» На сопках Маньчжурии.. Один генерал как-то заметил, что надлежало бы уменьшить число музыкантов и умножить ими ряды. "Нет, - отвечал Суворов, - музыка нужна и полезна, и надобно, чтобы она была самая громкая. Она веселит сердце воина, равняет шаг, с ней мы танцуем и на самом сражении. Старик с большею бодростью бросается на смерть. Молокосос, стирая со рта молоко маменьки, бежит за ним. Музыка удваивает, утраивает армию. С крестом в руке священника, с распущенными знаменами и с громогласной музыкой взял я Измаил! "Русско-японская война 1904-1905гг., проигранная правительством России (прежде всего), показала миру, что, несмотря ни на что, русские умеют драться и подвиг для них, в принципе, дело не такое уж и незаурядное. Существует немало литературно-стихотворно-песенных откликов на те события: от стихов Блока "Девушка пела в церковном хоре" и романа Степанова "Порт-Артур" до песен о подвиге "Варяга" ("Наверх вы, товарищи, все по местам" и "Плещут холодные волны") и казачьей "За рекой Ляохэ" ("Там, вдали, за рекой..."). За границей этот вальс называют "Национальным русским вальсом", а в самой России уже давно считают народным. Но и у мелодии, и у слов, положенных на неё есть авторы. Автор музыки, собственно вальса, - Илья (или Илий) Алексеевич Шатров. Родился он 1 апреля 1879 (по другим сведениям 1885) года, в уездном городе Землянске, ныне в Семилукском районе Воронежской области в семье отставного унтер-офицера Литовского лейб-гвардии пехотного полка (по другим сведениям, отец его был мещанином или даже купцом). Семья была весьма музыкальной (профессиональным музыкантом стала двоюродная сестра Ильи Алексеевича - Елена Михайловна Фафинова-Шатрова, певшая на сцене ГАБТ СССР, а затем воспитывавшая вокалистов) и Шатров с детских лет увлекался музыкой и выделялся музыкальной одаренностью, а после смерти отца (в 1893г.) был определён воспитанником во взвод трубачей Гродненского гусарского лейб-гвардии полка. По ходатайству командира этого полка И.А.Шатров был зачислен на заочную форму обучения в Варшавский музыкальный институт, который и окончил в 1900 (по другим сведениям (1903) году. В 1903 году получил должность вольнонаемного капельмейстера и принял насчитывавшую около шестидесяти музыкантов музыкальную команду Мокшанского резервного батальона в Пензенской губернии, который позже (в 1904 году) был преобразован в 214-й резервный Мокшанский пехотный полк (по другим источникам полк дислоцировался в Златоусте, а название "Мокшанский" получил из-за того, что одна из его рот была расквартирована в Мокшане). С началом войны полк отправляется на фронт (30 июня 1904 года) и в середине августа занимает позиции под Ляояном. 18 февраля 1905 года 214-й резервный Мокшанский пехотный полк вступил в сражение с атакующими силами японской армии. В тяжелейших боях между Мукденом и Ляояном, подвергаясь постоянным атакам противника, мокшанцы одиннадцать суток удерживали свои позиции, не давая врагу окружить отступающую русскую армию. На двенадцатый день японцы окружили полк. Силы оборонявшихся были на исходе, заканчивались боеприпасы. Тогда тяжело раненый 56-летний командир полка полковник Пётр Побыванец, который и после ранения оставался в строю, скомандовал: "Знамя и оркестр - вперед!..". Капельмейстер Илья Шатров воскликнул: "Музыканты, настал наш час!". Он вывел оркестр на бруствер окопов, отдал приказ играть боевой марш и повел оркестр вперед за знаменем полка. За оркестром поднялся в штыковую атаку весь пехотный полк. Боевой марш не умолкал, а впереди оркестра, дирижируя саблей, шел капельмейстер Шатров. Цитата: Артиллерийский снаряд противника ударил по оркестру, убит музыкант, ударной волной отбросило в сторону Шатрова. Но он с оркестром снова идет вперед.Мокшанский полк стремительной штыковой атакой отбросил противника и значительно поредевшим (от более, чем четырёх тысяч человек, в полку осталось чуть больше семисот) вышел из окружения, вынеся с собой погибшего в штыковой атаке командира. За героизм в боях воины-мокшанцы были представлены к наградам и знакам отличия. Не осталось "безнаказанным" и мужество музыкантов. За свой подвиг все музыканты оркестра были награждены георгиевскими крестами (по другой версии лишь семеро музыкантов получили "Георгиев" - все оставшиеся в живых из целого оркестра), а оркестр получил высоко ценившиеся в русской армии Георгиевские серебряные трубы. Капельмейстер же Шатров "за отлично-усердную службу при военной обстановке" был награждён серебряной медалью с надписью "За усердие" для ношения на груди на Анненской ленте. В том же году его удостоили серебряной медали "За отлично-усердную службу и особые труды", однако это было нарушением правил награждения (дважды вручена одна и та же медаль) и новым приказом капельмейстеру Мокшанского полка последнюю серебряную медаль заменили на золотую. Вскоре И.А.Шатров получил первый чин по табели о рангах - коллежского регистратора (соответствовал чину прапорщик), - и мог претендовать на орден. 