Травница (2 часть)

Одну из библиотекарш действительно звали Анастасия Ильинична, а фамилия у нее была Горелова. Без всяких сомнений, именно она была матерью Ильи. А еще когда-то давным-давно она была Настькой Гореловой, подругой самой Марины. Той, с которой Марина поступила довольно-таки нехорошо и даже некоторое время сожалела об этом. Когда у Насти начал расти живот, нетрудно было догадаться, чей именно это ребенок и каким образом Настя забеременела. И хотя Марина тогда сделала вид, что ее это не касается, и даже так же как и все односельчане на людях осуждала бывшую подругу, все же в глубине души ей было очень жалко Настю. Обида на Горелову у нее давно прошла, и если бы можно было повернуть время вспять, Марина ни за что не стала бы подсылать к ней Павла. Вот только сделанного не воротишь, и когда Настя уехала из деревни, Марина вздохнула с облегчением. Так она вскоре смогла забыть о своей вине и вообще о существовании Насти.
Самым страшным было то, что своим открытием Марина не могла поделиться ни с кем. Ни с мужем, ни с дочерью, ни даже со своими знакомыми. В этом случае ей пришлось бы рассказать всю ту грязную историю, а делать этого Марина по понятным причинам не хотела. Первоначально план ее состоял в том, чтобы, разыскав мать Ильи, популярно объяснить этой зарвавшейся библиотекарше то, что ее сын вовсе не пара дочери Марины и Геннадия. Теперь же Марина не знала, что и делать с полученной информацией. Видеться с бывшей подругой ей совершенно не хотелось. Но и о том, чтобы стать родственниками с Гореловой, тоже не могло быть и речи.
Марина оказалась в тупике и долгое время не могла придумать, как ей поступить. Решение пришло само собой, и хотя Марине было несколько не по себе поступать так с собственной дочерью, другого выхода из создавшейся ситуации она не видела.
Некоторое время назад Марина начала посещать фитнес зал, возраст брал свое, и женщина пыталась хоть как-то догнать собственную ускользающую молодость. Тренер, как нарочно, был молод и красив. Это, безусловно являлось для Марины дополнительным стимулом, чтобы не жалеть саму себя во время занятий, но страшно расстраивало ее. Марина прекрасно понимала то, что такие высоты ей уже давно не по зубам, и ей оставалось только мечтать, чего ей запретить никто не мог.
На этот раз Марина решила воспользоваться услугами молодого тренера в несколько иных целях, чем улучшение собственной фигуры. Женщина очень надеялась на то, что он не откажет ей. Была у тренера одна слабость — он очень нуждался в деньгах, и Марина об этом прекрасно знала.
— Смотри, не переусердствуй, Стасик, — напутствовала тренера Марина, — твоя цель сделать вид, что соблазнил мою дочь, а не переспать с нею. Если хоть каким-то образом напугаешь Анюту, я тебе ни копейки не заплачу. Ты все понял, справишься?
— Не переживайте, Марина Викторовна, все будет окей! Я в школьном театре играл, так что со своей ролью справлюсь. Вы, главное, сама не подведите, смотрите, чтобы этот Отелло, жених вашей дочери, чего не учинил. Мне неприятности на работе не нужны.
— Об этом не беспокойся, Илья, мальчик воспитанный, — улыбнулась Марина, невольно пожалев о том, что все так складывается. Будь Илья из другой семьи, естественно, более-менее богатой и перспективной, лучшего жениха для своей дочери Марина бы не смела и желать.
В назначенный день Марина позвонила своей дочери и попросила ее срочно приехать в фитнес зал. Сказала, что во время занятий она почувствовала себя нехорошо и боится в одиночестве добираться до дома. Сама Марина тем временем отправилась на стройку, где работал Илья, так как предполагаемый жених дочери еще не обзавелся мобильным телефоном, и пообщаться с ним другим способом, как при личной встрече, возможности не было. Это Геннадий, едва современные игрушки появились в продаже, сразу снабдил средствами связи и свою жену, и дочь. А у будущего зятя на подобные вещи денег не было и вряд ли когда-нибудь будут.
С трудом разыскав Илью, Марина напустила на себя скорбный вид и уже было открыла рот, чтобы привести в действие свой план, как внезапно голова ее настолько закружилась, что женщина повалилась прямо на землю и тут же отключилась, потеряв сознание.
Марина пришла в себя в больнице. Непривычная обстановка, запах лекарств и беспощадная тревога в груди. У Марины было такое чувство, что жизнь ее разделилась пополам. Была жизнь до этого момента, а теперь для нее настала совсем иная жизнь, и в ней уже не будет самой Марины. Такой, какой она сама себя знала, не будет…
У Марины обнаружили опухоль головного мозга. Молодой доктор, отводя в сторону взгляд, сообщил Геннадию о том, что сделать почти ничего нельзя. Опухоль расположена в таком месте, куда подобраться нет никакой возможности.
Конечно же, муж Марины сдаваться не собирался. Он потратил почти все свои сбережения, обследовал Марину в лучших клиниках страны, даже делал запрос за границу. Но результат был один и тот же.
Марине становилось то хуже, то лучше, и вот как-то раз, после очередного сеанса химиотерапии Марина попросила мужа привести к ней в палату одного человека. А именно Горелову Анастасию Ильиничну, заведующую седьмой городской библиотекой.
