Комментарии
- Предыдущие комментарии
- В начало
- Комментарий удалён.
- Комментарий удалён.
- 1 мая 10:55Невежество и бедность способствовали большой смертности и рожениц и младенцев.
- 1 мая 11:02Как можно было не выйти замуж? Это же нарушение всех устоев, это комплекс неполноценности, ( Замуж не брали больных, калек. ) Это нахлебничество (Землю на женщин не выделяли).
- Комментарий удалён.
- 1 мая 12:58Не туда попали? Бывает. Зачем рассуждать о том, чего не знаете и что вас не коснулось.. Порассуждать о своём, любимом можно и в другом месте..
- Комментарий удалён.
- 1 мая 14:11Чего проще то: прочитал заголовок и решил - нужно тебе это или нет. )) А вы учитесь что ли? У меня на страничке тоже? )
- Комментарий удалён.
- 1 мая 14:17А вам это зачем? Вы интеллект будете по этим признакам определять?
- Комментарий удалён.
- 10 мая 12:32Бабушку моего мужа выдали замуж не спрося её согласия. И увидела она своего мужа только на свадьбе. А за то, что у колодца поздоровалась с парнем, который в молодости нравился отхлестал кнутом отец, как скотину. А мою бабушку по маме выдали замуж в 16 лет за пьяницу, который бил её нещадно. Это горькая правда. Во все времена женщину мужчины унижали, как будто их самих не женщина родила.
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
Литературный салон "Страницы книг"
:Ирина Лисовая (Бикша)
«Работала-работала, взяли роды - ну и родила.
Бывало, в борозде прямо…» Как рожали наши бабушки и прабабушки.
Часто можно услышать рассказы о том, как тяжело раньше жилось девочкам-девушкам-женщинам! В 5 лет учились прясть, в 10 - уже умели всё, что положено делать взрослой женщине, в 15 - выходили замуж, рожали детей в поле, а к 30 - были уже многодетными мамами и, умученные житейскими заботами, выглядели старше своих лет... Что-то из этого действительно правда, но кое-что из разряда мифов, как например, то, что наши прабабушки выходили замуж чуть ли не детьми — едва ли не в 13 лет. Говорят, мол, девочек старались пораньше «сбыть с рук», чтобы избавиться от лишнего рта в семье. Но на самом деле к дочерям относились иначе: в крестьянских семьях они были дармовой рабочей силой, а кто захочет с такой расставаться, да ещё и на пике «трудоспособности»? Так что замуж наши прабабушки выходили в 16–25 лет, чаще всего — в 18-20.
А вот рожали они, бывало, до тех пор, пока были детородного возраста. Так, например, одна из моих прапрапра родила свою младшую дочь, когда ей было 48 (!) лет, а её старшему сыну - 29. Это стало известно из метрики о рождении той самой девочки, Параскевы, которую я недавно нашла по запросу в архиве. И стало для меня удивлением. Как, при том уровне медицины (а в деревнях вообще никакой медицины подчас не было) она умудрилась благополучно разродиться в таком возрасте? Видимо, сохранила хорошее здоровье, не смотря на то, что у неё было семеро детей.
Вообще же, рассказы о том, что женщины в те времена имели богатырское здоровье, позволяющее рожать между делом, скорее, миф. Махала серпом, на пять минут прилегла, встала уже с ребёнком, тем же серпом перерезала пуповину и пошла дальше жать пшеницу — так нередко представляют женщин, рожавших в конце XIX — начале XX века. «Прямо в поле, во время сенокоса, это вам не в современных родильных палатах рожать…» И, возможно, такие случаи действительно были, но были они всё же редкостью. На самом деле в поле женщины не рожали, хотя до самого появления младенца на свет они продолжали работать…
Почувствовав схватки, роженица бежала в деревню и ложилась на землю по дороге лишь от боли, а не для того, чтобы прямо на месте разрешиться от бремени. Роды вне дома были исключением, а не правилом, хотя случалось, что добраться до избы крестьянка не успевала.
⠀
Имелись у неё и помощницы, и помощники: так, к роженице обычно звали бабку, которая за каравай, недорогой платок и символическую плату помогала женщине. Но что интересно, кроме бабки-повитухи в родовом процессе непосредственное участие принимал и муж. Часто он был рядом с женщиной всё то время, пока она мучилась в схватках.