20 января 1906 г. последовал приказ: "Капельмейстера 214-го Мокшанского полка Илью Шатрова взамен пожалованной… золотой медали с надписью "За усердие" для ношения на груди на Станиславской ленте… награждаю за разновременные отличия против японцев орденом Святого Станислава 3-й (по другой версии 1-ой) степени с мечами". Таким образом, Илья Алексеевич стал вторым капельмейстером в русской армии, удостоенным столь высокой награды. После окончания русско-японской войны Мокшанский полк еще целый год оставался в Маньчжурии (по другим источникам полк сразу перевели обратно в Златоуст), где Илья Алексеевич, попав однажды по приказу нового командира полка на гауптвахту, начал писать вальс "Мокшанский полк на сопках Маньчжурии", посвященный погибшим боевым товарищам. После возвращения в Россию Шатров в Златоусте закончил первый вариант вальса, Илья Алексеевич был вхож в местный музыкальный кружок, который собирался на квартире священника привокзальной церкви, большого любителя музыки Лавра Фенелонова. Об этом позже поведала Евгения Чертополохова, которая была одной из первых, слышавших вальс «На сопках Маньчжурии» в авторском исполнении. В пору написания вальса Илье Алексеевичу Шатрову было 27 лет. С 18 сентября 1906 года (по другоим сведениям в 1907 году) полк передислоцирован с г.Самару (по некоторым данным это случилось после волнений в полку). Здесь Шатров знакомится с Оскаром Филипповичем Кнаубом - композитором, педагогом и нотоиздателем. Шатров пишет новый вариант вальса, а Кнауб оказывает помощь в завершении работы над ним и издает его ноты. Ноты вальса "Мокшанский полк на сопках Маньчжурии" можно было купить в магазине дешевых изданий О.Кнауба с июня 1907 года. Газета "Городской вестник" от 29 апреля 1908 года: "В Струковском саду с 24 апреля играет оркестр квартирующего в Самаре мокшанского полка, под управлением капельмейстера Шатрова, который по-видимому задался целью устранить из играемых оркестром музыкальных произведений бравурных пьес, с непременным участием громыхающего турецкого барабана и трескотней медных тарелок. Публика, приученная к бравурному строю всевозможных попурри, молча встретила игру оркестра, хотя разыгрываемые пьесы были разработаны довольно солидно и добросовестно." (это первое документально зафиксированное исполнение вальса полковым оркестром). Как видно, поначалу публика встретила вальс достаточно прохладно, но уже через год граммофонные пластинки с его записями стали пользоваться большой популярностью. Впервые изданные в 1907 году ноты вальса к 1911 году были переизданы уже 82 (!) раза. После 1911 года название вальса сократилось, и он стал называться просто "На сопках Маньчжурии". Некоторые издания вальса сопровождались авторскими ремарками к музыкальным фразам: «Грустно» или «Разговор осиротелых женщин», «Разговор солдат». А за ремарку «Гнев солдат» кавалера ордена Станислава вызывали в полицейский участок. И вальс "На сопках Маньчжурии", и другие произведения Шатрова уступали, быть может, другим вальсам (например, того же Кнауба) в техническом мастерстве, "гладкости" формы. Но, в отличие от вальсов Кнауба, вальсам Шатрова была свойственна ярко народная характерная мелодика. Это и делало их приметными, запоминающимися. 1910 год стал драматическим для капельмейстера. Мокшанский полк был расформирован. Умерла любимая. Рушились одна за другой романтические надежды на будущее. Все это сказалось в сочинении И.Шатрова "Осень настала" (1911 г.) на слова Я.Пригожего, которое тоже ждал успех. Этот шумный успех первых сочинений показал начинающему композитору, что у популярности есть и оборотная, менее приятная, сторона. Ему пришлось столкнуться с тем, что в наши дни принято называть "пиратством" в отношении интеллектуальной собственности. Случилась и попытка привлечь И.Шатрова к суду: Цитата: В Москву выехал капельмейстер казанского кавалерийского полка С.В.Григорьев для восстановления своих авторских прав на популярный вальс - "На сопках Маньчжурии". Плагиатором является некий г.Шатров, привлеченный г.Григорьевым к уголовной ответственности. Дело находится в зачаточной стадии у судебного следователя.Судебный процесс по делу И.Шатрова, в контексте разгоревшейся в то время борьбы за соблюдение авторских прав звукозаписывающими фирмами, вошел в историю грамзаписи как переломный процесс, который положил начало тому, что граммофонные фирмы стали на деле считаться с интересами авторов музыкальных произведений. Шатров выиграл все судебные дела. Попытка Григорьева оклеветать настоящего автора вальса провалилась, а его самого быстро забыли. Фирма же "Сирена Рекорд" была обязана выплачивать Илье Алексеевичу авторское вознаграждение в размере 15 копеек с каждой проданной пластинки. Наибольшее распространение получили слова, написанные Степаном Скитальцем:Тихо вокруг, сопки покрыты мглой, Вот из-за туч блеснула , Могилы хранят покой.Белеют кресты - это герои спят. Прошлого тени кружат давно, О жертвах боев твердят.Тихо вокруг, ветер туман унес, На сопках Маньчжурии воины спят И русских не слышно слез.Плачет, плачет родная, Плачет молодая жена, Плачут все, как один человек,Злой рок и судьбу кляня!... Пусть гаолян вам напевает сны, Спите герои русской земли,Отчизны родной сыны. Вы пали за Русь, погибли вы за Отчизну, Поверьте, мы за вас отомстим И справим кровавую тризну."
