…так ответил в одной из анкет на вопрос о «должности, званиях или занятиях» самый легкомысленный литератор Серебряного века — Николай Агнивцев. ПЕВЕЦ БЛИСТАТЕЛЬНОГО ПЕТЕРБУРГА ------------------------------------------ Белой ночью белый ландыш Я воткну, грустя, в петлицу И пойду за белой сказкой В белый призрачный туман. . . Посмотрите, посмотрите, У Цепного моста кто-то В старомодной пелерине Неподвижно смотрит вдаль. . . Господин в крылатке тихо Про него шепнул другому: - "Николай Васильич Гоголь - Сочинитель "Мертвых душ". . . У Сената, сдвинув брови, Гнет сверкающую шпагу Незнакомец в треуголке С пистолетом при бедре. . . Отчего так странно-бледен Незнакомец в треуголке? Отчего сжимает петля Золоченый воротник?.. Чу! К нему, гремя оружьем, С двух сторон подходят двое. Подошли: "Полковник Пестель, Нас прислал к вам Государь"! Белой, мертвой странной ночью, Наклонившись над Невою, Вспоминает о минувшем Странный город Петербург! Посмотрите, посмотрите, Вот задумался о чем-то Незнакомец в альмавиве, Опершись на парапет... С Петропавловской твердыни Бьют петровские куранты, Вызывая из могилы Беспокойных мертвецов! И тотчас же возле арки, Там, где Зимняя Канавка, Белый призрак Белой Дамы Белым облаком сошел. . . Зазвенели где-то шпоры, И по мертвому граниту К мертвой даме на свиданье Мчится мертвый офицер! . . - "Герман ?!"-"Лиза?.."И ,тот час же, Оторвавшись от гранита, Незнакомец в альмавиве Гордый профиль повернул. - Александр Сергеич, вы ли, Вы ли это?.. Тот, чье Имя Я в своих стихах не смею До конца произнести?! Белой, мертвой странной ночью, Наклонившись над Невою, Вспоминает о минувшем Странный город Петербург. . . ------------ 8 (20) апреля 1888 года, родился НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ АГНИВЦЕВ (1888-1932) - известный русский поэт Серебряного века, детский писатель и драматург Певец блистательного Петербурга. ------------ Серебряный век без литературно-артистического ресторана «Вена», театров-кабаре «Бродячая собака», «Летучая мышь», «Кривое зеркало» и других «злачных мест» невозможно представить. В них отдыхала, веселилась, забавлялась и забывалась от насущных проблем интеллектуальная элита Петербурга и Москвы. Имя основателя знаменитой «Летучей мыши» Никиты Балиева знакомо многим, а вот имя Николая Агнивцева, увы, ушло в тень, а в начале XX века этот поэт, драматург и исполнитель собственных песенок был весьма популярен. Санкт-Петербург – гранитный город, Взнесенный Словом над Невой, Где небосвод давно распорот Адмиралтейскою иглой!.. …И майской ночью в белом дыме, И в завываньи зимних пург Ты всех прекрасней – несравнимый Блистательный Санкт-Петербург! Агнивцев – дворянин по рождению, но без богатства и связей, увлекся литературой и стал сочинять стихи (тогда все писали стихи, некое российское поветрие). Как определила Литературная энциклопедия 1929 года, основные мотивы поэзии Агнивцева – «экзотика, эротика и идеализация феодально-аристократического мира». Еще бы! В героях – сплошные короли, принцессы, дофины и маркизы, а еще — 114 гофмейстеров, 30 церемониймейстеров, 48 камергеров, и 400 пажей!.. Николай Агнивцев был веселым человеком и любил писать смешно. Стихи, куплеты, сатирески — все блистало остроумием и весельем и все было пронизано чуть печальной иронией. Как отмечал один критик: «Было в Агнивцеве немало и жеманства, удальства, иногда безвкусия, но все эти изъяны в конце концов тонули в журчащем течении легкого стиха». О звени, старый вальс, о звени же, звени Про галантно-жеманные сцены, Про былые, давно отзвеневшие дни, Про былую любовь и измены!.. Агнивцева охотно печатали во многих изданиях, таких, как «Солнце России», «Сатирикон», «Лукоморье», «Стрекоза», «Столицы и усадьбы», «Биржевые ведомости» и других. Его песенки исполняли Николай Ходотов и Александр Вертинский, да