по отцу жила в далеких белорусских землях, и о них Зоя ничего не знала. Вот так и жили они вдвоем с дедом Захаром. С каждым годом Зоя взрослела, а дедушка старел. Но еще оставался таким же добродушным ворчуном, мудрым и добрым человеком. Когда Зое исполнилось семнадцать лет, она по уши влюбилась в механизатора Василия, который на четыре года был её старше. Любовь молодых была взаимной, и через год дед Захар лихо запрокидывал стопки за здоровье молодожёнов и радовался тому, что его внучка в надежных руках. Только вот условие у деда Захара было одно - жить молодые должны в его доме. Внуков и сыновей у него не было, а дом крепкий, добротный. Сам Василий из многодетной семьи, поэтому всем было удобно, чтобы молодые жили с дедом - и просторнее в его доме, чем у Василия в семье, да и за стариком пригляд нужен - силы с каждым годом его покидали.
Только вот какой была сильной у Зои любовь к Василию, такой же была и ревность. Она злилась, когда он бегал на помощь к своей подружке Людке. Та учителем в школе была, вот и просила Василия то парты помочь расставить, то стены побелить, то тяжелые книги в бибилиотеку школьную перенести. У Люды не было мужа - сразу после школы она уехала в город и освоила учительскую профессию. Потом она вернулась в село и стала обучать детишек младших классов. Зоя знала, что Вася и Люда дружили с детства. Многие даже говорили, что те как вырастут, то поженятся, но они были не больше, чем друзья. А когда Люда вернулась из города и стала учить детишек, Зоя и Вася уже полгода как были женаты. И к неудовольствию молодой супруги Люда мало походила на деревенских девушек - платья, еще в городе сшитые, строгая прическа, прямая спина и милая улыбка. Она держалась всегда с достоинством, будто всю жизнь в городе прожила и по театрам ходила, а не "крутила коровам хвосты" до учебы... Вот и стали посещать Зою дурные мысли, хотя дед Захар только посмеивался над этим. Да и Вася говорил, что она зря себе что-то надумывает.
Сварив щей, Зоя взяла спицы и клубок нитей, вышла на улицу и уселась на лавочку возле цветущей яблони. Дед Захар удочки в сарае разматывал, напевая какую-то песню. Скрипнула калитка и вошел Василий. В руках он держал букет сирени. - Явился? - нахмурив брови, спросила Зоя. - Ты чего, Зой? - удивился её тону муж. - Встречаешь меня, будто после ночи загульной. - Вася, где ты был? - строго спросила Зоя. - Так в школе. - Людке помогал? А что, кроме тебя некому? Мужики в селе закончились? Или старшеклассники не в состоянии помочь? - Да мы еще два дня назад договаривались с Людой. Зой, ты чего, ревнуешь? Ты это дело брось. А ну, иди сюда! - он взял её за руку, поднял с лавочки и, обняв, вручил букет сирени. - Какая же ты красивая посреди этого буйного весеннего цвета. Зой...А ты не беременна? Капризничаешь, настроение у тебя меняется. У мамки так было, когда она моих братьев и сестер носила. - Вот перестанешь к Людке бегать, тогда и рожу тебе ребенка. А то ишь! Я сейчас забеременею, а ты возьмешь и сбежишь к ней.
Василий расхохотался в голос: - Ой, Зойка, вот умора. Люда ведь как сестра мне. Как же ты этого не поймёшь? А если серьезно - мы с детства дружим и всегда во всем друг другу помогали. - Только вот помощь лишь от тебя идёт. - Зоя! Если нам нужна будет её помощь - она её окажет. И давай не будем ссориться, - он обнял жену, и они вошли в дом, позвав деда Захара. Наевшись, они отдохнули немного под тенью яблоньки цветущей, а потом Василий поднялся на крышу сарая, чтобы залатать её. Зоя же пошла заниматься стиркой. Но мысли о Людмиле не покидали молодую женщину. И ведь не пойдешь, не скажешь ей ничего, вдруг пожалуется Васе и тогда ссоры не избежать. Быстрее бы она уж замуж бы вышла!
****
Но вскоре Зое было не до глупой ревности и не до злости на Людмилу - началась Великая Отечественная война. Василия призвали в начале июля, многие из села уехали вместе с ним служить Родине, оставив жен, матерей, сестер и дочерей в слезах и ожидании. Зоя рыдала денно и нощно, пока дедушка не рассердился и не отчитал её со всей строгостью, ударив кулаком по столу: - Не сметь! Негоже оплакивать его! Жив твой Васька, живым и вернется. А то ишь, нюни распустила! У тебя одной мужик воевать пошёл? Живут дальше бабы, работают, детишек растят, за домом следят. А ты знай, что слёзы льёшь. - Деда, а вдруг он не вернется? - всхлипывала внучка. - Ты того! - он погрозил пальцем. - Беду не кликай! А коли мыслей дурных полна голова, так поди, займи себя чем-нибудь. - Только с поля пришла, деда. Устала. - Ревела, небось, на поле? Ничего вон, клубок с нитями бери и вяжи. Отправишь потом посылкой Василию. - Дед, ты чего? - она вскочила. - Он до осени вернется. Он обещал. Ведь наша армия - самая лучшая! Фрицов погонят так, что только и будут у них пятки сверкать. - Вот об том и думай, а слёзы лить прекращай. Ещё дитенок родится такой же, как мамка его, плаксой. - Дед, ты о чем? - вздрогнула Зоя. - Глупа ты, Зой, или прикидываешься? Разве не на сносях ты? Дурно тебе по утрам, голова кружится, третий день еда в рот не лезет. - Так всё от переживаний душевных. - Ага, ага. А ты к Глашке сходи, пущай посмотрит. Помяни моё слово - зимой правнуком порадуешь меня. Вернешься - за вязание возьмись. Понадобяться еще Василию нашему носочки тёплые...
Прав был дед, будто чувствовал что-то - Зоя и в самом деле ждала ребенка. В который раз она поразилась внимательности и проницательности деда Захара. А ведь он иногда такие вещи говорил - диву даёшься. Будто дар у него какой был. Сядет порой под яблонькой, что-то скажет. Посмеешься порой над его словами, а оно, глядь, сбывается. Вот как и в этот раз. Зоя ведь за всеми этими слезливыми моментами всё упустила. Она, женщина, сразу не поняла, в чем дело, думала от переживаний плохо ей, а оказывается, новая жизнь в ней зародилась.