После Октябрьской революции Илья Алексеевич вступил в Красную Армию, служил в военных оркестрах во многих городах. В общей сложности он участвовал в четырех войнах. В Гражданскую он был капельмейстером красной кавалерийской бригады. Примерно с 20-х годов по 1935 он служил в Павлоградском гарнизоне. В 1935-1938 гг. Шатров руководил оркестром Тамбовского кавалерийского училища, затем уволился в запас и с 1938 г. до Великой Отечественной войны работал в Тамбове. С началом войны он снова в строю - в должности капельмейстера дивизии. За участие в Великой Отечественной войне Илья Алексеевич был награжден орденом Красной Звезды, медалями "За отвагу" и "За боевую доблесть". После войны Шатров долгое время руководил оркестром Кировобадского гарнизона в Закавказском военном округе. Уйдя в отставку, в 1951 г. уехал в Тамбов. В 1951-52 г.г. военный дирижер гвардии майор Шатров заведовал музыкальной частью в Тамбовском суворовском училище, воспитывал будущих офицеров. Скончался Илья Алексеевич в Тамбове 2 мая 1952 года и был похоронен на тамбовском Воздвиженском кладбище. Над могилой - плита из белого мрамора с надписью золотом: "Гвардии майор, композитор Илья Алексеевич Шатров. Творец вальса "На сопках Маньчжурии". Установлены мемориальные доски на здании нынешнего Тамбовского военного авиационно-инженерного института, на домике, в котором жил Илья Шатров. До конца своих дней сам Шатров настаивал на том, что "На сопках Маньчжурии" - это не реквием в ритме вальса, а объяснение в любви к Родине. Однако приходится признать, что это произведение действительно очень похоже на реквием. Причина в тексте. Вальс, написанный композитором вообще не имел текста, он задумывался не для того, что бы превратиться в песню. (Кстати, сам Шатров был категорически против любых стихов на музыку своего вальса.) Текст, написанный Скитальцем, предвосхитил появление ставшего популярным художественного течения, получившего впоследствии название декадентства. Для русла сложившихся поэтических течений того времени этот текст вовсе не был чем-либо выдающимся. Этим и объясняется столь большое количество довольно вольных текстов, присочиненных параллельно простым народом. Русь скорбела по жертвам, но песня, в которой об этом пелось, исполнялась почему-то таким образом, что больше напоминала то ли светский романс то ли похоронный марш.Именно поэтому мне больше нравится советский вариант. Говоря простым языком, его текст обращает нас к будущему и в нем нет безутешного надрыва, ни жажды слепой мести, ни могильно-кладбищенских идеализаций. Дело в том, что дореволюционный вариант песни, который сегодня кажется нам таким экзотичным, был для своего времени вполне традиционен и по форме и по содержанию. Россия переживала тяжелые годы, и поражение в русско-японской войне стало одним из факторов, оказавших влияние на формирование направлений развития поэтической мысли. Однако еще задолго до 1904 года современникам уже грезилось, что Россия - на краю гибели, творческую общественность мучили кошмарные сновидения, горестные мысли о будущем, в поэтических кругах появилось новое направление, которое впоследствии получило название декадентства. Приверженцы этого направления писали произведения, насквозь проникнутые духом разочарования, нежеланием жить, ожиданием неминуемой гибели. Как написано во вступительной статье Е. Осетрова к книге «Поэзия Серебряного века», «никогда искусство не было столь неотрывно связано с эсхатологическими видениями, как в двадцатом веке, обильно снимавшем смертную жатву». Вариант слов 1906 года Степана Гавриловича Петрова (Скитальца) (первый)