и сам Агнивцев выступал в кабаре со своими ариэтками. Короче, Агнивцев был заметной фигурой в среде петербургской богемы. В 1913 году вышел первый сборник «Студенческие песни. Сатира и юмор», в 1915-м — «Под звон мечей». И, наконец, в 1923 году в Берлине вышла главная книга Агнивцева «Блистательный Санкт-Петербург» (переработанный сборник, вышедший до этого в Тифлисе). В январе 1917 года в подвале петербургского «Пассажа» открылось кабаре «Би-ба-бо», организаторами и вдохновителями которого стали Николай Агнивцев и актер Федор Курихин. --------- Заметим , еще идет Первая мировая война , гибнут наши соотечественники, Петербург наполнен госпиталями с ранеными, страна бурлит , вот - вот грянет Февральская революция , в марте отречется Николай Второй , а богема Петербурга требует веселья -------— «Мы идем дальше и заимствуем у Европы ее манеру веселиться — ее кабаре с его смешанным пестрым репертуаром, — мелькающим, веселым, интимным» — так «Синий журнал» отозвался об открытии «Би-ба-бо». -------------- В это время в Петрограде гастролировала актриса Александра Перегонец. По вечерам она подрабатывала в кабаре Николай Агнивцев был автором театральных миниатюр для «Би-ба-бо», а Александра Перегонец исполняла на сцене его лирические монологи – «Дама в карете», «Китайские лаки», «Рассеянный король», «Голубая дама» Актриса создавала образы неповторимой нежности и поэтичности , что очень нравилась Николаю. "Будто и не от мира сего, хрупкая не только станом, но и душою была Шурочка с первых жизненных шагов своих. «Это маленькая Перегонец многих перегонит», — шептались петербургские театралы, наслаждаясь ее поэтическими шедеврами в кабаре «Би-ба-бо», восторгаясь наивной гимназисткой Галочкой в Троицком театре миниатюр. «Петербургской Псишей» назовет Александру Перегонец поэт Николай Агнивцев в посвящении к своему удивительному стихотворному сборнику «Блистательный Санкт-Петербург». Полагают ,что Агнивцев любил "Псишу" , но Александра вышла замуж за артиста Ивана Александровича Вольского --------------- Однако веселье продолжалось недолго. Грянула революция ,и основные завсегдатаи кабаре бежали из советской России, и театру пришлось отправиться на гастроли, меняя название «Би-ба-бо» на «Кривого Джимми». Агнивцев продолжал создавать репертуар: писал бесчисленное количество номеров: пародий, маленьких пьес и куплетов. Да и стихотворения его были на редкость сюжетны и историчны, например, про «рассеянного короля», который отказался преклонить перед дамой «высокое колено», а далее последовало: Затянут красным тронный зал! На всю страну сегодня Народ дает свой первый бал По милости Господней. Как и всегда. Король там был Галантен неизменно!.. И под ножом он преклонил Высокое колено!.. Старый Шут, покосившись в зал, Подняв тонкую бровь, прошептал: — Он всегда, после бала веселого, Возвращается без головы!.. Как легко Вы теряете голову!.. Ах, Король, как рассеянны Вы!.. В поэзии Агнивцева была заложена театральность, и поэтому он легко переносился на подмостки. Журнал «Эрмитаж» в 1922 году отмечал, что «это была колоритная личность, характерная для искусства предреволюционного десятилетия. Один из самых репертуарных на эстраде авторов, он принес в артистическую богему семинарский ядреный юмор и острую романтику „жильца восьмого этажа“, мансардника, мечтающего о „коттедже, как у Корнеджи“ и влюбленного в прекрасную даму, которая „служит на Садовой младшей горничной в столовой…“» Театр-кабаре «Кривой Джимми» с успехом покорил Киев и шествовал дальше по провинции, а Агнивцев не мог забыть своего любимого Петербурга. Ужель в скитаниях по миру Вас не пронзит ни разу, вдруг, Молниеносною рапирой — Стальное слово «Петербург»? Ужели Пушкин, Достоевский, Дворцов застывший плац-парад, Нева, Мильонная и Невский Вам ничего не говорят?.. Кочевая судьба