7 сентября 1699 года жителям Константинополя нашлось о чем поговорить. Потому что в столицу великой империи к султану Махмуду прибыли удивительные гости. Их давно ждали, о том, что русские пришлют послов договариваться о мире, визирь уже докладывал султану. Но никто не ожидал, что русские доберутся до Константинополя таким способом: на своем собственном корабле, построенном на собственной верфи. И теперь этот неожиданный гость салютовал султану, как положено, из всех 46 орудий, а глава русского посольства, опытнейший и хитрейший Емельян Украинцев, дьяк Посольского приказа, уже собирался сходить на берег.
Этот корабль «Крепость» так впечатлил турок, что посмотреть на него приезжал сам султан с визирем. Кивали головами, рассматривали удивленно, хвалили. Емельян Украинцев в отчете Петру Алексеевичу доложил о произведенном фуроре: « О твоем, великого государя, корабле немалое подивление было, кто его делал и как он мелкими водами из-под Азова вышел в Черное море, да и тому дивились, что так скоро и без турецких лоцманов прошел черноморскую пучину» Служба «Крепости» окажется не очень долгой, как и у всех первых петровских кораблей. Построили этот корабль, как и все первые петровские фрегаты в спешке из сырого леса, потому что царю срочно захотелось обзавестись своим флотом. Но плавание до Константинополя и обратно первым из кораблей, построенных при Петре на русской верфи, он успешно выдержал. В 1704 году его ремонтировали, а потом Петр распорядился больше в море «Крепость» не посылать, а вытащить на берег и сохранить «для славы, что был в Константинополе». Памятником корабль прослужил около года, после чего успешно сгнил и был брошен в Азове, когда его сдавали туркам после поражения в Прутском походе.
Портретов Емельяна Украинцева не сохранилось, это просто кадр из хорошего советского фильма о эпохе Петра I
Тем временем в Константинополе развернулись хитрые баталии на дворцовом поле брани. Сражались мастера крючкотворства, своевременно сказанных слов и вовремя сделанных поклонов и реверансов. И надо отметить, что ушлых турок и греков в этот раз обыграли. Русские во главе с дьяком Емельяном Игнатьевичем всего то за каких-то 10 месяцев смогли договориться обо всем к полной выгоде России: русские получили Азов, плюс перестали посылать поминки в Крым, плюс свобода торговли, плюс беспошлинное паломничество в Иерусалим для всего народа православного.
Двадцать с лишним раз большие заседания собирали. У великого визиря нервы не выдержали, он отказался иметь дело с этими неуступчивыми гяурами. Но Украинцев все-таки добился своего и привез в Москву мир на 30 лет. Как раз вовремя – у царя после его Великого Посольства появились другие планы. Он решил рубить окно в Европу на Балтике – воевать со шведами. Так что Емельян Игнатьевич все сделал вовремя. То, что в реальности мир с Османской империей продержится только 10 лет – это уже не его вина. Он свое дело сделал.
А кто это вообще был такой Емельян Украинцев? Откуда он взялся в Посольском приказе?!
Сын рязанского поместного дворянина, Емельян Игнатьевич, в отличие от отца не стал служить «конно, людно и оружно» на южной границе, а подался в крючкотворы. Может быть, потому что по службе помочь встать на ноги было некому – отец погиб, когда Емельян был еще совсем молод. Вот он и выбрал не такую почетную гражданскую службу. И, как оказалось, не прогадал и оказался на своем месте. Начал он с младших чинов в Посольском приказе. Но быстро попался на глаза Ордину-Нащокину и поучаствовал во всех самых интересных и значимых посольствах и переговорах эпохи: и с поляками во всех переговорах принимал участие, и в Данию ездил, и к шведскому королю и Голландским штатам с посольствами его посылали. И так уж получилось, что к 1681 году стал Емельян Украинцев одним из трех дьяков Посольского приказа. Самым опытным и умелым. Даже на Бархатной книге среди прочих есть его подпись. Уважаемый стал человек.