(Спит гаолян, Сопки покрыты мглой... На сопках Маньчжурии воины спят, И русских не слышно слез...)Страшно вокруг, И ветер на сопках рыдает Порой из-за туч выплывает луна, Могилы солдат освещает.Белеют кресты Далёких героев прекрасных. И прошлого тени кружатся вокруг, Твердят нам о жертвах напрасных.Средь будничной тьмы, Житейской обыденной прозы, Забыть до сих пор мы не можем войны, И льются горючия слезы.Плачет отец, Плачет жена молодая, Плачет вся Русь, как один человек, Злой рок судьбы проклиная.Так слёзы бегут Как волны далёкого моря, И сердце терзает тоска и печаль И бездна великого горя!Героев тела Давно уж в могилах истлели, А мы им последний не отдали долг И вечную память не спели.Мир вашей душе! Вы погибли за Русь, за Отчизну. Но верьте ещё мы за вас отомстим И справим кровавую тризну!(Плачет, плачет мать родная Плачет молодая жена, Плачет вся Русь, как один человек Злой рок и судьбу кляня...) Дореволюционный вариант
Вовек не забыть нам Этой ужасной картины, И то, что Россия могла пережить Беды и позора годины!В китайской (вар.) японской земле На дальних равнинах Востока Осталися тысячи наших лежать По воле несчастного Рока.Зачем же зачем Над нами судьба посмеялась, И так бесполезно, без всякой нужды Солдатская кровь проливалась?!И в сердце теперь Осталась надежда на тризну Со знаньем Судьбы умираем за Русь, За Веру, Царя и Отчизну!Пережили мы Бездну великого горя, И слёзы невольно бегут из очей, Как волны далёкого моря.Рыдают отцы, Матери, дети, вдовицы, А там далеко на манчжурских полях Белеют кресты и гробницы.Мир вашей душе, Народные наши витии! Примите последний прощальный привет От горестной скорбной России! Вариант Алексея Ивановича Машистова (послереволюционный)
Ночь подошла, Сумрак на землю лег, Тонут во мгле пустынные сопки, Тучей закрыт восток.Здесь, под землей, Наши герои спят, Песню над ними ветер поет и Звезды с небес глядят.То не залп с полей долетел - Это гром вдали прогремел. 2 раза И опять кругом все так спокойно, Все молчит в тишине ночной.Спите, бойцы, Спите спокойным сном, Пусть вам приснятся нивы родные, Отчий далекий дом.Пусть погибли вы в боях с врагами, Подвиг ваш к борьбе нас зовет, Кровью народной омытое знамя Мы понесем вперед.Мы пойдем навстречу новой жизни, Сбросим бремя рабских оков. И не забудут народ и отчизна Доблесть своих сынов.Спите, бойцы, Слава навеки вам! Нашу отчизну, край наш родимый Не покорить врагам!Ночь, тишина, Лишь гаолян шумит. Спите, герои, память о вас Родина-мать хранит!*Цитируется по книге: "Старинные вальсы, романсы и песни. Песенник" - Составитель Е. Б. Сироткин. Л., "Советский композитор", 1987. Довоенный вариант вальса Посмотреть скрытый текст Тихо вокруг. Сопки покрыты мглой. Вот из-за туч блеснула луна, Могилы хранят покой.Белеют кресты — Это герои спят. Прошлого тени кружатся вновь, О жертвах боёв твердят.Тихо вокруг, Ветер туман унёс, На сопках манчжурских воины спят И русских не слышат слёз.Плачет, плачет мать родная, Плачет молодая жена, Плачут все, как один человек, Злой рок и судьбу кляня.Пусть гаолян Вам навевает сны, Спите, герои русской земли, Отчизны родной сыны.Вы пали за Русь, Погибли за Отчизну. Но верьте, мы за вас отомстим И справим мы славную тризну. Вариант Павла Николаевича Шубина (1945 года)
Меркнет костер, Сопки покрыл туман. Легкие звуки старого вальса Тихо ведет баян.С музыкой в лад, Припомнил герой-солдат Росы, березы, русые косы, Девичий милый взгляд.Там, где ждут сегодня нас, На лугу в вечерний час, С самой строгою недотрогою Танцевали мы этот вальс.Вечера свиданий робких Давно прошли и скрылись во тьму... Спят под луною маньчжурские сопки В пороховом дыму.Мы сберегли Славу родной земли. В битвах жестоких мы на Востоке, Сотни дорог прошли.Но и в бою, В дальнем чужом краю, Припоминаем в светлой печали Родину-мать свою.Далека ах, далека В этот миг от огонька. В ночи хмурые из Маньчжурии Уплывают к ней облака.В темный простор, Мимо ночных озер, Легче, чем птицы, выше границы Выше сибирских гор.Покидая край угрюмый, Летят за нами в радостный пусть Все наши самые светлые думы, Наша любовь и грусть.Меркнет костер, Сопки покрыл туман. Легкие звуки старого вальса Тихо ведет баян.*Цитируется по грамзаписи на пластинке Артели "Пластмасс" № 1891 #музыка
РУССКАЯ КУЛЬТУРА
«Всё преходяще, а музыка — вечна!
