Мать махала на него полотенцем, шипела, плакала.

Приводила железные доводы и внимала к логике. Но Гена был неумолим. Из-за Юльки он потерял всё, что было для него особенно дорого.
За окном шумел ветер, гоняя по улице жёлтые листья. Юля знала, что сегодня он приедет. Папа. Её папа. Она ждала этого момента всю неделю, считая дни и часы. Бабушка специально забрала её к себе после школы. Ей было всего семь лет, но она уже понимала, что её папа — не такой, как у других детей. Он не жил с ними. Они виделись редко, и каждый раз, когда она видела его, её сердце начинало биться чаще, а в груди появлялось странное, щемящее чувство. Она не знала, как его назвать, но оно было похоже на смесь радости и страха. Радость от встречи. Страх перед его холодностью и безразличием.
— Бабушка, папа скоро? — обернулась она к бабушке, которая бросала в кипящую воду домашние вареники.
— Скоро, милая, — ответила бабушка, и в её голосе Юля уловила тревогу. А может это была грусть, такая же, как у Юли? Или разочарование, как у отца? Юля не знала. Она просто ждала.
И вот, наконец, за окном показалась знакомая машина. Юля вскрикнула от радости и бросилась к двери.
— Папа! Папочка! — кричала она, выбегая на улицу.
Второй этаж. Деревянные, крашенные-перекрашенные перила. Спёртый запах старого подъезда. Бабушка жила в рыжей, повидавшей жизнь двухэтажке. Таким же был и прямоугольный двор: напротив окон гаражи, суровая песочница по центру между ними, тут же облезлая лавочка под липой и место для пары машин. Её ножки застучали по ступенькам, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она не должна была бросаться встречать его так навязчиво, но ноги сами ринулись в туфли и разогнались вниз по ступенькам, скорее вниз.
Она видела, как он выходит из машины, высокий, строгий, с сумкой в руке. Он обернулся на её крик, но его лицо осталось холодным, как камень.
— Привет, Юля, — сказал он, не улыбаясь. Его голос был ровным, без эмоций. - Не знал, что ты будешь у бабушки. Она могла бы и предупредить, я бы... - запнулся он и ещё раз посмотрел в лицо дочери, озарённое скромной, но явной надеждой, - я бы купил тебе шоколадку.
— Ах, папа! — она обняла его за ноги, но он не наклонился, не приподнял её, как это делали папы других детей. Он просто стоял, глядя куда-то поверх её головы.
— Ну, пойдём, — сказал он, слегка отстранив её. — Нечего тут на улице стоять.
У Юли упало сердце, но она тут же приободрилась, утешив себя новой детской иллюзией. "Папа просто голодный. Вот сейчас мы сядем и я выберу для него самые красивые вареники. И сметаны предложу. Папа сразу повеселеет". Она забежала на шаг вперёд и озарила его улыбкой, но он сказал:
— Лучше иди позади, не крутись под ногами.
Она хотела, чтобы он улыбнулся, потискал её, чтобы он сказал, что скучал. Но он просто шёл вперёд, а она бежала за ним, стараясь не отставать.
— Папа, я тебе рисунок нарисовала! — кричала она, пытаясь привлечь его внимание. — Хочешь, покажу?
— Потом, — ответил он, не оборачиваясь. — Успеешь ещё.
Она замолчала. Её радость постепенно угасала, как свеча на ветру. Она не понимала, почему он такой холодный. Почему он не хочет с ней играть, почему никогда не смеётся, как папы других детей. Она не знала, что сделала не так.
В доме он сел на диван, поставив рядом портфель. Юля подошла к нему, держа в руках свой рисунок. На нём была изображена их семья: бабушка, папа, она и... её мама. Она старалась изо всех сил, чтобы всё было красиво.
— Папа, смотри, — протянула она ему рисунок, надеясь, что он наконец улыбнётся.
