Все говорят лишь о какой то ерунде... А я из этой жизни выпадаю... Мне разговаривать бы только о тебе, Но ты для них ведь умер... понимаю... О мёртвых знаю- принято молчать... Такая тема неприятна и пугает... И я молчу.... а хочется кричать... Что ты живой-там мёртвых не бывает... А я молчу... меня им не понять. Ведь горе не свалилось им на плечи... Мне молча остаётся лишь мечтать, Что я тебя когда нибудь там встречу... А мне истошно закричать бы на весь мир От безысходности, отчаяния и боли... Всю свою душу в этот крик вложить, Чтобы из сердца вырвать это горе!/
СЛОВО УТЕШЕНИЯ Священник Павел Гумеров Ничто земное, конечно, уже не интересует усопших. Дорогие надгробия, пышные поминки и прочее не нужны им. Нужно им только одно – наша горячая молитва о упокоении их души и о прощении их вольных и невольных грехов. Сам умерший за себя помолиться уже не может. Святитель Феофан Затворник говорит, что усопшие нуждаются в молитвах, «как бедный в куске хлеба и чаше воды».
А я из этой жизни выпадаю...
Мне разговаривать бы только о тебе,
Но ты для них ведь умер... понимаю...
О мёртвых знаю- принято молчать...
Такая тема неприятна и пугает...
И я молчу.... а хочется кричать...
Что ты живой-там мёртвых не бывает...
А я молчу... меня им не понять.
Ведь горе не свалилось им на плечи...
Мне молча остаётся лишь мечтать,
Что я тебя когда нибудь там встречу...
А мне истошно закричать бы на весь мир
От безысходности, отчаяния и боли...
Всю свою душу в этот крик вложить,
Чтобы из сердца вырвать это горе!/
Священник Павел Гумеров
Ничто земное, конечно, уже не интересует усопших. Дорогие надгробия, пышные поминки и прочее не нужны им. Нужно им только одно – наша горячая молитва о упокоении их души и о прощении их вольных и невольных грехов. Сам умерший за себя помолиться уже не может. Святитель Феофан Затворник говорит, что усопшие нуждаются в молитвах, «как бедный в куске хлеба и чаше воды».