****
Спустя два месяца Зоя вышла во двор и увидела рядом с забором четырех мальчишек и двух девчонок лет по тринадцать-четырнадцать. Ими командовала Людмила, давая поручения. - Что происходит? - спросила она. - Зоя, здравствуй, - Людмила улыбнулась. - А я вот ребят собрала. Вчера проходила мимо вашего двора, увидела, что трава уж до колена, да забор покосился. Видать, от ветра недавнего. Ох, как сильно бушевал! - Ты хочешь сказать, что я хозяйка плохая? - нахмурилась Зоя. - Нет, нет, что ты, - смутилась учительница. - Я же знаю, что ты в положении, Глаша говорит, что сложно ты носишь. Вот я и попросила ребят помочь тебе. Мальчишки сейчас воду натаскают, зачем деду Захару ведра тяжелые носить с его-то радикулитом? А нам несложно, правда, ребят? - Правда, Людмила Петровна, - улыбнулся мальчишка. Зоя узнала его - это сын Веселкиных. - А потом к бабе Дуне пойдем, картошку копать будем. - Люда, не надо больше так, ладно? - тихо попросила Зоя. - Мы сами справляемся. - Зой, я ведь понимаю всё. Тяжело тебе сейчас, да и дед Захар приболел. А мы с Васькой всегда друг другу на выручку шли. Он часто мне помогал, так разреши и ты добром отплатить. А ребята сейчас быстро управятся.
Девчонки и Люда в самом деле резво очистили землю от травы вдоль забора, мальчишки натаскали воды в баню и в бочку во дворе, а так же поправили колышки вдоль ограды. - Вот спасибо, вот услужили, - похвалил ребят дед Захар. - И правда, спасибо вам большое, ребята. Но, думаю, лучше помогать старым людям. Бабе Дуне, например, Кузьме Степанычу, сторожу амбара. А мы сами управимся, - произнесла Зоя. - Нам не трудно, - ответили ребята. А сын Веселкиных подмигнул и прошептал: - Тем более, что Людмила Петровна отпросила нас с уроков у Ильи Алексеевича. Прогула не будет, не будет и двойки, а то я забыл домашнее задание сделать. - Вот хитрец, - рассмеялась Зоя.
****
Как ни странно, но Зоя вдруг стала чувствовать благодарность к Людмиле за то, что та стала ей помогать. Именно Людмила пошла в управление колхоза, а затем в сельсовет, чтобы попросить освободить Зою от работ на поле и ферме. Зоя и правда тяжело носила ребенка, видимо, сказывались бесконечные переживания из-за Василия и поступавших неутешительных новостей и сводок по радио. Дед говорил, что она в мать должно быть пошла - у его дочери одна беременность была и ту она пролежала на печи. И после того, как Зою освободили от колхозных работ, она поступила в распоряжение Людмилы - помогала ей рисовать плакаты, занимала детей, пока их родители были на работе. Теперь у Люды было больше времени на учебный материал и проверку тетрадей, пока Зоя рисовала с детьми, учила девочек вязать и шить. И дед Захар в сторонке не оставался - он приходил в школу и занимал мальчишек делом. Учил их мастерить скворечники, лавочки и прочие полезные вещи. Это тяжелое время сплотило всех жителей села. И ревности уже у Зои не было к Люде, она по-другому посмотрела на эту молодую женщину. И даже чувствовала к ней жалость - та возилась с чужими детьми, а вечером возвращалась в каморку при школе, которая служила ей жильем, и засыпала в одиночестве. И не было у неё того, о ком бы плакала душа и сжималось сердце. И не с кем ей было поговорить по душам. Как-то Зоя спросила Люду, почему она в родительском доме не живет, на что учительница грустно улыбнулась и сказала, что там нет возможности среди гама, криков и суматохи от младших братьев и сестры проверять школьные тетради и готовиться к занятиям.
Именно Люда была рядом, когда Зоя родила сына. Здоровый, розовощекий малыш появился в конце февраля, наполнив дом Зои и деда Захара громким криком. - Мальчонка, - плакал от счастья дед Захар. - Мальчонка, гляди-ка! - Правнук, деда, как ты и говорил, - уставшая Зоя улыбнулась, глядя на дедушку. - Самый красивый ребенок, которого я видел, - смахнул дед слезу.- Теперь и умирать не жалко. - Деда, ты чего? - Зоя приподнялась с подушки. - Ты чего? Тебе еще правнука растить и Васю с победой дождаться. - Да, вот ради этого и стоит пожить, - крякнул дед. - Зойка, я к Василичу пойду, обмыть бы нам с ним это дело. - Иди, дед, иди, - рассмеялась Зоя. Когда дед вышел, в дом вошла Людмила, которая провожала врача Глафиру. - Зой, ты поспи, а я рядышком побуду, посмотрю за малышом. Как назвать решила? - Захаром хочу назвать, в честь дедушки. Надеюсь, он вырастет таким же хорошим человеком, - пробормотала Зоя, устало закрывая глаза. В этот момент она окончательно поняла, почему её муж так предан этой дружбе. Людмила именно тот человек, которому не страшно довериться.
Хельга Под яблоневым цветом. Глава 2 28.04.2025 г.
Август 1942 года.
Зоя не спала всю ночь - у маленького Захарки резались зубы, он плакал. Она успокаивала малыша, чувствуя усталость. Не физическую, нет, душевную. Она плакала, глядя на ребенка, на деда, который сидел на крыльце и дымил трубкой. Она смотрела впереди себя на стол, где кроме ботвы свекольной и нескольких картошин больше ничего не было. Она знала, что впереди будет трудная, нелегкая зима, поэтому использовала любую возможность сделать запасы хоть немного впрок. Вместе с дедом они брали Захарку в лес, собирая грибы и ягоды, которые затем сушили на солнце. Яблонька, как и в прошлый год, хорошие дала плоды, да и старый сад тоже хорошо плодоносил, что позволило хотя бы фрукты и ягоды запасти на зиму, так же высушив одну часть, а другую часть отправить в погреб на хранение. Сахара не было, чтобы наварить варенье или сделать повидло. Хлеба тоже было очень мало, как и муки, и круп. Многое уходило на фронт или в город, но люди не роптали, зная, что с каждой горстью пшеницы или зерна они приближают победу. Вновь и вновь перечитывала Зоя письма мужа и плакала, зная, что победа еще очень далека. Вот и теперь тревожные сводки приходили из Сталинграда. Захар уснул, и Зоя, устало глядя на его безмятежное личико, подумала о том, что здесь, на Алтае, им всё же легче, чем тем, кто сейчас под немцами или рядом с линией фронта. Она прижала тихонько к себе сына - ничего, всё проходит и это пройдет. Сомкнув глаза, Зоя задремала. Она проспала три часа, прежде чем услышала стук в калитку и громкий голос Людмилы. - Люда? Что случилось? Отчего ты в такую рань? - она удивилась, увидев учительницу. - Зоя, одевайся, к школе пойдем. - Зачем? Каникулы ведь. - Ребят привезли, надо решать, что с ними делать. - Каких ребят, о чем ты говоришь? - Зоя еще не очнулась ото сна, к тому же захныкал маленький Захар. - Пойдем, по дороге всё расскажу. А Захарку с дедом оставь. Я вот молока принесла немного в крынке, баба Дуня дала, пусть даст ему. - Спасибо, Люда. Сейчас я соберусь.
