Жёлтая рубашка Маяковского
Ещё с детства Маяковский полюбил жёлтый цвет. В семействе Маяковских ему отдавалось большое предпочтение, и у каждого члена семьи нередко можно было обнаружить что-нибудь жёлтое. Это было своеобразной ассоциацией с теплыми лучами грузинского солнца, под которым они провели времена до 1906 года.
И в комнате Владимира на Большой Пресненской улице (сегодня - улица Красная Пресня) стены были оклеены жёлтыми обоями.
Возможно именно с этим связана удивительная история об обретении Маяковским знаменитой жёлтой рубашки!
"Я - нахал, для которого высшее удовольствие ввалиться, напялив желтую кофту, в сборище людей, благородно берегущих под чинными сюртуками, фраками и пиджаками скромность и приличие"
(В. Маяковский)
Денег на дорогие костюмы у Маяковского не было. Очень часто, чтобы как-то разнообразить свой гардероб, он использовал яркие галстуки: «Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор», - писал Маяковский.
Однажды Маяковскому предстояло выступление в Политехническом музее. Произвести впечатление было просто необходимо. Денег у поэта не было, да и надевать строгий сюртук молодой футурист не имел никакого желания: «Решив, что наряд его примелькался, он потащил меня по мануфактурным магазинам, в которых изумительные приказчики вываливали нам на прилавок всё самое яркое из лежавшего на полках», - писал друг поэта Бенедикт Лившиц. После долгих поисков Маяковский набрёл на чёрно-жёлтую полосатую ткань неизвестного назначения и на ней остановил свой выбор.
Футуристы. Справа налево - Алексей Крученых, Давид Бурлюк, Владимир Маяковский, Николай Бурлюк, Бенедикт Лившиц, 1912-1913.
Маяковский попросил мать сшить ему рубашку для выступления и она выполнила его просьбу.
Старшая сестра потом передавала рассказ матери: "Утром принес Володя бумазею. Я очень удивилась её цвету, спросила, для чего она, и отказалась было шить. Но Володя настаивал: «Мама, я всё равно сошью эту блузу. Она мне нужна для сегодняшнего выступления. Если вы не сошьете, то я отдам портному. Но у меня нет денег, и я должен искать и деньги и портного. Я ведь не могу пойти в своей черной блузе! Меня швейцары не пропустят. А этой кофтой заинтересуются, опешат и пропустят. Мне обязательно нужно выступить сегодня…" И Александра Алексеевна выполнила просьбу сына.
Тогда никто не мог и представить, какой фурор произведёт рубашка из простой и недорогой ткани.
Газета "Утро", 16 декабря 1913: "Привлекала внимание публики и знаменитая жёлтая кофта Маяковского. Жёлтая кофта оказалась обыкновенной блузой без пояса, типа парижских рабочих блуз, с отложным воротником и галстуком. На красивом, смуглом и высоком юноше блуза производила очень приятное впечатление".
Литератор И. Евдокимов, 13 ноября 1913: "В. Маяковский был в жёлтой блузе с бантом. Костюм этот мне очень понравился. У В. Маяковского огромный убедительный голос, он высок, строен, прямо элегантен. <...> Как бы там ни было, но интерес к футуристам огромнейший, публика идёт не только из-за скандала, публика изголодалась, публика ждёт новизны... Костюм этот (жёлтая кофта) положительно элегантен, гораздо лучше подлого пиджака. И плохо делают футуристы, что не ходят в нём постоянно — это был бы символ их группы". Но жёлтый цвет всё-таки стал символом футуристов. Носил жёлтую кофту порой и Давид Бурлюк, а Василий Каменский украсил свой пиджак жёлтыми нашивками.
Маяковский попросил мать сшить ему рубашку для выступления и она выполнила его просьбу.
