– Анют, твой муж недоволен, наверное?

Ты же уже месяц со мной занимаешься, – Марина Григорьевна пыталась помыть в раковине блюдце.
Пальцы не хотели слушаться женщину. То не сгибались, как деревянные, то разжимались сами по себе, а подушечки на левой руке не чувствовали изгибы керамики.
Но Марина старательно удерживала блюдце и водила по нему губкой: ведь врач сказал, что для восстановления после инсульта она должна не лениться и быть упорной, а бытовые привычные дела, которые мозг хорошо знает, – отличное упражнение. Тем более Аня придерживала мать, опершуюся на край раковины, чтобы та сохраняла равновесие, и терпеливо следила за неуклюжими движениями.
– У нас все хорошо, мам. Не переживай. Главное, чтобы ты поправилась и смогла вернуться к обычной жизни. Я верю, так и будет. А там и остальное наладится.
Анна лукавила: она чувствовала недовольство мужа последние пару недель. Она вставала в 5 утра, чтобы перед работой успеть заскочить к матери. Помочь ей привести себя в порядок и оставить еду. Марина Григорьевна передвигалась, но только с ходунками и не могла полноценно обслуживать саму себя. Приходила Аня и после работы: нужно проверить мамины упражнения, помочь с бытовыми делами и просто поговорить. А иногда оставалась и на ночевку, как планировала сегодня.
Сергей все это время грустно смотрел на их опустевший дом и выливал в тарелку остатки супа из кастрюли. Он недовольно понимал: теперь мыть жирную посуду придется самому.
– Ой! – блюдце все-таки выскользнуло из деревянных рук Марины Григорьевны и звякнуло о нержавейку, – чуть не разбила, – женщина виновато посмотрела в глаза дочери.
– Зато ты почти справилась, – улыбнулась в ответ Анна, – вспомни, еще неделю назад было хуже. На следующей неделе еще и на реабилитацию, может, поедешь – вернешься, как новенькая.
– Я же понимаю, что ты меня обманываешь. Ничего уже хорошо не будет. И с мужем у тебя проблемы – вижу, как твои глаза тускнеют, когда ты о нем говоришь. Просто расстраивать меня не хочешь… Ань, езжай-ка ты домой сегодня. Пойдем, уложишь меня и телевизор включим.
Так и сделали. Всю дорогу до дома Анна смотрела в окно и думала: «Да, Сережа злится. Думает, что я его бросила. Но мама поправится и все снова будет хорошо». Она еще не знала, что найдет в спальне вещи другой женщины.
Сначала Сереже было жалко жену.
Всю дорогу, пока вез на машине жену и тещу из больницы, с тревогой смотрел на Марину в зеркало заднего вида: «Она ж не ходит почти… И рука как-то странно двигается, как будто проволоку вставили. И вообще, выглядит жутковато».
– Ань, ты же сказала, что твою маму вылечили. Чего это с ней тогда? – разочарованно спросил он, когда вышли из тещиной квартиры.
– Ей жизнь спасли! А дальше все функции должны потихоньку восстанавливаться. Надо только подождать немного. Врачи говорят, что у мамы очень хорошие шансы.
Дальше Сережа вникать не стал. Раз врачи сказали – значит, скоро все вернется на круги своя. Но время шло, а Анна по-прежнему продолжала каждый день, утром и вечером, «возиться», по его выражению, с мамой.
Первый раз муж заявил о том, что новый порядок жизни его не устраивает, когда Анна взяла из общего бюджета 10 тысяч, чтобы купить все назначенное неврологом.
– Аня. Я понимаю, что это твоя мама. Но больше так продолжаться не может. Ты отгулов на работе набрала, по больницам ходишь, деньги пачками носишь… А нам через месяц в отпуск ехать, – Сергей попробовал завести разговор за ужином.
– Какой отпуск? Я не оставлю маму в таком состоянии. Она же совсем беспомощная. Сереж, я понимаю, что тебе все это не нравится. Но давай подождем полгода – врачи говорят, что это самое важное время. От него зависит, восстановится мама или нет.
– Пока ты спасаешь мать, ты рушишь свою собственную семью. Причем – заметь! – никаких гарантий выздоровления нет. Меня не устраивает, что тебя вечно нет дома. Это так, прими к сведению.