— Настя, ты меня узнаешь? — спросила Марина, как только моложавая женщина высокого роста и с модной стрижкой вошла в палату.
— Здравствуй, Марина, — поздоровалась та и подошла прямо к постели больной.
— Значит, признала? Я сейчас так выгляжу, что и родная мать меня бы не узнала бы.
— Ты выглядишь совсем неплохо. К тому же, твои глаза совсем не изменились, в них все так же горит огонь.
— Скажешь, тоже! Какой уж там огонь?! Все погасло. И я скоро угасну. Вот хотела напоследок покаяться перед тобой. Снять камень с души, очень уж давит.
Настя молча присела на стул. Некоторое время они обе молчали. Марина прикрыла глаза и так, с закрытыми веками, чтобы не смотреть на Настю, проговорила:
— Это я тогда к тебе Павла подослала. Сказала, где тебя можно одну застать и так далее. Наговорила ему, будто ты сама этого хочешь, но не можешь решиться.
— Я знаю, Марина, — услышала больная тихий голос Насти.
— Как?
Марина распахнула глаза.
— Просто догадалась.
Взгляды женщин встретились. Марина, не отрываясь, смотрела на Настю, пытаясь разглядеть в ее глазах злобу, обиду или хотя бы обычное презрение. Ничего такого не было во взгляде Насти, добрыми казались ее глаза и ничего более.
— Погоди, это еще не все, — моргнув, сказала Марина, — твой сын Илья любит мою дочь.
— И это мне известно, — тихо произнесла Настя, — вы с Аней очень похожи. Точнее, Анюта напоминает тебя в молодые годы.
— А то, что я пыталась их разлучить, тебе тоже известно?
— Нет. Об этом я ничего не знала, — снисходительно улыбнувшись, ответила собеседница Марины.
— Да! Я попросила одного молодого тренера напасть на собственную дочь! Прижать ее покрепче в его рабочем кабинете так, чтобы с виду казалось, будто между ними страсть. Стасик сильный, Аньке было бы с ним не справиться. А потом я планировала, чтобы эту сцену увидел Илья.
— Ну что же, раз твои планы не сработали, то и говорить не о чем. Ты лучше покажи мне историю твоей болезни.
Марина в недоумении посмотрела на свою старинную подругу.
— А зачем тебе моя история болезни?
— Помнишь, у Семена Дубова обнаружили опухоль? Он три месяца пил мои отвары по бабушкиному рецепту, и болезнь отступила. Возможно, случайность это, а может быть и нет. Если ты решишься, можно хотя бы попробовать.
— Ты хочешь попробовать лечить меня, несмотря на то, что я тебе только что рассказала?
— Марин, ну о чем ты говоришь? Причем тут вообще все то, что ты мне рассказала?
— Ты что, святая?
Марина недовольно фыркнула. Ей стало как-то неуютно находиться рядом с Настей, захотелось даже ее прогнать.
— Я далеко не святая, Марина, — строго посмотрев на бывшую подругу, сказала Настя. — Несколько месяцев я даже была зла на тебя. Ровно девять месяцев, если быть точной. А потом появился Илья, и я больше не могла ни на кого злиться. Даже на его отца. На Павла. Что поделаешь, раз он таким уродился? Не видел Паша в человеке души, только телесную оболочку. Таких людей немало вокруг, так уж все устроено. Если бы люди умели смотреть в душу другого, не было бы ни убийств, ни прочего зла. Мне так кажется.
Несколько месяцев Марина принимала лекарственные настои, приготовленные Настей. Докторам она об этом ничего не говорила, сначала стесняясь того, что над ней будут смеяться, а потом, когда ей стало значительно лучше, из опасений, что врачи могут запретить подобное лечение.
Никто не может ответить на вопрос, благодаря чему опухоль у Марины исчезла по прошествии чуть менее года. Травки помогли или все-таки химиотерапия? Разве именно это важно? Марина снова могла жить! Но, как ей тогда и показалось, прежней Марины уже не существовало. Жить по новой начала уже совершенно другая Марина, та, кто старалась почаще заглядывать в человеческие души.
Именно такой я запомнила свою бабушку Марину, доброй, чуткой и отзывчивой к чужой беде. Я помню, как она помогала больным людям, за многими даже сама лично ухаживала. И это были совершенно чужие для нее люди. Вместе с дедушкой Геннадием они являлись спонсорами дома для инвалидов, расположенного в нашем городе, и еще вели какую-то деятельность, связанную с волонтерством.
А еще, как бы это ни было странно, мои бабушка и дедушка умерли в один день с разницей в двенадцать часов. Бабушка Настя утверждает, что так случилось потому, что между ними была настоящая любовь. Мне это казалось странным, ведь для меня они были очень старыми. Особенно дед Геннадий. Я даже всегда удивлялась, чего это они все время держатся за ручки, словно боятся потерять друг друга.
Что еще добавить? Ах, да! С самого детства бабушка Настасья пыталась обучить меня своему знанию растительного мира. У меня, если честно, не очень получалось, я слишком неусидчивая. Но вот не так давно я начала ощущать что-то странное. После прикосновения к некоторым травам одни мне кажутся теплыми, словно прогретыми на жарком солнце, а другие ледяными, такими, что хочется отдернуть руку. Бабушка Настя говорит, будто таким образом растения и распознаются, словно разговаривают с нами, и главное уметь их слушать. Точно так же, как нужно учиться заглядывать в человеческие души.
Автор: Юферева С.