Мой старший товарищ Василий Петрович Давыдов, автор замечательного исторического исследования "КАЛМЫКИ АСТРАХАНСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА", как то показал мне фотографию из своего архива, где он запечатлён вместе с одним из двух самых известных корейцев России Юлием Кимом. Другой известный кореец, конечно Виктор Цой. После 8 класса Цаган-Аманской школы Василий Петрович поступил учиться в Московскую физико-математическую школу. В эту же школу устроился работать преподавателем литературы Юлий Черсанович Ким. Будущие физики-лирики активно интересовались литературой и уроки будущей знаменитости были интересными. Единственного азиата в классе Юлий Ким конечно запомнил. На следующий год Юлия Кима выслали за пределы Москвы, а Василий Давыдов стал студентом 1 курса МВТУ имени Баумана-лучшего технического вуза СССР. Тогда же Василий Давыдов встретил Юлия Кима на Казанском вокзале и тот поговорив со своим учеником, на прощанье попросил его не говорить никому, что видел его, так как ему запрещено появляться в Москве. Следующая встреча произошла в 2004 году в городе Филадельфия, штат Пенсильвания, где Юлий Ким выступал перед русскоязычной публикой..Увидев в гримёрке Василия Петровича, известный бард обрадовался. На прощание сфотографировались на память.
О ЮЛИИ КИМЕ ДЛЯ НЕСВЕДУЮЩИХ Его прадед по маме, настоятель Угодско-Заводской церкви Василий Павлович Всесвятский крестил будущего маршала Георгия Жукова. Его отец был расстрелян в 1938 году, а мать сослана в лагеря. В 60-х годов его имя было известно наряду с такими бардами как Галич и Высоцкий. КГБ запретила ему концертную деятельность, но разрешила работать в кино под псевдонимом Юлий Михайлов. Песни Кима прозвучали более чем в 50 известных кино и телефильмах. Среди них "Бумбараш", "Двенадцать стульев", "Усатый нянь", "Про Красную шапочку", "Пять вечеров", "Обыкновенное чудо", "Формула любви", "Пеппи Длинный чулок", "Собачье сердце" и в многих других.
ГАЗЕТА ЮСТИНСКОГО РАЙОНА "АВАНГАРД" ПУБЛИКАЦИЯ ГИЛЯНЫ НИМГИРОВОЙ
28 декабря 1943 года – трагическая дата в истории нашего народа. Этой дате посвящен рассказ нашего земляка Василия Петровича Давыдова, ныне проживающего с семьей в штате Филадельфия США.
Станица «Замьяновская» (Астраханского казачьего войска) – наше родное казачье поселение, где жили все восемь поколений Давыдовых, включая моего отца, Петра Павловича Давыдова, родившегося в 1909 году; в прошлом его предки приняли православие и были торгудского племени. А моя мать, Эльзята Догаевна, 1916 года рождения, дочь нойона Ганаткна Доган. Сведения о себе и своих родителях мама долго скрывала, ведь ее родители были репрессированы перед войной, они были раскулачены в конце 20-х годов. Во время этапирования через село Шамбай родители вытолкнули свою дочь в толпу и тем спасли ей жизнь. А сами родители так и сгинули бесследно в годы коллективизации.
При советской власти жестокие репрессии над казаками вынудили их покидать родные места, и многие калмыки из станицы переселились в село Ушаковку (ранее оно называлось хотон Ики-Хошут). Здесь встретились мои родители и в 1936 году поженились, там родились мои сестры и брат.
В течение четырех дней, с 27-го по 30-е декабря, войска НКВД провели насильственное выселение всего калмыцкого народа с территории его исторического проживания. Холодной зимой потянулись эшелоны в Сибирь.
Выселенные калмыки были разбросаны по всей территории Сибири. В основном волжские калмыки попали в Туруханский район Красноярского края – одно из самых диких мест России. Это зона вечной мерзлоты и Полярной ночи представляла собой огромную территорию, которая была покрыта тайгой, а к северу – тундрой. Она была практически безлюдна и тянулась до самого Карского моря. Даже в настоящее время попасть в те края можно только двумя путями – водным и воздушным, автомобильного и железнодорожного сообщения нет. Навигация по реке Енисей длится только три месяца, с июня и до сентября.
Как выживали калмыки, какие лишения и унижения пришлось им испытать? Непосильный труд, голод и холод, болезни косили людей. Те, кто перенес бесчеловечные условия ссылки в суровую зиму 1943-1944 гг., понесли огромные потери среди своих родных, умирали семьями. Но отчаянное желание выжить и трудолюбие ссыльных позволили приспособиться и в этих суровых краях.
