[Выдержки] [...] Спустя 14 дней [после начала войны] главные силы польской армии раздроблены, пленены или окружены. Германская же армия за это время преодолела такие расстояния, захватила такие пространства, для преодоления и захвата которых 25 лет назад потребовалось бы более 14 месяцев. [...] То, что последние остатки польских армий смогли продержаться в Варшаве, Модлине и Геле до 1 октября, следует приписать не их отваге, а только нашей холодной рассудочности и чувству ответственности. [...] Если в этом наступлении [на Польшу] проявилась общность интересов с Россией, то она основывается не только на однородности тех проблем, которые касаются обоих государств, но и на однородности того опыта, который оба государства приобрели в формировании отношений друг с другом. Уже в моей данцигской речи [19 сентября 1939 г.] я заявил, что Россия организована на принципах, во многом отличающихся от наших. Однако с тех пор, как выяснилось, что Сталин не видит в этих русско-советских принципах никакой причины, мешающей поддерживать дружественные отношения с государствами другого мировоззрения, у национал-социалистической Германии тоже не было больше побуждения применять здесь иной масштаб. Советская Россия это Советская Россия, а национал-социалистическая Германия это национал-социалистическая Германия. Но несомненно одно: с того момента, как оба государства начали взаимно уважать их отличные друг от друга режимы и принципы, отпала всякая причина для каких-либо взаимных враждебных отношений. [...] Заключенный тем временем между Германией и Советской Россией пакт о дружбе и сферах интересов дает обоим государствам не только мир, но и возможность счастливого и прочного сотрудничества. Германия и Советская Россия общими усилиями лишат одно из опаснейших мест в Европе его угрожающего характера и, каждая в своей сфере, будут вносить свой вклад в благополучие проживающих там людей, а тем самым и в европейский мир. [...] Однако в одном решение Германии неизменно: в создании также и на Востоке нашего рейха мирных, стабильных и тем самым приемлемых условий жизни. И именно здесь германские интересы и желания совпадают с интересами и желаниями Советской России. Оба государства полны решимости не допустить, чтобы между ними возникли такие проблемы, в которых таится ядро внутренних волнений, а тем самым и внешних помех и которые могли бы каким-либо неблагоприятным образом затронуть отношения между обеими великими державами. Поэтому Германия и Советский Союз провели четкую границу областей обоюдных интересов, решив каждая в своей части позаботиться о спокойствии и порядке и не допустить ничего, что могло бы причинить вред другому партнеру. [...] Правительство Германской империи никогда не допустит, чтобы возникшее в дальнейшем остаточное польское государство смогло бы стать мешающим элементом для самого рейха или тем более источником помех между ним и Советской Россией. [...]
Речь Гитлера в рейхстаге
[...] Спустя 14 дней [после начала войны] главные силы польской армии раздроблены, пленены или окружены. Германская же армия за это время преодолела такие расстояния, захватила такие пространства, для преодоления и захвата которых 25 лет назад потребовалось бы более 14 месяцев. [...] То, что последние остатки польских армий смогли продержаться в Варшаве, Модлине и Геле до 1 октября, следует приписать не их отваге, а только нашей холодной рассудочности и чувству ответственности. [...]
Если в этом наступлении [на Польшу] проявилась общность интересов с Россией, то она основывается не только на однородности тех проблем, которые касаются обоих государств, но и на однородности того опыта, который оба государства приобрели в формировании отношений друг с другом.
Уже в моей данцигской речи [19 сентября 1939 г.] я заявил, что Россия организована на принципах, во многом отличающихся от наших. Однако с тех пор, как выяснилось, что Сталин не видит в этих русско-советских принципах никакой причины, мешающей поддерживать дружественные отношения с государствами другого мировоззрения, у национал-социалистической Германии тоже не было больше побуждения применять здесь иной масштаб.
Советская Россия это Советская Россия, а национал-социалистическая Германия это национал-социалистическая Германия. Но несомненно одно: с того момента, как оба государства начали взаимно уважать их отличные друг от друга режимы и принципы, отпала всякая причина для каких-либо взаимных враждебных отношений. [...]
Заключенный тем временем между Германией и Советской Россией пакт о дружбе и сферах интересов дает обоим государствам не только мир, но и возможность счастливого и прочного сотрудничества. Германия и Советская Россия общими усилиями лишат одно из опаснейших мест в Европе его угрожающего характера и, каждая в своей сфере, будут вносить свой вклад в благополучие проживающих там людей, а тем самым и в европейский мир. [...]
Однако в одном решение Германии неизменно: в создании также и на Востоке нашего рейха мирных, стабильных и тем самым приемлемых условий жизни. И именно здесь германские интересы и желания совпадают с интересами и желаниями Советской России. Оба государства полны решимости не допустить, чтобы между ними возникли такие проблемы, в которых таится ядро внутренних волнений, а тем самым и внешних помех и которые могли бы каким-либо неблагоприятным образом затронуть отношения между обеими великими державами. Поэтому Германия и Советский Союз провели четкую границу областей обоюдных интересов, решив каждая в своей части позаботиться о спокойствии и порядке и не допустить ничего, что могло бы причинить вред другому партнеру.
[...] Правительство Германской империи никогда не допустит, чтобы возникшее в дальнейшем остаточное польское государство смогло бы стать мешающим элементом для самого рейха или тем более источником помех между ним и Советской Россией. [...]
#РечьГитлера