УТОНЕШЬ – ЗНАЧИТ, СУДЬБА ТВОЯ ТАКАЯ

Оглянулась, а мужчины уже нет
Утонешь – значит, судьба твоя такая.
Эту историю я услышала несколько лет назад, когда возвращалась из Москвы. А вспомнила недавно: открыв календарь, увидела, что православные отмечают Николу Вешнего, день Николы Чудотворца.
Поезд ехал второй день. Люди успели познакомиться, выпить не одну чашку чая, разгадать десяток кроссвордов. Начались беседы «за жизнь». Синдром попутчика очень хорошо проявляется именно в поездах, люди часто рассказывают такие истории, которых нигде, кроме как в вагоне, не услышишь.
Я ехала на боковом сиденье, а в соседнем купе три пожилые кумушки обменивались рецептами теста и способами вязания носков спицами. Поезд въехал на мост, с которого открывался чудесный вид. Ясное небо, солнечный погожий день, широкая река с лёгкими волнами. На высоком, поросшем шёлковой травой берегу возвышался белокаменный храм с золотыми маковками.
Женщины замолчали. Одна из них перекрестилась.
– Ой, расскажу сейчас историю, – проговорила её попутчица. – Хотите верьте, хотите нет.
Случилась она несколько лет назад, весной. Живу я одна, детей нет, мужа давно похоронила. Деревня наша хоть и небольшая, но раскинулась на два берега реки. Чтобы попасть в магазин и на почту, надо по мосточку перейти на другой берег. В тот день ранним утром мне позвонил брат, сказал, что едет в командировку и специально сделает крюк, чтобы заглянуть ко мне. Мы не виделись лет пять, он живёт далеко.
Я так обрадовалась! Думаю, надо сбегать в магазин, купить кое-каких продуктов, муки да сахару, пирогов испечь, дорогого гостя попотчевать. Быстро накинула тулупчик, даже застёгивать не стала, запахнулась только, в валенки прыгнула и побежала.
Добежала до реки, остановилась и думаю: «До моста добираться – крюк делать. А что если я по льду пробегу?» Хотя дни стояли тёплые, по ночам ещё было морозно. Да и рыбаки, сидевшие вдали, почти у моста, придали уверенности. Думаю, раз крупные мужчины с удочками да всякими приспособлениями сидят, не проваливаются, то и я справлюсь. Я же мелкая да быстрая, авось обойдётся.
Осторожно спустилась к реке. Сделала шаг, другой, лёд вроде не трещал. Нормально всё, думаю, дойду. Речка в этом месте поворот делает, неширокое место, я быстро.
– Вот верите, нет, я даже не сразу поняла, что под лёд провалилась, – продолжила свой рассказ женщина. – Будто обожгло, воздух из груди вырвался коротким вскриком – и всё. Рвусь наверх, а тулупчик на дно тянет. Хорошо, что я его не застегнула! Скинула в воде, выныривать легче стало. Это настолько страшно, когда цепляешься за кромку льда, а он ломается с жутким хрустом и ты снова уходишь под воду. Кричать не могу, голос будто оборвался.
Вижу – соседка стоит на берегу и внимательно на меня смотрит. Я руку вверх подняла, махнула ей в надежде, что она сейчас рыбаков позовёт. А соседка задом попятилась и ушла! Ну всё, думаю, вот он, твой последний миг. Жаль, утону сейчас, брат приедет, меня не найдёт.
Последний рывок – лёд опять обламывается. Вдруг вижу – мужчина ко мне бежит. Только что никого рядом не было, откуда он взялся? Как меня увидел?
На живот лёг, руку тянет, кричит:
– Иди ко мне! Давай, ты сможешь!
Не знаю, откуда силы у меня взялись. Но тут лёд под мужчиной тоже затрещал. Он побежал к берегу, одним махом выдернул молодую березку, и снова ко мне. Лёг на лёд, мне березу эту подтолкнул. Я за ветки хватаюсь, а руки соскальзывают, потому что от воды на морозном воздухе ветки льдом покрываются.
Мужчина подтянул дерево к себе, развернул другим концом. Снова к воде его толкает и кричит:
– За комель хватайся! За комель!
Я уцепилась за корень дерева, тут он меня, как репку, и вытащил.
Лежу на льду, слёзы стынут. Вижу – мужчина ко мне наклонился.
– Ну, жива, матушка? – спрашивает.
Киваю, сказать ничего не могу.
– И слава богу, – отвечает. – Иди домой, не бойся, болеть не будешь.
Я слёзы вытерла, поднялась на ноги. Оглянулась, а мужчины уже нет. Куда мог деться? Река со всех сторон просматривается, до поворота не близко – я видела, как рыбаки ко мне бежали. Исчез, и всё тут.
Один из рыбаков помог мне до дома дойти. Я переоделась, горячего чая выпила. Что делать, сиди – не сиди, а в магазин-то надо.
Пошла снова, через мост реку перешла. Подхожу к магазину, а у крыльца та самая соседка стоит. Смотрит на меня, как на покойницу, крестится.
– Ты что, не утонула, что ли?
– А ты почему на помощь не позвала? – вопросом на вопрос отвечаю ей.
– Да подумала, что если к тебе подойду, то вместе провалимся, а до рыбаков всё равно не успею добежать. Утонешь – значит, судьба твоя такая. А ты взяла и не утонула. Хорошо ведь всё закончилось.
Брат погостил всего один день, не стала ему рассказывать о происшествии. А когда уехал, я пошла по деревне – спрашивать, к кому вчера мужчина приезжал. То, что не наш, не деревенский, – это точно, да и одет был странно, наши так не одеваются. То ли накидка на нём была, то ли плащ с капюшоном.
У нас дворов мало. Даже родственников, что в гости к соседям приезжают, и тех знаешь. Этого мужчину я где-то видела раньше, а где – не помню. Нет, ни к кому из соседей гости не приезжали, и чужого мужчину никто, кроме меня, не видел.
Поехала я в соседнее село, в храм, решила свечку поставить за чудесное спасение. А как в церковь вошла, так и обомлела. С иконы на меня смотрел мой спаситель, тот самый мужчина – Никола Чудотворец. Я так перед иконой и упала. Потом с батюшкой долго беседовали.
– Вот такие чудеса. А болеть я и вправду не болела. Даже не чихнула ни разу с того дня, – закончила свой рассказ женщина. – Хотите верьте, хотите нет.
Из письма Натальи Каблуковой,
Свердловская область