Мне ребёнок не нужен(рассказ на вечер)

Инга сказала это вечером понедельника, упаковывая остатки вещей в чемодан.
Сложный был день, и Матвей шёл домой с надеждой просто рухнуть на диван и как минимум час не двигаться. Он совершенно не рассчитывал застать Ингу, собирающую вещи и намеревавшуюся прямо сегодня уехать.
Она говорила о том, что не может реализовать себя, хочет строить карьеру, а с материнством она как-то погорячилась. Ей, конечно, больно, обидно и стыдно, но хотелось бы без скандалов. Ни на какие скандалы у Матвея вообще не было сил, он тупо уставился на неё, слыша лишь половину причитаний и оправданий.
Всё это время, пока без одной минуты бывшая мама собирала вещички, рядом по ковру ползала Олюшка. В свои полтора года она больше ползала, чем ходила, а говорить так пока и не решилась. Матвей не особо разбирался в том, нормально ли это, но время от времени предлагал показать дочь логопеду, терапевту и “кому-нибудь ещё”. Но Инге почему-то было некогда, а может быть просто всё равно.
– И что, ты просто вот так свалишь? – наконец задал вопрос Матвей. – Предлагаешь мне остаться с полуторагодовалым ребёнком и при этом работать пять дней в неделю?
– Как устроюсь, я обязательно буду помогать деньгами.
– Как устроишься?
Матвей устало потёр виски. Дурной сон, не иначе.
– То есть ты даже работу не нашла?
– У меня есть пару вариантов на примете, – неопределённо ответила она. – Но мне проще будет всё это решить, если я съеду.
– И куда? К кому ты съедешь? Твои родители в другом городе.
На это Инга не ответила, застегнула чемодан и покатила его в коридор. Олюшка, кажется, начала подозревать неладное, шатко приподнялась и поплелась вслед за мамой.
Матвей стоял и молча наблюдал за происходящим. Надо бы встряхнуть её, вернуть и пусть даже силой удержать в квартире. Какое право она имеет вот так уйти? И ведь кто бы мог подумать, что так сложится? Именно Матвей говорил, что возможно с ребёнком они спешат, но Инга считала, что им нужна семья, дети, чтобы было как у всех.
– Ты же понимаешь, что пути назад у тебя не будет? – в итоге сказал Матвей.
Инга хмыкнула, приобняла дочь, поцеловала её.
– Пока, моя хорошая.
Олюшка начала реветь. И это был единственный звук в тишине, оставшейся после того, как Инга ушла.
Огромные синие глаза, казалось, могут источать слёзы вечно. Матвей пытался успокоить дочь, но осознал, что вообще не понимает, как это сделать. Сколько раз её кормить, что она ест? Да уж, чего и говорить, он тоже не тянул на звание отца года.
Хорошо бы позвонить маме, подумал он. Она то уж точно знала бы, что делать. Поругала бы его, что не остановил Ингу, не запретил ей уходить, но всё равно тотчас примчалась бы. Но мамы не было. И Матвей остался один на один с полуторагодовалым ребёнком, проблемами на работе и без жены.
Через два часа в дверь постучали. Это оказалась соседка снизу. Олюшка всё никак не успокаивалась, чем вызвала приступ острой головной боли у Матвея.
– Я один с дочкой, – беспомощно ответил соседке Матвей. – Не могу успокоить. Не привыкла без мамы.
– А Инга где?
– Ушла.
Соседка, женщина старой закалки, кажется, не способна была понять это слово. Мать ведь не может уйти и бросить ребёнка. Это отцы, те, да, бегут, только дай волю. И Матвею потребовалось ещё несколько минут, чтобы объяснить ситуацию.
Охая, соседка вошла в квартиру, покормила Олюшку и укачала минут за пятнадцать. Наступившая тишина была настоящим благословением. И Матвей тяжело опустился на диван.
– Ты зови, если чего. Я ж троих вырастила. И внучок у меня ровесник почти твоей Олюшки.
Матвей устало кивнул, проводил соседку и заснул, на диване, не раздеваясь.
Проснулся он от какого-то смутного беспокойства. С минуту не мог понять, почему спит на диване. А потом понимание обрушилось на него сразу, без предупреждения. Он подскочил, так что потемнело в глазах. Время шесть утра, Олюшки неслышно. Сердце заколотилось, обещая вот-вот выскочить из груди.
