ПОЭТЫ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА И ФРЕДЕРИК ШОПЕН.
Музыка романтизма.
17 октября - день памяти Фредерика Шопена.
ФРЕДЕРИК ШОПЕН : ,, Музыка не имеет отечества, отечество её вся Вселенная.,,
О Шопене можно только по-шопеновски. Балладно, «ноктюрново, прелюдийно». Но так могут поэты. И пишут — на свете много стихов, посвященных Шопену.
А у Шопена главное — мир миниатюры.
Опять Шопен не ищет выгод,
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту... БОРИС ПАСТЕРНАК
НОКТЮРНЫ. У Шопена это совершено колдовская музыка: от сонной неги к драматическим прорывам с переливающимися, кристально чистыми мелодиями.
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект
Прямя подсвечники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век...БОРИС ПАСТЕРНАК
СОНАТЫ. Траурный марш — это 3-я часть 2-й сонаты Шопена.
Каждая из сонат — шедевр. Шедевр внутреннего благородства и человеческого достоинства. Вообще музыка — это всегда то, что говорит о человеческом достоинстве и никак иначе.
Удар, другой, пассаж, и сразу
В шаров молочный ореол
Шопена траурная фраза
Вплывает, как больной орел.... БОРИС ПАСТЕРНАК
ПОЛОНЕЗЫ. Горделивые «рыцарственные» полонезы.
Опять приходит полонез Шопена.
О, Боже мой! – как много вееров,
И глаз потупленных, и нежных ртов,
Но как близка, как шелестит измена…АННА АХМАТОВА
( «При музыке»)
ЭТЮДЫ. Отдельная большая тема. Достаточно сказать, что только Этюд № 3 слышен в нескольких десятках современных поп-песен: от Сержа Генсбура до Сары Брайтман. Это не просто интонационная близость, а конкретное цитирование музыки. Звучит этот этюд и в фильмах.
Так некогда Шопен вложил живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил в свои этюды. ..БОРИС ПАСТЕРНАК
ВАЛЬСЫ. Вальс родился из немецко-австрийского танца лендлер. У Шопена вальс стал событием. «Кружева вспененные Шопена», с их взлетами и падениями, кружева и кружения.
Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли...
По сторонам ледяного лица --
Локоны в виде спирали... МАРИНА ЦВЕТАЕВА
МАЗУРКИ. Внешне хрупкие и «укольчатые» мазурки.
Не прославив громогласно Польшу оперой, Шопен прославил свою родину танцами. Но эти «танцы» тут же стали общеевропейским достоянием.
Легкомыслие!- Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
и мазурку мне вбрызнул в жилы....МАРИНА ЦВЕТАЕВА
И хотя творчество Шопена не содержит ни одной оперы, он приобрел и на всю жизнь сохранил вкус к гибким и пластичным мелодиям...
Творчество Шопена кратко можно определить как романтизм во всех его проявлениях. Его многочисленные фортепианные миниатюры – как разные грани одного бриллианта..
**************
Из наслаждений жизни одной любви музыка уступает. Но и любовь — мелодия… (Александр Пушкин, 1799-1837).
Кто в кружева вспененные Шопена,
Благоуханные, не погружал
Своей души? Кто слаже не дрожал,
Когда кипит в отливе лунном пена?
Кто не склонял колени — и колена! —
Пред той, кто выглядит, как идеал,
Чей непостижный облик трепетал
В сетях его приманчивого плена?
То воздуха не самого ли вздох?
Из всех богов наибожайший бог —
Бог музыки — в его вселился opus,
Где все и вся почти из ничего,
Где все объемны промельки его,
Как на оси вращающийся глобус! ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
А у Шопена главное — мир миниатюры.
Опять Шопен не ищет выгод,
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту... БОРИС ПАСТЕРНАК
НОКТЮРНЫ. У Шопена это совершено колдовская музыка: от сонной неги к драматическим прорывам с переливающимися, кристально чистыми мелодиями.
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект
Прямя подсвечники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век...БОРИС ПАСТЕРНАК
СОНАТЫ. Траурный марш — это 3-я часть 2-й сонаты Шопена.
Каждая из сонат — шедевр. Шедевр внутреннего благородства и человеческого достоинства. Вообще музыка — это всегда то, что говорит о человеческом достоинстве и никак иначе.