Зоя спокойно вышла из дома, услышав, как сын замолчал в руках своего прадеда. - Так какие ребята? - Ой, Зоя, детишек к нам привезли, эвакуированных. - Откуда? - Из Сталинграда. - Ого! А отчего же их так далеко везли-то? - удивилась Зоя. - Чему ты удивляешься, Зоенька? Половина страны приняла у себя детишек из Ленинграда, из Подмосковья, из многих других городов, которые безжалостно разрушались. Вот и до нас черёд дошел. Говорят, детей было изначально более двухсот, но всех их распределили по детским домам и по семьям. К нам остаток довезли. Попросили на время принять, а там уж в Казахстан отправят или еще куда. Они сироты. - А какая от меня помощь требуется? - Зоя едва поспевала за Людмилой. - Надо по домам походить, кровати поспрашивать. Вот у Емельяновых два сына на фронт ушли, попросим хоть одну койку у них. - А где же мы будем ставить эти койки? - Так в школе, Зой. Не поняла ещё? - А дети где учиться будут?
Людмила только тяжело вздохнула, и Зоя поняла, что задала глупый вопрос. В первую очередь надо о сиротках подумать. С обучением что-то придумают. Они подошли к сельской школе, и Зоя встала как вкопанная, увидев детей. Самому старшему, на вид, было лет десять. Слезы стали душить её, когда она смотрела на девочку, худенькую, в порванном платьице, с куклой в руках, из которой торчала ватка и нитки. А рядом мальчишка, лет семи. На ногах у него ботинки явно размера на два больше, чем его ноги. Тут подоспела как раз колхозная повариха с котелком в руках, металлическими тарелками и оловянными ложками. Она стала раскладывать серую вязкую кашу, и дети как по команде накинулись на еду. Уже не скрывая слёз, Зоя плакала чуть ли не навзрыд. - Зой, пока они едят, пошли по домам, надо кровати попросить, - тронула её за плечо Люда. - Кормить их будут за счет колхоза, распоряжение пришло, с общей кухни станут для них еду приносить.
Весь день Зоя и Люда ходили по домам - они собирали кровати, матрасы, кое-кто из жителей поселка поделился вещами для детишек. Одна из женщин, доярка Василиса, забрала к себе самого младшего ребенка - четырехлетнего Никитку. Полгода назад она потеряла своего сына, он не пережил зиму, вот её сердце, измученное слезами, прониклось к мальчишке. Тем более, что его звали так же. Оставалось еще десять ребятишек. С того дня Зоя и Люда всячески опекали детей - они стирали их вещи, Зоя учила девочек шить и чинить свою одежду, мальчики ходили на реку рыбачить под приглядом учителя Ильи Алексеевича. Он тоже принимал непосредственное участие в жизни сирот. А еще Зоя заметила, что он с интересом поглядывает на Людмилу. А та, в свою очередь, краснеет от его пристального взгляда. Он был хорошим учителем, но довольно скромным, не умеющим ухаживать и красиво говорить.
Наконец зимой, после Нового года он подошёл к Зое и, переминаясь с ноги на ногу, спросил, как намекнуть Людмиле на то, что она ему нравится. - Так и ты ей нравишься, - с деревенской простотой ответила ему Зоя. - Сделай первый шаг, наберись храбрости. - Зоя, она с Алёшкой возится и с Машуткой. А что если я предложу ей жить вместе и воспитывать их? - Вот прям жить вместе? Вот так сразу? - удивилась Зоя. - А чего? Нам не по семнадцать лет. Мы люди взрослые, я даже постарше Людочки буду. Оба мы свободные, так чего стесняться? - Не торопишься ты, Илья Алексеевич? - Я давно её люблю, - набрался храбрости учитель и признался Зое в этом. - Ну раз любишь, иди да и скажи ей об этом! Зачем мне говоришь? - А вдруг оттолкнет, или рассмеётся? - Трус ты, Илья Алексеевич. Даром что мужчина. Ты сходи, сходи. Пока не скажешь - ничего не узнаешь. - Пойду... - он вздохнул и собрался, будто в бой отправляли его. - Постой, - Зоя нахмурилась. - Значит, Алешку и Машутку воспитывать... А остальные дети как же? Обещали их распределить, или дальше куда в детские дома отправить, но вот уже полгода как дети живут в школе. Двоих, правда, тоже по домам разобрали, но люди из соседнего села. - Так смотри, - оживился Илья Алексеевич, - Варвара и Женька едут в город в интернат, на них уже документы пришли. Леночка и Саша пойдут жить к Ефимовым, разве ты не знала? Они неделю назад документы подали на усыновление. А четверых детишек мы тоже попробуем распределить по семьям. - Троих, - тихо произнесла Зоя. - Я хочу Галочку взять к себе.
Впервые увидев маленькую девочку с рваной куклой в руках, худенькую и с печальными глазами, Зоя не могла теперь спокойно спать по ночам. - Правда? - Правда. Я уж в письме Васе об этом написала. Осталось еще с дедом поговорить. - Вот и хорошо, думаю, Вася будет не против. Давай, Зоя, до встречи, пойду счастья попытаю. - Илья Алексеевич, ты уж как-то посмелее, не мычи, по делу всё говори, - со смехом произнесла Зоя.
А чуть позже она хохотала в голос, когда Люда ей рассказывала, как подошёл к ней Илья Алексеевич и замуж позвал. - Выходи, говорит, Людмила, за меня замуж. Алёшку и Машутку будем вместе воспитывать. - фыркнула от смеха Люда - А ты чего? - Удивилась я, обомлела. Смотрю на него и думаю - уж не приложился ли он где головушкой своей? - И чего? - Не приложился, видимо, раз серьезно так глядит, кепку в руках мнёт, а глаза, как у щенка. - Так ты согласие дала? - Ради Машутки и Алешки, - кивнула Люда, а Зоя рассмеялась. Как же! Только слепой не видит, как смотрят они друг на друга.