Старшая сестра потом передавала рассказ матери: "Утром принес Володя бумазею. Я очень удивилась её цвету, спросила, для чего она, и отказалась было шить. Но Володя настаивал: «Мама, я всё равно сошью эту блузу. Она мне нужна для сегодняшнего выступления. Если вы не сошьете, то я отдам портному. Но у меня нет денег, и я должен искать и деньги и портного. Я ведь не могу пойти в своей черной блузе! Меня швейцары не пропустят. А этой кофтой заинтересуются, опешат и пропустят. Мне обязательно нужно выступить сегодня…" И Александра Алексеевна выполнила просьбу сына.
Тогда никто не мог и представить, какой фурор произведёт рубашка из простой и недорогой ткани.
Газета "Утро", 16 декабря 1913: "Привлекала внимание публики и знаменитая жёлтая кофта Маяковского. Жёлтая кофта оказалась обыкновенной блузой без пояса, типа парижских рабочих блуз, с отложным воротником и галстуком. На красивом, смуглом и высоком юноше блуза производила очень приятное впечатление".
Литератор И. Евдокимов, 13 ноября 1913: "В. Маяковский был в жёлтой блузе с бантом. Костюм этот мне очень понравился. У В. Маяковского огромный убедительный голос, он высок, строен, прямо элегантен. <...> Как бы там ни было, но интерес к футуристам огромнейший, публика идёт не только из-за скандала, публика изголодалась, публика ждёт новизны... Костюм этот (жёлтая кофта) положительно элегантен, гораздо лучше подлого пиджака. И плохо делают футуристы, что не ходят в нём постоянно — это был бы символ их группы". Но жёлтый цвет всё-таки стал символом футуристов. Носил жёлтую кофту порой и Давид Бурлюк, а Василий Каменский украсил свой пиджак жёлтыми нашивками.
Владимир Маяковский, Давид Бурлюк, 1925. Из коллекции Н. Никифорова
"Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы - гнуснейшего вида. Испытанный способ - украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор! Значит, самое заметное и красивое в человеке - галстук. Очевидно, увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстуков ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук"
(Владимир Маяковский).
О Маяковском говорили везде. Кто-то с восхищением, кто-то с порицанием. Газетчики вспоминали "жёлтый дом", называли блузку "жёлтой распашонкой кухарки" и как ещё только не ехидничали...
Жёлтая блуза Маяковского стала символом неприличия и бесовщины.
А после полиция и вовсе запретила Маяковскому появляться на выступлениях в этой рубашке. Но запрет не остановил смелого поэта.
И с помощью всяческих ухищрений он продолжал появляться на публике в своём ярком наряде.
Корней Чуковский вспоминал: "Эту жёлтую кофту я пронес в Политехнический музей контрабандой. Полиция запретила Маяковскому появляться в жёлтой кофте перед публикой. У входа стоял пристав и впускал Маяковского только тогда, когда убеждался, что на нём был пиджак. А кофта, завернутая в газету, была у меня под мышкой. На лестнице я отдал ее Владимиру Владимировичу, он тайком облачился в нее и, эффектно появившись среди публики, высыпал на меня свои громы".
Но, увы и ах, в гардеробе Маяковского эта кофта была не так уж и долго. В конце 1914 ему нужно было ехать в Петроград, а денег, конечно же, не было. Так что он вызвал старьевщика, и в числе прочих проданных ему вещей была и желтая кофта. Денег Маяковский получил так мало, что на билет все равно не хватило. Остался только лоскут той самой бумазеи, из которой мама Александра Алексеевна сшила поэту кофту (лоскуток долгое время хранила семья Маяковского, а теперь он находится в музее).
А сама кофта... Не так и важно, что не сохранилась как предмет. Она вошла в легенду. Как там писал Маяковский в "Облаке в штанах"?
Хорошо, когда в жёлтую кофту
душа от осмотров укутана!
"Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы - гнуснейшего вида. Испытанный способ - украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор! Значит, самое заметное и красивое в человеке - галстук. Очевидно, увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстуков ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук"
(Владимир Маяковский).
О Маяковском говорили везде. Кто-то с восхищением, кто-то с порицанием. Газетчики вспоминали "жёлтый дом", называли блузку "жёлтой распашонкой кухарки" и как ещё только не ехидничали...