В первый год ссылки умерли родители моего отца. Наши родители, как и все ссыльные, работали с рассвета до заката за трудодни. Денег они не видели, зарплату выдавали в виде облигаций государственного займа. В годы нашей ссылки калмыки были лишены всех гражданских прав. Запрещен был калмыцкий язык, люди украдкой выполняли свои религиозные обряды. Перемещения ссыльных строго ограничивались, уход на 5 км считался побегом и наказывался 20-летней каторгой. Местное население в первые годы ссылки было настроено враждебно к ссыльным, которых власти объявили изменниками родины, а калмыков к тому же – людоедами.
Из наших односельчан с. Ушаковки в Туруханске были семьи Манжеевых, Надяшевых, Чурановых, Эркчкиевых, Наранкаевых, Кензеевых. Туруханские ссыльные валили лес, немногие занимались засолкой рыбы. Часть калмыков, в основном это были молодые и неженатые, завербовалась на Сахалин, на рыбные промыслы. Среди них были братья и сестра моего отца, а также муж родственницы, фронтовик Александр Хайсаков. Сахалинским ссыльным было несколько легче жить, они занимались знакомым делом – рыболовством.
В 1948 году вышел указ ВС СССР о том, что выселенные во время войны народы остаются в этом статусе навечно, а за побег с места спецпоселения полагается 20 лет каторги. Постепенно местное население избавилось от навязанного властями мнения о нашем народе. И после смерти Сталина, без всякого указа сверху, постепенно менялось положение ссыльных.
Жили мы в Туруханске. Здесь родился мой младший брат Валера, а в 1957 году, в год сильнейшего наводнения, – сестра Тоня. Енисей тогда сильно разлился и наш домик в селе затопило. Мы все перебрались на крышу, откуда нас – старшую сестру и трех братьев – забрал вертолет и перевез в другое село. Мой младший брат при перелете умер от разрыва сердца.
Я же родился в ноябре 1950 году в городе Игарка, куда маму увезли рожать из-за предполагаемых сложных родов. Родился я весом около 5 кг, что было удивительно при тех условиях жизни. Вернулись мы домой спустя три месяца, отец привез нас на перекладных лошадях в пургу и мороз. По пути от одной заезжей станции до другой, пока нам обменивали лошадей, мать меняла мне пеленки. По ее воспоминаниям: всё, что было в пеленках, было ледышкою. Мама снимала с себя всё и укутывала меня. Как я выжил – знают один Бог и мама. Я безмерно благодарен ей, и когда вспоминаю ее, сожалею, что при жизни я недостаточно дал ей своей любви и тепла. А мне не суждено было испытать любовь и ласку своих ээдж и аав. Я никогда не был в детском саду, ни в пионерском лагере.
Мой брат Николай после 4 класса школы был вынужден пойти работать в колхоз, в суровые морозы он возил воду с замерзшего Енисея. Я часто сопровождал моего брата, когда он возил сено с лугов на телеге; он сажал меня на самый верх перевозимого сена, а сам шел рядом с лошадью.
Сестра Лидия после окончания семилетки, по тем временам это много значило, стала в нашем селе работать заведующей клубом.
Семьи Давыдовых и Наранкаевых жили в одной комнате барака, которую разделяла перегородка из ткани. Хорошо помню моего друга Витю Наранкаева и его дядю Улана, который был назначен бухгалтером в колхоз села Карасино. Он забрал и нас с собой, там было жить полегче. Помню, в сенях нашего домика стояла бочка квашеной капусты, которую мы любили есть вместе со льдом, она хрустела на зубах. Вспоминаю также, как в последнюю зиму перед возвращением на малую родину я помогал отцу колоть кабанчика…
По прибытии из ссылки свой родной язык в школе мы изучали как иностранный. Меня за хорошую учебу премировали путевкой во Всесоюзный пионерский лагерь, но в последний день вместо меня уехала девочка, дочь одного начальника. В ссылке моя мама потеряла свое здоровье, она долго болела и умерла в возрасте 59 лет. Через два года после ее ухода, в 1978 году, ушел в мир иной отец.
Мой брат, Николай, в возрасте 18 лет пошел учиться в 5-й класс вечерней школы, впоследствии он закончил Астраханский строительный техникум; а сестра окончила учетно-кредитный техникум. В 1967 году после окончания 8-го класса я уехал в Москву учиться в физико-математической школе. Потому я поступил и закончил Бауманский институт, работал на оборонном заводе в Белоруссии.
В ПАМЯТЬ О СВОИХ ПРЕДКАХ-ВОСЬМИ ПОКОЛЕНИЯХ КАЗАКОВ ДАВЫДОВЫХ, ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ НАПИСАЛ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ТРУД "ИСТОРИЯ КАЛМЫКОВ АСТРАХАНСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА" Тираж небольшой и в продаже осталось совсем немного экземпляров в магазине "Кишгтя белг", который находится рядом с магазином Этуаль, что на Элистинском Арбате.
