Можно забыть или вообще не знать имя кинорежиссёра, поставившего этот фильм, но сам фильм, давно ставший легендой и классикой не только французского, но и мирового кино, вы, несомненно, помните. Это знаменитые "Шербурские зонтики" с неповторимой музыкой Мишеля Леграна.
Шербурские зонтики 1964
«Шербурские зонтики» (Les parapluies de Cherbourg, 1964) — смелый жанровый эксперимент, ставший национальной классикой. «Девушки из Рошфора» (Les demoiselles de Rochefort, 1967) — главный французский вызов голливудскому мюзиклу, культовый фильм нескольких поколений мечтателей. «Ослиная шкура» (Peau d’âne, 1970) — образец киносказки в галантно-элегантном и одновременно модернистско-провокативном стиле. По существу этими тремя достижениям заслуги Жака Деми перед широкой публикой, для которой он так хотел работать, исчерпываются. Все остальное, что сделал Деми, способны оценить только терпеливые синефилы. А ими наиболее ценима «Лола» (Lola, 1961), полнометражный дебют Деми, который он мечтал выполнить в цвете и с максимально возможным постановочным мюзик-холльным блеском, но из-за бюджетных ограничений снял черно-белым, в бедной импровизационной стилистике «новой волны». В ней же выполнена терпкая мелодрама «Залив ангелов» (La baie des anges, 1963).
Кадр из фильма «Шербурские зонтики»
Значительная часть творческой жизни Деми, особенно во второй ее половине, состояла из коммерческих и критических провалов, нереализованных проектов, попыток пробиться в англоязычное кино, конфликтов с продюсерами и актерами (даже с запущенной им на звездную орбиту и горячо любимой Катрин Денев). Все это спровоцировало если не угасание режиссерского таланта, то потерю творческой и физической формы, и закончилось смертью от СПИДа в возрасте 59 лет.
«Шербурские зонтики» были одним из поздних всплесков «новой волны». Фильм подытожил бурю, выразив не только всю противоречивость «волны», но и возможность тихого примирения противоречий, еще вчера казавшихся неразрешимыми. Деми недаром родился под знаком Близнецов: уравновешенность, симметрия были у него в крови — что, впрочем, не исключало ни страстности, ни радикальных устремлений. Проект, задуманный с композитором Мишелем Леграном и музыкальным редактором Франсисом Лемарком, поражал неожиданной отвагой. Такого еще не было в кино: персонажи пели не только в моменты романтического подъема, но в самых обыденных ситуациях: наливая бензин в бак автомобиля, рассказывая о своих денежных затруднениях или лежа в постели и жалуясь на болезнь и старость. Жак Деми так объяснял свой замысел: «Когда в жизни людей случается что-то особенное, они поют, верно? Заставить их петь на экране, даже когда вроде бы ничего особенного не происходит, значило подчеркнуть важность, уникальность каждого момента прожитой жизни, каждого шага, вздоха… Многие спрашивали меня, когда посмотрели картину, действительно ли там поют от начала до конца. Дело в том, что к концу фильма они просто перестали осознавать, поют в нем или говорят, музыка стала естественным средством связи»
Как уникальный творческий эксперимент этот film chante — «спетый фильм» — стал победой над границами искусств: ведь опера и кино считались почти несовместимыми, недаром один из персонажей «Зонтиков», узнав, что его приятель собирается в оперу, выводит энергичным речитативом: «Не люблю оперу. Вот кино — это да!» Потом героев фильма Ги и Женевьеву на миг покажут в ложе театра (можно лишь догадываться, что происходит на сцене, где дают «Кармен»), а мать скажет (точнее — пропоет) своей потерявшей голову дочери: «От любви умирают только в кино». Перед съемками Деми заявил: «Я ничего не беру из американского мюзикла и французской оперетты. Все диалоги поются и написаны белым стихом. Режиссуру определяет музыка, ее ритм, он же задает характер движения камеры и актеров, но все это будет находиться в очень тесном контакте с повседневностью» По сути, Деми заявляет о двух основополагающих принципах, которые идут вразрез с канонами коммерческого мюзикла, сценарий для которого обычно пишут несколько профессионалов: один отвечает за сюжет, другой — за диалоги, третий — за музыкальные номера. Деми вынашивал сценарии сам, часто прибегая к александрийскому стиху. И второе отличие: повседневность, политика, проблемы общества и перемены в общественной морали усилиями Деми вплетены в стихию мюзикла задолго до появления «Кабаре» Боба Фосса.
