Машенька (продолжение)

Глава шестнадцатая
Ночь выдалась на редкость беспокойной. Татьяна ни на минуту не сомкнула глаз - переживала из-за предательства отца и представляла, что теперь будет с мамой. Она пыталась понять их обоих... В конце концов решила: на все - воля Божья. Нет смысла что-то просчитывать, анализировать - все решено заранее... Она вспомнила теплые объятия тети Фени, заступничество за нее, свою падчерицу, перед отцом - и благодарность заполонила ее сердце. "Все, хватит философствовать!" - приказала она себе. - Не так уж и плохо иметь две мамы!" Зрачки ее глаз сузились до мизерных размеров, веки отяжелели и медленно опустились на глаза. "Раз, два..." - лениво шептала девушка, но Морфей уже уносил ее туда, где были Мир, Покой и Благодать - все, что могло бы сделать страдалицу счастливой...
*******
Когда Мария вошла в дом, она не узнала его - так он изменился! На нее пахнуло чем-то забытым, родным и уютным. "Словно мамой пахнет..." - пронеслось в голове.
В зале стояла красиво заправленная панцирная кровать. Подушки, огромные, пышные, сразу бросались в глаза. А запах еды! Стоял такой аромат, от которого просто кружилась голова.
Танька спала на диване - лицо ее цвело, дышало покоем и счастьем. Ревнивая нотка пробежала по Марии, но она тут же прогнала ее прочь - все же хорошо!
- Она что - все еще дрыхнет? - недоуменно спросила Машенька, кивая в сторону младшей сестры.
- Тсс... Пусть поспит еще... Устала она... - шепотом произнесла Феня и пригласила всех к столу. Отец, молчаливый и растерянный, смотрел на дочь не отрываясь - он словно хотел поймать ее взгляд, чтобы понять, одобряет она его выбор или... Но Машенька не смотрела на него - зачем обсуждать то, что давно решено?
Боже, каким же вкусным показался всем обед! В центре стола восседал огромный горшок, в котором гармонично ужилось несколько видов мяса, различные овощи, грибы и даже огромный кусок рыбы - все это вызвало огромное желание взять деревянную - именно цветную деревянную ложку! - и хлебать, ощущая насыщенный вкус незнакомого блюда. Наваристый, густой суп заменял обед из трех блюд.
- Ой, как вкусно... Тетя Феня, а можно рецептик?
Скромно улыбаясь, женщина согласно кивнула головой.
- Это семейный рецепт. Моя мама научила меня... На нем выросли все мои племянники...
У Фени не было своих детей, и замужем она почти не была - в день свадьбы началась война, муж ушел воевать, да так и не вернулся. Всю невостребованную любовь она передала трем племянникам. Нелегко было жить с братом; постоянные стычки с его женой Клавдией выводили ее из себя, но она терпела - куда пойдешь в незнакомом месте? Да и то, что она была немкой, настораживало многих, держало на расстоянии. Может, потому и потянулась ее душа к новой соседке Вере, что приехала из соседней деревни. Уж больно искренней была она, доброй. Да и детки у нее славные, особенно последняя, Танечка. Частенько, когда та приезжала домой на выходной и вынуждена была рано вставать, чтобы проводить скотину в табун, она, жалея девочку, отправляла ее спать, а стадо выгоняла сама...
- А вот и Танечка проснулась! - с необыкновенной нежностью произнесла она, когда та, заспанная, лохматая, встала с постели. - Умывайся и - к столу! А потом сбегаешь в магазин - сбегаешь? Мне-то некогда...
- Угу... - еле слышно пролепетала Татьяна и пошла умываться.
Отец со Степаном вышли курить во двор, а Феня стала собирать Машеньке гостинцы.
- Что Вы, тетя Феня, ничего не надо... И так все было замечательно... Спасибо Вам, мы пойдем...
