Главная героиня нашей экспедиции, искусная ткачиха и рукодельница Ольга Сергеевна Ившина, бабушка Раисы Анатольевны Ладинской, была еще и знатной певуньей Кузьмовыра – песни в ее исполнении хранятся в Публичном архиве традиционной культуры Удмуртии. В 1983 году в одной из экспедиций ее записывала Римма Аркадьевна Чуракова. А в прошлом году участник проекта «Звук Евразии» (и лауреат премии «Хранители») этнопевица Наталия Дзыга включила один из ее голо́сов в свой авторский трек.
Но начнем мы не с бабушки, а с прабабушки Раисы Анатольевны Ладинской – точнее, с ее свадебного платья, которому исполнилось уже сто двадцать лет и которое, переходя по наследству детям, внукам и правнукам, дожило в целости и сохранности до наших дней. Романтическая история этого необычного платья и свадьбы полюбивших друг друга Анны и Сергея несколько лет назад легла в основу одной из театрализованных музыкальных композиций фольклорного ансамбля «Вишенка» Кузьмовырского дома культуры. А затем вдохновила и наши «Тканые истории».
Раиса Анатольевна показывает фартук, сотканный и сшитый ее бабушкой
– Прабабушка моя, Анна, родом из Кушьи, – рассказывает Раиса Аанатольевна Ладинская. – В Кушье, говорят, бедно жили – не то, что в Кузьмовыре. И как-то Сергей, будущий отец моей бабушки, поехал с друзьями на табани в Кушью. Увидел там Анну и влюбился. Она была красавицей – высокая, стройная… Но родители Сергея – а семья у него была зажиточная – не согласились сосватать Анну. Дескать, зачем она, такая бедная, нужна. Семья Сергея держала лавку, и он вместе с дядей туда на лошадях возил товар. А дядя у него, говорят, очень мудрый был – умный, ловко выворачивался от разбойников, которых тогда много на дорогах встречалось. Сергей тоже был красивый, сильный парень. И вот он влюбился. А родители не разрешают жениться на бедной. Что делать? На базаре, куда ездил за товарами, купил он шикарную желтую жаккардовую домотканую ткань, а на отделку – черный бархат, который тогда считался признаком достатка и даже роскоши. Черный бархат только видные девушки носили. И привез эти ткани Анне, чтобы она сшила платье. И она сшила платье – подруги ей помогли. И когда все-таки родители Сергей поехали ее сватать, увидели, что вышла к ним такая красавица, да еще в таком платье – уже не устояли, разрешили свадьбу сыграть… Моя бабушка Ольга Сергеевна Ившина, дочь Сергея и Анны, которой платье перешло по наследству, очень ценила его. Надевала его только на Новый год. Когда она мне передавала его, говорила: «Ты это платье цени, оно мне очень дорого». Когда их раскулачивали, из дома вытащили все. А это платье они спрятали в тайник, под печкой. И оно осталось…
Раиса Анатольевна Ладинская
Вот и она, главная героиня нашего рассказа с удивительной судьбой. Да, можно и так – всю жизнь прожить в маленькой деревне, никуда не выезжать из нее, и при этом испытать столько событий и потрясений, что впору писать настоящий роман. На жизненный путь Ольги Сергеевны Ившиной пришлись гражданская война, две мировые, послевоенные годы… Из одного лихолетья в другое. Да и были ли они в России в двадцатом веке, долгие безмятежные времена? А ткать Ольга Сергеевна начала с детства, рано вышла замуж, совсем молодой лишилась мужа, оставшись с шестерыми детьми на руках, что называется, мал мала меньше… Постоянный изнурительный труд и ответственность за большую семью. И при этом из ее рук выходили удивительно красивые ткани…
Мировая бабушка – так называет Ольгу Сергеевну ее внучка, Раиса Анатольевна Ладинская, подготовившая для экспедиционной встречи сотканные бабушкой полотна, полотенца, скатерти, вышитые кружева. Сколько всего сохранилось! А не сохранилось, так или иначе ушло в переделку ее внучкой, еще больше.