Ойрат-монгольская Республика Калмыкия
:Валерий Кутушов
ИСТОРИЯ ОДНОЙ ФОТОГРАФИИ
Мой старший товарищ Василий Петрович Давыдов, автор замечательного исторического исследования "КАЛМЫКИ АСТРАХАНСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА", как то показал мне фотографию из своего архива, где он запечатлён вместе с одним из двух самых известных корейцев России Юлием Кимом. Другой известный кореец, конечно Виктор Цой. После 8 класса Цаган-Аманской школы Василий Петрович поступил учиться в Московскую физико-математическую школу. В эту же школу устроился работать преподавателем литературы Юлий Черсанович Ким. Будущие физики-лирики активно интересовались литературой и уроки будущей знаменитости были интересными. Единственного азиата в классе Юлий Ким конечно запомнил. На следующий год Юлия Кима выслали за пределы Москвы, а Василий Давыдов стал студентом 1 курса МВТУ имени Баумана-лучшего технического вуза СССР. Тогда же Василий Давыдов встретил Юлия Кима на Казанском вокзале и тот поговорив со своим учеником, на прощанье попросил его не говорить никому, что видел его, так как ему запрещено появляться в Москве. Следующая встреча произошла в 2004 году в городе Филадельфия, штат Пенсильвания, где Юлий Ким выступал перед русскоязычной публикой..Увидев в гримёрке Василия Петровича, известный бард обрадовался. На прощание сфотографировались на память.
Его прадед по маме, настоятель Угодско-Заводской церкви Василий Павлович Всесвятский крестил будущего маршала Георгия Жукова. Его отец был расстрелян в 1938 году, а мать сослана в лагеря. В 60-х годов его имя было известно наряду с такими бардами как Галич и Высоцкий. КГБ запретила ему концертную деятельность, но разрешила работать в кино под псевдонимом Юлий Михайлов. Песни Кима прозвучали более чем в 50 известных кино и телефильмах. Среди них "Бумбараш", "Двенадцать стульев", "Усатый нянь", "Про Красную шапочку", "Пять вечеров", "Обыкновенное чудо", "Формула любви", "Пеппи Длинный чулок", "Собачье сердце" и в многих других.
ГАЗЕТА ЮСТИНСКОГО РАЙОНА "АВАНГАРД"
ПУБЛИКАЦИЯ ГИЛЯНЫ НИМГИРОВОЙ
28 декабря 1943 года – трагическая дата в истории нашего народа. Этой дате посвящен рассказ нашего земляка Василия Петровича Давыдова, ныне проживающего с семьей в штате Филадельфия США.
Станица «Замьяновская» (Астраханского казачьего войска) – наше родное казачье поселение, где жили все восемь поколений Давыдовых, включая моего отца, Петра Павловича Давыдова, родившегося в 1909 году; в прошлом его предки приняли православие и были торгудского племени. А моя мать, Эльзята Догаевна, 1916 года рождения, дочь нойона Ганаткна Доган. Сведения о себе и своих родителях мама долго скрывала, ведь ее родители были репрессированы перед войной, они были раскулачены в конце 20-х годов. Во время этапирования через село Шамбай родители вытолкнули свою дочь в толпу и тем спасли ей жизнь. А сами родители так и сгинули бесследно в годы коллективизации.
При советской власти жестокие репрессии над казаками вынудили их покидать родные места, и многие калмыки из станицы переселились в село Ушаковку (ранее оно называлось хотон Ики-Хошут). Здесь встретились мои родители и в 1936 году поженились, там родились мои сестры и брат.
В течение четырех дней, с 27-го по 30-е декабря, войска НКВД провели насильственное выселение всего калмыцкого народа с территории его исторического проживания. Холодной зимой потянулись эшелоны в Сибирь.
Выселенные калмыки были разбросаны по всей территории Сибири. В основном волжские калмыки попали в Туруханский район Красноярского края – одно из самых диких мест России. Это зона вечной мерзлоты и Полярной ночи представляла собой огромную территорию, которая была покрыта тайгой, а к северу – тундрой. Она была практически безлюдна и тянулась до самого Карского моря. Даже в настоящее время попасть в те края можно только двумя путями – водным и воздушным, автомобильного и железнодорожного сообщения нет. Навигация по реке Енисей длится только три месяца, с июня и до сентября.
Как выживали калмыки, какие лишения и унижения пришлось им испытать? Непосильный труд, голод и холод, болезни косили людей. Те, кто перенес бесчеловечные условия ссылки в суровую зиму 1943-1944 гг., понесли огромные потери среди своих родных, умирали семьями. Но отчаянное желание выжить и трудолюбие ссыльных позволили приспособиться и в этих суровых краях.
