Марина Вильс #за_чашечкой_кофе 24. Станислав, услышав стук и грохот, выбежал на крыльцо. Спустился к Макаренко, потрогал пульс,
— Есть! — проговорил он, — дыхание тоже есть! Да, ты брат в рубашке родился! — он осмотрел череп на наличие повреждений, — ничего нет, всё хорошо! Сотрясение! — констатировал он. С трудом поднял Макаренко на руки и понёс в дом.
— Ты придёшь в себя! Обязательно придёшь! И придёшь у меня в доме! В больничку мы с тобой не поедем! Нет! Сами своими силами восстановимся! — бубнил он под нос, с трудом поднимаясь по лестницам.
В холе осторожно переложил Макаренко на диван, побежал в кухню, наполнил графин холодной водой, прибежал обратно, начал сбрызгивать лицо гостя водой, только с третьей попытки Макаренко начал постепенно приходить в себя.
— Петрович, что со мной произошло? Почему всё тело болит так, будто бульдозер по мне проехался? — осведомился он.
— Да, дружище, ничего страшного не произошло. Так, лёгкое недоразумение! Крыльцо скользкое, ну ты видать так ко мне торопился, что по своей неаккуратности пересчитал все ступеньки вниз. И ты представляешь? На тебя ни царапинки нет! — Станислав попытался выдавить улыбку, очень надеясь на то, что Макаренко поверить в его слова. — Я сам не раз съезжал с него на пятой точке, — засмеялся он.
Макаренко сделал попытку перевернуться на спину, но боль не дала ему этого сделать. Петрович помог. Поднялся наверх, спустился уже с пледом. Заботливо укрыл бывшего сослуживца.
— Оставайся у меня на ночь. Отдыхай. Всё до свадьбы заживёт! — Станислав снова постарался улыбнуться, надеясь на то, что Макаренко ничего не помнит и не вспомнит, что с ним действительно произошло. Станислав решил не допустить того, чтобы Макаренко хоть что-то вспомнил.
— Ну, а, если вспомнит, — думал он, смотря на уже закрывшего глаза Макаренко, — я готов на самый худший исход, если он вздумает язык свой выставить!
Станислав в раздумьях направился наверх, открыл дверь в детскую понаблюдал как дочь увлечённо играет куклами, неслышно закрыл её и прошёл в спальню, оставив приоткрытой дверь, мало ли? Расположившись в кресле, напротив открытой двери, начал перерабатывать всю ту информацию, что получил от новоявленного сына.
" Значит не Вера моя дочь, а Пётр, получается? Или они двойняшки...? Нет о двойняшках мне никто не говорил, ни Вера, ни Петя. А значит по всему получается Пётр и есть мой сын. Но без ДНК... — Станислав вскочил с кресла и как ошпаренный понёсся в кухню. — Он наливал себе Мартини... Значит стакан, мне нужен стакан ... — он влетел в кухню, нашёл взглядом стакан, не сводя с него глаз достал из верхнего ящика кухонного гарнитура целлофановый пакет, и уже пакетом взял стакан, завернул, осторожно положил его в шкаф и аккуратно закрыл дверцу. Он быстро поднялся снова наверх, уже с последней лестницы повернулся и посмотрел на Макаренко:
— Спит, как ангел, — прошептал он.
— Нет двойняшек быть не может, это исключено. Они и не похожи между собой. Да и, Станислава, не смогла бы так поступить, девочку взять, а больного мальчонку оставить? Нет! Она хоть и была стерва ещё, но что-то же в ней человеческое было. Ну, отомстил он матери, и по совести я бы должен его сейчас сдать полиции, но ему светит срок, а если ещё всплывёт, что он подкупил эксперта, то срок будет ещё больше. А, если я его не сдам, я буду виноват перед дочерью? Если она мне дочь? А, если не дочь! Б-рррр, бред! Бред какой-то!" — Станислав повертел головой, от долгих раздумий пришёл в себя, посмотрел на часы, пошёл укладывать спать маленькую Эльзу.