Подбежав к кроватке, Матвей не увидел в ней дочери, от чего паника лишь усугубилась. Ну что за дурак, а? Как можно было спать, предварительно не… Не сделав что? Матвей не знал, но чувство вины уже грызло его.
Пару недель назад он самолично вырезал один прут из боковины, чтобы она могла вылезать самостоятельно, что, по всей видимости, она и сделала.
Дочь нашлась в зале. Она спокойно играла с динозаврами, обернулась на шаги Матвея и улыбнулась.
То, что Олюшка не плакала из-за отсутствия Инги, показалось Матвею странным. Не забыла же за одну ночь. Но он решил, что лучше так, ещё на одну двухчасовую истерику его не хватит.
Нужно было что-то решать с работой. Позже он подумает, что можно сделать, а сегодня придётся отпрашиваться.
Арсений Геннадьевич был мужиком серьёзным, но простым. У него самого было трое детей. И через два месяца, как его жена родила двойню, она загремела на две недели в больницу, так что он кормил, менял памперсы и спал несколько часов в сутки. Его выдавали только синяки под глазами и посеревшее лицо. Он не жаловался, не вымещал раздражение, просто делал что нужно.
– Шеф, тут такая проблема, – начал Матвей и выложил всё одним махом.
– М-да, – протянул Арсений Геннадьевич. – Бери отпуск до конца недели. – Матвей облегчённо закрыл глаза. – Если вдруг нужна будешь помощь, пиши, звони, что-нибудь придумаем.
Повесив трубку, Матвей сел на диван. Было ощущение, что с него упало несколько тонн тяжести.
Он посмотрел на Олюшку и внезапно нахмурился. Динозавр, который сейчас сидел у неё на коленях, совершенно точно стоял вчера на верхней полке шкафа. Она бы не смогла его достать.
Задумчиво почесав голову, Матвей подошёл и внимательно посмотрел на динозавра. Ну точно, он вчера несколько раз его взглядом зацепил. Упал что ли?
Пребывая всё в тех же раздумьях, Матвей пошёл в кухню, чтобы сделать себе кофе и завтрак для дочери. Чем кормить детей, он понял очень примерно, соседка наговорила много, но только больше запутала его.
На столе размораживался фарш и лежало две картошки.
Матвей огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть того, кто приготовил для него продукты.
– Что за ерунда?
Может быть он вчера?.. Да нет, он точно помнил, что проводил соседку и лёг спать. Он, конечно, устал, но не сошёл же с ума. Ткнув в мясо, убедился, что разморозилось оно не полностью, значит, его вытащили не так давно.
Ключи были только у Инги. Замучила совесть, и она решила утром заглянуть, чтобы потихоньку подсобить? Ну да, это было самое логичное предположение, только вот какое-то идиотское. Зачем она уходила, чтобы утром втихую помогать ему с дочерью? Нелепо.
Недолго думая, Матвей набрал её номер. Ответили после третьего гудка.
– Алло.
– Инга, привет. Ты была дома сегодня?
– Что?
– Я спрашиваю, приходила ли ты?
– Нет. Зачем бы мне приходить?
Действительно, раздражённо подумал Матвей, совершенно ведь незачем. Пока он придумывал ответ, который мог бы выразить всё его негодование, Инга сказала:
– Слушай, если это повод, чтобы встретиться или типа того, то лучше не надо, Матвей. Я всё решила, и это окончательно.
Она отключилась, и Матвей с ненавистью уставился в погасший дисплей. В голове вертелось множество эпитетов, тут же нашлись и слова, которые он с радостью бы ей сказал, но слишком поздно.
Злость захватила его настолько, что он перестал задаваться вопросом о загадочном помощнике и принялся готовить еду.
Судя по выражению лица дочери, получилось у него не очень вкусно. Она съела две ложки и наотрез отказалась продолжать.
– Ну не кулинар я, да, – выдохнул Матвей. – Извини, принцесса, я был занят зарабатыванием денег. Это твоя мама должна была тебя кормить.
Он тут же пожалел о своих словах. Может, Олюшка ещё мало что понимала, но он точно не собирался при ней обвинять кого-либо в произошедшем.
