«В люди вышел» - автор рассказа Иван Колотовкин

«Еще с осени бабушка Феоктиста заговорила о поездке к сыну в город. После смерти мужа Феоктиста осталась с двумя сиротами. Дочь Мария была еще мала, а сыну Калистрату шел девятый год, он учился в школе. Мать подумала было забрать его из школы, но он не захотел. Мать во всем с ним соглашалась, работая по чужим людям для пропитания себя и детей.
По тринадцатому году отдали Калистрата в подручные мучному купцу в город по просьбе самого мальчика. Он мечтал стать настоящим человеком и помогать матери. Шли годы. Сын присылал домой небольшие деньги. Однажды, приехал сам и привез подарки матери и сестре.
Наконец, сын сообщил о женитьбе, прислал фотокарточку, где он снялся с нарядной барышней. Старуха была вне себя от радости и всем показывала карточку.
Феоктиста твердо решила ехать к сыну и на внучат поглядеть. Она наткала холста, управилась с огородом и начала собираться. Рано утром зять запряг лошадь, поставил в телегу сундучок. Старуха, со всеми попрощавшись, влезла на телегу. Приехав в город, она оставила сундучок на вокзале и пошла искать сына. Ей указали на громадный хлебный амбар. У входа сидели двое сытых, здоровых мужчин и играли в шашки. В одном она признала сына.
- Здорово живете, - тихонько молвила она
Калистрат вскинул голову, с минуту глядел испуганными глазами. По мере того, как проходил столбняк, на лице его все резче обозначалось крайнее неудовольствие и с трудом сдерживаемая злоба.
- Аль приключилось что, экую даль притащилась? – рассмеялся Калистрат, но в голосе звучала явная злоба.
- Стосковалась, Калистратушка! Внучаток поглядеть охота, - виновато пробормотала старуха.
- Зачем сюда-то? Ехала бы прямо на квартиру, - крикнул сын ей и позвал ломовую телегу. Мать взобралась и поехала.
Сын был старшим приказчиком, и деревенская лапотница-мать сконфузила его перед другими служащими.
Дома Феоктисту впустили только лишь на кухню.
- Да ты кто же доводишься Калистрату Осипычу? – допытывалась прислуга.
- Мать буду… родная мать Калистратушке-то
- Мать? – выпучила глаза баба. – Обожди, я сперва барыню спрошу.
- Раздевайся, - сказала она, вернувшись. – Обрадовала ты, барыня-то посейчас в память прийти не может. Сам тоже больно высоко себя ведет, а вот тебе и барин, - злорадствовала баба.
Стряпуха костила на чем свет стоит Калистрата и его жену. А Феоктиста молчала, вздыхала, а к горлу подступали горячим клубком слезы. Прошло 3 часа, но ни сноха, ни внучата к ней не выходят и к себе не зовут. «Вот уж сам из лавки придет, позовет», - думает старуха.
Уже смеркалось. Старуха принесла из комнат остывший самовар.
- Да он уж с коей поры дома, - рассмеялась стряпуха. – Теперь мы с тобой чай пить станем, сахару тебе послала сама-то.
«Не позвал! Погнушался… на кухне… сахару 2 куска» - вертелось в голове у Феоктисты. И она чувствовала, как тоскливо сжимается и ноет у нее сердце. На следующий день вышел на кухню Калистрат.
- У тебя там что еще за сундучок? – встревожено обратился он к матери. – Уж не на жительство ли сюда приехала?
- Повидаться только, деток твоих поглядеть, - робко ответила Феоктиста.
- Ну пойдем, покажу уж тебе внучат, что с тобой поделаешь.
Внучат ей показали у порога чистой комнаты. Она хотела было приласкать девочку, но та дичилась, держа за отца. Феоктиста глядела на красивые комнаты, на важного господина, на чванную барыню в шелках, а в душе накипала скорбная жалость к безвозвратно пропавшему где-то любимому сыну.
Домой она вернулась убитая, жалкая.
- Нету у меня больше сыночка-а! – надрывалась Феоктиста.
А сын для нее и в самом деле умер, как навсегда похоронила его заживо