Он взял листок, посмотрел на него несколько секунд, а затем положил на стол.
— Хорошо, — сказал он. — Молодец.
Его голос был пустым, как будто он говорил не с дочерью, а с чужим человеком.
— Папа, а ты хочешь поиграть? — спросила она, стараясь говорить уверенно. — Мы можем в куклы или в машинки...
— Не сейчас, — он отвёл взгляд. — Я устал.
Она опустила голову. Ей хотелось спросить, почему он всегда уставший, когда выпадают минуты для их встреч. Почему он никогда не хочет с ней разговаривать. Но она боялась. Боялась, что он рассердится, что он уйдёт и больше не вернётся.
— Ладно, — прошептала она. — Тогда я пойду к бабушке. Помогу ей накрыть на стол.
Она повернулась и пошла на кухню, где её бабушка уже расставляла тарелки.
— Чем помочь, ба?
— Достань из холодильника сметану.
Юля кивнула, но в её глазах уже стояли слёзы. Она не понимала, почему папа не может быть счастливым. Почему он не может любить её так же, как Алю, её старшую сводную сестру, которую папа родил в первом браке. Юля не знала, что он винил её в душе за то, что она разрушила его первую семью. Она не знала, что для него она была всего лишь напоминанием о его ошибке.
А он сидел в гостиной, глядя на выключенный экран телевизора, и думал о том, как всё могло бы быть, если бы не эта девочка. Если бы не она, Катя бы не ушла. Если бы не она, он бы не потерял всё, что любил. Он не хотел её признавать и делать ради Юли перестановку в своём сердце - двигать что-то, расширять, расставлять другие акценты. Принятие Юли означало бы и принятие собственных ошибок. Нет! Легче было во всём обвинить ребёнка, чем себя!
Бабушка, стоя на кухне, смотрела искоса на Юлю и вздыхала, пряча напряжение за улыбкой. Она старалась устроить эти встречи, надеясь, что Гена когда-нибудь одумается, что он увидит в Юле не напоминание о прошлом, а ребёнка, который нуждается в его любви. Но каждый раз, когда он приходил, её надежды таяли, как снег на весеннем солнце.
Когда дверь в гостиную резко распахнулась, Надежда вздрогнула. Гена вошёл на кухню, его лицо было напряжённым, а глаза горели недовольством.
— Мама, — начал он, не скрывая раздражения, — сколько можно? Ну что ты опять за своё?
Надежда на мгновение замерла, затем взглянула на Юлю.
— Юленька, ты Бориса не видела? Кота нашего?
— Он, должно быть, на улице, ба.
Юля вертела головой то туда, то сюда, перебегая с одного лица на другое.
— Сбегай-ка и позови его, милая. Он с утра ничего не ел, покормим его килькой.
Юля побежала на улицу, через несколько секунд они уже услышали её "кис-кис-кис, Боря, ты где?". Бабушка сменила осторожное выражение лица на разъярённое.
— Гена, это твоя дочь! Она ждёт тебя, она хочет видеть своего отца. Прыгает перед тобой, как собачка, на задних лапках, пытаясь заслужить твоей улыбки! Где же сердце твоё? Откуда столько чёрствости?!
— Моя дочь? — он усмехнулся, но в его голосе звучала горечь. — Мама, ты сама знаешь, что это не так просто. Она — причина, по которой я потерял всё: жену, ребёнка, тех, кого любил. Всё, что у меня было.
— Гена, — Надежда подошла к нему, стараясь говорить спокойно, но её голос дрожал, — Юля не виновата, что загулял от жены! Это был твой выбор, не её! Она просто ребёнок. Она нуждается в тебе.
— Нуждается? — он резко повернулся к ней, его глаза горели гневом. — А кто подумал о том, что нужно мне? Кто подумал о том, что я потерял? Ты думаешь, я хочу видеть её? Видеть это напоминание о том, как я всё разрушил?