- Не обижайтесь на меня... Чем смогу - помогу... Игорька приводите, если куда надо сходить... Николай-то... Чахнет совсем... Жалко мне его стало...
Мария подошла к женщине и обняла ее - робко, неуверенно.
- Спасибо за все... И за отца тоже... Все будет хорошо - я обещаю Вам...
*******
Медленно, день за днем, шаг за шагом Николай с Феней привыкали жить одной семьей. Было непривычно каждый день встречаться, разговаривать за столом, спать рядом, приспосабливаться к повадкам и привычкам, при этом стараться не нарушать личное пространство друг друга. Николай страдал. Целыми днями он пропадал на работе, где мог спокойно, ни от кого не прячась, обдумать то, что произошло. Он не мог пережить позора и конфуза, что случился в их первую совместную ночь, когда он обнимал ту, которая стала ему женой. Его "желание" не работало, не хотело работать, и он ничего не мог с собой поделать. Феня, эта чудесная, мудрая женщина все поняла...
- Коля, не надо... Я понимаю... Нужно время... Да и не молоды мы уже...
Он пытался прижать ее к себе в надежде вызвать мужское желание, но организм молчал. Откинувшись, он прикрыл глаза рукой - хотелось провалиться сквозь землю, убежать на край света...
Вскоре он заболел. После работы, не выпуская из рук тряпочки, что заменила ему носовой платок, он, уставший и поникший от беспрерывного кашля, смотрел по телевизору передачу. Феня испекла какие-то плюшки, достала малиновое варенье, заварила душистый чай и поставила все перед ним.
- Спасибо...
Жена, чтобы не мешать ему, удалилась, но через минуту снова вошла: в руках ее было что-то вроде шали; она накрыла ему плечи и спину. Ток пробежал по всему телу Николая. Сбросив с себя покрывало, пролив чашку с чаем, он упал перед ней на колени и, обнимая их, стыдливо зашептал:
- Феня, прости меня...
- За что, Коля?
- Я все еще люблю... Прости... Не могу забыть...
- Ты думаешь - я не знала этого раньше? Я видела, как ты сходишь с ума от тоски и одиночества, особенно в выходные дни; видела, как тяжко тебе - и решила помочь... Не терзай себя... Объединим наши одиночества - и не будем больше об этом...
- Расскажи о себе...
И чем больше он узнавал о Фене, тем больше был уверен: она поможет забыть ему прошлое и начать новую жизнь...
Глава семнадцатая
Николай встал рано. На кухне Феня уже топила печку, стараясь не греметь посудой. Молча выпив стакан вкуснейшего чая, спросил:
- О чем задумалась, Феня?
Та, вздрогнув от неожиданного вопроса, вдруг пододвинула табурет близко к мужу и, глядя на него голубыми, как небушко, глазами, ответила:
- Знаешь... Праздник приближается... Было бы просто замечательно созвать всех твоих девочек... Как думаешь, примут они приглашение?
- А почему бы и нет? Давно мы не собирались вместе... - кашель, мучительный, надрывный, прервал их диалог. Феня сочувственно покачала головой.
- К врачу тебе наведаться надо, Коля... Не нравится мне твой кашель...
- Пройдет - не неженка я... Таньку в Коркино послать надо, к Анне - та все организует... На том и порешили.
*******
Говорят, каждый человек может быть магнетически привлекателен и невероятно красив. Истинная красота его - внутреннее сияние Души, то драгоценное зернышко, которое дает плодотворные всходы при условии правильно выбранного пути с правильным человеком...
*******
Феня волновалась: скоро застолье, а в доме никого не было - неужели не приехали? Посмотрела на часы - нет, зря волнуется: время еще не вышло, позволяло ждать. Быстро оглядела стол, подошла к зеркалу: хороша, ничего не скажешь! На фоне смуглого лица предательски выделялись большие, как озеро, голубые глаза - они сияли счастьем. "Господи, помоги, пошли мне удачу!"