Вот как описывает это Е. Покровский в своей книге «Физическое воспитание детей у разных народов, преимущественно России» (1884 год): «Самый процесс родов во внутренних губерниях России совершается таким образом: при наступлении мук родильницу заставляют ходить; но при так называемых перехватах (схватках) она садится на чье-либо колено, иногда на колено мужа, если только он не скроется куда нибудь, что часто бывает. Когда родильница долго мучается, то бабка часто запускает руку в родильный рукав и обыкновенно, нисколько не стесняясь, вслух объявляет о результатах своего дознания. Случается, что во время сильных мук бабка берёт родильницу в печь и там её парит для ускорения родов. Лишь показывается в проходе водяной пузырь, бабка его прищипывает и спускает воду. При начале потуг родильнице по большей части дают выпить стаканчик (рюмку) водки и что-нибудь закусить. Затем родильница ложится на полу на приготовленную постель и рожает лёжа. При выходе головы младенца его уже тянут, заставляя родильницу как можно изо всех сил натужиться. Тотчас после родов приготовляют для неё печь, куда она влезает вместе с бабкой. Но прежде печи, пока родильница, выпивши водки, немного отдохнёт, бабка занимается младенцем…
В случаях затруднительных родов иногда родильницу встряхивают. Это делается так: после пара в печке родильница вылезает оттуда головой вперёд и руками опирается в пол; в это время бабка и муж подхватывают её руками под нижнюю часть живота, так, чтобы она перегнулась, и в этом положении её несколько раз встряхивают…»
Но это далеко не все мучения, которые испытывали женщины во время родов. Сохранилось несколько свидетельств о том, что в случае затяжных родов женщину водили вокруг стола или заставляли мужа проползать у неё между ног. Когда младенец шёл согнутым или вперёд ногами, то роженицу головой вниз клали на доску, поставленную под углом к стене, чтобы женщина скатилась вниз: считалось, что от такой встряски ребёнок «выправляется». «Нередко с целью ускорения родов, - пишет Е. Покровский, - повитуха вкладывает роженице в рот волосы, поит её распущенным в воде мылом, деревянным маслом, сабуром, шафраном, порохом и т.д. Эти инквизиторские штуки делаются в том предположении, что по мылу и по маслу скорее выкатывается ребёнок, а порохом скорее выбросить его как из пушки. Затем бабка кладёт родильницу на пол и, намыливая её живот мылом, правит его то сверху, то снизу, то с боков, до нестерпимой боли. Если этот способ признаются бабкой почему-либо неидущим к делу, то она привязывает к ногам лежащей роженицы полотенце, поднимает их кверху и трясет её во всю мочь. Если же, несмотря на все эти варварские истязания, роды не открываются, то бабка заключает, что роженица сглажена, опозорена злыми людьми…»
⠀
Потребность в женских рабочих руках в крестьянских хозяйствах была настолько велика, что через короткое время после родов крестьянка была вынуждена возвращаться к напряжённому сельскохозяйственному труду. Ольга Семёнова-Тян-Шанская в своих очерках о быте крестьян «Жизнь Ивана», вышедших в 1914 году, рассказывает: «К тяжёлой домашней работе вроде замешивания хлебов, стирки или уборки женщины возвращаются на третий или четвёртый день после родов, в поле отправляются через неделю. Ничего здорового в этом нет: почти все женщины в деревнях страдают опущением матки. А лечат его махоткой — глиняным горшком, который ставят на живот, запалив под ним охлопок прядева…» Процедура, очень похожая на банки советских времён, которые ставили при простуде. При этом живот втягивался в горшок, и считалось, что матка при этом возвращается на место.
Конечно, ни о красоте, ни о здоровье при таком образе жизни и речи быть не могло. «После шестнадцати лет фигуры у женщин портятся из-за тяжёлой работы. Чем раньше выходит замуж девушка, тем скорее она приобретает отцветший, изможденный вид», — писала Семёнова-Тян-Шанская.
⠀
А труд деревенской женщины в местностях, живущих сельским хозяйством, был поистине громаден; не меньше он был и в губерниях с развитым отхожим промыслом, где после ухода мужчин женщины выполняли все сельские работы. «Не говоря уже о страдной поре, даже осенью и зимой хозяйка вся в работе: поздно ночью и рано утром она прядёт и ткёт, носит на себе воду, часто издалека, по тяжёлой дороге; стряпает раза по два в день, убирает скотину; месит квашню с двумя пудами ржаного теста, изнывает на холоде за мытьём толстого посконного белья. В центре России она таскает на себе трёхпудовые мешки огурцов; в черноземных губерниях она стоит по пояс в ледяной воде, моя овец, которых стрижёт на холоде; и всё это выполняет и беременная, и только родившая, со всеми невзгодами женского организма», - пишет
Е. Щепкина в книге «Труд и здоровье крестьянки» (1908 год).
⠀
И при этом все заботы о новорожденном тоже ложились исключительно на женские плечи. «У богатых бабка пребывает иногда дня по три, по четыре после родов, кормясь за их столом. А у бедных ребёнок уже с первого дня совсем предоставляется матери и её уходу, - пишет Семёнова-Тян-Шанская. - Попадает в грязную люльку, где подстилкой ему служит материнская старая грязная понева. Более опрятные матери подкладывают в люльку соломку, которую меняют через день или два. Это, однако, бывает реже: "Хорошо и на поневе полежит, не лучше других. Небось другие не подохли - выросли"».
⠀
С тех пор прошло лет 50-70 и рожали уже наши бабушки: всё реже дома, всё чаще - в больнице, под присмотром врачей и акушерок. Агитационные плакаты тех лет настойчиво рекомендовали отказаться от услуг бабок-повитух и рожать в больнице. Но бывало, что в глухих деревнях женщины по старинке рожали дома.