— Я - твой сын! Я - твой сын! — как наковальня колотил в голове голос Петра. — Твой бизнес стал моим! Твой бизнес стал моим! — как эхом били в самое сердце слова новоявленного сына.
— Что же, он решил нам всем отомстить и у него это получилось. Но это выбор его! — успокоил себя Станислав.
— Пап, а няня и мама ко мне больше не придут да? — лёжа у отца на груди поинтересовалась Эльза, — придут, обязательно придут! — обнадёжил Станислав дочь и снова провалился в раздумья, поглаживая Эльзу по кудрявым мягким волосам. Она уже спала, а он всё гладил и думал обо всём, что за последнее время с ним произошло и всё больше приходил к выводу, что он - трус.
— Так поступают только трусы. Отправить второй раз дочь за решётку не за что! А самому остаться на воле! Нет! Я-трус, я - никчёмный челочек! Петька, вот и то смелее меня! Да, если бы он меня отправил туда, откуда не возвращаются, туда мне и дорога и прав бы он был! Но он не стал этого делать, просто потому что в нём что-то человеческое осталось, а во мне....? Ничего!
Станислав как ошпаренный выбежал из комнаты Эльзы, прибежал в спальню, распахнул окно, посмотрел вниз:
— Высоко, — протянул он. Вскочил на подоконник. Ноги затряслись. — Нет! Я этого не сделаю! — из глаз брызнули слёзы.
— Папа, — раздался за спиной громкий, тоненький голосок Эльзы. Станислав вздрогнул и чудом не упав вниз, спустился с подоконника, бросился к дочке, сел опустился ка колени рядом с ней, начал её обнимать, целовать.
— Пап, почему ты плачешь?
— Я люблю тебя сильно, дочь! — проговорил он и прижался к её груди, где маленькое сердечко так стремилось выпрыгнуть науружу.
Про любовь и не только
Вера
Марина Вильс#за_чашечкой_кофе
24.
Станислав, услышав стук и грохот, выбежал на крыльцо. Спустился к Макаренко, потрогал пульс,
— Есть! — проговорил он, — дыхание тоже есть! Да, ты брат в рубашке родился! — он осмотрел череп на наличие повреждений, — ничего нет, всё хорошо! Сотрясение! — констатировал он. С трудом поднял Макаренко на руки и понёс в дом.
— Ты придёшь в себя! Обязательно придёшь! И придёшь у меня в доме! В больничку мы с тобой не поедем! Нет! Сами своими силами восстановимся! — бубнил он под нос, с трудом поднимаясь по лестницам.
В холе осторожно переложил Макаренко на диван, побежал в кухню, наполнил графин холодной водой, прибежал обратно, начал сбрызгивать лицо гостя водой, только с третьей попытки Макаренко начал постепенно приходить в себя.
— Петрович, что со мной произошло? Почему всё тело болит так, будто бульдозер по мне проехался? — осведомился он.
— Да, дружище, ничего страшного не произошло. Так, лёгкое недоразумение! Крыльцо скользкое, ну ты видать так ко мне торопился, что по своей неаккуратности пересчитал все ступеньки вниз. И ты представляешь? На тебя ни царапинки нет! — Станислав попытался выдавить улыбку, очень надеясь на то, что Макаренко поверить в его слова. — Я сам не раз съезжал с него на пятой точке, — засмеялся он.
Макаренко сделал попытку перевернуться на спину, но боль не дала ему этого сделать. Петрович помог. Поднялся наверх, спустился уже с пледом. Заботливо укрыл бывшего сослуживца.
— Оставайся у меня на ночь. Отдыхай. Всё до свадьбы заживёт! — Станислав снова постарался улыбнуться, надеясь на то, что Макаренко ничего не помнит и не вспомнит, что с ним действительно произошло. Станислав решил не допустить того, чтобы Макаренко хоть что-то вспомнил.