- А вот и мы! - громко крикнула Машенька, широко раскрыв дверь. - Принимайте гостей, хозяева!
- Ой-ой-ой, сколько вас... Проходите, проходите, располагайтесь. Это что за красавица такая? - Феня протянула руки маленькой девочке, сидевшей у матери на руках. - Иди ко мне, моя хорошая... - Та, внимательно изучив незнакомую тетю, взглянула на мать, перевела взгляд на незнакомку и вдруг доверчиво протянула руки.
- Надо же... - смеясь, произнесла Людмила, - обычно Лариса не сползает с моих рук...
- А Игорек где? - спросила новоявленная хозяйка, - и вообще, где ваши мужчины?
- Да здесь он, и они здесь - на крыльце курят... С папкой вместе, - сказала Машенька. - Тетя Феня, помощь нужна? Мы готовы!
- Да нет вроде... Сами управились... Давайте познакомимся - иначе запутаюсь я...
Улыбаясь, смотрели сестры на мачеху - ни тени ненависти в их глазах... Зардевшаяся, немного сконфуженная хоть и добрым, но оценивающим взглядом, Феня то и дело смахивала капельки пота и смачивала языком пересохший от волнения рот...
... Вскоре все семейство сидело за огромным столом. Роль тамады, как всегда, взяла на себя Мария.
- Мужчины, дорогие наши, не забывайте, пожалуйста, о своей миссии - ухаживать за женщинами... Проверьте - у всех ли горячительное... - виртуозно исполняла она свою роль.
И вдруг увидела... отца. Гладко причесанный, в красивой новой рубашке, удивительно шедшей ему, он сидел рядом с тетей Феней - близко-близко, плечом к плечу... Слезы набежали неожиданно и обильно - не заметить их было невозможно. Наступила такая тишина, что слышно было тиканье часов и всхлипывания сестер. Каждая из них понимала: это конец... Нет больше в жизни отца их матери, их любимой мамочки... Слезы текли и текли, и мучительно тянулось время... Феня молчала - она понимала бедных девочек, их непередаваемую ревность и боль. Понимала, потому молчала. Отец виновато опустил голову - если бы знали дочери, как болело его сердце, как страдала его душа... В одно мгновение, словно кадры кино, промелькнула перед глазами вся его жизнь. Вот он ночью покинул полевой стан и убежал на часок-другой к молодой жене - соскучился по любимому телу... Вот на сенокосе они упали на скошенную траву и, опустошенные страстной любовью, наблюдали за парящими в небе орлами... Вот, прячась от детей, лезут на сеновал и, сгорая от той же ненормальной любви, занимаются ею... "Боже... - успел подумать Николай, глядя на своих повзрослевших дочерей. - Они ведь все - семя нашей любви... Вера, Вера, посмотри, какие у нас красивые, хорошие девки... Если бы ты была рядом..."
Раздумья прервал подступивший кашель. Феня, положив руку на его плечо, вдруг встала, первой прервав затянувшуюся паузу.
- Ну что - вижу я: трудно вам начать разговор... Да я понимаю... Не осуждайте отца - не он, я на себе его женила... - все, взбодрившись, заулыбались. - Да, да, не смейтесь - сам бы он не решился... Жаль мне стало его да Танечку... Так что никуда теперь я не уйду - родными стали вы мне... Не знаю почему - словно всех вас родила... - Голос ее задрожал, в уголках глаз заискрились крошечные слезинки. - Не довелось мне иметь своих детей, не знакомо чувство материнства... Позвольте заботиться о вас как о родных... Обещаю - буду доброй мачехой...
- Тетя Феня, ну что Вы - мы вовсе не против этого, - как-то враз заговорили все сестры.
- Поднимем стопочки, - сказал Степан, - за новую семью... За тебя, батя!
- За вас! За вас! - неслось со всех сторон - и грусть отступила, уступив место радости и покою.