Уже в субботу Люда и Илья Алексеевич расписывались, и в тот же вечер Алёшка с сестрой Машенькой пошли жить в новый дом к учителю старших классов. Детей потихоньку разбирали. Через две недели после того, как Люда и Илья Алексеевич поженились, пришел ответ от Василия. Он писал, что нисколько не против будет, что дочерью звать станет и любить станет, как родную, пусть даже сейчас он не знает её. Вот с этим письмом она и пришла к деду Захару. - Деда, ты не против? - тихо спросила она. - Отчего же мне противиться, внучка? - он усмехнулся. - Где один ребенок, там и двое. Мне Галчонок тоже по сердцу пришлась, недавно увязалась со мной на рыбалку, так я запретил - мало ли чего, на льду опасно. А она глазки потупила, вздохнула и покорно согласилась. Чудо, а не ребенок. Другая бы капризничала, упрашивала, а эта только кивнула. Такая послушная, такая смышленная. Несчастная только. Так что веди, Зойка, девчушку. К председателю сам схожу, потолкуем. Ничего, что документы не готовы, это всё пустое.
Обняв деда, Зоя побежала к школе.
****
Уже к весне 1943 года детей всех разобрали, только Варвара и Женя уехали в интернат. У них отец на фронте, верили они, что он жив, вот и не захотели в чужую семью. Они разумно рассудили, что отцу так легче их будет найти. Было голодно, было тяжело, но дети росли в семьях, дружили между собой и помогали своим приемным родителям. Вместе с ними они ждали долгожданную победу, известие о которой прозвучало лишь спустя два года в мае 1945.
Когда Василий вернулся домой, весь поселок благоухал цветущими садами и цветами сирени. Зайдя во двор, он буквально упал на лавочку под буйно растущей яблоней. - Эх, как деревце-то выросло! - громко произнес он. Зоя, которая возле сарая перебирала лук-севок, вздрогнула, услышав голос мужа. Громко вскрикнув, она бросилась к мужу. Она плакала и смеялась от счастья. Он же прижал её к себе так крепко, что Зоя стала бояться за свои рёбра. - Мама? - послышался детский голосок.
Василий отстранился, увидев трехлетнего Захара. Медленно, шаг за шагом он подходил к нему, потом поднял мальчишку, подкинул вверх и прижал к себе. Он смотрел в его лицо и улыбался. Мальчик удивленно глядел на отца. - Захарушка, папка это твой. Папка вернулся, - счастливо говорила Зоя. Василий засмеялся и посмотрел в сторону, где к стене жалась девочка. Галочке уж семь лет было. - Здравствуй, Галчонок. Так вот ты какая, дочка... Иди же сюда! - он поманил её рукой и девочка, смущаясь, подошла к худому и высокому мужчине с приятной улыбкой. В этот момент она почувствовала, что у неё теперь и правда полная семья. И что эти её приёмные родители любят друг друга. Она уже привыкла называть Зою мамой, теперь есть тот, кого она назовёт отцом...
На следующий день рано утром Зоя вышла из дома и увидела дедушку, который сидел на лавочке под цветущей яблоней, склонив голову. В этом не было ничего удивительного - дед просыпался рано, как и все деревенские. Но он тут же выходил на улицу, первым кормил кур, затем садился перед домом и о чем-то много думал, дымя трубкой. Но сегодня он дремал, по всей видимости. И трубка лежала рядом. - Деда, пойдем в дом, я кашу варить буду.
Ответом Зое была тишина. Подойдя к дедушке, она тронула его плечо и через мгновение поняла - его больше нет с ними...
Он прожил, как и обещал, до Победы, понянчив внука, пригрев сиротку и дождавшись любимого зятя. Он ушел тихо, проведя последние минуты своей жизни, наслаждаясь ароматом цветущей яблони, которую сам лично посадил здесь несколько лет назад. Он ушел, зная, что у его близких теперь всё будет хорошо...
ЭПИЛОГ
Василий и Зоя прожили вместе долгую жизнь. Не получилось у них больше общих детей, не могла Зоя больше заберемененеть. Но судьба так распорядилась, что они пригрели в начале пятидесятых еще двух сироток из детского дома. Так и растили в любви и заботе родного сына Захара и троих приёмных - Галю, Ивана и Сонечку. Детей воспитывали так, что жили они меж собой дружно и в ладу. Зато у Людмилы и Ильи Алексеевича детишки рождались один за другим. Помимо Алёшки и Машутки, которых они усыновили, у них в семье появились родные Дима, Матвей, Фёдор и Анна. Семьи дружили и поддерживали друг друга. Зоя теперь только посмеивалась, вспоминая свою глупую ревность. Людмила оказалась и впрямь лучшим другом!
Благодарю за прочтение и поддержку автора.
При копировании прошу указывать ссылку на первоисточник.
Чтобы прочитать другие рассказы Хельги - нажмите на хештег (красную строчку) или на картинку в конце темы. Рассказ опубликован с личного разрешения автора, специально для группы "Огонёк души".
️
ОГОНЁК ДУШИ
Хельга
Под яблоневым цветом. Глава 1
28.04.2025 г.
1941 год. Алтай
Яблоня набрала цвет, чему Зоя была несказанно рада. Зима в этих краях выдалась суровой и молодая хозяйка боялась, что деревца перемерзнут, но всё обошлось. Она глядела на буйный цвет и улыбалась. День сегодня замечательный - теплый, солнечный, к тому же выходной.
- Быть яблочкам, - прищурив глаза от солнца, словно угадав её мысли, произнес дед Захар, сидевший на лавочке возле яблони. Это было его любимое место.
- По всей видимости, - улыбнулась Зоя. - Деда, а где Вася?
- Так в школу же пошел. С утреца-спозаранку, ты спала еще, так Людмилка забегала, просила помочь парты разгрузить. Вишь, как о дитятках заботятся наши власти - парты новые привезли, карты, говорят, тоже, а скоро и учебники новые подвезут, на всех детей хватит.
- А тебе что за забота, деда? Ты даже читать не умеешь, и уж в таком возрасте в школу идти - только людей смешить, - нахмурилась Зоя, думая о его словах про Люду.
- Так это... Правнуки пойдут, учиться станут, глядишь, деда буквам научат. Скоро, Зой, правнуками-то деда порадуете?
- Если к Людмилке меньше бегать станет, так может, и скоро, - махнула рукой недовольная Зоя и пошла к калитке.
- А ну, стой! - окрикнул её дед. - Погодь, поди сюда.
- Чего? - Зоя не посмела ослушаться.