— Но дело сделано! Она родилась! И любить её- твоя прямая обязанность! Гена... — Надежда попыталась взять его за руку, но он отстранился. — Будь мужчиной. Неси ответственность за свои проступки. Она меньше всех виновата в том, что случилось.
— Ах, не виновата? — он засмеялся, но в его смехе не было радости. — Если бы не она, я бы не потерял свою семью. А теперь ты хочешь, чтобы я просто забыл обо всём и стал играть в счастливого отца? Нет, мама. Я не могу. Она мне чужая.
Надежда закрыла глаза, стараясь сдержать слёзы. Она знала, что спорить с ним бесполезно, но не могла молчать.
— Гена, — сказала она тихо, — ты разрушаешь не только свою жизнь, но и её. Она любит тебя. Она ждёт тебя. Возможно, она единственный человек, кроме меня, который любит тебя без причин. И однажды, когда она вырастет, она поймёт, что ты отвергал её. И ты потеряешь её навсегда.
— Пусть так, — он резко махнул рукой. — Я не хочу этого. Я не хочу её видеть. И прекрати устраивать эти встречи, мама. Я не буду приходить.
— Ты же её отец! Как ты можешь так поступать?
— Отец? — он усмехнулся. — Отец для неё — это тот, кто любит её. А я не могу. Я не хочу. И ты, мама, должна это понять.
Он повернулся и вышел из кухни, оставив Надежду одну с её болью и разочарованием. Она опустилась на стул, закрыв лицо руками. Её сердце разрывалось от боли за Юлю, за Гену, за всё, что они потеряли.
— Бабушка, — раздался тихий голос. Юля стояла в дверях, держа в руках кота Бориса. — А где папа?
Надежда подняла голову, стараясь улыбнуться, но улыбка получилась кривой.
—Он там... прилёг на диван. Он устал. Давай сами покушаем, а он потом. Не ходи к нему пока.
Юля кивнула. В её глазах читалось понимание - слишком резкое, слишком взрослое для семилетки. Оно резало бабушку Надю ножом.
Юля ела без аппетита. Она была задумчивой и тихой. Тиканье настенных часов и звук ударяющейся о тарелку вилки - это всё, что доносилось из кухни.
— Бабушка, — вдруг подала голос Юля, — а папа когда-нибудь полюбит меня?
Надежда прикрыла ладонью свободную руку девочки.
— Конечно, — прошептала она, хотя сама в это уже почти не верила. — Просто дай ему время.
Юля оставила вилку. Бабушка встала и обняла её. И пока они стояли на кухне, прижавшись друг к другу, Гена сидел в гостиной, погружённый в свои мысли, упёртый, как последний осёл, и не замечал, как его дочь плачет. Он не видел, как она старается, как она ждёт его любви. Он видел только тени прошлого, которые не отпускали его.
Надежда выпроводила сына. Ушла к своей маме и Юля. Она присела у окна. Чашка чая остывала в её руках. Ветер подгонял к железным воротам гаражей ярко-жёлтые листья и те, ударяясь о препятствие, скучивались под порогами. Всё начиналось так хорошо в жизни её единственного сына, а что теперь?
Ещё будучи студентом, Гена влюбился в свою однокурсницу Катю. Надежда помнила, как он с сияющими глазами рассказывал о ней, как они вместе готовились к экзаменам, как смеялись над шутками друг друга. Перед самым дипломом они поженились, а через год на свет появилась Аля. Надежда была счастлива. Она помогала молодым, нянчила внучку, чувствуя, как её жизнь наполняется новым смыслом.
Но потом всё изменилось. Гене предложили работу за границей. В те времена это было редкой возможностью, почти сказкой. Зарплата, о которой они даже не мечтали, перспективы, о которых можно было только читать в газетах. Надежда понимала, что сын не может отказаться. Но когда он сказал, что они с Катей хотят уехать вдвоём, а Алечку оставить на попечение бабушки, Надежда впала в ступор. Годовалая девочка, такая маленькая, такая беззащитная. Как она сможет жить без родителей? Но Надежда согласилась. Она всегда была сильной.