Все бурные перемены 1682-1689 годов, когда то стрельцы размахнулись не по чину, то Софья Алексеевна решила, что она при двух братьях сможет сама править, даже когда они подрастут и станут совершеннолетними, не затронули карьеры Емельяна Игнатьевича. Ему правда, пришлось некоторое время опробовать на себе армейскую лямку, потому что его начальнику Василию Голицыну пришла в голову гениальная мысль мобилизовать в Крымский поход не только всех, кто обязан военной службой, но и дьяков и подъячих. Так что в провале крымского похода Голицына есть и доля участия Украинцева, хоть он там и ничего не решал.
Но видимо, это участие в походе, где от опытного дипломата было не то, чтобы много пользы, в дальнейшем помогло опытному дьяку выбрать правильную сторону. И вообще вовремя выбрать правильную сторону – это для высшей государственной бюрократии не предательство, а умение предвидеть. Да, когда конфликт Петра и Софьи перешел в прямое противостояние, Украинцев, несмотря на то, что Голицын в общем и целом его не обижал и привечал (за исключением мобилизации в Крымский поход), выбрал не его сторону, а сторону Петра. Вовремя сориентировался и сдал патрона «со всеми потрохами». Ничего личного, просто служба. Впрочем, если уж честно – Голицына сдал не только Украинцев. От него после того как Петр забрал власть в свои руки, все отвернулись. Несмотря на то, что еще только что лебезили и славили государственный ум Василия Васильевича.
Украинцев оставался главным дьяком Посольского приказа и дальше при Петре до своего последнего часа. Формально, он не всегда занимал место главы Посольского приказа. Но дела это не меняло. Нарышкин ли возглавлял посольское дело или сам Петр брался решать дипломатические вопросы, все слушали, что скажет самый опытный дьяк, разбиравшийся во всех хитросплетениях тогдашней политики. Да, порой ему здорово прилетало, вплоть до царской палки, когда в 1704 году до Петра дошли сведения о махинациях Украинцева во главе Провиантского приказа. Но тут же следовал приказ – Украинцеву отправляться на переговоры с турками о точном проведении границ, чтобы не было никаких разногласий. Потому что незаменим был Емельян Игнатьевич для русской дипломатии.
В Москве сохранились палаты Украинцева, принадлежавшие знаменитому дьяку и затем перешедшие Михаилу Михайловичу Голицыну. В настоящее время здание находится в не самом лучшем состоянии
Кстати, в последние его годы рядом с Украинцевым появился один занятный персонаж. Толковый немецкий юноша по имени Генрих Иоганн Фридрих занял в Посольском приказе место переводчика. Он внимательно учился у своего патрона, запоминал все его советы, правила и учился у него отстаивать интересы русской дипломатии. Вскоре немецкому юноше намекнули, что начальство ценит его ум и сообразительность и у него есть перспективы далеко пойти по службе. Только для этого требуется сущая мелочь – надо перестать быть немцем и стать русским. Генрих Иоганн Фридрих все понял правильно и стал Андреем Ивановичем. Так в Посольском приказе появился Андрей Иванович Остерман – ученик и продолжатель дела Петра Великого и его соратника Емельяна Украинцева.
Калейдоскоп истории. Обо всём понемногу.
Лучший дьяк Посольского приказа
7 сентября 1699 года жителям Константинополя нашлось о чем поговорить. Потому что в столицу великой империи к султану Махмуду прибыли удивительные гости. Их давно ждали, о том, что русские пришлют послов договариваться о мире, визирь уже докладывал султану. Но никто не ожидал, что русские доберутся до Константинополя таким способом: на своем собственном корабле, построенном на собственной верфи. И теперь этот неожиданный гость салютовал султану, как положено, из всех 46 орудий, а глава русского посольства, опытнейший и хитрейший Емельян Украинцев, дьяк Посольского приказа, уже собирался сходить на берег.« О твоем, великого государя, корабле немалое подивление было, кто его делал и как он мелкими водами из-под Азова вышел в Черное море, да и тому дивились, что так скоро и без турецких лоцманов прошел черноморскую пучину»
Служба «Крепости» окажется не очень долгой, как и у всех первых петровских кораблей. Построили этот корабль, как и все первые петровские фрегаты в спешке из сырого леса, потому что царю срочно захотелось обзавестись своим флотом. Но плавание до Константинополя и обратно первым из кораблей, построенных при Петре на русской верфи, он успешно выдержал. В 1704 году его ремонтировали, а потом Петр распорядился больше в море «Крепость» не посылать, а вытащить на берег и сохранить «для славы, что был в Константинополе». Памятником корабль прослужил около года, после чего успешно сгнил и был брошен в Азове, когда его сдавали туркам после поражения в Прутском походе.