– Меня бабушка воспитывала, я бабушкина дочь, – говорит Раиса Анатольевна. – Бабушку звали Ольга Сергеевна Ившина. Девичья фамилия – Корепанова. Она 1906 года рождения. Она – и я, значит – из рода Куачар. Самая знаменитая мировая бабушка была! Знаете, по-удмуртски говорили «етӥз кышномурт». Это значит «мировая бабушка». А мою бабушку еще называли нимо-дано Куачар Олька. Ох, она была такая властная женщина! Без мужа осталась и шестерых своих детей воспитала. И меня, внучку, – так что я седьмая была. Так получилось, что моя мать рано меня родила. В 12 лет, в годы войны, она уже работала на Балезинской железной дороге, строила вокзал. Потом семь лет в тяжелых условиях была в лесу, где валили и сплавляли бревна. Потом, говорит, надоело в лесу. И меня родила.
Раиса Анатольевна со своей мировой бабушкой Ольгой Сергеевной Ившиной. Фотография 1961 года
… Так получилось, что мать вскоре вышла замуж. А я осталась с бабушкой. Так с бабушкой я до конца и жила – она умерла в 1995 году. Она меня воспитала, подняла, выучила – на свою колхозную пенсию в двенадцать рублей…
А дедушка, Митрофан Иванович (он 1904 года рождения), был портным – очень хорошим, шил верхнюю одежду и даже сапоги. От него у нас осталась швейная машинка зингеровская, помню, и я на ней тоже шила.
Вообще-то бабушка родом из зажиточной семьи – тут были зажиточные крестьяне, держали свою лавку. Но родители ее отца, уже немощные, отдали заведование лавкой старшему сыну, Игнату. А когда семья разрослась, отец бабушки с семьей отделился, построил дом. Потом началась гражданская война, и его забрали в армию. Бабушке тогда было десять лет. Вскоре его расстреляли в Казани – тогда сто человек расстреляли… А затем у нее умерла мать, и в одиннадцать лет она осталась сиротой. Игната, брата отца, раскулачили, отправили с двумя сыновьями в Сибирь.
Когда раскулачивали, ходили по домам, забирали все – лошадей, коров, зерно, одежду, еду… И даже никакие документы не давали. Родителей отца и дядю оставили в деревне, потому что они старые уже были, немощные – не доедут до Сибири, умрут в обозе по дороге. Так что они стали жить с моей бабушкой, в ее доме. И в 16 лет ее отдали замуж за Митрофана.
Родила она девятерых детей, выжили шесть. А ее мужа – он был больной уже – во время Великой Отечественной войны отправили в трудовой лагерь в Ижевск, шить шинели для солдат. Там он и пробыл всю войну. Когда война закончилась, его отпустили домой. И он пешком пришел из Ижевска в Кузьмовыр. Уже болел туберкулезом, но у них родился еще один ребенок. А через год Митрофан умер. И последняя бабкина дочь родилась зимой, в дороге, когда она хоронила мужа в сорокаградусный мороз… Но она всех воспитала. И меня.
Такая вот у нее сложная жизнь была, у моей бабки. Сиротой осталась, сиротой выросла… Но муж, говорит, хороший был, ни разу не обижал. Почти все ее дети получили образование. Хотя и сама моя бабушка образованная была – она же из зажиточной семьи, четыре класса закончила. У них, рода Куачар, своя начальная школа была. Бабушка, когда рассказывала о ней, говорила: «Это наша школа». Мне кажется все-таки, что это церковно-приходская школа. Потому что, говорит, когда красные пришли в Игру, поп с попадьей в этой школе укрывались. Вспоминает, что попадья, красивая, русская, учила ее стихотворениям всяким на русском языке… Потом, когда снова красные пришли в Игру, попа и попадью расстреляли прямо там, у церкви…
… Вместе с тканями и прочим бабушкиным наследием мы всей экспедиционной группой рассматриваем старые фотографии, которые принесла на встречу Раиса Анатольевна. Для моих коллег по экспедиции многие лица знакомы – они, кузьмовырские жительницы, хорошо помнят и Ольгу Сергеевну Ившину, и многих ее односельчан, которые изображены на снимках. Но наши руки вновь тянутся к тканям – от тяжелых воспоминаний хочется обратиться к чему-то красивому и жизнеутверждающему. Раиса Анатольевна вспоминает, как в детстве она сама ткала, как ее учила бабушка.