Это, самое совершенное создание Деми, называли стихотворением в музыке и цвете. Разноцветные зонтики не сливались на экране в импрессионистской гамме под потоками дождя, а словно спорили между собой, также как лилово-черный фон декораций спорил с нанесенными на него пятнами охры и кармина. Казалось, рука большого живописца прямо на глазах зрителей выводит эти смелые композиции. Непринужденность, легкость, утонченная развлекательность музыкальной ткани фильма позволяла сравнивать «Зонтики» с произведениями Моцарта. При этом в фильме отчетливо проглядывала современная ему действительность: влюбленных разлучала Алжирская война.
Девушки из Рошфора 1967
Столь же удивителен эксперимент, проделанный в «Девушках из Рошфора»: это film dance — «станцованный фильм». Скучный провинциальный городок Рошфор по случаю праздника преображается, его здания, выстроенные по законам суровой, утилитарной, гарнизонной архитектуры, раскрашены в яркие цвета. Прохожие на улицах смешиваются с прибывшими в порт матросами и заезжими артистами — преисполнившись чувств, все танцуют и поют. На центральной площади разыгрывается целая эстрадно-акробатическая программа: облачившись в роскошные дизайнерские платья и огромные шляпы, напоминающие зонтики, натянув пышно взбитые парики сестры-близнецы Дельфина и Соланж выступают с бравурными песенно-танцевальными дуэтными номерами. Декоративная сторона фильма являла собой гибрид американского и французского стилей, и недаром Жорж Садуль, известный критик и историк кино, назвал свою статью о фильме «Зюйдвестская история» (по аналогии с «Вестсайдской историей»).
Кадр из фильма «Девушки из Рошфора»
Это не просто игра слов. Садуль ссылался на один из редких мюзиклов в истории Голливуда, который не просто уводил в сказочный мир, а пытался взаимодействовать с реальным (недаром Деми пригласил в «Девушек из Рошфора» героя «Вестсайдской истории» Джорджа Чакириса). Одна из героинь, хозяйка кафе и мать близняшек, все время читает газеты, которые приносят вести о вьетнамской войне, и даже на улицах Рошфора маршируют солдаты.
Уникальность Жака Деми не только во французском, но и в мировом кино состоит в его упорном стремлении соединить полярные крайности — реализм и фантазию, прозу и поэзию, актуальность и искусственность, авторское начало и жанр, оперу классическую и мыльную, эмпиризм англосаксонской культуры и картезианство французской. Иногда это приводит к плачевным результатам, но в высших проявлениях рождает тот тип «эстетического реализма», в котором соперником Деми мог быть только Лукино Висконти. Однако сравнениями с Висконти, хотя они и напрашиваются, лучше не злоупотреблять. В отличие от ломбардского аристократа, бретонец Деми вырос в демократичной среде. Его отец был автомехаником, мать — парикмахершей, так что, снимая свои фильмы, он был целиком в материале. Деми, в отличие от режиссеров «новой волны», освоил профессии механика и фотографа. Он начинал кинокарьеру, работая в анимации, и отлично разбирался в технической стороне кино. Еще и поэтому он стремился к большим «голливудским» постановкам — в то время как остальные нововолновцы боялись с ними связываться, чтобы не утратить авторитет Автора и не попасть в зависимость от специалистов второго состава. Уже на склоне лет Деми освоил навыки пилота, перед отъездом в Голливуд выучил английский в американском варианте, а перед проектом «Аннушка», который собирался реализовать совместно с советскими кинематографистами, но так и не реализовал, предпринял шаги, чтобы овладеть русским. Если же говорить о мировом кинопроцессе, без Деми не было бы «Лолы» и «Лили Марлен» Фассбиндера, лучших фильмов Альмодовара, Вонга Кар Вая и даже, наверно, Аки Каурисмяки. То есть, наверное, они были бы, но совсем другими. #Мастеразарубежногокино
ДРАГОЦЕННЫЕ РОССЫПИ
:Станислав Минаев (Городенский)
МАСТЕРА ЗАРУБЕЖНОГО КИНО
ЖАК ДЕМИ —
французский кинорежиссёр и сценарист.
Можно забыть или вообще не знать имя кинорежиссёра, поставившего этот фильм, но сам фильм, давно ставший легендой и классикой не только французского, но и мирового кино, вы, несомненно, помните.
Это знаменитые "Шербурские зонтики" с неповторимой музыкой Мишеля Леграна.