- В школу намылилась? Сиди тут, жди. А то ишь, как фурия нахохлилась. Не съест Людмилка твоего Василия.
- А что у нас, других мужиков нет? Пусть своего мужа заведет и его эксплуатирует.
- Он друг её, вот она его и эспу..экспу... Тьфу! - сплюнул дед, не справившись с трудным словечком. - Друг он, вот и попросила об этом. А то не знала ты, что еще сопливыми дитятками бегали они вместе!
- Детство прошло, - буркнула Зоя.
- У тебя, видимо, нет, раз ты ведешь себя как маленькая. Сиди, жди. И выговаривать ему не смей! А лучше пойди, да щей навари. Да с капустой квашеной. Иди, иди, руки займи, чтобы голова не болела. Есть уже охота!
Под ворчание деда Зоя пошла в дом. Она очень любила дедушку и не желала его огорчать или с ним пререкаться. Он воспитывал её один, оставшийся с маленькой внучкой на руках. Свою бабушку Агриппину Зоя не видела, та умерла за три года до её рождения. Когда Зое был годик, утонул в горной алтайской реке её отец, а спустя три года и матушку хворь унесла. Дед Захар был отцом её матери, а родня по отцу жила в далеких белорусских землях, и о них Зоя ничего не знала. Вот так и жили они вдвоем с дедом Захаром. С каждым годом Зоя взрослела, а дедушка старел. Но еще оставался таким же добродушным ворчуном, мудрым и добрым человеком.
Когда Зое исполнилось семнадцать лет, она по уши влюбилась в механизатора Василия, который на четыре года был её старше. Любовь молодых была взаимной, и через год дед Захар лихо запрокидывал стопки за здоровье молодожёнов и радовался тому, что его внучка в надежных руках. Только вот условие у деда Захара было одно - жить молодые должны в его доме. Внуков и сыновей у него не было, а дом крепкий, добротный. Сам Василий из многодетной семьи, поэтому всем было удобно, чтобы молодые жили с дедом - и просторнее в его доме, чем у Василия в семье, да и за стариком пригляд нужен - силы с каждым годом его покидали.
Только вот какой была сильной у Зои любовь к Василию, такой же была и ревность. Она злилась, когда он бегал на помощь к своей подружке Людке. Та учителем в школе была, вот и просила Василия то парты помочь расставить, то стены побелить, то тяжелые книги в бибилиотеку школьную перенести. У Люды не было мужа - сразу после школы она уехала в город и освоила учительскую профессию. Потом она вернулась в село и стала обучать детишек младших классов. Зоя знала, что Вася и Люда дружили с детства. Многие даже говорили, что те как вырастут, то поженятся, но они были не больше, чем друзья. А когда Люда вернулась из города и стала учить детишек, Зоя и Вася уже полгода как были женаты. И к неудовольствию молодой супруги Люда мало походила на деревенских девушек - платья, еще в городе сшитые, строгая прическа, прямая спина и милая улыбка. Она держалась всегда с достоинством, будто всю жизнь в городе прожила и по театрам ходила, а не "крутила коровам хвосты" до учебы...
Вот и стали посещать Зою дурные мысли, хотя дед Захар только посмеивался над этим. Да и Вася говорил, что она зря себе что-то надумывает.
Сварив щей, Зоя взяла спицы и клубок нитей, вышла на улицу и уселась на лавочку возле цветущей яблони. Дед Захар удочки в сарае разматывал, напевая какую-то песню.
Скрипнула калитка и вошел Василий. В руках он держал букет сирени.
- Явился? - нахмурив брови, спросила Зоя.
- Ты чего, Зой? - удивился её тону муж. - Встречаешь меня, будто после ночи загульной.
- Вася, где ты был? - строго спросила Зоя.
- Так в школе.
- Людке помогал? А что, кроме тебя некому? Мужики в селе закончились? Или старшеклассники не в состоянии помочь?
- Да мы еще два дня назад договаривались с Людой. Зой, ты чего, ревнуешь? Ты это дело брось. А ну, иди сюда! - он взял её за руку, поднял с лавочки и, обняв, вручил букет сирени. - Какая же ты красивая посреди этого буйного весеннего цвета. Зой...А ты не беременна? Капризничаешь, настроение у тебя меняется. У мамки так было, когда она моих братьев и сестер носила.
- Вот перестанешь к Людке бегать, тогда и рожу тебе ребенка. А то ишь! Я сейчас забеременею, а ты возьмешь и сбежишь к ней.
Василий расхохотался в голос:
- Ой, Зойка, вот умора. Люда ведь как сестра мне. Как же ты этого не поймёшь? А если серьезно - мы с детства дружим и всегда во всем друг другу помогали.
- Только вот помощь лишь от тебя идёт.
- Зоя! Если нам нужна будет её помощь - она её окажет. И давай не будем ссориться, - он обнял жену, и они вошли в дом, позвав деда Захара. Наевшись, они отдохнули немного под тенью яблоньки цветущей, а потом Василий поднялся на крышу сарая, чтобы залатать её. Зоя же пошла заниматься стиркой. Но мысли о Людмиле не покидали молодую женщину. И ведь не пойдешь, не скажешь ей ничего, вдруг пожалуется Васе и тогда ссоры не избежать. Быстрее бы она уж замуж бы вышла!
****
Но вскоре Зое было не до глупой ревности и не до злости на Людмилу - началась Великая Отечественная война.
Василия призвали в начале июля, многие из села уехали вместе с ним служить Родине, оставив жен, матерей, сестер и дочерей в слезах и ожидании.
Зоя рыдала денно и нощно, пока дедушка не рассердился и не отчитал её со всей строгостью, ударив кулаком по столу:
- Не сметь! Негоже оплакивать его! Жив твой Васька, живым и вернется. А то ишь, нюни распустила! У тебя одной мужик воевать пошёл? Живут дальше бабы, работают, детишек растят, за домом следят. А ты знай, что слёзы льёшь.
- Деда, а вдруг он не вернется? - всхлипывала внучка.
- Ты того! - он погрозил пальцем. - Беду не кликай! А коли мыслей дурных полна голова, так поди, займи себя чем-нибудь.
- Только с поля пришла, деда. Устала.
- Ревела, небось, на поле? Ничего вон, клубок с нитями бери и вяжи. Отправишь потом посылкой Василию.
- Дед, ты чего? - она вскочила. - Он до осени вернется. Он обещал. Ведь наша армия - самая лучшая! Фрицов погонят так, что только и будут у них пятки сверкать.
- Вот об том и думай, а слёзы лить прекращай. Ещё дитенок родится такой же, как мамка его, плаксой.