»
На сопках Маньчжурии..
Один генерал как-то заметил, что надлежало бы уменьшить число музыкантов и умножить ими ряды.
"Нет, - отвечал Суворов, - музыка нужна и полезна, и надобно, чтобы она была самая громкая.
Она веселит сердце воина, равняет шаг, с ней мы танцуем и на самом сражении.
Старик с большею бодростью бросается на смерть.
Молокосос, стирая со рта молоко маменьки, бежит за ним.
Музыка удваивает, утраивает армию.
С крестом в руке священника, с распущенными знаменами и с громогласной музыкой взял я Измаил!
"Русско-японская война 1904-1905гг., проигранная правительством России (прежде всего), показала миру, что, несмотря ни на что, русские умеют драться и подвиг для них, в принципе, дело не такое уж и незаурядное. Существует немало литературно-стихотворно-песенных откликов на те события: от стихов Блока "Девушка пела в церковном хоре" и романа Степанова "Порт-Артур" до песен о подвиге "Варяга" ("Наверх вы, товарищи, все по местам" и "Плещут холодные волны") и казачьей "За рекой Ляохэ" ("Там, вдали, за рекой...").
За границей этот вальс называют "Национальным русским вальсом", а в самой России уже давно считают народным. Но и у мелодии, и у слов, положенных на неё есть авторы.
Автор музыки, собственно вальса, - Илья (или Илий) Алексеевич Шатров. Родился он 1 апреля 1879 (по другим сведениям 1885) года, в уездном городе Землянске, ныне в Семилукском районе Воронежской области в семье отставного унтер-офицера Литовского лейб-гвардии пехотного полка (по другим сведениям, отец его был мещанином или даже купцом). Семья была весьма музыкальной (профессиональным музыкантом стала двоюродная сестра Ильи Алексеевича - Елена Михайловна Фафинова-Шатрова, певшая на сцене ГАБТ СССР, а затем воспитывавшая вокалистов) и Шатров с детских лет увлекался музыкой и выделялся музыкальной одаренностью, а после смерти отца (в 1893г.) был определён воспитанником во взвод трубачей Гродненского гусарского лейб-гвардии полка. По ходатайству командира этого полка И.А.Шатров был зачислен на заочную форму обучения в Варшавский музыкальный институт, который и окончил в 1900 (по другим сведениям (1903) году. В 1903 году получил должность вольнонаемного капельмейстера и принял насчитывавшую около шестидесяти музыкантов музыкальную команду Мокшанского резервного батальона в Пензенской губернии, который позже (в 1904 году) был преобразован в 214-й резервный Мокшанский пехотный полк (по другим источникам полк дислоцировался в Златоусте, а название "Мокшанский" получил из-за того, что одна из его рот была расквартирована в Мокшане).
С началом войны полк отправляется на фронт (30 июня 1904 года) и в середине августа занимает позиции под Ляояном.
18 февраля 1905 года 214-й резервный Мокшанский пехотный полк вступил в сражение с атакующими силами японской армии. В тяжелейших боях между Мукденом и Ляояном, подвергаясь постоянным атакам противника, мокшанцы одиннадцать суток удерживали свои позиции, не давая врагу окружить отступающую русскую армию. На двенадцатый день японцы окружили полк. Силы оборонявшихся были на исходе, заканчивались боеприпасы. Тогда тяжело раненый 56-летний командир полка полковник Пётр Побыванец, который и после ранения оставался в строю, скомандовал: "Знамя и оркестр - вперед!..". Капельмейстер Илья Шатров воскликнул: "Музыканты, настал наш час!". Он вывел оркестр на бруствер окопов, отдал приказ играть боевой марш и повел оркестр вперед за знаменем полка. За оркестром поднялся в штыковую атаку весь пехотный полк. Боевой марш не умолкал, а впереди оркестра, дирижируя саблей, шел капельмейстер Шатров.
Цитата:
Артиллерийский снаряд противника ударил по оркестру, убит музыкант, ударной волной отбросило в сторону Шатрова. Но он с оркестром снова идет вперед.Мокшанский полк стремительной штыковой атакой отбросил противника и значительно поредевшим (от более, чем четырёх тысяч человек, в полку осталось чуть больше семисот) вышел из окружения, вынеся с собой погибшего в штыковой атаке командира.
