Волшебник из несказочной эпохи
21 октября 1896 года родился выдающийся писатель Евгений Шварц, чье имя для нескольких поколений стало символом детства, любви и добра. Кто из нас не знает «Сказку о потерянном времени», «Марью-искусницу», пьесы «Красная шапочка», «Золушка» и «Снежная королева»? Шварц всегда сочинял истории только со счастливым финалом - не любил грустных сказок. А волшебник из «Обыкновенного чуда» стал его автопортретом.
Евгений Шварц родился в Казани у молодой пары студентов медицинского факультета университета. Отец будущего драматурга Лев Борисович происходил из еврейской семьи и ради брака с рязанской красавицей Марией Шелковой принял православие. Так что новорожденного Евгения крестили по православному обряду. Оба родителя любили литературу и театр, оба с успехом играли в самодеятельных постановках. В подмосковном Дмитрове, куда их распределили после окончания вуза, Льва Борисовича арестовали за антиправительственную пропаганду. Семью выслали из города, и с тех пор Шварцы часто переезжали, пока в 1902 году не осели в Майкопе. Здесь прошли юношеские годы Евгения. На здании училища, которое он окончил, установлена мемориальная доска: «Здесь с 1905 по 1913 год учился известный советский писатель Евгений Львович Шварц». Отсюда он по настоянию родителей отправился поступать на юридический факультет Московского народного университета, так как не имел, по их мнению, очевидных талантов. Кроме того, без знания латинского языка в другой вуз не принимали.
Евгений Шварц родился в Казани у молодой пары студентов медицинского факультета университета. Отец будущего драматурга Лев Борисович происходил из еврейской семьи и ради брака с рязанской красавицей Марией Шелковой принял православие. Так что новорожденного Евгения крестили по православному обряду. Оба родителя любили литературу и театр, оба с успехом играли в самодеятельных постановках. В подмосковном Дмитрове, куда их распределили после окончания вуза, Льва Борисовича арестовали за антиправительственную пропаганду. Семью выслали из города, и с тех пор Шварцы часто переезжали, пока в 1902 году не осели в Майкопе. Здесь прошли юношеские годы Евгения. На здании училища, которое он окончил, установлена мемориальная доска: «Здесь с 1905 по 1913 год учился известный советский писатель Евгений Львович Шварц». Отсюда он по настоянию родителей отправился поступать на юридический факультет Московского народного университета, так как не имел, по их мнению, очевидных талантов. Кроме того, без знания латинского языка в другой вуз не принимали.
Учеба Евгению не нравилась. Гораздо больше его интересовали литература и театр. Практически все доступные средства студент тратил на билеты на драматические постановки. В итоге к Рождеству ни с чем вернулся домой, занявшись музыкой и изучением латыни. На следующий год поступил в МГУ, где до диплома доучиться не успел, потому что в 1917 году Шварца, как и многих других студентов, призвали в армию. Военные действия, в которых он был вынужден принимать участие, закончились для него выбитыми передними зубами, тремором рук и тифом. По счастью, он попал в госпиталь в Екатеринодаре (Краснодар), где в то время работал хирургом его отец.
Выписавшись из госпиталя в 1919 году, Евгений отправился в Ростов-на-Дону, где, надеясь завершить образование, поступил в местный университет, переведенный из Варшавы, и заодно в «Театральную мастерскую» в качестве актера. Именно здесь состоялась его встреча с первой женой актрисой Гаянэ Халайджиевой, на сцене Холодовой. Ради нее он принял крещение в Армянской апостольской церкви.
Выписавшись из госпиталя в 1919 году, Евгений отправился в Ростов-на-Дону, где, надеясь завершить образование, поступил в местный университет, переведенный из Варшавы, и заодно в «Театральную мастерскую» в качестве актера. Именно здесь состоялась его встреча с первой женой актрисой Гаянэ Халайджиевой, на сцене Холодовой. Ради нее он принял крещение в Армянской апостольской церкви.