- Дед, ты о чем? - вздрогнула Зоя.
- Глупа ты, Зой, или прикидываешься? Разве не на сносях ты? Дурно тебе по утрам, голова кружится, третий день еда в рот не лезет.
- Так всё от переживаний душевных.
- Ага, ага. А ты к Глашке сходи, пущай посмотрит. Помяни моё слово - зимой правнуком порадуешь меня. Вернешься - за вязание возьмись. Понадобяться еще Василию нашему носочки тёплые...
Прав был дед, будто чувствовал что-то - Зоя и в самом деле ждала ребенка. В который раз она поразилась внимательности и проницательности деда Захара. А ведь он иногда такие вещи говорил - диву даёшься. Будто дар у него какой был. Сядет порой под яблонькой, что-то скажет. Посмеешься порой над его словами, а оно, глядь, сбывается. Вот как и в этот раз. Зоя ведь за всеми этими слезливыми моментами всё упустила. Она, женщина, сразу не поняла, в чем дело, думала от переживаний плохо ей, а оказывается, новая жизнь в ней зародилась.
****
Спустя два месяца Зоя вышла во двор и увидела рядом с забором четырех мальчишек и двух девчонок лет по тринадцать-четырнадцать. Ими командовала Людмила, давая поручения.
- Что происходит? - спросила она.
- Зоя, здравствуй, - Людмила улыбнулась. - А я вот ребят собрала. Вчера проходила мимо вашего двора, увидела, что трава уж до колена, да забор покосился. Видать, от ветра недавнего. Ох, как сильно бушевал!
- Ты хочешь сказать, что я хозяйка плохая? - нахмурилась Зоя.
- Нет, нет, что ты, - смутилась учительница. - Я же знаю, что ты в положении, Глаша говорит, что сложно ты носишь. Вот я и попросила ребят помочь тебе. Мальчишки сейчас воду натаскают, зачем деду Захару ведра тяжелые носить с его-то радикулитом? А нам несложно, правда, ребят?
- Правда, Людмила Петровна, - улыбнулся мальчишка. Зоя узнала его - это сын Веселкиных. - А потом к бабе Дуне пойдем, картошку копать будем.
- Люда, не надо больше так, ладно? - тихо попросила Зоя. - Мы сами справляемся.
- Зой, я ведь понимаю всё. Тяжело тебе сейчас, да и дед Захар приболел. А мы с Васькой всегда друг другу на выручку шли. Он часто мне помогал, так разреши и ты добром отплатить. А ребята сейчас быстро управятся.
Девчонки и Люда в самом деле резво очистили землю от травы вдоль забора, мальчишки натаскали воды в баню и в бочку во дворе, а так же поправили колышки вдоль ограды.
- Вот спасибо, вот услужили, - похвалил ребят дед Захар.
- И правда, спасибо вам большое, ребята. Но, думаю, лучше помогать старым людям. Бабе Дуне, например, Кузьме Степанычу, сторожу амбара. А мы сами управимся, - произнесла Зоя.
- Нам не трудно, - ответили ребята. А сын Веселкиных подмигнул и прошептал: - Тем более, что Людмила Петровна отпросила нас с уроков у Ильи Алексеевича. Прогула не будет, не будет и двойки, а то я забыл домашнее задание сделать.
- Вот хитрец, - рассмеялась Зоя.
****
Как ни странно, но Зоя вдруг стала чувствовать благодарность к Людмиле за то, что та стала ей помогать. Именно Людмила пошла в управление колхоза, а затем в сельсовет, чтобы попросить освободить Зою от работ на поле и ферме. Зоя и правда тяжело носила ребенка, видимо, сказывались бесконечные переживания из-за Василия и поступавших неутешительных новостей и сводок по радио. Дед говорил, что она в мать должно быть пошла - у его дочери одна беременность была и ту она пролежала на печи. И после того, как Зою освободили от колхозных работ, она поступила в распоряжение Людмилы - помогала ей рисовать плакаты, занимала детей, пока их родители были на работе. Теперь у Люды было больше времени на учебный материал и проверку тетрадей, пока Зоя рисовала с детьми, учила девочек вязать и шить. И дед Захар в сторонке не оставался - он приходил в школу и занимал мальчишек делом. Учил их мастерить скворечники, лавочки и прочие полезные вещи. Это тяжелое время сплотило всех жителей села. И ревности уже у Зои не было к Люде, она по-другому посмотрела на эту молодую женщину. И даже чувствовала к ней жалость - та возилась с чужими детьми, а вечером возвращалась в каморку при школе, которая служила ей жильем, и засыпала в одиночестве. И не было у неё того, о ком бы плакала душа и сжималось сердце. И не с кем ей было поговорить по душам. Как-то Зоя спросила Люду, почему она в родительском доме не живет, на что учительница грустно улыбнулась и сказала, что там нет возможности среди гама, криков и суматохи от младших братьев и сестры проверять школьные тетради и готовиться к занятиям.
Именно Люда была рядом, когда Зоя родила сына. Здоровый, розовощекий малыш появился в конце февраля, наполнив дом Зои и деда Захара громким криком.
- Мальчонка, - плакал от счастья дед Захар. - Мальчонка, гляди-ка!
- Правнук, деда, как ты и говорил, - уставшая Зоя улыбнулась, глядя на дедушку.
- Самый красивый ребенок, которого я видел, - смахнул дед слезу.- Теперь и умирать не жалко.
- Деда, ты чего? - Зоя приподнялась с подушки. - Ты чего? Тебе еще правнука растить и Васю с победой дождаться.
- Да, вот ради этого и стоит пожить, - крякнул дед. - Зойка, я к Василичу пойду, обмыть бы нам с ним это дело.
- Иди, дед, иди, - рассмеялась Зоя.
Когда дед вышел, в дом вошла Людмила, которая провожала врача Глафиру.
- Зой, ты поспи, а я рядышком побуду, посмотрю за малышом. Как назвать решила?
- Захаром хочу назвать, в честь дедушки. Надеюсь, он вырастет таким же хорошим человеком, - пробормотала Зоя, устало закрывая глаза. В этот момент она окончательно поняла, почему её муж так предан этой дружбе. Людмила именно тот человек, которому не страшно довериться.
ПРОДОЛЖЕНИЕ, ГЛАВА 2 под картинкой.
#ХельгаОгонëкДуши
Ссылка на страницу автора в конце темы.
Хельга
Под яблоневым цветом. Глава 2
28.04.2025 г.
Август 1942 года.
