Симон Ушаков (1626–1686) — самый известный русский иконописец XVII века, реформатор, основоположник нового стиля, получившего широкое распространение в творчестве мастеров московской Оружейной палаты, а затем и далеко за пределами столицы.
Главным художественным открытием Ушакова было так называемое живоподобие — сложная система живописных приемов, позволявших передавать объем, фактуру и цвет лиц, причем сам мастер и его современники создали особую теоретическую концепцию, объяснявшую эти нововведения. Из обширного художественного наследия Ушакова до нас дошло около полусотни подписных икон, что достаточно много даже по меркам XVII столетия, не говоря уже о более ранних временах. Значительную роль мастер сыграл в становлении в России нового вида изобразительного искусства — гравюры по металлу. На основе многочисленных документов, сохранившихся в архивах, исследователям удалось проследить творческий путь Симона Ушакова от знаменщика, по рисункам которого создавались различные изделия в Серебряной палате и в мастерских золотного шитья, до ведущего мастера Оружейной палаты. Эти документы свидетельствуют о широком круге обязанностей иконописцев того времени: Симон Ушаков не только создавал иконы и расписывал храмы, но и исполнял рисунки для шитья и других видов прикладного искусства, украшал царские палаты, гравировал, рисовал карты и планы. В отличие от иконописцев предшествующих столетий, Симон Ушаков и его современники подписывали работы, указывая имена всех мастеров, трудившихся над иконой. Подпись воспринималась как подтверждение личной ответственности художника за качество произведения. К 1660-м годам, когда Ушаков перешел в иконописную мастерскую Оружейной палаты, относятся работы, в которых стали широко применяться новые принципы письма: с помощью многослойных плавей, мелких мазков, дающих плавный переход одного тона в другой, мастер внедрял светотеневую моделировку в трактовке ликов. Блестящими образцами зрелой "живоподобной" манеры мастера являются две местные иконы из иконостаса церкви Григория Неокесарийского на Большой Полянке — "Христос Вседержитель" (ГИМ) и "Богоматерь Киккская" (ГТГ), созданные в 1668 году, а также небольшой образ Спаса Нерукотворного 1673 года (ГТГ), находившийся в ризнице Троице-Сергиевой лавры, — он тоже был расчищен к выставке от слоя потемневшей олифы. Кроме того, в 1660-х — начале 1670-х годов мастер стал использовать в интерьерах и пейзажах элементы линейной перспективы, что хорошо заметно на иконе "Святая Троица" 1671 года (ГРМ), созданной по заказу греческого купца Николая Николеты. Несмотря на живописное новаторство, Ушаков на протяжении всего своего творческого пути придавал особое значение традиционным сюжетам и образам, о чем свидетельствуют не только многочисленные изображения Спаса Нерукотворного, но и списки с прославленных богородичных икон — таких как Владимирская, Казанская, Донская и другие. Вместе с тем он не оставался чужд и иконографическим поискам, самым ярким примером которых стала уникальная программа иконы "Древо государства Московского" — своеобразной аллегории богоустроенного православного царства, прославленного многочисленными святыми и находящегося под непосредственным покровительством Христа и Богоматери. На протяжении 1670-х — первой половины 1680-х годов Ушаков был ведущим мастером Оружейной палаты и, как свидетельствуют документы, нередко выступал руководителем крупных и ответственных заказов, к исполнению которых привлекалось множество иконопицев. На иконах этого времени нередко появляются записи об участии в работе учеников мастера, однако даже в тех случаях, когда подобные надписи отсутствуют, можно предположить, что значительную часть работы выполняли ученики — особенно если речь идет о больших по размеру иконах. Выявить индивидуальные особенности их манеры непросто, поскольку разработанный Ушаковым стиль стал фактически обязательным для изографов Оружейной палаты. Имя Симона Ушакова привлекало внимание многих поколений исследователей. Однако уже в трудах ученых XIX — начала XX веков наметились две противоположные оценки его творчества: одни считали его выдающимся художником, создателем нового стиля, реформатором, боровшимся с низким качеством ремесленного производства икон, другие — чуть ли не главным виновником гибели "священных традиций", проводником европейских влияний, в конечном счете уничтоживших эстетическое и духовное своеобразие русской иконописи. Между тем очевидно, что Симон Ушаков был человеком своего времени, отразившим в своем творчестве исторические и культурные процессы XVII столетия. Улучшение качества и приемов иконного письма, стремление к "живоподобной" передаче ликов и фигур святых в глазах мастеров этого времени не были новшеством, а воспринимались как возвращение к идеалу, освященному преданием и канонами Церкви. Таким образом, новая концепция "живоподобия" рождалась из стремления не нарушить традицию, а следовать ей возможно более точно. Однако в итоге именно поиск наиболее адекватных средств выражения приводил к реформированию изобразительного языка, к появлению тех самых новых приемов, которые определили своеобразие не только индивидуальной творческой манеры Ушакова, но и стиля мастеров Оружейной палаты в целом.