Свадебное фото одного из сыновей Ольги Сергеевны Ившиной. Фотография 1958 года
– Постоянно меня заставляла сидеть! – улыбается она. – Крючок сделает, я проталкиваю нитку, она ее надевает – основная нить какая-то идет. Ох, я и ненавидела это! Нужно в каждую-каждую дырочку вдеть… Иногда я пропускаю. Ругала меня! Там, говорит, дырка будет. И снова заставляет меня делать. А я маленькая была, ох мне и надоедало!..
Помнит Раиса Анатольевна, пусть и не в подробных деталях, как ее бабушка толкла лен, отделяя головки семян от шелухи, как теребила его, пряла, ткала, как отбеливали сотканное полотно щелоком и выносили его на мартовский снег…
…И – вот что интересно! – видимо, есть в удмуртском роде Куачар какая-то особенная творческая нотка, генетически заложенное стремление к красоте, искусству, врожденный вкус, гуманитарный талант… Тут уж мы, конечно, можем и фантазировать, и что-то придумывать ради красного словца – а как же без этого в историях-то! Но ведь неслучайно среди детей и внуков Ольги Сергеевны Ившиной есть и художники, и театральные деятели, и даже оперный певец… А какие удивительные кружева вязала мама Раисы Анатольевны – Крестина Митрофановна Клементьева! Узоры не подсматривала где-то в журналах, а придумывала сама, буквально на ходу – еще в юности, когда пастушила на кузьмовырских лугах, сидя на пригорочке, вывязывала крючком из ниток сорокового номера такие тончайшие цветы да орнаменты, что любой профессиональный мастер позавидует.
Да и сама Раиса Анатольевна выбрала своим профессиональным поприщем именно культуру – проработала директором Кузьмовырского клуба больше тридцати лет. И рукодельничать она тоже очень любит – а как же, выросла с такой бабушкой, среди ткацких станков, считай! Вот потому и не сохранились в целости и сохранности многие бабушкины вещи и ткани, потому что Раиса Анатольевна то модную сумочку из них сошьет – чего ж им без дела в сундуке пылиться, то платья и юбки на текстильных кукол пустит… Жалеет сейчас о том, что многое вот так «пропало» – но, если так посмотреть, может, и не пропало вовсе, а получило новую жизнь. Как, например, мамины и бабушкины кружева и ткани, которые использованы в первой коллекции платьев Кузьмовырского дома культуры. Хочется, конечно, сохранить в первозданности лучшие образцы старинного творчества. Но ведь не в огонь же пустили, не сожгли, как старье (бывает и такое в деревнях, чего уж!), а всё ж таки для творчества использовали…
Мы еще обязательно заглянем к Раисе Анатольевне Ладинской, в волшебные сундуки ее бабушки, – за одну встречу всего не покажешь и обо всем не расскажешь. А пока благодарим ее за увлекательную беседу от имени всех участников экспедиции – Натальи Русских, Галины Дмитриевны Ившиной, Галины Вениаминовны Ившиной, Людмилы Широбоковой, Лидии Селиверстовой, Веры Болдыревой и Светланы Мальцевой.
Экспедиционная беседа
Текст, фото – Светлана Мальцева.
Проект «Музей тканых историй деревни Кузьмовыр» реализуется при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Проект «Тканые истории деревни Кузьмовыр» реализуется при поддержке Фонда президентских грантов.
