Тамара Иосифовна Полякова, уроженка Байвала, давно живет в Ижевске. Но в родную деревню приезжает часто. И, хотя родительский дом, в котором прошло ее детство, давно принадлежит другим, на байвальской земле теперь стоит дом семьи ее дочери, Татьяны Петровны Корепановой.
– Построили они дом добротный недалеко от моего родного дома, – говорит Тамара Иосифовна. – Раньше я не так часто бывала в деревне, а как дочь с семьей построились здесь, приезжаю каждые выходные. И мне здесь милы-дороги все тропинки, все растения. Потому что мое детство прошло в этой деревне. Это была самая чудесная деревня! Пусть у нас не было школы, библиотеки, магазина, но для нас это место самое чудесное!.. Вся улица была осыпана аптечной ромашкой. Мы играли на улице, собирали эту ромашку, пекли печенье и украшали этой ромашкой. И до сих пор запах этой ромашки для меня родной и волнующий. Мне кажется, этим запахом пропитана вся наша деревня…
Я хорошо помню свое детство, начиная с 1959 года. Тогда мне было четыре года. У нас в семье как раз родилась двойня. Наша семья Корепановых была большая – восемь детей, не было ни бабушки, ни дедушки. Мама, Анна Дмитриевна, была очень живая, боевая, работящая, она шила, любила чистоту и порядок. Вот она в порядке нас и держала. Помню, как пятеро из нас закончили учебный год, и все пятеро получили подарки за хорошую учебу. Мы учились хорошо, нас хвалили, отец с матерью заботы не знали, на родительские собрания ходили с удовольствием, потому что, кроме добрых слов, ничего о нас не слышали.
…Раньше, я помню, всем в колхозе распределяли участки, где рос лен. Твой участок – значит, ты должен этот лен вытеребить, высушить, связать в снопы. А потом зимой проезжали с этими снопами по улице и вываливали их прямо перед домом. Надо было все это затаскивать в дом, просушить, вытеребить, сплести кудель… И сдать колхозу норму, определенное количество килограммов. А мама говорила: «Норма нормой, а как я должна своих детей-то обделить?» У нас не было простыней, одеял, мы все спали на самотканых полотнах (мы их называли коврами) и укрывались ими же. И мама говорила: «Как я буду своих детей без ковров держать?» И она пряла – вот это государству, а это нам самим. У нас, детей, тоже была маленькая прялка, и мы пряли рядом с ней. Я и прясть научилась, глядя на нее.
У нас было два ткацких станка – один, большой, стоял в доме, а маленький – уже вне избы, места для него не хватало. К самому хорошему станку мама нас особо не подпускала: «Не путайте, не ломайте, не рвите там нитки!» Мы были в основном наблюдателями и помощниками, накручивали нитки на катушки, делали другую работу…
Есть у меня старинное платье, с историей. Сестра моей мамы жила в Чемошуре, и она подарила маме это платье. Но носить его она не могла – размер не подходил. А мне, поскольку я небольшая, оно подошло. Когда я работала в Кабачигурте, к нам приезжал ансамбль песни и танца «Италмас». И его руководитель Анатолий Мамонтов обратил внимание на это платье: «Где это вы такое платье нашли? Я поражен! Такой интересный материал. Если бы вы мне подарили это платье, я бы его во Францию увез, показал французам». Как после таких слов Мамонтова с платьем расстаться? Я его ни в музей, никому не отдам.
… И вот недавно в деревню приехала бригада – люди, которые выиграли проект о тканых историях деревень Кузьмовыр и Байвал. Как я услышала, что о деревне Байвал да такой проект, у меня крылья выросли! Начала читать о нем. Это грандиозный проект! И мне особенно понравилось, что взяли не более известные деревни Кабачигурт или, например,Сундур, а именно Байвал!
Вот, говорят, будет фотоперепись нашей деревни. «Приезжай!» – говорю младшей дочери Марине. Она живет в Игре, но приехала. Остальные не смогли, поскольку день был рабочим. А мужья у всех на вахте. И место для фотографии надо было подобрать какое-нибудь необычное. Не в цветниках, не на поляне, а именно особенное место. «Давай, – говорю дочери, – встанем у старого забора, развесим на нем половики. Или второй вариант – у нас в доме в углу есть свой музей со старинными вещами, давай на фоне этих музейных экспонатов!» А третий вариант предложила дочь: старый дом с наличниками, которые расписывал и вырезал мой муж. Фотограф выбрал этот третий вариант. И мы втроем с дочками сфоткались, веселые, жизнерадостные!