привела Агнивцева в Севастополь, а далее, получив парижскую визу, поэт в 1921 году прибыл в Берлин, где в русском издательстве Лажечникова переиздал свой обновленный «Блистательный Санкт-Петербург» (1923). И там же, в Берлине, издал свои «Пьесы». Но - Пусть апельсинные аллеи Лучистым золотом горят, Мне петербургский дождь милее, Чем солнце тысячи Гренад!.. Пусть клонит голову все ниже, Но ни друзьям и ни врагам За все Нью-Йорки и Парижи Одной березки не отдам!.. В 1923 году Агнивцев вернулся на родину. Снова «Кривой Джимми», пока его не закрыли. Писал он для эстрады, для цирка и даже создал цикл сценариев под общим названием «Халтуркино» для журнала «Советский экран». В результате сотрудничества с молодым композитором Исааком Дунаевским родилась песня — танго «Дымок от папиросы»: Дымок от папиросы Взвивается и тает, Дымок голубоватый, Призрачный, как радость В тени мечтаний. Как это все далеко — Любовь, весна и юность. Брожу я одиноко, И душа тоски полна.... В 1926 году выходит последняя прижизненная книжка Агнивцева под характерным названием «От пудры до грузовика». Вот уж действительно приехали!.. Рабочим и крестьянам новой России, а тем более партчиновникам Агнивцев был уже не только не нужен, он был им классово чужд, как та юная маркиза из прелестного стихотворения «Вот и все!»: В ее глазах потухли блестки И, поглядевши на серсо, Она поправила прическу И прошептала: «Вот и все!» Николай Агнивцев скончался в 1932 году, в возрасте 44 лет, практически никому уже не нужный, впрочем, как и вся культура Серебряного века. И остались лишь смутные воспоминания о том ушедшем прошлом. Это было в белом зале У гранитных колоннад… Это было все в Версале Двести лет тому назад!..
ПОЭТ — И БОЛЬШЕ НИЧЕГО…
…так ответил в одной из анкет на вопрос о «должности, званиях или занятиях» самый легкомысленный литератор Серебряного века — Николай Агнивцев.
ПЕВЕЦ БЛИСТАТЕЛЬНОГО ПЕТЕРБУРГА
------------------------------------------
Белой ночью белый ландыш
Я воткну, грустя, в петлицу
И пойду за белой сказкой
В белый призрачный туман. . .
Посмотрите, посмотрите,
У Цепного моста кто-то
В старомодной пелерине
Неподвижно смотрит вдаль. . .
Господин в крылатке тихо
Про него шепнул другому:
- "Николай Васильич Гоголь
- Сочинитель "Мертвых душ". . .
У Сената, сдвинув брови,
Гнет сверкающую шпагу
Незнакомец в треуголке
С пистолетом при бедре. . .
Отчего так странно-бледен
Незнакомец в треуголке?
Отчего сжимает петля
Золоченый воротник?..
Чу! К нему, гремя оружьем,
С двух сторон подходят двое.
Подошли: "Полковник Пестель,
Нас прислал к вам Государь"!
Белой, мертвой странной ночью,
Наклонившись над Невою,
Вспоминает о минувшем
Странный город Петербург!
Посмотрите, посмотрите,
Вот задумался о чем-то
Незнакомец в альмавиве,
Опершись на парапет...
С Петропавловской твердыни
Бьют петровские куранты,
Вызывая из могилы
Беспокойных мертвецов!
И тотчас же возле арки,
Там, где Зимняя Канавка,
Белый призрак Белой Дамы
Белым облаком сошел. . .
Зазвенели где-то шпоры,
И по мертвому граниту
К мертвой даме на свиданье
Мчится мертвый офицер! . .
- "Герман ?!"-"Лиза?.."И ,тот час же,
Оторвавшись от гранита,
Незнакомец в альмавиве
Гордый профиль повернул.
- Александр Сергеич, вы ли,
Вы ли это?.. Тот, чье Имя
Я в своих стихах не смею
До конца произнести?!
Белой, мертвой странной ночью,
Наклонившись над Невою,
Вспоминает о минувшем
Странный город Петербург. . .
------------
8 (20) апреля 1888 года,
родился
НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВИЧ АГНИВЦЕВ
(1888-1932)
- известный русский поэт Серебряного
века, детский писатель и драматург
Певец блистательного
Петербурга.
------------
Серебряный век без литературно-артистического ресторана «Вена»,
театров-кабаре «Бродячая собака»,
«Летучая мышь», «Кривое зеркало»
и других «злачных мест» невозможно
представить.