Пять лет. Пять лет она растила Алю, как свою дочь. Она бросила работу незадолго до выхода на пенсию, Гена обещал высылать деньги. И высылал. Хотя они особо не нуждались в помощи - зарплаты мужа вполне хватало Надежде для комфортной жизни втроём. Каждую ночь она пела колыбельные внучке, каждое утро будила её поцелуем. Она учила её ходить, говорить, читать. Они вместе гуляли в парке, кормили уток, лепили снеговиков. Аля называла её то бабушкой, то мамой, и Надежда чувствовала, как её сердце наполняется теплом. Она всегда хотела второго ребёнка, да не сложилось.
Они вернулись через пять лет. С большими деньгами, с новыми вещами, с рассказами о другой жизни. Они купили квартиру, машину, начали новую главу. Алю, которой уже исполнилось шесть лет, решили отдать в садик, чтобы она "социализировалась" перед школой. Надежда молчала. Она знала, что не имеет права вмешиваться.
В детском саду работала воспитательница по имени Светлана Андреевна. Она была уже не девушкой, но довольно свежа, мила и кокетлива. Алю приводила в сад мама, а забирал папа. Светлана Андреевна всегда встречала Алю с улыбкой, помогала ей снять курточку, поправляла бантики и ласково спрашивала, как её дела. Девочка, привыкшая к заботе бабушки, быстро привязалась к воспитательнице, чувствуя в ней доброту. Они тепло прощались, Аля искренне обнимала её, Светлана Андреевна, отдавая девочку отцу, хохотала и нахваливала её, кокетливо замечая, что Аля такая же красавица, как и папа.
Гена был польщён. Они часто задерживались на территории садика, обсуждая успехи Али, её поведение, планы на будущее. Светлана Андреевна слушала его, кивала, иногда давала советы. И хотя он сам не сразу это осознал, между ними постепенно завязалось что-то большее, чем просто общение.
Катя, жена Гены, была слишком занята своими делами, чтобы заметить перемены в муже. Но однажды всё изменилось. Однажды Светлана Андреевна так же ласково приняла в группу Алю, а саму Катю отвела в сторонку на разговор. "Я жду ребёнка от вашего мужа," - сказала она нагло и ничуть не смущаясь, - "у нас с некоторого времени роман."
Катя не стала долго разбираться. Несмотря на мольбы мужа, она подала на развод и выгнала Гену из дома. Все его попытки объясниться, сказать, что он не любит Светлану Андреевну, что это была ошибка, разбивались о каменную стену её равнодушия и оскорблённого самолюбия. Катя не хотела слушать. Для неё всё было ясно. Ребёнка из сада она забрала, благо, был уже май и девочка уехала с бабушкой на дачу.
Гена, оставшись один, чувствовал себя потерянным. Для него это была лишь не до конца осознаваемая интрижка... Эдакий маленький протест бытовой трясине и охлаждению страсти с женой. То ли в отместку Кате, то ли от отчаяния, он женился на Светлане Андреевне. Они стали жить вместе, когда ребёнок уже родился. Этим ребёнком и была Юля.
Не было счастья в этом браке. Гена ежедневно страдал по бывшей жене, по горячо любимой Алечке. Если бы не Юля!.. Девочка стала для него эпицентром причин его разрушенной жизни. Зачем Света родила её?! Зачем повесила ему на шею?! Он не мог полюбить этого ребёнка! Она родилась, как укор, как наказание за временную слабость и шалость! Не честно! Не справедливо!