В первый год ссылки умерли родители моего отца. Наши родители, как и все ссыльные, работали с рассвета до заката за трудодни. Денег они не видели, зарплату выдавали в виде облигаций государственного займа. В годы нашей ссылки калмыки были лишены всех гражданских прав. Запрещен был калмыцкий язык, люди украдкой выполняли свои религиозные обряды. Перемещения ссыльных строго ограничивались, уход на 5 км считался побегом и наказывался 20-летней каторгой. Местное население в первые годы ссылки было настроено враждебно к ссыльным, которых власти объявили изменниками родины, а калмыков к тому же – людоедами.
Из наших односельчан с. Ушаковки в Туруханске были семьи Манжеевых, Надяшевых, Чурановых, Эркчкиевых, Наранкаевых, Кензеевых. Туруханские ссыльные валили лес, немногие занимались засолкой рыбы. Часть калмыков, в основном это были молодые и неженатые, завербовалась на Сахалин, на рыбные промыслы. Среди них были братья и сестра моего отца, а также муж родственницы, фронтовик Александр Хайсаков. Сахалинским ссыльным было несколько легче жить, они занимались знакомым делом – рыболовством.
В 1948 году вышел указ ВС СССР о том, что выселенные во время войны народы остаются в этом статусе навечно, а за побег с места спецпоселения полагается 20 лет каторги. Постепенно местное население избавилось от навязанного властями мнения о нашем народе. И после смерти Сталина, без всякого указа сверху, постепенно менялось положение ссыльных.
Жили мы в Туруханске. Здесь родился мой младший брат Валера, а в 1957 году, в год сильнейшего наводнения, – сестра Тоня. Енисей тогда сильно разлился и наш домик в селе затопило. Мы все перебрались на крышу, откуда нас – старшую сестру и трех братьев – забрал вертолет и перевез в другое село. Мой младший брат при перелете умер от разрыва сердца.
Я же родился в ноябре 1950 году в городе Игарка, куда маму увезли рожать из-за предполагаемых сложных родов. Родился я весом около 5 кг, что было удивительно при тех условиях жизни. Вернулись мы домой спустя три месяца, отец привез нас на перекладных лошадях в пургу и мороз. По пути от одной заезжей станции до другой, пока нам обменивали лошадей, мать меняла мне пеленки. По ее воспоминаниям: всё, что было в пеленках, было ледышкою. Мама снимала с себя всё и укутывала меня. Как я выжил – знают один Бог и мама. Я безмерно благодарен ей, и когда вспоминаю ее, сожалею, что при жизни я недостаточно дал ей своей любви и тепла. А мне не суждено было испытать любовь и ласку своих ээдж и аав. Я никогда не был в детском саду, ни в пионерском лагере.
Мой брат Николай после 4 класса школы был вынужден пойти работать в колхоз, в суровые морозы он возил воду с замерзшего Енисея. Я часто сопровождал моего брата, когда он возил сено с лугов на телеге; он сажал меня на самый верх перевозимого сена, а сам шел рядом с лошадью.
Сестра Лидия после окончания семилетки, по тем временам это много значило, стала в нашем селе работать заведующей клубом.
Семьи Давыдовых и Наранкаевых жили в одной комнате барака, которую разделяла перегородка из ткани. Хорошо помню моего друга Витю Наранкаева и его дядю Улана, который был назначен бухгалтером в колхоз села Карасино. Он забрал и нас с собой, там было жить полегче. Помню, в сенях нашего домика стояла бочка квашеной капусты, которую мы любили есть вместе со льдом, она хрустела на зубах. Вспоминаю также, как в последнюю зиму перед возвращением на малую родину я помогал отцу колоть кабанчика…
По прибытии из ссылки свой родной язык в школе мы изучали как иностранный. Меня за хорошую учебу премировали путевкой во Всесоюзный пионерский лагерь, но в последний день вместо меня уехала девочка, дочь одного начальника. В ссылке моя мама потеряла свое здоровье, она долго болела и умерла в возрасте 59 лет. Через два года после ее ухода, в 1978 году, ушел в мир иной отец.
Мой брат, Николай, в возрасте 18 лет пошел учиться в 5-й класс вечерней школы, впоследствии он закончил Астраханский строительный техникум; а сестра окончила учетно-кредитный техникум. В 1967 году после окончания 8-го класса я уехал в Москву учиться в физико-математической школе. Потому я поступил и закончил Бауманский институт, работал на оборонном заводе в Белоруссии.
В ПАМЯТЬ О СВОИХ ПРЕДКАХ-ВОСЬМИ ПОКОЛЕНИЯХ КАЗАКОВ ДАВЫДОВЫХ, ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ НАПИСАЛ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ТРУД "ИСТОРИЯ КАЛМЫКОВ АСТРАХАНСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА"
Тираж небольшой и в продаже осталось совсем немного экземпляров в магазине "Кишгтя белг", который находится рядом с магазином Этуаль, что на Элистинском Арбате.