Значительная часть творческой жизни Деми, особенно во второй ее половине, состояла из коммерческих и критических провалов, нереализованных проектов, попыток пробиться в англоязычное кино, конфликтов с продюсерами и актерами (даже с запущенной им на звездную орбиту и горячо любимой Катрин Денев). Все это спровоцировало если не угасание режиссерского таланта, то потерю творческой и физической формы, и закончилось смертью от СПИДа в возрасте 59 лет.
«Шербурские зонтики» были одним из поздних всплесков «новой волны». Фильм подытожил бурю, выразив не только всю противоречивость «волны», но и возможность тихого примирения противоречий, еще вчера казавшихся неразрешимыми. Деми недаром родился под знаком Близнецов: уравновешенность, симметрия были у него в крови — что, впрочем, не исключало ни страстности, ни радикальных устремлений.
Проект, задуманный с композитором Мишелем Леграном и музыкальным редактором Франсисом Лемарком, поражал неожиданной отвагой. Такого еще не было в кино: персонажи пели не только в моменты романтического подъема, но в самых обыденных ситуациях: наливая бензин в бак автомобиля, рассказывая о своих денежных затруднениях или лежа в постели и жалуясь на болезнь и старость. Жак Деми так объяснял свой замысел:
«Когда в жизни людей случается что-то особенное, они поют, верно? Заставить их петь на экране, даже когда вроде бы ничего особенного не происходит, значило подчеркнуть важность, уникальность каждого момента прожитой жизни, каждого шага, вздоха… Многие спрашивали меня, когда посмотрели картину, действительно ли там поют от начала до конца. Дело в том, что к концу фильма они просто перестали осознавать, поют в нем или говорят, музыка стала естественным средством связи»
Как уникальный творческий эксперимент этот film chante — «спетый фильм» — стал победой над границами искусств: ведь опера и кино считались почти несовместимыми, недаром один из персонажей «Зонтиков», узнав, что его приятель собирается в оперу, выводит энергичным речитативом: «Не люблю оперу. Вот кино — это да!» Потом героев фильма Ги и Женевьеву на миг покажут в ложе театра (можно лишь догадываться, что происходит на сцене, где дают «Кармен»), а мать скажет (точнее — пропоет) своей потерявшей голову дочери: «От любви умирают только в кино».
Перед съемками Деми заявил:
«Я ничего не беру из американского мюзикла и французской оперетты. Все диалоги поются и написаны белым стихом. Режиссуру определяет музыка, ее ритм, он же задает характер движения камеры и актеров, но все это будет находиться в очень тесном контакте с повседневностью»
По сути, Деми заявляет о двух основополагающих принципах, которые идут вразрез с канонами коммерческого мюзикла, сценарий для которого обычно пишут несколько профессионалов: один отвечает за сюжет, другой — за диалоги, третий — за музыкальные номера. Деми вынашивал сценарии сам, часто прибегая к александрийскому стиху. И второе отличие: повседневность, политика, проблемы общества и перемены в общественной морали усилиями Деми вплетены в стихию мюзикла задолго до появления «Кабаре» Боба Фосса.
Это не просто игра слов. Садуль ссылался на один из редких мюзиклов в истории Голливуда, который не просто уводил в сказочный мир, а пытался взаимодействовать с реальным (недаром Деми пригласил в «Девушек из Рошфора» героя «Вестсайдской истории» Джорджа Чакириса). Одна из героинь, хозяйка кафе и мать близняшек, все время читает газеты, которые приносят вести о вьетнамской войне, и даже на улицах Рошфора маршируют солдаты.
Деми, в отличие от режиссеров «новой волны», освоил профессии механика и фотографа. Он начинал кинокарьеру, работая в анимации, и отлично разбирался в технической стороне кино. Еще и поэтому он стремился к большим «голливудским» постановкам — в то время как остальные нововолновцы боялись с ними связываться, чтобы не утратить авторитет Автора и не попасть в зависимость от специалистов второго состава. Уже на склоне лет Деми освоил навыки пилота, перед отъездом в Голливуд выучил английский в американском варианте, а перед проектом «Аннушка», который собирался реализовать совместно с советскими кинематографистами, но так и не реализовал, предпринял шаги, чтобы овладеть русским.
Если же говорить о мировом кинопроцессе, без Деми не было бы «Лолы» и «Лили Марлен» Фассбиндера, лучших фильмов Альмодовара, Вонга Кар Вая и даже, наверно, Аки Каурисмяки. То есть, наверное, они были бы, но совсем другими.
#Мастеразарубежногокино