Зоя не спала всю ночь - у маленького Захарки резались зубы, он плакал. Она успокаивала малыша, чувствуя усталость. Не физическую, нет, душевную. Она плакала, глядя на ребенка, на деда, который сидел на крыльце и дымил трубкой. Она смотрела впереди себя на стол, где кроме ботвы свекольной и нескольких картошин больше ничего не было. Она знала, что впереди будет трудная, нелегкая зима, поэтому использовала любую возможность сделать запасы хоть немного впрок. Вместе с дедом они брали Захарку в лес, собирая грибы и ягоды, которые затем сушили на солнце. Яблонька, как и в прошлый год, хорошие дала плоды, да и старый сад тоже хорошо плодоносил, что позволило хотя бы фрукты и ягоды запасти на зиму, так же высушив одну часть, а другую часть отправить в погреб на хранение. Сахара не было, чтобы наварить варенье или сделать повидло.
Хлеба тоже было очень мало, как и муки, и круп. Многое уходило на фронт или в город, но люди не роптали, зная, что с каждой горстью пшеницы или зерна они приближают победу. Вновь и вновь перечитывала Зоя письма мужа и плакала, зная, что победа еще очень далека. Вот и теперь тревожные сводки приходили из Сталинграда.
Захар уснул, и Зоя, устало глядя на его безмятежное личико, подумала о том, что здесь, на Алтае, им всё же легче, чем тем, кто сейчас под немцами или рядом с линией фронта. Она прижала тихонько к себе сына - ничего, всё проходит и это пройдет. Сомкнув глаза, Зоя задремала. Она проспала три часа, прежде чем услышала стук в калитку и громкий голос Людмилы.
- Люда? Что случилось? Отчего ты в такую рань? - она удивилась, увидев учительницу.
- Зоя, одевайся, к школе пойдем.
- Зачем? Каникулы ведь.
- Ребят привезли, надо решать, что с ними делать.
- Каких ребят, о чем ты говоришь? - Зоя еще не очнулась ото сна, к тому же захныкал маленький Захар.
- Пойдем, по дороге всё расскажу. А Захарку с дедом оставь. Я вот молока принесла немного в крынке, баба Дуня дала, пусть даст ему.
- Спасибо, Люда. Сейчас я соберусь.
Зоя спокойно вышла из дома, услышав, как сын замолчал в руках своего прадеда.
- Так какие ребята?
- Ой, Зоя, детишек к нам привезли, эвакуированных.
- Откуда?
- Из Сталинграда.
- Ого! А отчего же их так далеко везли-то? - удивилась Зоя.
- Чему ты удивляешься, Зоенька? Половина страны приняла у себя детишек из Ленинграда, из Подмосковья, из многих других городов, которые безжалостно разрушались. Вот и до нас черёд дошел. Говорят, детей было изначально более двухсот, но всех их распределили по детским домам и по семьям. К нам остаток довезли. Попросили на время принять, а там уж в Казахстан отправят или еще куда. Они сироты.
- А какая от меня помощь требуется? - Зоя едва поспевала за Людмилой.
- Надо по домам походить, кровати поспрашивать. Вот у Емельяновых два сына на фронт ушли, попросим хоть одну койку у них.
- А где же мы будем ставить эти койки?
- Так в школе, Зой. Не поняла ещё?
- А дети где учиться будут?
Людмила только тяжело вздохнула, и Зоя поняла, что задала глупый вопрос. В первую очередь надо о сиротках подумать. С обучением что-то придумают.
Они подошли к сельской школе, и Зоя встала как вкопанная, увидев детей. Самому старшему, на вид, было лет десять. Слезы стали душить её, когда она смотрела на девочку, худенькую, в порванном платьице, с куклой в руках, из которой торчала ватка и нитки. А рядом мальчишка, лет семи. На ногах у него ботинки явно размера на два больше, чем его ноги. Тут подоспела как раз колхозная повариха с котелком в руках, металлическими тарелками и оловянными ложками. Она стала раскладывать серую вязкую кашу, и дети как по команде накинулись на еду.
Уже не скрывая слёз, Зоя плакала чуть ли не навзрыд.
- Зой, пока они едят, пошли по домам, надо кровати попросить, - тронула её за плечо Люда. - Кормить их будут за счет колхоза, распоряжение пришло, с общей кухни станут для них еду приносить.
Весь день Зоя и Люда ходили по домам - они собирали кровати, матрасы, кое-кто из жителей поселка поделился вещами для детишек. Одна из женщин, доярка Василиса, забрала к себе самого младшего ребенка - четырехлетнего Никитку. Полгода назад она потеряла своего сына, он не пережил зиму, вот её сердце, измученное слезами, прониклось к мальчишке. Тем более, что его звали так же. Оставалось еще десять ребятишек. С того дня Зоя и Люда всячески опекали детей - они стирали их вещи, Зоя учила девочек шить и чинить свою одежду, мальчики ходили на реку рыбачить под приглядом учителя Ильи Алексеевича. Он тоже принимал непосредственное участие в жизни сирот. А еще Зоя заметила, что он с интересом поглядывает на Людмилу. А та, в свою очередь, краснеет от его пристального взгляда.
Он был хорошим учителем, но довольно скромным, не умеющим ухаживать и красиво говорить.
Наконец зимой, после Нового года он подошёл к Зое и, переминаясь с ноги на ногу, спросил, как намекнуть Людмиле на то, что она ему нравится.
- Так и ты ей нравишься, - с деревенской простотой ответила ему Зоя. - Сделай первый шаг, наберись храбрости.
- Зоя, она с Алёшкой возится и с Машуткой. А что если я предложу ей жить вместе и воспитывать их?
- Вот прям жить вместе? Вот так сразу? - удивилась Зоя.
- А чего? Нам не по семнадцать лет. Мы люди взрослые, я даже постарше Людочки буду. Оба мы свободные, так чего стесняться?
- Не торопишься ты, Илья Алексеевич?
- Я давно её люблю, - набрался храбрости учитель и признался Зое в этом.
- Ну раз любишь, иди да и скажи ей об этом! Зачем мне говоришь?
- А вдруг оттолкнет, или рассмеётся?
- Трус ты, Илья Алексеевич. Даром что мужчина. Ты сходи, сходи. Пока не скажешь - ничего не узнаешь.
- Пойду... - он вздохнул и собрался, будто в бой отправляли его.
- Постой, - Зоя нахмурилась. - Значит, Алешку и Машутку воспитывать... А остальные дети как же? Обещали их распределить, или дальше куда в детские дома отправить, но вот уже полгода как дети живут в школе. Двоих, правда, тоже по домам разобрали, но люди из соседнего села.