Публичный архив традиционной культуры Удмуртии
Мировая бабушка
Но начнем мы не с бабушки, а с прабабушки Раисы Анатольевны Ладинской – точнее, с ее свадебного платья, которому исполнилось уже сто двадцать лет и которое, переходя по наследству детям, внукам и правнукам, дожило в целости и сохранности до наших дней. Романтическая история этого необычного платья и свадьбы полюбивших друг друга Анны и Сергея несколько лет назад легла в основу одной из театрализованных музыкальных композиций фольклорного ансамбля «Вишенка» Кузьмовырского дома культуры. А затем вдохновила и наши «Тканые истории».
Мировая бабушка – так называет Ольгу Сергеевну ее внучка, Раиса Анатольевна Ладинская, подготовившая для экспедиционной встречи сотканные бабушкой полотна, полотенца, скатерти, вышитые кружева. Сколько всего сохранилось! А не сохранилось, так или иначе ушло в переделку ее внучкой, еще больше.
– Меня бабушка воспитывала, я бабушкина дочь, – говорит Раиса Анатольевна. – Бабушку звали Ольга Сергеевна Ившина. Девичья фамилия – Корепанова. Она 1906 года рождения. Она – и я, значит – из рода Куачар. Самая знаменитая мировая бабушка была! Знаете, по-удмуртски говорили «етӥз кышномурт». Это значит «мировая бабушка». А мою бабушку еще называли нимо-дано Куачар Олька. Ох, она была такая властная женщина! Без мужа осталась и шестерых своих детей воспитала. И меня, внучку, – так что я седьмая была. Так получилось, что моя мать рано меня родила. В 12 лет, в годы войны, она уже работала на Балезинской железной дороге, строила вокзал. Потом семь лет в тяжелых условиях была в лесу, где валили и сплавляли бревна. Потом, говорит, надоело в лесу. И меня родила.
А дедушка, Митрофан Иванович (он 1904 года рождения), был портным – очень хорошим, шил верхнюю одежду и даже сапоги. От него у нас осталась швейная машинка зингеровская, помню, и я на ней тоже шила.
Вообще-то бабушка родом из зажиточной семьи – тут были зажиточные крестьяне, держали свою лавку. Но родители ее отца, уже немощные, отдали заведование лавкой старшему сыну, Игнату. А когда семья разрослась, отец бабушки с семьей отделился, построил дом. Потом началась гражданская война, и его забрали в армию. Бабушке тогда было десять лет. Вскоре его расстреляли в Казани – тогда сто человек расстреляли… А затем у нее умерла мать, и в одиннадцать лет она осталась сиротой. Игната, брата отца, раскулачили, отправили с двумя сыновьями в Сибирь.
Когда раскулачивали, ходили по домам, забирали все – лошадей, коров, зерно, одежду, еду… И даже никакие документы не давали. Родителей отца и дядю оставили в деревне, потому что они старые уже были, немощные – не доедут до Сибири, умрут в обозе по дороге. Так что они стали жить с моей бабушкой, в ее доме. И в 16 лет ее отдали замуж за Митрофана.
Родила она девятерых детей, выжили шесть. А ее мужа – он был больной уже – во время Великой Отечественной войны отправили в трудовой лагерь в Ижевск, шить шинели для солдат. Там он и пробыл всю войну. Когда война закончилась, его отпустили домой. И он пешком пришел из Ижевска в Кузьмовыр. Уже болел туберкулезом, но у них родился еще один ребенок. А через год Митрофан умер. И последняя бабкина дочь родилась зимой, в дороге, когда она хоронила мужа в сорокаградусный мороз… Но она всех воспитала. И меня.