В них отдыхала, веселилась,
забавлялась и забывалась от насущных проблем интеллектуальная элита Петербурга
и Москвы.
Имя основателя знаменитой «Летучей мыши»
Никиты Балиева знакомо многим,
а вот имя Николая Агнивцева, увы,
ушло в тень,
а в начале XX века этот поэт,
драматург и исполнитель собственных песенок был весьма популярен.
Санкт-Петербург – гранитный город,
Взнесенный Словом над Невой,
Где небосвод давно распорот
Адмиралтейскою иглой!..
…И майской ночью в белом дыме,
И в завываньи зимних пург
Ты всех прекрасней – несравнимый
Блистательный Санкт-Петербург!
Агнивцев – дворянин по рождению,
но без богатства и связей,
увлекся литературой и стал сочинять стихи
(тогда все писали стихи,
некое российское поветрие).
Как определила Литературная энциклопедия
1929 года,
основные мотивы поэзии Агнивцева –
«экзотика, эротика и идеализация
феодально-аристократического
мира».
Еще бы!
В героях – сплошные короли, принцессы,
дофины и маркизы,
а еще — 114 гофмейстеров,
30 церемониймейстеров,
48 камергеров,
и 400 пажей!..
Николай Агнивцев был веселым человеком
и любил писать смешно.
Стихи, куплеты, сатирески —
все блистало остроумием и весельем
и все было пронизано чуть печальной
иронией.
Как отмечал один критик:
«Было в Агнивцеве немало и жеманства, удальства, иногда безвкусия, но все эти изъяны в конце концов тонули в журчащем течении легкого стиха».
О звени, старый вальс, о звени же, звени
Про галантно-жеманные сцены,
Про былые, давно отзвеневшие дни,
Про былую любовь и измены!..
Агнивцева охотно печатали во многих изданиях,
таких,
как «Солнце России»,
«Сатирикон»,
«Лукоморье»,
«Стрекоза», «Столицы и усадьбы»,
«Биржевые ведомости»
и других.
Его песенки исполняли Николай Ходотов
и Александр Вертинский,
да и сам Агнивцев выступал в кабаре со своими ариэтками.
Короче, Агнивцев был заметной фигурой
в среде петербургской
богемы.
В 1913 году вышел первый сборник «Студенческие песни. Сатира и юмор»,
в 1915-м — «Под звон мечей».
И, наконец, в 1923 году в Берлине вышла главная
книга Агнивцева
«Блистательный Санкт-Петербург»
(переработанный сборник, вышедший до этого
в Тифлисе).
В январе 1917 года в подвале петербургского «Пассажа» открылось кабаре
«Би-ба-бо»,
организаторами и вдохновителями которого
стали Николай Агнивцев и актер Федор
Курихин.
---------
Заметим , еще идет Первая мировая война ,
гибнут наши соотечественники, Петербург наполнен госпиталями с ранеными, страна бурлит ,
вот - вот грянет Февральская революция ,
в марте отречется Николай Второй ,
а богема Петербурга требует веселья
-------—
«Мы идем дальше и заимствуем у Европы ее манеру веселиться —
ее кабаре с его смешанным пестрым
репертуаром, —
мелькающим, веселым, интимным» —
так «Синий журнал» отозвался об открытии
«Би-ба-бо».
--------------
В это время в Петрограде гастролировала
актриса Александра Перегонец.
По вечерам она подрабатывала
в кабаре
Николай Агнивцев был автором театральных миниатюр для «Би-ба-бо»,
а Александра Перегонец исполняла на сцене
его лирические монологи
– «Дама в карете»,
«Китайские лаки», «Рассеянный король», «Голубая дама»
Актриса создавала образы неповторимой
нежности и поэтичности ,
что очень нравилась
Николаю.
"Будто и не от мира сего, хрупкая не только
станом,
но и душою была Шурочка с первых жизненных шагов своих.
«Это маленькая Перегонец многих перегонит»,
— шептались петербургские театралы,
наслаждаясь ее поэтическими шедеврами
в кабаре «Би-ба-бо»,
восторгаясь наивной гимназисткой Галочкой
в Троицком театре миниатюр.
