ОДНАКО...

ОЛЕГ БАТЛУК
Когда тебе 44 уже можно снова слушать "Город золотой" Гребенщикова.
По утрам такое настроение, что хочется пересмотреть пилот «Ходячих мертвецов».
Себя на старых фотографиях воспринимаешь как персонажа из какого-то фильма.
Это те самые 44, которые казались нереальными в 14.
Повисаешь на турнике в надежде подтянуться свои обычные десять, но турник сбрасывает тебя, как лошадь, тем самым спасая тебе жизнь.
Твоя мама перестает просить надеть шапку.
Старые знакомые всё больше старые, всё меньше знакомые.
Каждые полчаса хочется плюнуть и начать жизнь заново, но грехи и ипотека не пускают, да и слюноотделение уже не то.
Перечитываешь "Старик и море" с гораздо большей ненавистью к рыбе.
Из интернета узнаешь, что ВОЗ классифицирует 44-летних как "молодых людей", и убеждаешься, как же все-таки в мире много смешных аббревиатур.
Тост "за здоровье" больше не воспринимается как фигура речи.
Прекращаешь смеяться над страхованием жизни (и органов в отдельности).
Всё меньше времени уходит на то, чтобы 31 декабря загримироваться под Деда Мороза.
Слезы стали ближе, и вот ты уже рыдаешь над рекламой "Растишки". "Хатико" противопоказан.
Понимаешь, что "Камасутру" писали оптимисты.
У тебя окончательно отросло отчество.
Зеркалу предпочитаешь фотошоп и веришь, что в весах живет злой дух.
И, возможно, главное — ощущение того, что вторая четверка, безусловно, принесла тебе много ценного, но при этом забрала нечто бесценное у первой.