Щукин, Анисим Яковлевич, ОБЕР - СЕКРЕТАРЬ СЕНАТА и Боровский Пафнутьев монастырь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. Часть 4
Боровский Пафнутьев монастырь.
Учинив погром в Покровской пустоши, монастырские власти со своей стороны решили одновременно упредить жалобу обер - секретаря и заодно обвинить его в неправомерных действиях и корысти, равно как и отстоять правоту своего дела. Уже 8 мая 1713 года поступила жалоба Петру I от архимандрита Серапиона и келаря Алексия с братиею из Боровского Пафнутьева монастыря. В своей челобитной они объясняли, что обер-секретарь бил челом о построении выше названной церкви явно для того, чтобы владеть той монастырской землёй, а не для выполнения своего обещания построить церковь. "А если та земля будет во владении у него", - писали жалующиеся, -" тогда их монастырским крестьянам будут многие обиды и утеснения, поскольку эта земля отдана им в тягло", то есть выделена в наделы крестьянам деревень Слизнево и Ерюхино. В корень зрели монастырские власти, козыряя заботой о благополучии своих крестьян, они даже не заикнулись о потере своих доходов от этой пустоши. И тогда, как и сейчас, умели прикрываться именем народа. В челобитной также делались ссылки на то обстоятельство, что Покровская земля по межам и граням относится к их монастырским владениям, и что она находится на далёком расстоянии от сельца Деденево - поместья обер - секретаря, и что между ними даже лежат земли других помещиков. Далее в челобитной был приведён и такой бесспорный аргумент, что если и имеются близлежащие от Покровской пустоши селения, то это монастырские их вотчины - деревня Слизнева в 300 саженях (600м). и деревня Ерюхина в версте. В этом конкретном случае расстояния были указаны верно. Крестьяне этих деревень, в которых число дворов было определено в количестве 25, просили ранее построить им на той Покровской пустоши церковь Покрова Пресвятой Богородицы. ( В XVI веке Покровка была селом Покровское. Деревянная церковь была построена совместно жителями Покровского, Слизнева и Ерюхина.) - прим. Архимандрит Серапион и старец Алексий настрочили 14 мая 1713 года повторную жалобу государю, вновь обосновывая свои права на эту землю. В Москву были также направлены выдержки из писцовых книг и копии других документов. Решив защищать правое дело монастыря, келарь Алексий взял грех на душу и, предав забвению заповедь "не солги", отрицал напропалую всё связанное с учинённым в Покровском погосте погромом. На допросе 16 мая 1713 года он ответствовал, что в глаза не видел указа великого государя и благословенной грамоты о строительстве церкви обер - секретарём Щукиным, что он также не ведал, знал ли об этом указе архимандрит или нет, что он в Покровскую пустошь не ездил, и что крестьян и мастеров не бивали и бить - де им их не для чего; и что сарай не ломали, а кто сломал, ему не известно, и что бить смертным боем людей обер - секретаря не похвалялись, и что он не приказывал крестьянам д. Слизнева разгонять мастеров по обжигу кирпича и извести, и т.д. Келарь дал слово поклясться в подтверждение данных им сведений на допросе. Да, вот и верующий человек, а не убоялся прибегнуть к действующей и поныне тактике отрицания фактов, дабы ускользнуть от правосудия. Сторону Щукина А.Я. отстаивал его поверенный Никита Ларионов, который уличил старца Алексия во лжи и утверждал, что тот в Покровском погосте был и велел сломать крестьянам сломать сарай. Ларионов Н. ссылался при этом на то, что крестьяне из Слизнева поведали об этом подьячему. Наконец старец Алексий наполовину сдался. Он признался, что ездил в апреле в монастырскую вотчину - село Атепцево для расправления крестьянских ссор, но не упомнит какого числа. Изворачивался келарь и рисовал такую картину: по пути из Боровска в Атепцево проезжал он -де мимо Покровской земли и увидел, что на монастырской крестьянской тягловой земле поставлено шесть столбов. При этом старец Алексий