Через час гости осмелели, стали шутить и смеяться. Хозяйка не успевала подкладывать закуску - так все было вкусно и необычно...
"По диким степям Забайкалья..." - запел Николай свою любимую песню. Ее подхватили, как это бывало раньше, и сестры поняли: нет, не забудет отец их мать. Она будет жить в его сердце вот этой песней, что звучала сейчас, - ведь они так любили петь ее вместе! В его нежном взгляде, что бросал он на дочерей, - ведь это плод их любви... Незаметно исчезла ревность к Фене, и девочки, обступив мачеху, желали ей счастья.
- Садитесь, садитесь за стол! - крикнула хозяйка после небольшого перерывчика. - У нас есть что сказать вам... Машенька, в мае мы с Колей хотим съездить ко мне на родину, в Сибирь - не поможешь с хозяйством? Утром корову будет доить Клавдия, жена моего брата, а вечером - ты. Ну, а в выходной - Татьяна поможет.
- Не вопрос - помогу, конечно... Кстати, где беглянка наша - что-то не видно ее...
- В обиде на нас... К подруге убежала, - невесело констатировал Николай.
- Вчера послали в магазин, - подхватила Феня мужа, - так продавец недодала ей двадцать восемь копеек. Говорим - сходи, пусть пересчитает товар, негоже девочку обманывать. Так она в слезы - не пойду, и все! Давай, говорю, я схожу - разобраться-то ведь надо... Она хлопнула дверью и убежала. Поздно вечером пришла, ни с кем не разговаривает, утром снова сбежала...
Мария вдруг громко засмеялась - все недоуменно повернули головы.
- Она не виновата, тетя Феня, потому и не пойдет. Думаю, все дело в чулках.
- В каких?
- Она чулки купила - они как раз и стоят двадцать восемь копеек. По пути забежала ко мне примерить их. Они оказались короткими - так она оставила их у меня, говорит: "Анечке потом передашь."
- Вот дуреха... Почему не признаться - разве я стала бы ворчать?
- Я, грешным делом, подумал: взяла деньги себе... Раньше, при матери-то, все вы позволяли себе то яйца сдать на деньги, чтобы посмотреть запретное кино, то сдачу не отдать...
Девчонки засмеялись - да, было дело... Но все это - в прошлом. Сейчас начиналась новая жизнь.
Расходились все поздно вечером. Феня хлопотала: доставала яйца, делила их каждому поровну; сало - кому простое, кому копченое... Видно было - давала от души, и это очень подкупало девочек - часто ли встретишь такую добрую мачеху?
Глава восемнадцатая
Незаметно пришла весна. Из всех времен года Машенька больше всего любила ее - за трогательно-прозрачную чистоту. На нее женщина всегда возлагала большие надежды.
... Тихо, не спеша шла Мария по улице. Миновав крутой поворот, поднялась в гору и оглянулась - какая красота! Деревня, утопая в изумрудной зелени, купалась в розоватых лучах весеннего солнца. Взглянув на часы и на минуту задумавшись, Мария вдруг побежала по проторенной тропинке вниз и вскоре очутилась у подножья озера. На берегу его лед успел уже растаять, и в прозрачной вешней воде виднелся каждый камушек, каждая галька. Зачерпнув ладонью леденящей воды, осторожно сделала несколько глотков - хороша водичка - вкусная, чистая! А воздух! Сделав глубокий вдох, замерла - каков же он живительный, чистый, ничем не отравленный! Сельчане молодцы - сберегли дивную красоту...
У Машеньки было время подумать о себе, своей семье - стадо еще не пригнали, а погонят - она сразу увидит... Присев на огромный камень и подставив лицо теплому ветерку, задумалась...