— Ну, а, если вспомнит, — думал он, смотря на уже закрывшего глаза Макаренко, — я готов на самый худший исход, если он вздумает язык свой выставить!
Станислав в раздумьях направился наверх, открыл дверь в детскую понаблюдал как дочь увлечённо играет куклами, неслышно закрыл её и прошёл в спальню, оставив приоткрытой дверь, мало ли? Расположившись в кресле, напротив открытой двери, начал перерабатывать всю ту информацию, что получил от новоявленного сына.
" Значит не Вера моя дочь, а Пётр, получается? Или они двойняшки...? Нет о двойняшках мне никто не говорил, ни Вера, ни Петя. А значит по всему получается Пётр и есть мой сын. Но без ДНК... — Станислав вскочил с кресла и как ошпаренный понёсся в кухню. — Он наливал себе Мартини... Значит стакан, мне нужен стакан ... — он влетел в кухню, нашёл взглядом стакан, не сводя с него глаз достал из верхнего ящика кухонного гарнитура целлофановый пакет, и уже пакетом взял стакан, завернул, осторожно положил его в шкаф и аккуратно закрыл дверцу. Он быстро поднялся снова наверх, уже с последней лестницы повернулся и посмотрел на Макаренко:
— Спит, как ангел, — прошептал он.
— Нет двойняшек быть не может, это исключено. Они и не похожи между собой. Да и, Станислава, не смогла бы так поступить, девочку взять, а больного мальчонку оставить? Нет! Она хоть и была стерва ещё, но что-то же в ней человеческое было. Ну, отомстил он матери, и по совести я бы должен его сейчас сдать полиции, но ему светит срок, а если ещё всплывёт, что он подкупил эксперта, то срок будет ещё больше. А, если я его не сдам, я буду виноват перед дочерью? Если она мне дочь? А, если не дочь! Б-рррр, бред! Бред какой-то!" — Станислав повертел головой, от долгих раздумий пришёл в себя, посмотрел на часы, пошёл укладывать спать маленькую Эльзу.
— Я - твой сын! Я - твой сын! — как наковальня колотил в голове голос Петра. — Твой бизнес стал моим! Твой бизнес стал моим! — как эхом били в самое сердце слова новоявленного сына.
— Что же, он решил нам всем отомстить и у него это получилось. Но это выбор его! — успокоил себя Станислав.
— Пап, а няня и мама ко мне больше не придут да? — лёжа у отца на груди поинтересовалась Эльза, — придут, обязательно придут! — обнадёжил Станислав дочь и снова провалился в раздумья, поглаживая Эльзу по кудрявым мягким волосам. Она уже спала, а он всё гладил и думал обо всём, что за последнее время с ним произошло и всё больше приходил к выводу, что он - трус.
— Так поступают только трусы. Отправить второй раз дочь за решётку не за что! А самому остаться на воле! Нет! Я-трус, я - никчёмный челочек! Петька, вот и то смелее меня! Да, если бы он меня отправил туда, откуда не возвращаются, туда мне и дорога и прав бы он был! Но он не стал этого делать, просто потому что в нём что-то человеческое осталось, а во мне....? Ничего!
Станислав как ошпаренный выбежал из комнаты Эльзы, прибежал в спальню, распахнул окно, посмотрел вниз:
— Высоко, — протянул он. Вскочил на подоконник. Ноги затряслись. — Нет! Я этого не сделаю! — из глаз брызнули слёзы.
— Папа, — раздался за спиной громкий, тоненький голосок Эльзы. Станислав вздрогнул и чудом не упав вниз, спустился с подоконника, бросился к дочке, сел опустился ка колени рядом с ней, начал её обнимать, целовать.
— Пап, почему ты плачешь?
— Я люблю тебя сильно, дочь! — проговорил он и прижался к её груди, где маленькое сердечко так стремилось выпрыгнуть науружу.
Продолжение следует...