не счёл нужным объяснить, почему, направляясь в Атепцево, его занесло в Покровку, для чего надо было сделать солидный крюк. Ведь Атепцево ближе расположено от Боровской дороги, нежели Покровка. Келарь признал факт разговора со старостой обер - секретаря Федотом из деревни Деденево и с его работными людьми, которых было шесть человек, о целях строительства. Старосте келарь сказал, чтобы он на монастырской их крестьянской тяглой земле строения никакого не ставил; староста начал его бранить и после этого он - де поехал в упомянутое выше село Атепцево и тех столбов не подрубал, и крестьянам рубить не велевал. По показаниям старца Алексия выходило, что сценка у сарая была мирной. Келарь также ссылался на изложенные в писцовых книгах сведения о принадлежности Покровской земли Пафнутьеву монастырю и просил, чтобы Великий Государь прислал из Москвы "кого надлежит" во всём разобраться и составить чертёж. При этом он правильно ссылался на факт уплаты монастырского оброка за эту землю до 1713 года. Упомянул он также указ блаженного памяти патриарха о том, чтобы те пустующие церковные земли, которые находятся в дачах, (отсюда и произошло современное "дача". Так и сейчас берётся налог и современным "дачникам" только так кажется, что это их земля по праву) - прим., отдавались во владение по оброку вотчинникам, а "посторонним - де людям таких земель за ссорами на оброк отдавать не велено". Келарь Алексий просил Петра I издать указ на "той церковной земле для выше описанных монастырских их вотчин, которые близ той церковной земли, построить им вновь церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы и с той церкви данные деньги и платить будут против его истцова окладу втрое". В этом же ключе дал показания на допросе 29 мая 1713 года пустошный монах Корион, с которым келарь Алексий орудовал при ломке сарая.
НАШ ГОРОД ДЕТСТВА НАРО-ФОМИНСК Н.Ф.И.К.О.К.
Щукин, Анисим Яковлевич, ОБЕР - СЕКРЕТАРЬ СЕНАТА и Боровский Пафнутьев монастырь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. Часть 4
Учинив погром в Покровской пустоши, монастырские власти со своей стороны решили одновременно упредить жалобу обер - секретаря и заодно обвинить его в неправомерных действиях и корысти, равно как и отстоять правоту своего дела. Уже 8 мая 1713 года поступила жалоба Петру I от архимандрита Серапиона и келаря Алексия с братиею из Боровского Пафнутьева монастыря. В своей челобитной они объясняли, что обер-секретарь бил челом о построении выше названной церкви явно для того, чтобы владеть той монастырской землёй, а не для выполнения своего обещания построить церковь. "А если та земля будет во владении у него", - писали жалующиеся, -" тогда их монастырским крестьянам будут многие обиды и утеснения, поскольку эта земля отдана им в тягло", то есть выделена в наделы крестьянам деревень Слизнево и Ерюхино. В корень зрели монастырские власти, козыряя заботой о благополучии своих крестьян, они даже не заикнулись о потере своих доходов от этой пустоши. И тогда, как и сейчас, умели прикрываться именем народа. В челобитной также делались ссылки на то обстоятельство, что Покровская земля по межам и граням относится к их монастырским владениям, и что она находится на далёком расстоянии от сельца Деденево - поместья обер - секретаря, и что между ними даже лежат земли других помещиков. Далее в челобитной был приведён и такой бесспорный аргумент, что если и имеются близлежащие от Покровской пустоши селения, то это монастырские их вотчины - деревня Слизнева в 300 саженях (600м). и деревня Ерюхина в версте. В этом конкретном случае расстояния были указаны верно. Крестьяне этих деревень, в которых число дворов было определено в количестве 25, просили ранее построить им на той Покровской пустоши церковь Покрова Пресвятой Богородицы. ( В XVI веке Покровка была селом Покровское. Деревянная церковь была построена совместно жителями Покровского, Слизнева и Ерюхина.) - прим.