Сергей раздраженно бросил вилку в тарелку и ушел из-за стола. Он почувствовал огромное облегчение.
Вернувшись домой, Аня сразу почувствовала неладное: в коридоре стояли незнакомые сумки. Пройдя по коридору до спальни, она увидела там мужа. Сергей перестилал постельное белье…
– Сереж, я решила сегодня дома ночевать… Что там за сумки у двери стоят?
Муж вздрогнул, вытянулся в струну и посмотрел жене в глаза:
– Ты чего вернулась? Говорила же завтра после работы будешь, – дернулся кадык.
– Передумала. Так ты ответишь на вопрос? Что происходит?
– Давай поговорим. Сядь, – Сережа махнул рукой на стул.
Анна села.
– Мы с тобой уже взрослые люди. Вырастили дочь. Теперь можем пожить для себя. Но ты выбрала жить для матери. Понимаешь, это… не то, к чему я готов. Сейчас ты торчишь у нее целыми днями, а завтра – сюда, под нос мне ее положишь. Я уважаю тебя за самоотверженность, но нам надо расстаться. Это моя квартира, поэтому... сама понимаешь.
Перед глазами Ани пролетела вся их совместная 20-летняя жизнь. Общежитие, безденежье, получение квартиры в наследство от Сережиного отца, новая работа, рождение Лизы… Всю себя она посвятила и семье, и дому, в ремонт и обустройство которого вкладывалась наравне с супругом. И вот теперь Сережа сидит на поплиновой простыне и говорит, что ей пора уходить.
– Ты мои вещи, что ли, в сумки запихал?
– Это вещи Лиды.
Аню как током ударили. Лиды? Той самой женщины, с которой Сережа работал и иногда подвозил до дома? Лихо.
– Ань, пока ты с больной матерью возилась, я нашел себе другую. И уже принес ее вещи в наш дом. Думал, раз ночуешь у мамы, спокойно все пройдет. А завтра бы уже поговорил, по факту… Давай без скандалов только, а? Вот и она пришла.
Хлопнула входная дверь.
– Сереж, я твое шампанское не нашла… – Лида деловито вошла в квартиру, сбросила пальто и повесила его на крючок.
Анна видела, как соперница аккуратно поправила крышку пуфика у входной двери и присела, наклонившись к сапогам. От озарения потемнело в глазах: Лида здесь не в первый раз. Ее выдало быстрое, отточенное движение: только те, кто часто бывал у них в доме, знали коварство этого потрепанного пуфика. Стоило небрежно сесть, как крышка отъезжала в сторону и гость хватался за воздух, на секунду упав в невесомость.
Но Лида точно знала, как надо садиться.
– Аня, стой! – Сергей закричал, увидев, как жена метнулась кошкой в прихожую.
Но было уже поздно. Аня вцепилась в Лидины волосы и в безумном порыве ярости потащила на себя.
– Не стыдно тебе, на все готовенькое приходить? – Анна покраснела и ее губы искривила то ли злость, то ли отвращение.
Лида оказалась на спине в не расстегнутом до конца сапоге и круглыми глазами смотрела на нависшую над ней законную жену, закрываясь скрещенными руками.
– Аня, не надо! Сергей должен был тебе все объяснить!
Сергей наконец вмешался и схватил Аню сзади, крепко сжав своими руками в замок.
– Ты чего, с ума сошла? – муж впихнул Аню обратно в спальню, – просил же – давай по-человечески. Пойми, наши отношения зашли в тупик. И Лида тут не при чем. Не она – так другая.
Анна сидела на кровати, смотрела на свое отражение в зеркале и тяжело дышала. Ей уже стало стыдно за свое нападение, но еще больше – обидно за себя. Сережа долго успокаивал ее, говоря что-то о «разных путях» и «в жизни бывает всякое», но Аня его не слушала.
– Я уйду. Может, и к лучшему. Если бы не наша дочь, я бы сейчас жалела, что потратила на тебя свою жизнь.
Встала, поправила волосы и стала собирать чемодан, с которым еще 2 месяца назад планировала полететь на море. И уже на выходе Аня краем глаза заметила, что из кухни Лида пристально за ней наблюдает.
– Чего смотришь? Ухожу я, ухожу.
– Ты правда просто так возьмешь и все бросишь? – осторожно поинтересовалась Лида.