За героизм в боях воины-мокшанцы были представлены к наградам и знакам отличия. Не осталось "безнаказанным" и мужество музыкантов. За свой подвиг все музыканты оркестра были награждены георгиевскими крестами (по другой версии лишь семеро музыкантов получили "Георгиев" - все оставшиеся в живых из целого оркестра), а оркестр получил высоко ценившиеся в русской армии Георгиевские серебряные трубы. Капельмейстер же Шатров "за отлично-усердную службу при военной обстановке" был награждён серебряной медалью с надписью "За усердие" для ношения на груди на Анненской ленте. В том же году его удостоили серебряной медали "За отлично-усердную службу и особые труды", однако это было нарушением правил награждения (дважды вручена одна и та же медаль) и новым приказом капельмейстеру Мокшанского полка последнюю серебряную медаль заменили на золотую. Вскоре И.А.Шатров получил первый чин по табели о рангах - коллежского регистратора (соответствовал чину прапорщик), - и мог претендовать на орден. 20 января 1906 г. последовал приказ: "Капельмейстера 214-го Мокшанского полка Илью Шатрова взамен пожалованной… золотой медали с надписью "За усердие" для ношения на груди на Станиславской ленте… награждаю за разновременные отличия против японцев орденом Святого Станислава 3-й (по другой версии 1-ой) степени с мечами". Таким образом, Илья Алексеевич стал вторым капельмейстером в русской армии, удостоенным столь высокой награды.
После окончания русско-японской войны Мокшанский полк еще целый год оставался в Маньчжурии (по другим источникам полк сразу перевели обратно в Златоуст), где Илья Алексеевич, попав однажды по приказу нового командира полка на гауптвахту, начал писать вальс "Мокшанский полк на сопках Маньчжурии", посвященный погибшим боевым товарищам. После возвращения в Россию Шатров в Златоусте закончил первый вариант вальса, Илья Алексеевич был вхож в местный музыкальный кружок, который собирался на квартире священника привокзальной церкви, большого любителя музыки Лавра Фенелонова. Об этом позже поведала Евгения Чертополохова, которая была одной из первых, слышавших вальс «На сопках Маньчжурии» в авторском исполнении. В пору написания вальса Илье Алексеевичу Шатрову было 27 лет.
С 18 сентября 1906 года (по другоим сведениям в 1907 году) полк передислоцирован с г.Самару (по некоторым данным это случилось после волнений в полку). Здесь Шатров знакомится с Оскаром Филипповичем Кнаубом - композитором, педагогом и нотоиздателем. Шатров пишет новый вариант вальса, а Кнауб оказывает помощь в завершении работы над ним и издает его ноты. Ноты вальса "Мокшанский полк на сопках Маньчжурии" можно было купить в магазине дешевых изданий О.Кнауба с июня 1907 года. Газета "Городской вестник" от 29 апреля 1908 года: "В Струковском саду с 24 апреля играет оркестр квартирующего в Самаре мокшанского полка, под управлением капельмейстера Шатрова, который по-видимому задался целью устранить из играемых оркестром музыкальных произведений бравурных пьес, с непременным участием громыхающего турецкого барабана и трескотней медных тарелок. Публика, приученная к бравурному строю всевозможных попурри, молча встретила игру оркестра, хотя разыгрываемые пьесы были разработаны довольно солидно и добросовестно." (это первое документально зафиксированное исполнение вальса полковым оркестром). Как видно, поначалу публика встретила вальс достаточно прохладно, но уже через год граммофонные пластинки с его записями стали пользоваться большой популярностью. Впервые изданные в 1907 году ноты вальса к 1911 году были переизданы уже 82 (!) раза. После 1911 года название вальса сократилось, и он стал называться просто "На сопках Маньчжурии". Некоторые издания вальса сопровождались авторскими ремарками к музыкальным фразам: «Грустно» или «Разговор осиротелых женщин», «Разговор солдат». А за ремарку «Гнев солдат» кавалера ордена Станислава вызывали в полицейский участок. И вальс "На сопках Маньчжурии", и другие произведения Шатрова уступали, быть может, другим вальсам (например, того же Кнауба) в техническом мастерстве, "гладкости" формы. Но, в отличие от вальсов Кнауба, вальсам Шатрова была свойственна ярко народная характерная мелодика. Это и делало их приметными, запоминающимися.
1910 год стал драматическим для капельмейстера. Мокшанский полк был расформирован. Умерла любимая. Рушились одна за другой романтические надежды на будущее. Все это сказалось в сочинении И.Шатрова "Осень настала" (1911 г.) на слова Я.Пригожего, которое тоже ждал успех.