«Ой-ой, как я рожала! - восклицает 82-летняя Евгения Горбацкая, оба сына которой появились на свет в хате, в деревне Залядынье в Ивановском районе. - Помню, меня схватки начали брать с утра. Как схватит - кажется, уже концы отдаёшь. А потом отпустит. Я ждала до вечера, чтобы все легли спать. Таила в себе, чтобы не беспокоить никого. И вот все легли спать… А я не могу держать, мне уже кричать надо! Одеяло в рот пхаю - и плачу. Мужик встал, свекор встал, куда-то пошёл… И приводит бабку Катерину, повитуху. Моя свекруха была как та Катерина, тоже роды принимала, но у меня она, видно, боялась. А повитуха распорядилась по-своему. Взяла меня и начала водить вокруг стола, что-то про себя читала. Я уже сама не могла идти - меня под ручки держали. Нужно было до каждого уголочка животом дотронуться, чтоб разродиться быстрее. Обвели меня, положили на койку… И я уже быстро родила… Баба-повитуха всем командовала. А потом слышу, говорят свекру: «Принеси секиру и молоток». Надо было дать в руки малому, чтобы хорошим хозяином был. Видите? Нет чтоб для розуму какую книжку дали, абы грамотный был. А то секиру, чтоб плотником! Они были столяры - хай и внук таким будет! Девочкам, может, что-то другое давали. Иголку, нитки, чтобы была мастерица. А потом положили моё дитятко в такое деревянное корытце и отнесли в тёплое место. И снова за меня принялись - послед долго не выходил. Принесли мне бутылку и говорят: дуй! А у меня уже сил нет! Потом послед где-то закапывают…»
⠀
Хорошо, если роды разрешались благополучно - и ребёнок был цел, и мать оставалась здорова. Но тогда, как и сейчас, случалось разное. Например, малыш мог появиться на свет недоношенным. «Ой как я сына спасала! - вспоминает 88-летняя Ольга Агафоновна Козеко. - Родила я сына 23 февраля, а должна была в марте. И как он появился, не сосал цицку. Я даю, а он не тянет, не берёт. И не плакал даже. Я ему носик закрывала и лила в роток молоко. Пришла соседка, говорит: «Надо греть!» А чем? В бутылки налили тёплую воду, обложили его со всех сторон и так три недели грели. И когда он уже «родился», тогда заплакал. Так и выгодовала я его, выхухола. Вышел в люди теперь, трое детей у него...»
Наши предки считали, что ребёнок рождается «сырым», поэтому в некоторых областях страны все новорожденные, а тем более недоношенные младенцы , подвергались «доделыванию», «допусканию»: ребёнка заворачивали в пресное ржаное тесто, привязывали к лопате и сажали в тёплую печь подобно хлебу. Недоношенного или слабого малыша мать «перераживала» - становилась на место происходивших родов и до трёх раз протаскивала ребёнка через ворот своей сорочки сверху вниз. Также больных младенцев протаскивали через дупло, расщепленное дерево и другие отверстия (например, хомут), символизирующие вход в иной мир, куда ребёнок временно возвращался, чтобы вновь родиться.
⠀
В послевоенные годы, как вспоминают женщины, в деревнях беременные или родившие не знали какой-то особой заботы. Женщины даже на последних сроках беременности шли в поле наравне со всеми, иначе было не прокормиться. «И работали, и нагинались… Не береглись. Теперь всё по-другому, больше двух килограммов нельзя поднять. А мы тянули всё… Бывало, в борозде прямо рожали. Работала-работала, взяли роды - ну и родила. В фартух завернула и пошла дальше работать. А когда мою сестру взяло на роды, то её мужик по коню - и мы в больницу её повезли. А дороги то не было, такой был брод, ужасно! Пока ехали, сестра уж родила…» - рассказывала Ольга Агафоновна, подтверждая слова о том, что всякое в те времена бывало.
⠀
Что же касается возрастных рожениц, то пальму первенства в «старейшем» рождении живого ребёнка, зачатого естественным путём и рождённого естественно (то есть без кесарева сечения), одерживает Марина Константиновна Махнина, родившая свою дочь Марию в 1907 году. Из сохранившейся записи в метрической книге Воскресенской церкви села Бонячек Кинешемского уезда Костромской губернии известно, что 23 декабря 1907 года жена отставного штаб- горниста трубача Марина Махнина, римско-католического вероисповедания, родила дочь в возрасте 68 (!) лет. Не знаю, как это возможно, быть может, это была описка, но возраст прописан отчётливо : 68 летъ…
К сожалению, на следующий день мать умерла. Причина была указана - «от воспаления лёгких», но так названа, возможно, послеродовая горячка (сепсис). Муж Марины Константиновны, Василий Алексеевич Махнин, умер в 75 лет от старости ещё до рождения дочери, 10 мая 1907 года, то есть через пару месяцев после зачатия ребёнка. Таким образом, он может быть также одним из старейших отцов.