Архимандрит Серапион и старец Алексий настрочили 14 мая 1713 года повторную жалобу государю, вновь обосновывая свои права на эту землю. В Москву были также направлены выдержки из писцовых книг и копии других документов. Решив защищать правое дело монастыря, келарь Алексий взял грех на душу и, предав забвению заповедь "не солги", отрицал напропалую всё связанное с учинённым в Покровском погосте погромом. На допросе 16 мая 1713 года он ответствовал, что в глаза не видел указа великого государя и благословенной грамоты о строительстве церкви обер - секретарём Щукиным, что он также не ведал, знал ли об этом указе архимандрит или нет, что он в Покровскую пустошь не ездил, и что крестьян и мастеров не бивали и бить - де им их не для чего; и что сарай не ломали, а кто сломал, ему не известно, и что бить смертным боем людей обер - секретаря не похвалялись, и что он не приказывал крестьянам д. Слизнева разгонять мастеров по обжигу кирпича и извести, и т.д. Келарь дал слово поклясться в подтверждение данных им сведений на допросе. Да, вот и верующий человек, а не убоялся прибегнуть к действующей и поныне тактике отрицания фактов, дабы ускользнуть от правосудия. Сторону Щукина А.Я. отстаивал его поверенный Никита Ларионов, который уличил старца Алексия во лжи и утверждал, что тот в Покровском погосте был и велел сломать крестьянам сломать сарай. Ларионов Н. ссылался при этом на то, что крестьяне из Слизнева поведали об этом подьячему. Наконец старец Алексий наполовину сдался. Он признался, что ездил в апреле в монастырскую вотчину - село Атепцево для расправления крестьянских ссор, но не упомнит какого числа. Изворачивался келарь и рисовал такую картину: по пути из Боровска в Атепцево проезжал он -де мимо Покровской земли и увидел, что на монастырской крестьянской тягловой земле поставлено шесть столбов. При этом старец Алексий не счёл нужным объяснить, почему, направляясь в Атепцево, его занесло в Покровку, для чего надо было сделать солидный крюк. Ведь Атепцево ближе расположено от Боровской дороги, нежели Покровка. Келарь признал факт разговора со старостой обер - секретаря Федотом из деревни Деденево и с его работными людьми, которых было шесть человек, о целях строительства. Старосте келарь сказал, чтобы он на монастырской их крестьянской тяглой земле строения никакого не ставил; староста начал его бранить и после этого он - де поехал в упомянутое выше село Атепцево и тех столбов не подрубал, и крестьянам рубить не велевал. По показаниям старца Алексия выходило, что сценка у сарая была мирной. Келарь также ссылался на изложенные в писцовых книгах сведения о принадлежности Покровской земли Пафнутьеву монастырю и просил, чтобы Великий Государь прислал из Москвы "кого надлежит" во всём разобраться и составить чертёж. При этом он правильно ссылался на факт уплаты монастырского оброка за эту землю до 1713 года. Упомянул он также указ блаженного памяти патриарха о том, чтобы те пустующие церковные земли, которые находятся в дачах, (отсюда и произошло современное "дача". Так и сейчас берётся налог и современным "дачникам" только так кажется, что это их земля по праву) - прим., отдавались во владение по оброку вотчинникам, а "посторонним - де людям таких земель за ссорами на оброк отдавать не велено". Келарь Алексий просил Петра I издать указ на "той церковной земле для выше описанных монастырских их вотчин, которые близ той церковной земли, построить им вновь церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы и с той церкви данные деньги и платить будут против его истцова окладу втрое". В этом же ключе дал показания на допросе 29 мая 1713 года пустошный монах Корион, с которым келарь Алексий орудовал при ломке сарая.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...