В 1921-м «Театральную мастерскую» посетил Николай Гумилев, хотел посмотреть свою пьесу «Гондла». А потом по его рекомендации труппа переехала в Петроград. Правда, когда артисты добрались до места, Гумилев уже был расстрелян. «Гондлу» сыграли несколько раз в здании нынешнего Театра имени Ленсовета, но вскоре пьесу запретили, а мастерская прекратила существование. Шварц с женой остались в Петрограде, подрабатывали скетчами в балаганных театрах, зарабатывая около двух миллионов рублей за вечер. Тогда на эти деньги можно было купить несколько бутербродов из черного хлеба с селедкой. Евгений Львович дружил со многими артистами, которые проживали в Доме искусств. Там часто ставили импровизационные спектакли, где ему отводилась роль конферансье. Сын Корнея Чуковского Николай познакомил его с отцом, у которого Шварц некоторое время работал секретарем.
Лето 1923 года Шварц провел на Донбассе, работая в газете «Всероссийская кочегарка». В этот период он занялся написанием фельетонов и стихотворений под псевдонимами Щур, Дед Сарай, Домовой и Эдгар Пепо. Там же подружился с Николаем Олейниковым и в полной мере осознал себя литератором, когда его рассказы на основе писем, присылаемых в газету, стали набирать популярность. Вернувшись в Петроград, работал в журнале «Ленинград», детском издательстве «Радуга», а также детском отделе Госиздата под руководством Самуила Маршака, а именно в журналах «Чиж» и «Еж». В тот же период в печать вышло первое его произведение для детей - «Рассказ старой балалайки».
Лето 1923 года Шварц провел на Донбассе, работая в газете «Всероссийская кочегарка». В этот период он занялся написанием фельетонов и стихотворений под псевдонимами Щур, Дед Сарай, Домовой и Эдгар Пепо. Там же подружился с Николаем Олейниковым и в полной мере осознал себя литератором, когда его рассказы на основе писем, присылаемых в газету, стали набирать популярность. Вернувшись в Петроград, работал в журнале «Ленинград», детском издательстве «Радуга», а также детском отделе Госиздата под руководством Самуила Маршака, а именно в журналах «Чиж» и «Еж». В тот же период в печать вышло первое его произведение для детей - «Рассказ старой балалайки».
В Ленинградском ТЮЗе в 1929 году с большим успехом прошла премьера первой пьесы Шварца «Ундервуд». С этого момента он начал много писать для театра, а затем и для кино, транслируя свое мировоззрение и утверждаясь как уникальный автор. Практически все его друзья и соратники постепенно попали под маховик репрессий и преследований. Сам Евгений Львович, несмотря на принципиальный отказ доносить на кого-либо, остался на свободе. Он говорил так: «Пишу все, кроме доносов». Впрочем, многие произведения писателя подвергались жесткой цензуре. Пьесы «Тень» и «Дракон» исполнялись при его жизни очень недолго, после чего были запрещены.
В 1929 году Шварц расторг брак с Гаянэ, несмотря на то что за три месяца до этого у них родилась дочь Наталья. Писатель влюбился в Екатерину Ивановну Зильбер (урожденную Обух) и ничего не мог с этим поделать. Чувство было взаимным, и Екатерина ради Шварца ушла от мужа.
В 1929 году Шварц расторг брак с Гаянэ, несмотря на то что за три месяца до этого у них родилась дочь Наталья. Писатель влюбился в Екатерину Ивановну Зильбер (урожденную Обух) и ничего не мог с этим поделать. Чувство было взаимным, и Екатерина ради Шварца ушла от мужа.
Этот союз стал счастливым и продлился 28 лет. В начале блокады они вместе дежурили на крыше Писательского дома на набережной канала Грибоедова, гасили зажигалки, а также устроили пункт помощи раненым. Позднее их отправили в эвакуацию, где Евгений Львович продолжал писать пьесы и работать завлитом в различных театрах, в том числе в Ленинградском театре комедии под руководством Николая Акимова.
В эвакуации Шварц написал одно из лучших своих произведений — пьесу «Дракон». Ее поставили на сцене эвакуированного ленинградского театра комедии три раза. Она шла без правок. А потом «Дракона» запретили на 20 лет. Газета «Литература и искусство» назвала пьесу «вредной сказкой».