Этот шумный успех первых сочинений показал начинающему композитору, что у популярности есть и оборотная, менее приятная, сторона. Ему пришлось столкнуться с тем, что в наши дни принято называть "пиратством" в отношении интеллектуальной собственности. Случилась и попытка привлечь И.Шатрова к суду:
Цитата:
В Москву выехал капельмейстер казанского кавалерийского полка С.В.Григорьев для восстановления своих авторских прав на популярный вальс - "На сопках Маньчжурии". Плагиатором является некий г.Шатров, привлеченный г.Григорьевым к уголовной ответственности. Дело находится в зачаточной стадии у судебного следователя.Судебный процесс по делу И.Шатрова, в контексте разгоревшейся в то время борьбы за соблюдение авторских прав звукозаписывающими фирмами, вошел в историю грамзаписи как переломный процесс, который положил начало тому, что граммофонные фирмы стали на деле считаться с интересами авторов музыкальных произведений.
Шатров выиграл все судебные дела. Попытка Григорьева оклеветать настоящего автора вальса провалилась, а его самого быстро забыли. Фирма же "Сирена Рекорд" была обязана выплачивать Илье Алексеевичу авторское вознаграждение в размере 15 копеек с каждой проданной пластинки.
Наибольшее распространение получили слова, написанные Степаном Скитальцем:Тихо вокруг, сопки покрыты мглой,
Вот из-за туч блеснула ,
Могилы хранят покой.Белеют кресты - это герои спят.
Прошлого тени кружат давно,
О жертвах боев твердят.Тихо вокруг, ветер туман унес,
На сопках Маньчжурии воины спят
И русских не слышно слез.Плачет, плачет родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,Злой рок и судьбу кляня!...
Пусть гаолян вам напевает сны,
Спите герои русской земли,Отчизны родной сыны.
Вы пали за Русь, погибли вы за Отчизну,
Поверьте, мы за вас отомстим
И справим кровавую тризну."
Скончался Илья Алексеевич в Тамбове 2 мая 1952 года и был похоронен на тамбовском Воздвиженском кладбище. Над могилой - плита из белого мрамора с надписью золотом: "Гвардии майор, композитор Илья Алексеевич Шатров. Творец вальса "На сопках Маньчжурии". Установлены мемориальные доски на здании нынешнего Тамбовского военного авиационно-инженерного института, на домике, в котором жил Илья Шатров.
До конца своих дней сам Шатров настаивал на том, что "На сопках Маньчжурии" - это не реквием в ритме вальса, а объяснение в любви к Родине. Однако приходится признать, что это произведение действительно очень похоже на реквием. Причина в тексте. Вальс, написанный композитором вообще не имел текста, он задумывался не для того, что бы превратиться в песню. (Кстати, сам Шатров был категорически против любых стихов на музыку своего вальса.) Текст, написанный Скитальцем, предвосхитил появление ставшего популярным художественного течения, получившего впоследствии название декадентства. Для русла сложившихся поэтических течений того времени этот текст вовсе не был чем-либо выдающимся. Этим и объясняется столь большое количество довольно вольных текстов, присочиненных параллельно простым народом. Русь скорбела по жертвам, но песня, в которой об этом пелось, исполнялась почему-то таким образом, что больше напоминала то ли светский романс то ли похоронный марш.Именно поэтому мне больше нравится советский вариант. Говоря простым языком, его текст обращает нас к будущему и в нем нет безутешного надрыва, ни жажды слепой мести, ни могильно-кладбищенских идеализаций. Дело в том, что дореволюционный вариант песни, который сегодня кажется нам таким экзотичным, был для своего времени вполне традиционен и по форме и по содержанию. Россия переживала тяжелые годы, и поражение в русско-японской войне стало одним из факторов, оказавших влияние на формирование направлений развития поэтической мысли. Однако еще задолго до 1904 года современникам уже грезилось, что Россия - на краю гибели, творческую общественность мучили кошмарные сновидения, горестные мысли о будущем, в поэтических кругах появилось новое направление, которое впоследствии получило название декадентства. Приверженцы этого направления писали произведения, насквозь проникнутые духом разочарования, нежеланием жить, ожиданием неминуемой гибели. Как написано во вступительной статье Е. Осетрова к книге «Поэзия Серебряного века», «никогда искусство не было столь неотрывно связано с эсхатологическими видениями, как в двадцатом веке, обильно снимавшем смертную жатву».
Вариант слов 1906 года Степана Гавриловича Петрова (Скитальца) (первый)
(Спит гаолян,
Сопки покрыты мглой...
На сопках Маньчжурии воины спят,
И русских не слышно слез...)Страшно вокруг,
И ветер на сопках рыдает
Порой из-за туч выплывает луна,
Могилы солдат освещает.Белеют кресты
Далёких героев прекрасных.
