В детстве я рос любознательным ребёнком.

Если мне что-то было непонятно, то я просил объяснений у старших. А если старшие (например, вредная сестрица Лизка-Клизма) не давали ответа – я тоже не опускал рук. Я смело докапывался до истины сам, экспериментальным путём.
Так случилось, когда мама с папой смотрели взрослую комедию. Многое в фильме для меня было неясным, что-то там про ревность и любовь, зато родители хохотали от души. И я на всякий случай смеялся вместе с ними.
Особенно меня озадачил эпизод, где мужик врывается домой, проходит мимо жены и распахивает шкаф – а там сидит другой мужик. Здесь все трое героев состряпали настолько очумелые лица, что мама с папой покатились со смеху.
Мужики и тётка кричали друг на друга. Первый мужик пытался вытащить другого из шкафа, тот упирался, а тётка бегала вокруг и голосила на все лады. Видимо, ситуация была смешной, хотя у меня по молодости лет она вызвала целую тысячу вопросов.
Глядя на орущую троицу, я не мог взять в толк: за каким лешим тот мужик полез в шкаф в чужом доме? Он же не ребёнок, и на вора не похож. А если он не вор, то почему другой мужик его колотит? Ему что, мебели для гостя жалко?
Я представил, что ко мне приходит гость и говорит: «Фил, дружище, можно мне чуток посидеть у тебя в шкафу?» Разве я отказал бы человеку в такой чепухе? Я бы сказал: «Да хоть до вечера сиди. Я и сам там прячусь, когда Клизма совсем надоест».
Но даже если кто-то без спроса залез в шкаф, рассуждал я, – это тоже не трагедия. Было бы из-за чего беситься. Посидит, вылезет и уйдёт по своим делам. Если бы он там дыру прогрыз или нужду справил – тогда, конечно, неприятно. А если человек просто захотел побыть в одиночестве, какой смысл устраивать шум-гам, бить ему морду и ругаться?
После кино я попросил разъяснений у старшей сестры Лизки. Однако Клизма только отмахнулась:
- Это любовь, шашни и взрослые дела. Чувак пришёл к любовнице, в это время нагрянул муж… Да чего тебе объяснять, мелкому? Подрастёшь – поймёшь.
На тот момент я не слишком чётко понимал значение слова «любовница». Но в то же время мне не хотелось ждать, пока вырасту и догадаюсь, зачем люди прячутся в шкафы и какое отношение это имеет к любви. Своим детским умом я представлял себе любовь как-то выше и значимей.
- Врёшь ты всё, сивая короста, – сказал я. – Не учи учёного. Когда взрослые любят, то дарят цветы и разные финтифлюшки, вздыхают, пишут письма и рожают детей. А тут какой-то шкаф. При чём тут любовь? Вот если бы ты сказала, что этот дядька тренируется стать астронавтом или отшельником – ещё куда ни шло.
Лизка-Клизма начала язвить, мы поссорились и мой вопрос повис в воздухе. С того дня я стал думать, зачем всё-таки люди прячутся в шкафы и отчего зрителям смешно, когда их там находят?
В порядке эксперимента я решил сам забраться в шкаф и посмотреть, что из этого получится. Но прятаться дома неинтересно. Кто меня здесь найдёт? Только родители или Клизма. А они вряд ли будут смеяться, поскольку давно привыкли к моим фокусам. Таким образом, к научным опытам моя семья непригодна.
Я решил перенести эксперимент на чужую территорию, чтоб усилить эффект внезапности. Удобный случай скоро подвернулся. Меня пригласили на день рождения к Лианке, с которой мы ходим в один садик.
В назначенное время мама привела меня в гости – чистенького и нарядного, с подарком в руках. Квартира у Лианки большая, и детей собралось порядочно: человек двадцать. Мы пили чай и лимонад, играли во всякие игры. Это было мне на руку. В суматохе я затерялся, улизнул в дальнюю комнату и спрятался в шкафу.
По-моему, это была спальня Лианкиных родителей. Бельевой шкаф оказался огромным, как космический ангар, вещей внутри тоже было много. Прикрыв дверцу, я уютно разлёгся на мягких шмотках и стал жевать свистнутые со стола конфеты.
В какой-то момент ребята меня хватились, покричали, но заглянуть в шкаф никто не догадался. Кто-то предположил, что родители уже забрали меня домой. Компания успокоилась и вновь ушла играть и веселиться.
Я расстроился, что мой эксперимент не продуман до конца. Ведь мало заныкаться в шкаф, надо чтобы меня кто-нибудь нашёл, как в той комедии! А как меня найдут, если никто не ищет?
Но тут я затаился, потому что в комнату вошла Лианкина мама – Виолетта Михайловна. Виолетта Михайловна красивая, делает крутые причёски и носит джинсы в обтяжку. Её называют «женщина с искрой».
На шкаф она даже не посмотрела, а встала к окну и стала шёпотом ругаться по телефону с каким-то Федей.
- Фёдор, ты другого времени не нашёл? – шипела она. – Мне некогда, у дочки день рождения, полон дом народу, а тут ты!...
Не знаю, что там говорил Фёдор, но Виолетта несколько раз повторила:
- Я не знаю, где ты их оставил! Не знаю! Давай обсудим это завтра. Мне некогда! Целую, пока, мой зайчик.
Потом я, наверное, малость задремал, потому что был объевшийся конфет и сладостей. И проснулся я оттого, что на меня упал луч света. Надо мной стоял изумлённый Лианкин папа – это он отворил дверцу.
- Вот так да! – воскликнул он. – Добрый вечер, Филипп! А я зашёл и думаю: кто храпит у нас в шкафу?
Он засмеялся, повернулся к жене Виолетте и сказал:
- Хрестоматийная сцена: мужчина в будуаре замужней дамы! Лейка, не слишком ли молод твой любовник? На вырост взяла, что ли?
Я стал выбираться из своего убежища, за мной посыпались вещи. И тут Лианкин папа вдруг перестал смеяться. Он нагнулся и подобрал что-то с пола.
- Виолетта, что это? – спросил он уже без смеха. – Откуда в нашем шкафу взялся чужой портсигар? Я его знаю. Это же портсигар Федьки Бахвалова!
Красивая Виолетта изменилась в лице и начала что-то говорить, но тут муж нагнулся и поднял ещё одну вещь – это были спортивные трусы. И как я понял, эти трусы были совсем даже не его. Возможно, их оставил в шкафу кто-то третий, кто сидел там до меня.
Что было дальше – я не знаю, поскольку меня срочно выпроводили домой. На следующий день в садике Лианка сказала, что вчера родители сильно ругались и вроде бы даже подрались, и от мамы так искрило – хоть прикуривай, а папа размахивал трусами, как партизан на баррикаде, поминая недобрым словом какого-то Федю.
С тех пор я уяснил, что любовь и шкафы – это вам не шутки. Спасибо хоть мне до кучи морду не набили.
Автор: Дмитрий Спиридонов