Такая вот у нее сложная жизнь была, у моей бабки. Сиротой осталась, сиротой выросла… Но муж, говорит, хороший был, ни разу не обижал. Почти все ее дети получили образование. Хотя и сама моя бабушка образованная была – она же из зажиточной семьи, четыре класса закончила. У них, рода Куачар, своя начальная школа была. Бабушка, когда рассказывала о ней, говорила: «Это наша школа». Мне кажется все-таки, что это церковно-приходская школа. Потому что, говорит, когда красные пришли в Игру, поп с попадьей в этой школе укрывались. Вспоминает, что попадья, красивая, русская, учила ее стихотворениям всяким на русском языке… Потом, когда снова красные пришли в Игру, попа и попадью расстреляли прямо там, у церкви…
… Вместе с тканями и прочим бабушкиным наследием мы всей экспедиционной группой рассматриваем старые фотографии, которые принесла на встречу Раиса Анатольевна. Для моих коллег по экспедиции многие лица знакомы – они, кузьмовырские жительницы, хорошо помнят и Ольгу Сергеевну Ившину, и многих ее односельчан, которые изображены на снимках. Но наши руки вновь тянутся к тканям – от тяжелых воспоминаний хочется обратиться к чему-то красивому и жизнеутверждающему. Раиса Анатольевна вспоминает, как в детстве она сама ткала, как ее учила бабушка.
Помнит Раиса Анатольевна, пусть и не в подробных деталях, как ее бабушка толкла лен, отделяя головки семян от шелухи, как теребила его, пряла, ткала, как отбеливали сотканное полотно щелоком и выносили его на мартовский снег…
…И – вот что интересно! – видимо, есть в удмуртском роде Куачар какая-то особенная творческая нотка, генетически заложенное стремление к красоте, искусству, врожденный вкус, гуманитарный талант… Тут уж мы, конечно, можем и фантазировать, и что-то придумывать ради красного словца – а как же без этого в историях-то! Но ведь неслучайно среди детей и внуков Ольги Сергеевны Ившиной есть и художники, и театральные деятели, и даже оперный певец… А какие удивительные кружева вязала мама Раисы Анатольевны – Крестина Митрофановна Клементьева! Узоры не подсматривала где-то в журналах, а придумывала сама, буквально на ходу – еще в юности, когда пастушила на кузьмовырских лугах, сидя на пригорочке, вывязывала крючком из ниток сорокового номера такие тончайшие цветы да орнаменты, что любой профессиональный мастер позавидует.
Да и сама Раиса Анатольевна выбрала своим профессиональным поприщем именно культуру – проработала директором Кузьмовырского клуба больше тридцати лет. И рукодельничать она тоже очень любит – а как же, выросла с такой бабушкой, среди ткацких станков, считай! Вот потому и не сохранились в целости и сохранности многие бабушкины вещи и ткани, потому что Раиса Анатольевна то модную сумочку из них сошьет – чего ж им без дела в сундуке пылиться, то платья и юбки на текстильных кукол пустит… Жалеет сейчас о том, что многое вот так «пропало» – но, если так посмотреть, может, и не пропало вовсе, а получило новую жизнь. Как, например, мамины и бабушкины кружева и ткани, которые использованы в первой коллекции платьев Кузьмовырского дома культуры. Хочется, конечно, сохранить в первозданности лучшие образцы старинного творчества. Но ведь не в огонь же пустили, не сожгли, как старье (бывает и такое в деревнях, чего уж!), а всё ж таки для творчества использовали…
Мы еще обязательно заглянем к Раисе Анатольевне Ладинской, в волшебные сундуки ее бабушки, – за одну встречу всего не покажешь и обо всем не расскажешь. А пока благодарим ее за увлекательную беседу от имени всех участников экспедиции – Натальи Русских, Галины Дмитриевны Ившиной, Галины Вениаминовны Ившиной, Людмилы Широбоковой, Лидии Селиверстовой, Веры Болдыревой и Светланы Мальцевой.
Текст, фото – Светлана Мальцева.
Проект «Музей тканых историй деревни Кузьмовыр» реализуется при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Проект «Тканые истории деревни Кузьмовыр» реализуется при поддержке Фонда президентских грантов.
#ПА #ПубличныйАрхив #KAMArecords #НКО #ТканыеИстории #Наследие #Традиции #Кузьмовыр #ФондПотанина #МузейБезГраниц #ЭффективнаяФилантропия #ФондПрезидентскихГрантов #ФПГ