После завтрака Матвей решил прогуляться с дочерью, а заодно зайти в магазин и купить что-то взамен испорченной еде.
Мамочки, прогуливающиеся с детьми, странно на него косились. Наверное, потому что он был единственным отцом во вторник утром, гуляющим с ребёнком. В конце концов одна из них осторожно подошла к нему и спросила, почему сегодня гуляет не Инга, не заболела ли она. Матвей ответил прямо и судя по выражению лица женщины, она не так чтобы была шокирована.
– Она к нему ушла, да?
– К нему?
Матвей почувствовал, как в горле встал горький ком. Что ещё за он?
Женщина судя по всему пожалела, что решила открыть рот, но Матвей не собирался отступать. Похоже, речь шла не столько о карьере и личностном росте, о чём накануне заливала Инга. Женщина знала только, что мужчину зовут Антон, и он несколько раз появлялся здесь, пока Матвей был на работе.
– Извини, – пробормотала женщина, явно переживавшая, что выложила всё ему.
Матвей сжимал кулаки, мысленно прорифмовав имя соперника.
Так хотя бы более понятно. Надо же, а он, как идиот, развесил уши.
Погуляв час, Матвей закупился продуктами. Его ушатало уже к двум часам дня. Он и представить не мог, что просто сидеть с ребёнком было настолько утомительно. Хотя слово “сидеть” максимально не подходило к этому действию. Бегать из кухни в зал, надеясь, что в минуты, пока он на неё не смотрит, она не съест что-нибудь, не упадёт ни откуда и не у б ь ё т себя чем-то совершенно безобидным на первый взгляд - вот, пожалуй, как он бы назвал это занятие.
И это он ещё не пытался убирать причиняемый квартире урон. Так что в середине дня было полное ощущение, что по помещению пронёсся ураган.
Кое-как накормив Олюшку и уложив её спать, Матвей начал было убираться, но вырубился и проснулся от ударов кубиком по голове.
Дочь уже проснулась и была готова продолжать познавать мир. Матвей вымученно перевернулся на спину и застонал. У него раскалывалась голова, то ли переспал, то ли недоспал, то ли всё одновременно.
Встав под усиливающуюся пульсацию, он понял, что слишком промедлил, не успел усадить Олюшку на горшок, так что к беспорядку добавилась ещё одна неприятность.
Но, просыпаясь по пути в ванную, Матвей в какой-то момент остановился. А где, собственно, беспорядок? Игрушки сложены, посуда помыта, разбросанные вещи лежат там, где должны.
Олюшка начала хныкать, так что он двинулся дальше, продолжая поражаться всё больше. Это точно не была Инга. Не будет же она бегать, каждый раз, когда они заснут, чтобы навести порядок? Да и всё её поведение, этот Антон (мысленно Матвей заменил его имя), говорило о том, что ей глубоко наплевать на то, что у них тут происходит.
Но тогда кто?
Ужин выдался уже гораздо лучше, так что Матвей впихнул в дочь почти всю тарелку. Он даже почти не измазался едой сам. Маленькая, но победа.
Чёрт, а ведь он целый день не заходил в интернет и не делал ничего для себя. Как кто-то умудряется ещё и работать, заниматься спортом и прочее, прочее? Они вообще спят? И это, надо заметить, у него был не самый сумасшедший ребёнок.
После он отнёс Олюшку в зал и взял книжку с животными. Надо, чтобы дочь хотя бы начала говорить, это совсем не дело.
Он показывал ей разных зверей, называя их и издавая звуки, которыми они общались. Олюшка завороженно смотрела то на отца, то на картинки, но сама упорно молчала.
Через полчаса, устав от этого занятия, Матвей отложил книжку, предоставив дочери вернуться к динозаврам.
Сбоку что-то мелькнуло, и он обернулся. Ничего. Показалось. Наверное, просто устал, но…
Встав, Матвей медленно подошёл к двери и выглянул в коридор. Теперь он точно разглядел, какое-то мельтешение. Было темно, так что он не смог различить, что это могло быть. В следующий миг в кухне громко хлопнула дверца.
Матвей нервно уставился в темноту. Большая крыса? Очень большая, судя по тому силуэту, который он разглядел.