Было бы странно, если бы советская цензура спокойно относилась к творчеству Шварца.
В 1934 году под запрет попал «Голый король». В 1940-м, после нескольких показов, убрали из репертуара спектакль «Тень».
Его истории современны в любую эпоху, если нет свободы, если царит страх, если отравлен воздух.
Свою пьесу «Медведь» сценарист начнет писать в 1944 году, а закончит через 10 лет. Позже он переименует ее в «Обыкновенное чудо».
«Эту пьесу я очень люблю. Прикасался к ней всегда с осторожностью и только в такие дни, когда чувствовал себя человеком» — писал Шварц.
А еще он признавался, что «Обыкновенное чудо» — это его ода любви к жене. Екатерина Ивановна стала прообразом жены волшебника.
Последние 10 лет жизни Евгений Львович провел с супругой в Комарово. Это было чудесное время, почти как в «Чуде» — домик в цветах, хозяйка Екатерина Ивановна разливает кофе в старинные фарфоровые чашки.
В эвакуации Шварц написал одно из лучших своих произведений — пьесу «Дракон». Ее поставили на сцене эвакуированного ленинградского театра комедии три раза. Она шла без правок. А потом «Дракона» запретили на 20 лет. Газета «Литература и искусство» назвала пьесу «вредной сказкой».
Было бы странно, если бы советская цензура спокойно относилась к творчеству Шварца.
В 1934 году под запрет попал «Голый король». В 1940-м, после нескольких показов, убрали из репертуара спектакль «Тень».
Его истории современны в любую эпоху, если нет свободы, если царит страх, если отравлен воздух.
Свою пьесу «Медведь» сценарист начнет писать в 1944 году, а закончит через 10 лет. Позже он переименует ее в «Обыкновенное чудо».
«Эту пьесу я очень люблю. Прикасался к ней всегда с осторожностью и только в такие дни, когда чувствовал себя человеком» — писал Шварц.
А еще он признавался, что «Обыкновенное чудо» — это его ода любви к жене. Екатерина Ивановна стала прообразом жены волшебника.
Последние 10 лет жизни Евгений Львович провел с супругой в Комарово. Это было чудесное время, почти как в «Чуде» — домик в цветах, хозяйка Екатерина Ивановна разливает кофе в старинные фарфоровые чашки.
Любимая жена оставалась со Шварцем до самого конца. В последний год жизни писатель, перенесший несколько инфарктов, уже не находил сил работать. Он умер 15 января 1958 года и был похоронен на Богословском кладбище в Ленинграде.
«И ДИВНОЙ ЗОЛУШКОЮ СТАЛА
ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ЖЕЙМО!»
21 октября 1896 года
родился добрый сказочник
Евгений Львович Шварц.
Шварц по своим писал законам,
Совсем не гнался за рублём.
Он славен «Тенью» и «Драконом»,
А также «Голым королём».
Хоть сочинял порой устало,
Но это было не ярмо –
И дивной Золушкою стала
Великолепная Жеймо!
Он не успел дожить до старца:
Суровы были те года.
Но как нас греют сказки Шварца:
Они, конечно, – навсегда!
21.10.24. (Лев Сидоровский )
«Пишу всё, кроме доносов».
Евгений Львович Шварц - 129 лет со дня рождения.
«Первый признак действительно талантливого человека: он радуется чужому успеху. Он понимает, что каждая удача не отнимает, а дарит...» - Повесть о молодых супругах.
«С тех пор как его величество объявил, что наша нация есть высшая в мире, нам приказано начисто забыть иностранные языки». - Голый король.
«Лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице». - Дракон.
«И в трагических концах есть свое величие. Они заставляют задуматься оставшихся в живых». - Обыкновенное чудо.
Ужас перед историями с плохим концом преследовал Шварца с детства. Он вспоминает, как заткнул уши, не желая слушать сказку о Дюймовочке, будучи уверен, что она обречена. Родители этим пользовались:
«Если я, к примеру, отказывался есть котлету, мама начинала рассказывать сказку, все герои которой попадали в безвыходное положение. "Доедай, а то все утонут". И я доедал».