Жёлтая блуза Маяковского стала символом неприличия и бесовщины.
А после полиция и вовсе запретила Маяковскому появляться на выступлениях в этой рубашке. Но запрет не остановил смелого поэта.
И с помощью всяческих ухищрений он продолжал появляться на публике в своём ярком наряде.
Корней Чуковский вспоминал: "Эту жёлтую кофту я пронес в Политехнический музей контрабандой. Полиция запретила Маяковскому появляться в жёлтой кофте перед публикой. У входа стоял пристав и впускал Маяковского только тогда, когда убеждался, что на нём был пиджак. А кофта, завернутая в газету, была у меня под мышкой. На лестнице я отдал ее Владимиру Владимировичу, он тайком облачился в нее и, эффектно появившись среди публики, высыпал на меня свои громы".
Но, увы и ах, в гардеробе Маяковского эта кофта была не так уж и долго. В конце 1914 ему нужно было ехать в Петроград, а денег, конечно же, не было. Так что он вызвал старьевщика, и в числе прочих проданных ему вещей была и желтая кофта. Денег Маяковский получил так мало, что на билет все равно не хватило. Остался только лоскут той самой бумазеи, из которой мама Александра Алексеевна сшила поэту кофту (лоскуток долгое время хранила семья Маяковского, а теперь он находится в музее).
А сама кофта... Не так и важно, что не сохранилась как предмет. Она вошла в легенду. Как там писал Маяковский в "Облаке в штанах"?
Хорошо, когда в жёлтую кофту
душа от осмотров укутана!
Маяковский в желтой кофте.
Владимир Маяковский «Кофта фата»
Я сошью себе чёрные штаны
из бархата голоса моего.
Жёлтую кофту из трёх аршин заката.
По Невскому мира, по лощёным полосам его,
профланирую шагом Дон-Жуана и фата...
Зачем это всё? Затем, чтобы рушить старый мир. В ноябре 1914 Маяковский обращался к публике: "Довольно! В прошлом году вам нужна была жёлтая кофта (именно вам, а не мне), нужна была вспыльчивость, где дребезгами эстрадного графина утверждаешь правоту поэтической мысли. <...> Правда, у нас было много трюков только для того, чтоб эпатировать буржуа. <...> Теперь жизнь усыновила нас. Боязни нет. Теперь мы ежедневно будем показывать вам, что под жёлтыми кофтами гаеров были тела здоровых, нужных вам, как бойцы, силачей. Сделаем так, чтоб уже никто не посмел лить в наши горна воду недоверия".
Владимир Маяковский «Кофта фата»
Я сошью себе чёрные штаны
из бархата голоса моего.
Жёлтую кофту из трёх аршин заката.
По Невскому мира, по лощёным полосам его,
профланирую шагом Дон-Жуана и фата...
Зачем это всё? Затем, чтобы рушить старый мир. В ноябре 1914 Маяковский обращался к публике: "Довольно! В прошлом году вам нужна была жёлтая кофта (именно вам, а не мне), нужна была вспыльчивость, где дребезгами эстрадного графина утверждаешь правоту поэтической мысли. <...> Правда, у нас было много трюков только для того, чтоб эпатировать буржуа. <...> Теперь жизнь усыновила нас. Боязни нет. Теперь мы ежедневно будем показывать вам, что под жёлтыми кофтами гаеров были тела здоровых, нужных вам, как бойцы, силачей. Сделаем так, чтоб уже никто не посмел лить в наши горна воду недоверия".
Может. Мог создать впечатление, что он знает нечто большее. Замесив это на наглости и способности наплевать на правила, иногда выходило красиво. Случайно ли ? Или не случайно? Но выходило временами чертовски красиво. И массы , как заворожённые. А каким он был для одного человека? Отвечал ли он на вопросы одного человека, оставшегося в одиночестве со своими вопросами? Не знаю
Попробую отправить к Вам скриншот письмом на подобную вдохновению тему