Двадцать с лишним раз большие заседания собирали. У великого визиря нервы не выдержали, он отказался иметь дело с этими неуступчивыми гяурами. Но Украинцев все-таки добился своего и привез в Москву мир на 30 лет. Как раз вовремя – у царя после его Великого Посольства появились другие планы. Он решил рубить окно в Европу на Балтике – воевать со шведами. Так что Емельян Игнатьевич все сделал вовремя. То, что в реальности мир с Османской империей продержится только 10 лет – это уже не его вина. Он свое дело сделал.
Сын рязанского поместного дворянина, Емельян Игнатьевич, в отличие от отца не стал служить «конно, людно и оружно» на южной границе, а подался в крючкотворы. Может быть, потому что по службе помочь встать на ноги было некому – отец погиб, когда Емельян был еще совсем молод. Вот он и выбрал не такую почетную гражданскую службу. И, как оказалось, не прогадал и оказался на своем месте. Начал он с младших чинов в Посольском приказе. Но быстро попался на глаза Ордину-Нащокину и поучаствовал во всех самых интересных и значимых посольствах и переговорах эпохи: и с поляками во всех переговорах принимал участие, и в Данию ездил, и к шведскому королю и Голландским штатам с посольствами его посылали. И так уж получилось, что к 1681 году стал Емельян Украинцев одним из трех дьяков Посольского приказа. Самым опытным и умелым. Даже на Бархатной книге среди прочих есть его подпись. Уважаемый стал человек.
Все бурные перемены 1682-1689 годов, когда то стрельцы размахнулись не по чину, то Софья Алексеевна решила, что она при двух братьях сможет сама править, даже когда они подрастут и станут совершеннолетними, не затронули карьеры Емельяна Игнатьевича. Ему правда, пришлось некоторое время опробовать на себе армейскую лямку, потому что его начальнику Василию Голицыну пришла в голову гениальная мысль мобилизовать в Крымский поход не только всех, кто обязан военной службой, но и дьяков и подъячих. Так что в провале крымского похода Голицына есть и доля участия Украинцева, хоть он там и ничего не решал.
Но видимо, это участие в походе, где от опытного дипломата было не то, чтобы много пользы, в дальнейшем помогло опытному дьяку выбрать правильную сторону. И вообще вовремя выбрать правильную сторону – это для высшей государственной бюрократии не предательство, а умение предвидеть. Да, когда конфликт Петра и Софьи перешел в прямое противостояние, Украинцев, несмотря на то, что Голицын в общем и целом его не обижал и привечал (за исключением мобилизации в Крымский поход), выбрал не его сторону, а сторону Петра. Вовремя сориентировался и сдал патрона «со всеми потрохами». Ничего личного, просто служба. Впрочем, если уж честно – Голицына сдал не только Украинцев. От него после того как Петр забрал власть в свои руки, все отвернулись. Несмотря на то, что еще только что лебезили и славили государственный ум Василия Васильевича.
Украинцев оставался главным дьяком Посольского приказа и дальше при Петре до своего последнего часа. Формально, он не всегда занимал место главы Посольского приказа. Но дела это не меняло. Нарышкин ли возглавлял посольское дело или сам Петр брался решать дипломатические вопросы, все слушали, что скажет самый опытный дьяк, разбиравшийся во всех хитросплетениях тогдашней политики. Да, порой ему здорово прилетало, вплоть до царской палки, когда в 1704 году до Петра дошли сведения о махинациях Украинцева во главе Провиантского приказа. Но тут же следовал приказ – Украинцеву отправляться на переговоры с турками о точном проведении границ, чтобы не было никаких разногласий. Потому что незаменим был Емельян Игнатьевич для русской дипломатии.