Удар, другой, пассаж, и сразу
В шаров молочный ореол
Шопена траурная фраза
Вплывает, как больной орел.... БОРИС ПАСТЕРНАК
ПОЛОНЕЗЫ. Горделивые «рыцарственные» полонезы.
Опять приходит полонез Шопена.
О, Боже мой! – как много вееров,
И глаз потупленных, и нежных ртов,
Но как близка, как шелестит измена…АННА АХМАТОВА
( «При музыке»)
ЭТЮДЫ. Отдельная большая тема. Достаточно сказать, что только Этюд № 3 слышен в нескольких десятках современных поп-песен: от Сержа Генсбура до Сары Брайтман. Это не просто интонационная близость, а конкретное цитирование музыки. Звучит этот этюд и в фильмах.
Так некогда Шопен вложил живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил в свои этюды. ..БОРИС ПАСТЕРНАК
ВАЛЬСЫ. Вальс родился из немецко-австрийского танца лендлер. У Шопена вальс стал событием. «Кружева вспененные Шопена», с их взлетами и падениями, кружева и кружения.
Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли...
По сторонам ледяного лица --
Локоны в виде спирали... МАРИНА ЦВЕТАЕВА
МАЗУРКИ. Внешне хрупкие и «укольчатые» мазурки.
Не прославив громогласно Польшу оперой, Шопен прославил свою родину танцами. Но эти «танцы» тут же стали общеевропейским достоянием.
Легкомыслие!- Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
и мазурку мне вбрызнул в жилы....МАРИНА ЦВЕТАЕВА
И хотя творчество Шопена не содержит ни одной оперы, он приобрел и на всю жизнь сохранил вкус к гибким и пластичным мелодиям...
Творчество Шопена кратко можно определить как романтизм во всех его проявлениях. Его многочисленные фортепианные миниатюры – как разные грани одного бриллианта..
**************
Из наслаждений жизни одной любви музыка уступает. Но и любовь — мелодия… (Александр Пушкин, 1799-1837).
Кто в кружева вспененные Шопена,
Благоуханные, не погружал
Своей души? Кто слаже не дрожал,
Когда кипит в отливе лунном пена?
Кто не склонял колени — и колена! —
Пред той, кто выглядит, как идеал,
Чей непостижный облик трепетал
В сетях его приманчивого плена?
То воздуха не самого ли вздох?
Из всех богов наибожайший бог —
Бог музыки — в его вселился opus,
Где все и вся почти из ничего,
Где все объемны промельки его,
Как на оси вращающийся глобус! ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
- Шопен - No.2 in F minor: Presto
- Frédéric Chopin - Waltz, Op. 69 No. 1 "Farewell"
- Frédéric Chopin - ПРЕЛЮДИЯ В МИ МИНОР
Опять Шопен не ищет выгод,
Но, окрыляясь на лету,
Один прокладывает выход
Из вероятья в правоту.
Задворки с выломанным лазом,
Хибарки с паклей по бортам.
Два клена в ряд, за третьим, разом —
Соседней Рейтарской квартал.
Весь день внимают клены детям,
Когда ж мы ночью лампу жжем
И листья, как салфетки, метим,
Крошатся огненным дождем.
Тогда, насквозь проколобродив
Штыками белых пирамид,
В шатрах каштановых напротив
Из окон музыка гремит.
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект
Прямя подсвечники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век.
Как бьют тогда в его сонате,
Качая маятник громад,
Часы разъездов и занятий,
И снов без смерти и фермат!
Итак, опять из-под акаций
Под экипажи парижан?
Опять бежать и спотыкаться,
Как жизни тряский дилижанс?
Опять трубить, и гнать, и звякать,
И, мякоть в кровь поря, — опять
Рождать рыданье, но не плакать,
Не умирать, не умирать?
Опять в сырую ночь в мальпосте
Проездом в гости из гостей
Подслушать пенье на погосте
Колес, и листьев, и костей.
В конце ж, как женщина, отпрянув
И чудом сдерживая прыть
Впотьмах приставших горлопанов,
Распятьем фортепьян застыть?
А век спустя, в самозащите
Задев за белые цветы,
Разбить о плиты общежитий
Плиту крылатой правоты.
Опять? И, посвятив соцветьям
Рояля гулкий ритуал,
Всем девятнадцатым столетьем
Упасть на старый тротуар.
Борис Пастернак