Да, жили они со Степаном... Люди не скажут, что плохо. Но любила ли она мужа - то люди не знали. Как не знали и то, на что способна Машенька, как может любить она - ошалело и преданно... Три года прошло, а в сердце ее один лишь Михаил. Да, изменила она ему, но только физически - что поделаешь, если природа так устроена - но душой, мыслями... С его именем она вставала и засыпала; ему посвятила не одно строчку никому не известных стихов; его письмо, так и не прочитанное, грело ее душу и заставляло жить дальше. Свою судьбу она не связывала с ним - что потеряно, того не вернешь, и все же... Михаил был дорог ей как память о прошлом, счастливом прошлом... Никто никогда не любил ее так, как он... Да она и не хотела ничьей больше любви... Она боялась только одного: годы сотрут память о нем, и она забудет чудный запах его тела и волос, его сильные руки, его голос... "Ой, не хочу этого!" - вслух произнесла Машенька и, испугавшись собственного голоса и мыслей, оглянулась - не слышит ли кто? Но в природе царила вечерняя тишина. Солнце успело подойти близко к горизонту и вот-вот должно было упасть за него. Машенька, расправив примятые складки платья, тяжело вздохнула и направилась вверх - туда, откуда пришла.
В доме родителей было пусто - Танюшка была в интернате, отец с Феней уже неделю гостили в Сибири. Мария отметила: все, что принадлежало их матери, новой хозяйкой было не тронуто. Более того, вещи были аккуратно свернуты и покрыты чистой тканью. Раскрыв шифоньер, женщина увидела: платья и пальто тоже были накрыты чехлами. "Спасибо, тетя Феня... - Она погладила вещи матери и, поцеловав одно из платьев, прижалась к нему щекой. - Мамочка, милая, это все, что напоминает о тебе..." Оторвавшись от одежды, подняла взгляд и заметила клетчатое пальто - оно висело на отдельном гвоздике и сильно выделялось среди старой одежды. "Новое? - Мария взяла его в руки. - Точно новое! Для кого? - Пошарив по карманам, вытащила бумажку. "Таня, это пальто - тебе! - записка, что ли? - Если впору - можешь носить, а нет - пусть висит до нашего приезда: потом сдадим обратно в магазин. Будешь дома одна - закрывайся на запор хорошо. Пока. Папа, тетя Феня" "Надо же... Чужая женщина так заботится.." - с благодарностью подумала Мария, но в глубине души опять зашевелился "червячок" - ревность иногда позволяла себе являться в ненужное время в ненужном месте... - Ну, ну... Успокойся... Все хорошо..." Желая быстрее избавиться от неприятного чувства, она поспешила в сарайку...
Просепарировав молоко, Машенька отлила себе жиденькой сметаны, достала из холодильника масло, творог и, закрыв дверь на замок, поспешила домой...
**********
- Привет! - тихо, не похоже на себя, поздоровалась Татьяна. Мария сразу определила: сегодня ту лучше не трогать...
- Что на этот раз, сестренка? Расскажи, если можешь...
- В двух словах не объяснишь...
- А ты русский язык в помощь возьми - он богат на слова: синонимы, анто...
- Да ладно тебе! - резко оборвала Татьяна. Устала что-то я... Столько проблем...
Машенька, подойдя вплотную, обняла сестру, поцеловала в щечку.
- Расскажи, а я послушаю...
Они сели на диван. Танька, положив голову на плечо сестры, почти шепотом говорила:
- Понимаешь, за активную жизненную позицию - я ведь отвечаю за культмассовый сектор - меня наградили путевкой в Ульяновск... Она денег стоит, а откуда они у нас? Все, что было, отец с тетей Феней с собой забрали... - Татьяна не плакала, но Мария чувствовала: еще чуть-чуть - и...
- Ну что ты, милая... Мы что-нибудь придумаем... Такое раз в жизни бывает - разве можно отказываться? - она говорила и все сильнее прижимала сестренку к себе. "Бедная, бедная Танечка... Как же помочь тебе, если и вправду не окажется денег? - безмолвно рассуждала Мария. Она знала: сама помочь ей не в силах: еле концы с концами сводила... Зимой Степан зарабатывал очень мало, а ее зарплаты едва хватало на то, чтобы оплатить садик да купить самое необходимое. - Не грусти, моя хорошая, найдем какой-нибудь выход..."