Встречали мы фотобригаду в Байвале в беседке, которую жители нашей деревни построили сами. Она стоит в сердце деревни. Когда-то, в 60-е годы, центром деревни считалась конюховка. Это место, где наши родители получали наряды на работу, куда привозили хлеб – магазина в деревне не было. Горячий хлеб привозили в ящиках в телеге, на санях, продавали около конюховки. Мы стояли в очереди с котомками и покупали его. В конюховке проходили собрания, в зимнее время там выбирали лен. Там показывали наши местные концерты. Помню, как я сама, по своей инициативе, поехала в колхоз, в контору. Сказала им: «Нам надо занавес!» В конторе удивились: «Сколько тебе лет?» «Двенадцать!» «Хорошо», – говорят. Выписали счет, я купила ткань, мама сшила занавес. Мы повесили в конюховке, сделали там небольшую сцену, где сами потом выступали, читали стихи, пели песни.
Здесь же проходила дорога в поселок Игра. Мы ждали своих родителей, когда они придут по этой дороге с работы. Мы знали на ней каждую кочку, каждый бугорок. По этой дороге сами ездили в Игру, и больных возили, и новорожденных встречали… Самое любимое, дорогое место было.
А перед конюховкой была лавочка, где мы, девчонки, вечерами собирались. И пели песни на всю деревню. Те самые песни, которым научились у наших мам, деревенских женщин во время сенокоса. Мы же с ними уже с одиннадцати-двенадцати лет были на сенокосе. Есть фотография, где мне 12 лет, и я с литовкой сижу вместе с женщинами.
И вот мы собрались вместе с девчонками, с которыми выросли, и решили сделать беседку на этом месте, где вся деревня собиралась и где было самое любимое наше место. Собрали деньги, тихонечко все построили. Мужчины с золотыми руками поставили стол, сложили печку. Там очень здорово! И весело, когда все собираются.
Беседка «Шутэтскон сэрег» («Место отдыха») в Байвале, построенная жителями деревни
…Даже тот, кто не знаком с Тамарой Иосифовной Поляковой, может понять по ее образной речи, что она – поэт! Два года назад вышел ее дебютный сборник стихотворений на удмуртском языке «Выль нунал вордӥське» («Новый день рождается»). И вот сейчас она пишет книгу о родном Байвале.
– Я родилась и прожила в этой деревне. И мои родители здесь жили и работали, – говорит она. – Поэтому Байвал мне очень дорог и поэтому я хочу написать о нем книгу. Пусть это будет для наших детей, может быть, когда-то кто-то прочитает и вспомнит о нашей родной деревне.
Текст – Светлана Мальцева.
Фото – Александр Юминов.
Проект «Музей тканых историй деревни Кузьмовыр» реализуется при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Проект «Тканые истории деревни Кузьмовыр» реализуется при поддержке Фонда президентских грантов.
Публичный архив традиционной культуры Удмуртии
Самая чудесная деревня
– Построили они дом добротный недалеко от моего родного дома, – говорит Тамара Иосифовна. – Раньше я не так часто бывала в деревне, а как дочь с семьей построились здесь, приезжаю каждые выходные. И мне здесь милы-дороги все тропинки, все растения. Потому что мое детство прошло в этой деревне. Это была самая чудесная деревня! Пусть у нас не было школы, библиотеки, магазина, но для нас это место самое чудесное!.. Вся улица была осыпана аптечной ромашкой. Мы играли на улице, собирали эту ромашку, пекли печенье и украшали этой ромашкой. И до сих пор запах этой ромашки для меня родной и волнующий. Мне кажется, этим запахом пропитана вся наша деревня…
Я хорошо помню свое детство, начиная с 1959 года. Тогда мне было четыре года. У нас в семье как раз родилась двойня. Наша семья Корепановых была большая – восемь детей, не было ни бабушки, ни дедушки. Мама, Анна Дмитриевна, была очень живая, боевая, работящая, она шила, любила чистоту и порядок. Вот она в порядке нас и держала. Помню, как пятеро из нас закончили учебный год, и все пятеро получили подарки за хорошую учебу. Мы учились хорошо, нас хвалили, отец с матерью заботы не знали, на родительские собрания ходили с удовольствием, потому что, кроме добрых слов, ничего о нас не слышали.
…Раньше, я помню, всем в колхозе распределяли участки, где рос лен. Твой участок – значит, ты должен этот лен вытеребить, высушить, связать в снопы. А потом зимой проезжали с этими снопами по улице и вываливали их прямо перед домом. Надо было все это затаскивать в дом, просушить, вытеребить, сплести кудель… И сдать колхозу норму, определенное количество килограммов. А мама говорила: «Норма нормой, а как я должна своих детей-то обделить?» У нас не было простыней, одеял, мы все спали на самотканых полотнах (мы их называли коврами) и укрывались ими же. И мама говорила: «Как я буду своих детей без ковров держать?» И она пряла – вот это государству, а это нам самим. У нас, детей, тоже была маленькая прялка, и мы пряли рядом с ней. Я и прясть научилась, глядя на нее.