«Петербургской Псишей» назовет Александру Перегонец поэт Николай Агнивцев
в посвящении к своему удивительному стихотворному сборнику «Блистательный Санкт-Петербург».
Полагают ,что Агнивцев любил "Псишу" ,
но Александра вышла замуж за артиста Ивана Александровича Вольского
---------------
Однако веселье продолжалось
недолго.
Грянула революция ,и основные завсегдатаи кабаре бежали из советской России,
и театру пришлось отправиться на гастроли,
меняя название «Би-ба-бо»
на «Кривого Джимми».
Агнивцев продолжал создавать репертуар:
писал бесчисленное количество
номеров:
пародий, маленьких пьес и куплетов.
Да и стихотворения его были на редкость сюжетны
и историчны,
например, про «рассеянного короля»,
который отказался преклонить перед дамой «высокое колено»,
а далее последовало:
Затянут красным тронный зал!
На всю страну сегодня
Народ дает свой первый бал
По милости Господней.
Как и всегда. Король там был
Галантен неизменно!..
И под ножом он преклонил
Высокое колено!..
Старый Шут, покосившись в зал,
Подняв тонкую бровь, прошептал:
— Он всегда, после бала веселого,
Возвращается без головы!..
Как легко Вы теряете голову!..
Ах, Король, как рассеянны Вы!..
В поэзии Агнивцева была заложена театральность,
и поэтому он легко переносился
на подмостки.
Журнал «Эрмитаж» в 1922 году отмечал,
что «это была колоритная личность,
характерная для искусства предреволюционного десятилетия.
Один из самых репертуарных на эстраде
авторов,
он принес в артистическую богему семинарский ядреный юмор
и острую романтику „жильца восьмого этажа“, мансардника,
мечтающего о „коттедже,
как у Корнеджи“ и влюбленного в прекрасную
даму, которая
„служит на Садовой младшей горничной в
столовой…“»
Театр-кабаре «Кривой Джимми» с успехом покорил Киев и шествовал дальше
по провинции,
а Агнивцев не мог забыть своего любимого
Петербурга.
Ужель в скитаниях по миру
Вас не пронзит ни разу, вдруг,
Молниеносною рапирой —
Стальное слово «Петербург»?
Ужели Пушкин, Достоевский,
Дворцов застывший плац-парад,
Нева, Мильонная и Невский
Вам ничего не говорят?..
Кочевая судьба привела Агнивцева в Севастополь,
а далее,
получив парижскую визу,
поэт в 1921 году прибыл в Берлин,
где в русском издательстве Лажечникова переиздал свой обновленный «Блистательный Санкт-Петербург» (1923).
И там же, в Берлине, издал свои
«Пьесы».
Но -
Пусть апельсинные аллеи
Лучистым золотом горят,
Мне петербургский дождь милее,
Чем солнце тысячи Гренад!..
Пусть клонит голову все ниже,
Но ни друзьям и ни врагам
За все Нью-Йорки и Парижи
Одной березки не отдам!..
В 1923 году Агнивцев вернулся на
родину.
Снова «Кривой Джимми»,
пока его не закрыли.
Писал он для эстрады,
для цирка и даже создал цикл сценариев под общим названием
«Халтуркино»
для журнала «Советский экран».
В результате сотрудничества с молодым композитором Исааком Дунаевским
родилась песня — танго
«Дымок от папиросы»:
Дымок от папиросы
Взвивается и тает,
Дымок голубоватый,
Призрачный, как радость
В тени мечтаний.
Как это все далеко —
Любовь, весна и юность.
Брожу я одиноко,
И душа тоски полна....
В 1926 году выходит последняя прижизненная книжка Агнивцева под характерным
названием
«От пудры до грузовика».
Вот уж действительно приехали!..
Рабочим и крестьянам новой России,
а тем более партчиновникам Агнивцев был
уже не только не нужен,
он был им классово чужд,
как та юная маркиза из прелестного стихотворения
«Вот и все!»:
В ее глазах потухли блестки
И, поглядевши на серсо,
Она поправила прическу
И прошептала: «Вот и все!»
Николай Агнивцев скончался в 1932 году,
в возрасте 44 лет,
практически никому уже не нужный,
впрочем,
как и вся культура Серебряного века.
И остались лишь смутные воспоминания о том ушедшем прошлом.
Это было в белом зале
У гранитных колоннад…
Это было все в Версале
Двести лет тому назад!..