- Скоро прощальный звонок - мне речь произносить, а я не знаю как... - снова заговорила Татьяна. - Как подумаю, что больше не увижу ЕГО - сердце останавливается... И с девчонками из комнаты жаль расставаться - подружились мы... Благодаря им я серьезнее стала...
- Тебе кто-то нравится? - Машенька, развернув Татьяну к себе, смотрела ей прямо в глаза. - И кто он - тот, по которому так сохнет самая лучшая девочка в мире?
- Да так... Васькой зовут... Посматривает на меня, а подойти не смеет...
- А почему думаешь, что он симпатизирует тебе?
- Так это, друг его, Казиев, сказал... Господи, у меня сердце как у воробышка бьется, когда вижу его... Он такой высокий, голубоглазый... И так мне нравится...
- Глупышка ты моя... Чего ты... Любви не надо бояться... Это самое прекрасное чувство на Земле - лучше еще не придумали... - Мария вдруг замолкла и, глубоко вздохнув, подумала о письме: что в нем? Наверное, ни слова о любви... А ведь какие письма получала! И зачем разорвала их? Сейчас бы показала сестре...
- Который час? Ох, Танька, засиделись мы - пора за Игорем в садик... В клуб-то пойдешь?
- Еще бы... Конечно, пойду. С Иринкой Мякишевой пойдем... Она и ночевать у нас будет... С матерью ее я договорилась... Ладно, пошла я...
- Пока, пока... До завтра...
Хлопнула дверь, и в комнате повисла тишина. Мария, открыв шкатулку, достала конверт. "Родной мой... Я начала забывать твои черты лица... И фото нет - все порвала, прости... Как ты там? - она гладила дорогой конвертик, целовала его, нюхала, стараясь уловить дорогой запах... Открыть-не открыть? Открыть-не открыть? И снова не открыла... Снова положила на дно шкатулки, завалив разными безделушками. Видимо, не пришло еще время...
А Татьяна тем временем выбирала наряд - не каждый день дискотека в клубе... Его было немного - несколько юбок с блузками да три платья - всего лишь! Больше всего нравилось ей носить юбку с нарядной блузкой. На юбки сегодня спрос особый - в моде они. Разные. С разрезом и без, с пуговицами и без них. А о длине и говорить не приходится: мини, миди, макси. Длинные она не любила - скрывали ее стройненькие ножки; миди-юбки? Нет, они ей тоже не нравились... Мини - вот идеальный вариант для нее! Отыскав и отутюжив юбку-карандаш, длина которой была чуть-чуть выше колена, примерила на себя - самое то! Вот только блузки, яркой, солнечной - Танька любила такие цвета - не было. И вдруг она вспомнила про мамин сундук - там столько старых вещей! Она бросилась в отцовскую спальню и открыла "заветный" сундучок - Боже, сколько в нем забытых вещей! Девушка вытаскивала какие-то ткани - они лежали метрами - шали, платки. Платки были яркими, тоненькими-тоненькими... "Интересно, из чего это они? На шифон не похожи... Наверное, это и есть газовые платки - они были модны в пору маминой молодости... Мамочка моя... Как жаль, что нет тебя рядом - подсказала бы сейчас..." Танька на минуту взгрустнула, но, вспомнив о танцах в клубе, снова начала примерять платки. Вот этот! Да, да! Очень красивый... И так освежает! Так, так... Осталась прическа... С этим сложновато... Непослушные кудряшки лезли в разные стороны - как же уложить их? Вымыв волосы, она высушила их пылесосом, сделала начес - он сегодня был в моде! Не расчесываясь, она надела свой наряд и только потом стала придавать волосам какую-то форму. Какую - она не знала, просто укладывала пряди друг на друга, стараясь поднять их как можно выше. Получилось! Боже мой, как красиво получилось! "Буду все время начес делать!" - подумала она и пошла за сладкой водой - та заменяла ей лак для волос.