Недаром в «Обыкновенном чуде» Эмилия выговаривает сочинителю-Хозяину: «Стыдно убивать героев для того, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных. Терпеть я этого не могу».
В 1919 году, предлагая руку и сердце актрисе Гаянэ Халайджиевой (на сцене она выступала как Гаянэ Холодова), он сказал, что выполнит любое ее желание. «А если я скажу: прыгни в Дон?» — спросила она. Шварц перемахнул через парапет и прямо в пальто, калошах и шапке бросился в холодную ноябрьскую реку. В апреле они поженились.
Он не боялся помогать семье арестованного Заболоцкого, и открыто поддерживал другого репрессированного друга, поэта Николая Олейникова.
В 1946 году, когда начали травить Ахматову и Зощенко, первым пошёл нанести им визит.
После речи Зощенко на заседани общего собрания Ленинградского отделения Союза советских писателей (ССП), четверо осмелились аплодировать. По свидетельству очевидцев, Шварц даже аплодировал стоя.
Последний год Шварц писал очень мало: многие месяцы постельного режима после инфарктов вогнали его в апатию, работать не удавалось, жизнь в Комарово свелась к ожиданию смерти, которую он называл «днем неимоверной длины».
Леонид Пантелеев вспоминал, как Шварц пытался шутить: «Испытываю судьбу. Подписался на тридцатитомное собрание Диккенса. Интересно, на каком томе это случится?» Случилось на третьем, его любимом «Пиквикском клубе», — 15 января 1958 года.
------------------
Из дневников:
«Пятница началась интересно. Телеграмма из Москвы. Кошеверова и Погожева сообщают, что худсовет министерства принял «Золушку» на отлично. Что особенно отмечена моя работа. Поздравляют. Едва я успел это оценить – телефон: Москвин поздравляет – ему Кошеверова звонила из Москвы. Едва повесил трубку – Эрмлер звонит. Тоже поздравляет. Потом начались звонки со студии. Я принимал все поздравления с тем самым ошеломленным, растерянным ощущением, с каким встречаю успех. Брань зато воспринимаю свежо, остро и отчетливо. «Золушка», очевидно, для тех, кто не знает литературный сценарий, приемлема. Ну вот. Надо ли говорить, что это еще больше выбило меня из колеи. Взбудоражило. Суббота принесла новые сенсации. Васильев телеграфировал Глотову, что поздравляет его и весь коллектив. Что «Золушка» – победа «Ленфильма» и всей советской кинематографии. Глотов приказал эту телеграмму переписать на плакат и выставить в коридоре студии. Тут уже я стал пугаться. Я люблю нормальный успех. В этом буме, мне показалось, что-то угрожающее есть. Я вспомнил успех «Дракона», который кончился так уныло. Словом, я притаился внутренне и жду. И я устал, устал – сам не знаю отчего. Впрочем, все эти сенсации меня ободрили. Моментами кажется, что всё будет хорошо».
- Все сказочки пишешь? - попытался поддеть Евгения Шварца некий "совпис", при встрече в издательстве.
- Это вы сказочки пишете, - ласково ответил ему Шварц.
Вот именно.
И где все эти "Бруски", где этот "Цемент", и кто вспомнит хоть строчку из драматурга Виктора Гусева и самого этого Гусева?
А Шварц - вот он, на языке. С ясным и отважным взглядом на мир, с гениальными формулировками, которыми можно закрывать любую тему.
"Лучший способ уберечься от дракона - это иметь собственного". Как это могло пройти цензуру в 1943 году? Однако ж прошло. Шварц обыграл цензоров, напугав их перспективой саморазоблачения: "А вы про кого подумали, товарищи чекисты?"
Про "сытость в острой форме" - это тоже сформулировал Евгений Шварц.
- Это опасно?
- Да. Для окружающих.
Великий.
День рождения сегодня.
(Виктор Шендерович )