Когда Юле исполнилось три года, он со Светланой развёлся. У него не было желания видеть дочь, вот если она совсем исчезла - как сон, как марево, словно и не было её никогда. Гена мечтал проснуться и увидеть рядом с собой лишь Катю и Алю. Он обожал первую дочь и посвящал ей всё свободное время, и чем больше Аля отдалялась от него, находя нового папу в отчиме, тем больше Гена старался быть идеальным отцом и обвинял Катю, что та настраивает Алю против него.
Так и длилось годами: Гена бежал за Алей и, едва догнав, вновь чувствовал болезненную стену между ними, а сам он в это время убегал от Юли, которая в силу возраста не понимала, что отец - не равно любовь.
Юля выросла. Она больше не была той маленькой девочкой, которая с радостью бежала к отцу, крича "папа! папочка!" и надеясь, что он наконец улыбнётся ей. Теперь она была взрослой, самостоятельной, и её сердце, когда-то открытое и полное любви, стало холодным по отношению к нему. Она научилась жить без его внимания, без его любви. Она научилась быть сильной.
Гена, напротив, с годами стал чувствовать себя всё более одиноким. Его жизнь, которая когда-то казалась такой яркой и полной, теперь была пустой. Его отношения с первой дочерью, Алей, тоже не сложились. Они виделись редко, разговаривали ещё реже, и каждый раз их встречи заканчивались неловким молчанием и взаимными упрёками.
— Не упоминай при мне своего отчима! -кипятился Гена. - Он по генам никто тебе!
— Он роднее тебя по душе!
И вот однажды, сидя в машине после работы, на Гену со всей силой обрушилось одиночество. Он вспомнил о Юле, о той девочке, которая всегда была готова прибежать к нему, которая смотрела на него с надеждой, которую он так легко отвергал. Гена улыбнулся. Юля любила его, такого вредного, вопреки всему. Вот что значит любовь безусловная... Она была запасным вариантом, всегда под рукой, но теперь он понял, что даже этого у него в последние годы нет - Юля давно перестала навязываться и беспокоить его. Сколько ей уже? Шестнадцать лет?
Он взял телефон, нашёл её номер и позвонил. Звонок был долгим, и он уже начал думать, что она не возьмёт трубку, но вдруг услышал её голос.
— Алло? — её голос был спокойным, но холодным.
— Юль, это я, твой папа, — сказал он, стараясь звучать мягче. — Как дела?
На другом конце провода наступила пауза. Она явно не ожидала этого звонка.
— Нормально, — наконец ответила она. — А у тебя?
— Да так, — он замялся, не зная, как начать. — Я просто подумал... давно не виделись. Как у тебя дела? Как учёба?
— Всё нормально, — её ответ был коротким, без подробностей. Она не хотела делиться с ним своей жизнью. Зачем? Он никогда не интересовался ею раньше.
— Может, встретимся? Погуляем, поговорим. Как раньше.
— Раньше? — она усмехнулась, и в её голосе прозвучала горечь. — Раньше я бегала за тобой, а ты даже не замечал меня. Сейчас у меня другие планы. Я занята.
— Не надо так, Юля, — он попытался сказать что-то ещё, но слова застряли в горле. Он понял, что опоздал. Что она больше не та девочка, которая ждала его любви. Она выросла, и её сердце стало недоступным для него.
— У тебя всё? - уточнила она грубо, - мне идти надо, ребята ждут.
— Значит, не найдёшь время для встречи с отцом? Ну ладно, если что, звони.
— Угу, обязательно, — ответила она, - когда захочется, чтобы об меня вновь вытерли ноги, то обязательно тебя наберу.
— Ну зачем ты... - обиделся Гена, но Юля его не услышала - она положила трубку сразу же, как договорила последнее слово.
(Автор Анна Елизарова)
Если Вам нравятся истории, присоединяйтесь к моей группе: https://ok.ru/unusualstories (нажав: "Вступить" или "Подписаться")
ТАМ МНОГО И ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ИСТОРИЙ
Ваш КЛАСС - лучшая награда для меня ☺ Спасибо за внимание ❤