Звякнула щеколда - пришла Иринка. Татьяна спряталась в спальню и на зов подруги не отвечала. Постояв несколько секунд в комнате, Ирина пошла к выходу.
- А вот и я! - громко крикнула Танька. Ира обернулась и замерла: вот это да! Сказочное преображение! Перед ней стояла... Неужели это Танька - рыжая, худая, с торчащими в разные стороны волосами?
- Та-анька-а... - нараспев говорила подруга. - Ты чудо... Надо же так измениться... Слушай, а где ты взяла такой наряд? Обалденно...
- Ирка, ты че, какой наряд? Старое все! Вот только платок...
- Какой красивый... Только знаешь, надень его не так, а в виде галстука.
- Да? Ты так считаешь? Ну, давай, поколдуем еще...
... Когда они вошли в клуб, то сразу попали в круг танцующих - он был до самых дверей. На них смотрели с улыбкой, кто-то кивал головой - здоровался. Из магнитофона доносилась музыка твиста. Татьяна не любила ни его, ни музыку шейка - не ее все это. Она обожала медленные танцы, в особенности - вальс. Танцевала она его всегда красиво и от души.
- Привет, Татьяна, - весело поздоровалась с ней приятельница Надя Блинова. - Давненько не виделись... Как ты?
- Да нормально. А ты? Вовка пишет?
- Пишет, пишет...
Заиграли вальс, и Танька увидела: к ней шел все тот же Петька Говорухин - с ним когда-то она завоевала приз за лучшее исполнение танца. Краешком глаза заметила: Иринка уходит с Олегом. "Помирились, что ли? - задала она себе вопрос, но ответить не успела - вальс заворожил ее, увлек за собой... "Боже, как хорошо... Хорошо-то как... - душа девушки пела, трепетала, ведь танец отражал весь ее характер - стремительный, легкий, жизнерадостный, энергичный, романтичный...
Петр пытался прижать ее к себе плотнее, но Татьяна держала дистанцию между собой и партнером - позволить плотный контакт она могла только любимому... У нее никогда не было интереса к Петру, она никогда не пыталась с ним флиртовать - с чего бы это он так ведет себя? Руки ее были сухи и легко, почти не касаясь, лежали на его плечах. Она не смотрела ему в глаза - лишь изредка скользила по его лицу поверхностным взглядом - и это означало: он был ей безразличен. Но Петр... Он настойчиво пытался прижать ее к себе - и это вызвало в ней неудовольствие, неприятный осадок. Кое-как дождавшись окончания танца, сказала: "Все - танцевать с ним больше не буду!" - и вышла на улицу. Настроение окончательно испортилось, захотелось домой, в полную тишину. Разыскав Иринку, предложила идти домой - и та согласилась.
- Ну и как - помирилась с Олегом?
- Неа... - невесело произнесла Иринка. - Запуталась я... Не знаю, кто больше нравится - он или Николай. Олег - ровесник, Николай намного старше, знает много - мне с ним интересно... А тянет к Олегу...
- Загадка... Слушай, Иринка, хочешь выпить?
- Ты о чем это, Тань? Как это - выпить?
- А так... Отец всегда говорит "По пьянке теряют голову" - не хочешь испытать, как теряют голову?
- Не знаю... А где спиртное возьмем?
- Да у нас дома целая фляга браги - представляешь? Тетя Феня поставила - говорит, пригодится...
- Ну ты даешь... Вообще-то забавно... Давай попробуем...
- По рукам?
- По рукам!
И они, взявшись за руки, побежали - легко, весело, вприпрыжку - им всего лишь было чуть больше шестнадцати... (продолжение следует)
Татьяна Митрофанова-Овчинникова