И прошлого тени кружатся вокруг,
Твердят нам о жертвах напрасных.Средь будничной тьмы,
Житейской обыденной прозы,
Забыть до сих пор мы не можем войны,
И льются горючия слезы.Плачет отец,
Плачет жена молодая,
Плачет вся Русь, как один человек,
Злой рок судьбы проклиная.Так слёзы бегут
Как волны далёкого моря,
И сердце терзает тоска и печаль
И бездна великого горя!Героев тела
Давно уж в могилах истлели,
А мы им последний не отдали долг
И вечную память не спели.Мир вашей душе!
Вы погибли за Русь, за Отчизну.
Но верьте ещё мы за вас отомстим
И справим кровавую тризну!(Плачет, плачет мать родная
Плачет молодая жена,
Плачет вся Русь, как один человек
Злой рок и судьбу кляня...)
Дореволюционный вариант
Вовек не забыть нам
Этой ужасной картины,
И то, что Россия могла пережить
Беды и позора годины!В китайской (вар.) японской земле
На дальних равнинах Востока
Осталися тысячи наших лежать
По воле несчастного Рока.Зачем же зачем
Над нами судьба посмеялась,
И так бесполезно, без всякой нужды
Солдатская кровь проливалась?!И в сердце теперь
Осталась надежда на тризну
Со знаньем Судьбы умираем за Русь,
За Веру, Царя и Отчизну!Пережили мы
Бездну великого горя,
И слёзы невольно бегут из очей,
Как волны далёкого моря.Рыдают отцы,
Матери, дети, вдовицы,
А там далеко на манчжурских полях
Белеют кресты и гробницы.Мир вашей душе,
Народные наши витии!
Примите последний прощальный привет
От горестной скорбной России!
Вариант Алексея Ивановича Машистова (послереволюционный)
Ночь подошла,
Сумрак на землю лег,
Тонут во мгле пустынные сопки,
Тучей закрыт восток.Здесь, под землей,
Наши герои спят,
Песню над ними ветер поет и
Звезды с небес глядят.То не залп с полей долетел -
Это гром вдали прогремел. 2 раза
И опять кругом все так спокойно,
Все молчит в тишине ночной.Спите, бойцы,
Спите спокойным сном,
Пусть вам приснятся нивы родные,
Отчий далекий дом.Пусть погибли вы в боях с врагами,
Подвиг ваш к борьбе нас зовет,
Кровью народной омытое знамя
Мы понесем вперед.Мы пойдем навстречу новой жизни,
Сбросим бремя рабских оков.
И не забудут народ и отчизна
Доблесть своих сынов.Спите, бойцы,
Слава навеки вам!
Нашу отчизну, край наш родимый
Не покорить врагам!Ночь, тишина,
Лишь гаолян шумит.
Спите, герои, память о вас
Родина-мать хранит!*Цитируется по книге: "Старинные вальсы, романсы и песни. Песенник" - Составитель Е. Б. Сироткин. Л., "Советский композитор", 1987.
Довоенный вариант вальса
Посмотреть скрытый текст
Тихо вокруг.
Сопки покрыты мглой.
Вот из-за туч блеснула луна,
Могилы хранят покой.Белеют кресты —
Это герои спят.
Прошлого тени кружатся вновь,
О жертвах боёв твердят.Тихо вокруг,
Ветер туман унёс,
На сопках манчжурских воины спят
И русских не слышат слёз.Плачет, плачет мать родная,
Плачет молодая жена,
Плачут все, как один человек,
Злой рок и судьбу кляня.Пусть гаолян
Вам навевает сны,
Спите, герои русской земли,
Отчизны родной сыны.Вы пали за Русь,
Погибли за Отчизну.
Но верьте, мы за вас отомстим
И справим мы славную тризну.
Вариант Павла Николаевича Шубина (1945 года)
Меркнет костер,
Сопки покрыл туман.
Легкие звуки старого вальса
Тихо ведет баян.С музыкой в лад,
Припомнил герой-солдат
Росы, березы, русые косы,
Девичий милый взгляд.Там, где ждут сегодня нас,
На лугу в вечерний час,
С самой строгою недотрогою
Танцевали мы этот вальс.Вечера свиданий робких
Давно прошли и скрылись во тьму...
Спят под луною маньчжурские сопки
В пороховом дыму.Мы сберегли
Славу родной земли.
В битвах жестоких мы на Востоке,
Сотни дорог прошли.Но и в бою,
В дальнем чужом краю,
Припоминаем в светлой печали
Родину-мать свою.Далека ах, далека
В этот миг от огонька.
В ночи хмурые из Маньчжурии
Уплывают к ней облака.В темный простор,
Мимо ночных озер,
Легче, чем птицы, выше границы
Выше сибирских гор.Покидая край угрюмый,
Летят за нами в радостный пусть
Все наши самые светлые думы,
Наша любовь и грусть.Меркнет костер,
Сопки покрыл туман.
Легкие звуки старого вальса
Тихо ведет баян.*Цитируется по грамзаписи на пластинке Артели "Пластмасс" № 1891
#музыка