- Так смотри, - оживился Илья Алексеевич, - Варвара и Женька едут в город в интернат, на них уже документы пришли. Леночка и Саша пойдут жить к Ефимовым, разве ты не знала? Они неделю назад документы подали на усыновление. А четверых детишек мы тоже попробуем распределить по семьям.
- Троих, - тихо произнесла Зоя. - Я хочу Галочку взять к себе.
Впервые увидев маленькую девочку с рваной куклой в руках, худенькую и с печальными глазами, Зоя не могла теперь спокойно спать по ночам.
- Правда?
- Правда. Я уж в письме Васе об этом написала. Осталось еще с дедом поговорить.
- Вот и хорошо, думаю, Вася будет не против. Давай, Зоя, до встречи, пойду счастья попытаю.
- Илья Алексеевич, ты уж как-то посмелее, не мычи, по делу всё говори, - со смехом произнесла Зоя.
А чуть позже она хохотала в голос, когда Люда ей рассказывала, как подошёл к ней Илья Алексеевич и замуж позвал.
- Выходи, говорит, Людмила, за меня замуж. Алёшку и Машутку будем вместе воспитывать. - фыркнула от смеха Люда
- А ты чего?
- Удивилась я, обомлела. Смотрю на него и думаю - уж не приложился ли он где головушкой своей?
- И чего?
- Не приложился, видимо, раз серьезно так глядит, кепку в руках мнёт, а глаза, как у щенка.
- Так ты согласие дала?
- Ради Машутки и Алешки, - кивнула Люда, а Зоя рассмеялась. Как же! Только слепой не видит, как смотрят они друг на друга.
Уже в субботу Люда и Илья Алексеевич расписывались, и в тот же вечер Алёшка с сестрой Машенькой пошли жить в новый дом к учителю старших классов.
Детей потихоньку разбирали. Через две недели после того, как Люда и Илья Алексеевич поженились, пришел ответ от Василия. Он писал, что нисколько не против будет, что дочерью звать станет и любить станет, как родную, пусть даже сейчас он не знает её. Вот с этим письмом она и пришла к деду Захару.
- Деда, ты не против? - тихо спросила она.
- Отчего же мне противиться, внучка? - он усмехнулся. - Где один ребенок, там и двое. Мне Галчонок тоже по сердцу пришлась, недавно увязалась со мной на рыбалку, так я запретил - мало ли чего, на льду опасно. А она глазки потупила, вздохнула и покорно согласилась. Чудо, а не ребенок. Другая бы капризничала, упрашивала, а эта только кивнула. Такая послушная, такая смышленная. Несчастная только. Так что веди, Зойка, девчушку. К председателю сам схожу, потолкуем. Ничего, что документы не готовы, это всё пустое.
Обняв деда, Зоя побежала к школе.
****
Уже к весне 1943 года детей всех разобрали, только Варвара и Женя уехали в интернат. У них отец на фронте, верили они, что он жив, вот и не захотели в чужую семью. Они разумно рассудили, что отцу так легче их будет найти.
Было голодно, было тяжело, но дети росли в семьях, дружили между собой и помогали своим приемным родителям. Вместе с ними они ждали долгожданную победу, известие о которой прозвучало лишь спустя два года в мае 1945.
Когда Василий вернулся домой, весь поселок благоухал цветущими садами и цветами сирени. Зайдя во двор, он буквально упал на лавочку под буйно растущей яблоней.
- Эх, как деревце-то выросло! - громко произнес он. Зоя, которая возле сарая перебирала лук-севок, вздрогнула, услышав голос мужа. Громко вскрикнув, она бросилась к мужу. Она плакала и смеялась от счастья. Он же прижал её к себе так крепко, что Зоя стала бояться за свои рёбра.
- Мама? - послышался детский голосок.
Василий отстранился, увидев трехлетнего Захара. Медленно, шаг за шагом он подходил к нему, потом поднял мальчишку, подкинул вверх и прижал к себе. Он смотрел в его лицо и улыбался. Мальчик удивленно глядел на отца.
- Захарушка, папка это твой. Папка вернулся, - счастливо говорила Зоя.
Василий засмеялся и посмотрел в сторону, где к стене жалась девочка. Галочке уж семь лет было.
- Здравствуй, Галчонок. Так вот ты какая, дочка... Иди же сюда! - он поманил её рукой и девочка, смущаясь, подошла к худому и высокому мужчине с приятной улыбкой. В этот момент она почувствовала, что у неё теперь и правда полная семья. И что эти её приёмные родители любят друг друга. Она уже привыкла называть Зою мамой, теперь есть тот, кого она назовёт отцом...
На следующий день рано утром Зоя вышла из дома и увидела дедушку, который сидел на лавочке под цветущей яблоней, склонив голову. В этом не было ничего удивительного - дед просыпался рано, как и все деревенские. Но он тут же выходил на улицу, первым кормил кур, затем садился перед домом и о чем-то много думал, дымя трубкой. Но сегодня он дремал, по всей видимости. И трубка лежала рядом.
- Деда, пойдем в дом, я кашу варить буду.
Ответом Зое была тишина. Подойдя к дедушке, она тронула его плечо и через мгновение поняла - его больше нет с ними...
Он прожил, как и обещал, до Победы, понянчив внука, пригрев сиротку и дождавшись любимого зятя. Он ушел тихо, проведя последние минуты своей жизни, наслаждаясь ароматом цветущей яблони, которую сам лично посадил здесь несколько лет назад. Он ушел, зная, что у его близких теперь всё будет хорошо...
ЭПИЛОГ
Василий и Зоя прожили вместе долгую жизнь. Не получилось у них больше общих детей, не могла Зоя больше заберемененеть. Но судьба так распорядилась, что они пригрели в начале пятидесятых еще двух сироток из детского дома. Так и растили в любви и заботе родного сына Захара и троих приёмных - Галю, Ивана и Сонечку. Детей воспитывали так, что жили они меж собой дружно и в ладу.
Зато у Людмилы и Ильи Алексеевича детишки рождались один за другим. Помимо Алёшки и Машутки, которых они усыновили, у них в семье появились родные Дима, Матвей, Фёдор и Анна.
Семьи дружили и поддерживали друг друга. Зоя теперь только посмеивалась, вспоминая свою глупую ревность. Людмила оказалась и впрямь лучшим другом!
Благодарю за прочтение и поддержку автора.
При копировании прошу указывать ссылку на первоисточник.
Автор Хельга
#ХельгаОгонëкДуши
Чтобы прочитать другие рассказы Хельги - нажмите на хештег (красную строчку) или на картинку в конце темы.
Рассказ опубликован с личного разрешения автора, специально для группы "Огонёк души".