У нас было два ткацких станка – один, большой, стоял в доме, а маленький – уже вне избы, места для него не хватало. К самому хорошему станку мама нас особо не подпускала: «Не путайте, не ломайте, не рвите там нитки!» Мы были в основном наблюдателями и помощниками, накручивали нитки на катушки, делали другую работу…
Есть у меня старинное платье, с историей. Сестра моей мамы жила в Чемошуре, и она подарила маме это платье. Но носить его она не могла – размер не подходил. А мне, поскольку я небольшая, оно подошло. Когда я работала в Кабачигурте, к нам приезжал ансамбль песни и танца «Италмас». И его руководитель Анатолий Мамонтов обратил внимание на это платье: «Где это вы такое платье нашли? Я поражен! Такой интересный материал. Если бы вы мне подарили это платье, я бы его во Францию увез, показал французам». Как после таких слов Мамонтова с платьем расстаться? Я его ни в музей, никому не отдам.
… И вот недавно в деревню приехала бригада – люди, которые выиграли проект о тканых историях деревень Кузьмовыр и Байвал. Как я услышала, что о деревне Байвал да такой проект, у меня крылья выросли! Начала читать о нем. Это грандиозный проект! И мне особенно понравилось, что взяли не более известные деревни Кабачигурт или, например,Сундур, а именно Байвал!
Вот, говорят, будет фотоперепись нашей деревни. «Приезжай!» – говорю младшей дочери Марине. Она живет в Игре, но приехала. Остальные не смогли, поскольку день был рабочим. А мужья у всех на вахте. И место для фотографии надо было подобрать какое-нибудь необычное. Не в цветниках, не на поляне, а именно особенное место. «Давай, – говорю дочери, – встанем у старого забора, развесим на нем половики. Или второй вариант – у нас в доме в углу есть свой музей со старинными вещами, давай на фоне этих музейных экспонатов!» А третий вариант предложила дочь: старый дом с наличниками, которые расписывал и вырезал мой муж. Фотограф выбрал этот третий вариант. И мы втроем с дочками сфоткались, веселые, жизнерадостные!
Встречали мы фотобригаду в Байвале в беседке, которую жители нашей деревни построили сами. Она стоит в сердце деревни. Когда-то, в 60-е годы, центром деревни считалась конюховка. Это место, где наши родители получали наряды на работу, куда привозили хлеб – магазина в деревне не было. Горячий хлеб привозили в ящиках в телеге, на санях, продавали около конюховки. Мы стояли в очереди с котомками и покупали его. В конюховке проходили собрания, в зимнее время там выбирали лен. Там показывали наши местные концерты. Помню, как я сама, по своей инициативе, поехала в колхоз, в контору. Сказала им: «Нам надо занавес!» В конторе удивились: «Сколько тебе лет?» «Двенадцать!» «Хорошо», – говорят. Выписали счет, я купила ткань, мама сшила занавес. Мы повесили в конюховке, сделали там небольшую сцену, где сами потом выступали, читали стихи, пели песни.
Здесь же проходила дорога в поселок Игра. Мы ждали своих родителей, когда они придут по этой дороге с работы. Мы знали на ней каждую кочку, каждый бугорок. По этой дороге сами ездили в Игру, и больных возили, и новорожденных встречали… Самое любимое, дорогое место было.
А перед конюховкой была лавочка, где мы, девчонки, вечерами собирались. И пели песни на всю деревню. Те самые песни, которым научились у наших мам, деревенских женщин во время сенокоса. Мы же с ними уже с одиннадцати-двенадцати лет были на сенокосе. Есть фотография, где мне 12 лет, и я с литовкой сижу вместе с женщинами.
И вот мы собрались вместе с девчонками, с которыми выросли, и решили сделать беседку на этом месте, где вся деревня собиралась и где было самое любимое наше место. Собрали деньги, тихонечко все построили. Мужчины с золотыми руками поставили стол, сложили печку. Там очень здорово! И весело, когда все собираются.
– Я родилась и прожила в этой деревне. И мои родители здесь жили и работали, – говорит она. – Поэтому Байвал мне очень дорог и поэтому я хочу написать о нем книгу. Пусть это будет для наших детей, может быть, когда-то кто-то прочитает и вспомнит о нашей родной деревне.
Текст – Светлана Мальцева.
Фото – Александр Юминов.
Проект «Музей тканых историй деревни Кузьмовыр» реализуется при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Проект «Тканые истории деревни Кузьмовыр» реализуется при поддержке Фонда президентских грантов.
#ПА #ПубличныйАрхив #KAMArecords #НКО #ТканыеИстории #Наследие #Традиции #Кузьмовыр #фондпотанина #музейбезграниц #музей4_0 #ФондПрезидентскихГрантов #ФПГ