Вооружившись зонтом, который он подобрал в коридоре, Матвей медленно двигался в сторону кухни, включая по пути свет. В кухне было тихо и спокойно. Он поочерёдно проверил все шкафчики, даже те, которые были наверху, но не обнаружил никого. Да и кого собственно он хотел увидеть? В доме кроме них с дочерью никого не было. Не могло быть. Мерещится уже, похоже, подумал Матвей, откладывая зонт в сторону.
Однако уже на следующий день Матвей понял, что не может закрывать глаза на то, что происходящее вокруг выбивается из всех возможных объяснений. Олюшка, заплакавшая от того, что упала с дивана, очень удачно приземлилась на подушку, аккурат оказавшуюся там, где нужно. Разбросанные игрушки в итоге оказывались сложены кучкой или разложены по коробкам. А предметы, до которых Олюшка дотянуться не могла, каким-то чудом оказывались у неё в руках.
Матвей начал подозревать, что вчерашний гость всё же был как-то в этом замешан. И когда в очередной раз мелькнуло убегающее за диван существо, стоило Матвею только зайти в зал, он молча нахмурился и сделал вид, что ничего не заметил.
В следующий раз проверить дочь он подкрался так тихо, как это было возможно. Рядом с Олюшкой сидело нечто бесформенное и косматое. Пока дочь играла куклами, это существо складывало динозавров в коробку.
– Попался, – довольно выдохнул Матвей, ощутив эйфорию охотника. Страх пришёл позже, когда он понял, что ничего подобного в квартире быть не должно.
Существо зыркнуло на него чёрными круглыми глазищами и нырнуло за шкаф, хотя просвет там был с ладонь, а само существо было даже побольше Олюшки.
“Домовой”, – внезапно понял Матвей, и тут же отмёл эту мысль. В мистику он не верил. Сам прожил почти тридцать лет, не ведая никаких домовых, леших и чертей. Если это домовой, то почему он никогда не видел его раньше?
Как бы там ни было раньше, теперь Матвей видел домового постоянно. Тот нёс двойную вахту, помогая по дому и приглядывая за Олюшкой. Лучше любой няньки, подумал Матвей, когда сам лично не успел поймать намеревавшуюся упасть дочь, а это сделал вместо него косматый жилец квартиры.
Похоже, после встречи он стеснялся чуть меньше, так что даже готов был показываться на глаза. Вскоре Матвей заметил, что он таскает некоторые продукты. Что ж, небольшая плата за такую неоценимую помощь.
Дело сдвинулось с мёртвой точки. Матвей потихоньку влился в процесс ухода за ребёнком и домашних дел. С таким помощником всё спорилось куда быстрее.
На работу он готовился выйти при поддержке соседки снизу, знакомой со двора мамочки, у которой была дочь, ровесница Олюшки, и вооружившись номером телефона няни.
Неожиданное возвращение Инги к концу недели выбило его из колеи. Как ещё не завалилась сама, решила позвонить. С чемоданом и видом побитой собаки. Даже глаза от пола не отрывала, выражая покорность и сожаление.
Матвей не сдвинулся с места.
– Я ведь говорил, что пути назад нет.
– Я просто подумала, что могу и здесь пытаться с работой и… Я очень скучаю по Оле и по тебе.
Матвей хмыкнул.
– Не сложилось с Антоном?
Тут Инга подняла удивлённый взгляд, думает, наверное, кто мог её сдать.
– Не знаю, что тебе наговорили…
– Хватит. Не надо.
Какое-то время они молча стояли на пороге.
– Ты что, не пустишь меня к себе домой?
– Это не твой дом, Инга. Это квартира моих родителей. И тебе тут больше не рады.
– Но…
– Просто уходи.
Матвей начал закрывать дверь, когда с неё спала вся покорность и она начала злобно выкрикивать:
– Я заберу дочь. Никто тебе её не оставит.
– Попробуй, – тихо ответил он и закрыл дверь.
На него уставилось удивлённое личико Олюшки.
– Папа, – проговорила она.
Матвей улыбнулся, подхватил её на руки и вернулся на кухню, где потихоньку кипел суп. Один из нарезанных кусочков хлеба исчез. Куда, Матвей догадывался. Он проигнорировал, пришедшее сообщение, прекрасно понимая, что писала Инга, и, напевая под нос мелодию из мультика, который вчера просмотрел трижды, включил чайник.
(с) Альбина (Мистика)