РУССКАЯ КУЛЬТУРА
Симон Ушаков (1626–1686) — самый известный русский иконописец XVII века, реформатор, основоположник нового стиля, получившего широкое распространение в творчестве мастеров московской Оружейной палаты, а затем и далеко за пределами столицы.
Главным художественным открытием Ушакова было так называемое живоподобие — сложная система живописных приемов, позволявших передавать объем, фактуру и цвет лиц, причем сам мастер и его современники создали особую теоретическую концепцию, объяснявшую эти нововведения. Из обширного художественного наследия Ушакова до нас дошло около полусотни подписных икон, что достаточно много даже по меркам XVII столетия, не говоря уже о более ранних временах. Значительную роль мастер сыграл в становлении в России нового вида изобразительного искусства — гравюры по металлу.
На основе многочисленных документов, сохранившихся в архивах, исследователям удалось проследить творческий путь Симона Ушакова от знаменщика, по рисункам которого создавались различные изделия в Серебряной палате и в мастерских золотного шитья, до ведущего мастера Оружейной палаты. Эти документы свидетельствуют о широком круге обязанностей иконописцев того времени: Симон Ушаков не только создавал иконы и расписывал храмы, но и исполнял рисунки для шитья и других видов прикладного искусства, украшал царские палаты, гравировал, рисовал карты и планы. В отличие от иконописцев предшествующих столетий, Симон Ушаков и его современники подписывали работы, указывая имена всех мастеров, трудившихся над иконой. Подпись воспринималась как подтверждение личной ответственности художника за качество произведения.
К 1660-м годам, когда Ушаков перешел в иконописную мастерскую Оружейной палаты, относятся работы, в которых стали широко применяться новые принципы письма: с помощью многослойных плавей, мелких мазков, дающих плавный переход одного тона в другой, мастер внедрял светотеневую моделировку в трактовке ликов. Блестящими образцами зрелой "живоподобной" манеры мастера являются две местные иконы из иконостаса церкви Григория Неокесарийского на Большой Полянке — "Христос Вседержитель" (ГИМ) и "Богоматерь Киккская" (ГТГ), созданные в 1668 году, а также небольшой образ Спаса Нерукотворного 1673 года (ГТГ), находившийся в ризнице Троице-Сергиевой лавры, — он тоже был расчищен к выставке от слоя потемневшей олифы. Кроме того, в 1660-х — начале 1670-х годов мастер стал использовать в интерьерах и пейзажах элементы линейной перспективы, что хорошо заметно на иконе "Святая Троица" 1671 года (ГРМ), созданной по заказу греческого купца Николая Николеты.
Несмотря на живописное новаторство, Ушаков на протяжении всего своего творческого пути придавал особое значение традиционным сюжетам и образам, о чем свидетельствуют не только многочисленные изображения Спаса Нерукотворного, но и списки с прославленных богородичных икон — таких как Владимирская, Казанская, Донская и другие. Вместе с тем он не оставался чужд и иконографическим поискам, самым ярким примером которых стала уникальная программа иконы "Древо государства Московского" — своеобразной аллегории богоустроенного православного царства, прославленного многочисленными святыми и находящегося под непосредственным покровительством Христа и Богоматери.
На протяжении 1670-х — первой половины 1680-х годов Ушаков был ведущим мастером Оружейной палаты и, как свидетельствуют документы, нередко выступал руководителем крупных и ответственных заказов, к исполнению которых привлекалось множество иконопицев. На иконах этого времени нередко появляются записи об участии в работе учеников мастера, однако даже в тех случаях, когда подобные надписи отсутствуют, можно предположить, что значительную часть работы выполняли ученики — особенно если речь идет о больших по размеру иконах. Выявить индивидуальные особенности их манеры непросто, поскольку разработанный Ушаковым стиль стал фактически обязательным для изографов Оружейной палаты.
Имя Симона Ушакова привлекало внимание многих поколений исследователей. Однако уже в трудах ученых XIX — начала XX веков наметились две противоположные оценки его творчества: одни считали его выдающимся художником, создателем нового стиля, реформатором, боровшимся с низким качеством ремесленного производства икон, другие — чуть ли не главным виновником гибели "священных традиций", проводником европейских влияний, в конечном счете уничтоживших эстетическое и духовное своеобразие русской иконописи.
Между тем очевидно, что Симон Ушаков был человеком своего времени, отразившим в своем творчестве исторические и культурные процессы XVII столетия. Улучшение качества и приемов иконного письма, стремление к "живоподобной" передаче ликов и фигур святых в глазах мастеров этого времени не были новшеством, а воспринимались как возвращение к идеалу, освященному преданием и канонами Церкви. Таким образом, новая концепция "живоподобия" рождалась из стремления не нарушить традицию, а следовать ей возможно более точно. Однако в итоге именно поиск наиболее адекватных средств выражения приводил к реформированию изобразительного языка, к появлению тех самых новых приемов, которые определили своеобразие не только индивидуальной творческой манеры Ушакова, но и стиля мастеров Оружейной палаты в целом.