– Лид, а у тебя мать есть?
– Ну, есть…
– Тогда желаю здоровья этой женщине. Если, тьфу-тьфу-тьфу, с ней чего-то случится, то Сережа тебя точно так же вышвырнет из дома.
Аня отказалась от предложения мужа довезти ее до дома матери на машине и уверенно покатила чемодан по тротуару к машине такси.
В «Бабьем царстве», как в шутку называла их квартиру Марина Григорьевна, было не до радости. Мама считала себя виноватой в разладе дочери с мужем и старательнее делала упражнения. Аня – улыбалась, но по ночам выла в подушку. Она уже пару раз съездила за оставшимися личными вещами и с усмешкой смотрела на новых полюбовников, прячущих глаза.
Однообразные будни озарил звонок: невролог из поликлиники позвонил и сообщил, чтобы Марина Григорьевна собирала вещи. Хождения Ани по «начальству» больницы помогли получить направление в реабилитационный центр.
– Мама! Я буду часто приходить к тебе после работы, но мыслями – знай, я всегда с тобой. Там и физкультура, и тренажеры, и массаж, и логопед… Я уверена – все это – точно поможет!
Навещая маму, она увидела людей, совсем не похожих на ее мужа. В холле всегда толпились посетили, приезжавшие целыми семьями поддержать своих близких с сумками, полными гостинцев. К соседке Марины Григорьевны по палате приезжала пара, даже иногда привозя с собой внука.
В тот день Анна подала заявление на развод и отправилась к матери. Но рассказывать о нем пока не собиралась, чтобы Марина Григорьевна не нервничала.
Вошла в палату и видит: ее мама, которая сама неуверенно держится на ногах, помогает своей подруге по несчастью – пытается приподнять ту на подушке и напоить водой.
– Мама, стой, ты же сама упадешь! – Аня подлетела и перехватила кружку. Она заметила, что пододеяльник соседки совсем мокрый.
– Ирочка пить захотела, а кнопка вызова, кажется, не работает, – Марина Григорьевна присела рядышком.
– Аккуратно, аккуратно… – Сейчас я Вам, Ирина, подушку поправлю и позову кого-нибудь, чтобы Вам пододеяльник поменяли…
– Спаа-сы-бо, – Ирина попыталась поблагодарить помощницу и внезапно улыбнулась куда-то за Анину спину, – сы-но-чек пришел…
В палату вошел высокий мужчина. В его глазах, увидевших склонившихся над Ириной людей, появился испуг.
– Что тут происходит?
– Ничего-ничего, все хорошо, – Анна встала и поспешила успокоить, – Ваша мама просто захотела пить.
Аня проводила Марину Григорьевну на ее койку и заметила горящий экран телефона. Пока тот находился в беззвучном режиме, Сергей позвонил уже 4 раза. Аня убрала телефон обратно в сумку: поговорить с матерью еще полчаса было важнее.
Уже идя по тротуару с ноябрьской слякотью, Анна перезвонила. Сергей мгновенно взял трубку и закричал:
– Ты чего Лизе про меня наговорила? Почему дочь сказала, что у нее больше нет отца?
– Хм, даже не знаю. Может, из-за того, что ты выгнал из дома ее маму? Или потому что водил в супружескую спальню Лидочку, пока я помогаю встать на ноги Лизиной бабушке? Я понимаю, что тебя растила мачеха. Но для других людей, таких как я и наша дочь, вопросы родства еще кое-что значат.
– В тебе говорит обида, Ань. Я прошу – нет, даже требую! – чтобы ты сейчас же позвонила нашей дочери и сказала, что это было нашим обоюдным решением.
– Скорее я расскажу ей о заявлении о разводе, которое сегодня написала.
– Какой развод? Зачем тебе это? А, я понял, ты решила у меня все забрать и заранее настроила дочь против меня, да? Так знай: я тебе ни копейки не дам. И развод – тоже.
– Тогда увидимся в суде.
Аня уверенно нажала кнопку «отбой» и увидела легковушку, притормозившую около нее. Стекло опустилось. Внутри сидел сын Ирины, жестом пригласивший ее сесть:
– Садитесь, пока до остановки дойдете – все ноги промокнут,
– Спасибо, не стоит, – Анна думала только о том, что сейчас чувствует ее дочь.
– Нет, садитесь. