Шарлотта Бронте «Джейн Эйр» (отрывок из романа)

История создания романа начиналась в часы, когда сестры Бронте читали друг другу написанное за день, обсуждая все перипетии жизни, борьбы и любви своих персонажей. Однажды Шарлотта заметила: почему героини романов нечеловечески прекрасны? "Но ведь иначе читателя не привлечёшь", - возразили Эмили и Энн. "Вы ошибаетесь, - сказала Шарлотта. - Хотите, моя героиня будет некрасивой внешне, но по-человечески настолько интересной, достойной и привлекательной, что её полюбят?" Именно такой героиней стала её Джейн Эйр. Книга пользуется неизменной популярностью на протяжении вот уже 170 лет. В списке 200 лучших книг по версии Би-би-си, который был составлен в 2003 году, роман занимает 10 место.
ஜ۩۞۩ஜ●▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬ஜ۩۞۩ஜ▬▬▬▬▬▬▬▬●ஜ۩۞۩ஜ
Голос у него стал хриплым, он выглядел как человек, готовый сбросить невыносимое иго и очертя голову броситься в омут безумств. Я поняла, что еще немного, еще один толчок – и я уже не смогу на него повлиять. У меня оставалось только это мгновение – ускользающее в прошлое, – чтобы удержать его, образумить. Оттолкнуть, попытаться бежать, выдать испуг – значило бы обречь на гибель себя… и его. Но я не боялась. Нисколько. Я ощущала внутреннюю силу, даже власть, и она поддерживала меня. Минута была угрожающей, но не без своего очарования. Наверное, то же чувствует индеец, когда скользит в пироге по быстрине между камнями. Я взяла его стиснутую в кулак руку, разогнула скрюченные пальцы и сказала мягко:
– Сядьте! Я буду разговаривать с вами, сколько вам будет угодно, и выслушаю все, что вы скажете, разумное и неразумное.
Он сел, но не смог заговорить сейчас же. Я уже некоторое время боролась со слезами, изо всех сил старалась их удержать, так как знала: ему не понравится, что я плачу. Однако теперь я сочла, что им следует дать волю. Если этот потоп его рассердит, тем лучше. И вот я разрыдалась.
Вскоре я услышала его умоляющий голос: он просил меня успокоиться. Я сказала, что не сумею, пока он в бешенстве.
– Но я же не сержусь, Джейн, а только слишком уж сильно люблю вас. А вы заставили свое бледное личико хранить такое упрямое ледяное выражение, что я не выдержал. Ну-ну, утрите глазки.
Его мягкий голос свидетельствовал, что он справился с собой, а потому я, в свою очередь, успокоилась. Теперь он попытался положить голову мне на плечо, но этого я не допустила. И не позволила обнять себя. Нет!
– Джейн! Джейн! – сказал он с такой горькой печалью, что каждый мой нерв затрепетал. – Значит, вы меня не любите? И ценили только мое положение в обществе, привилегии моей жены? А теперь, считая, что стать вашим мужем я не могу, вы избегаете моего прикосновения, будто я жаба или горилла.
Эти слова поразили меня в самое сердце, но что я могла ответить или сделать? Вероятно, мне следовало ничего не делать и ничего не говорить, однако меня охватило глубокое раскаяние из-за того, что я причинила ему подобную боль, и я не могла подавить желание пролить каплю бальзама на нанесенную мною рану.
– Нет, я люблю вас, – сказала я. – Даже больше, чем прежде, но я не должна показывать это чувство или потакать ему. И говорю вам о нем в последний раз.
– В последний раз, Джейн? Как! Ты думаешь, что сможешь жить рядом со мной, видеть меня ежедневно и – если ты все еще любишь меня – сумеешь оставаться холодной и далекой все время?
– Нет, сэр. Я убеждена, что не смогу, и поэтому вижу лишь один выход. Но вы придете в ярость, если я о нем упомяну.
– Упомяни! Если я взбешусь, то ты ведь владеешь искусством слез.
– Мистер Рочестер, я должна покинуть вас.
– Надолго, Джейн? На несколько минут, чтобы пригладить волосы – они немного растрепались – и умыть лицо, которое горит лихорадочным румянцем?
– Я должна оставить Адель и Тернфилд. Я должна расстаться с вами навсегда. И начать новую жизнь в ином месте среди других людей.
– Разумеется. Я сам сказал тебе то же. Не стану упоминать про это безумство – про разлуку со мной. Наоборот, вы должны стать частью меня. Что до новой жизни, то так и будет. Вы еще станете моей женой. Я не женат, вы будете миссис Рочестер и буквально, и официально. Я буду с вами, пока мы живы. Вы поселитесь в моем доме на юге Франции – в белой вилле на берегу Средиземного моря. Там вы будете вести счастливую, безмятежную, невиннейшую жизнь. Не страшитесь, что я хочу склонить вас ко греху, сделать моей любовницей… Почему вы покачали головой? Джейн, будьте же разумны, не то я вновь впаду в отчаяние!
Его голос и руки дрожали, крупные ноздри раздулись, глаза засверкали, тем не менее я осмелилась возразить:
– Сэр, ваша жена жива, нынче утром вы сами это признали. Если я буду жить с вами, как вы описали, я буду вашей любовницей. Называть это иначе – просто словесные ухищрения и ложь.
– Джейн, я не кроткий человек, не забывайте об этом! Я не умею долго терпеть, я не хладнокровен и не бесстрастен. Из жалости ко мне и к себе пощупайте мой пульс, убедитесь, как часто он бьется… и поберегитесь!
Он обнажил запястье и протянул мне руку. Кровь отхлынула от его лица, губы побелели. Я была в отчаянии. Довести его до такого состояния сопротивлением, которого он не терпел, было жестоко, но уступить я не могла. И я инстинктивно, как любой человек в безвыходном положении, воззвала о помощи к Высшей Силе.
– Господи, помоги мне! – невольно сорвалось с моих уст.
ஜ۩۞۩ஜ●▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬ஜ۩۞۩ஜ▬▬▬▬▬▬▬▬●ஜ۩۞۩ஜ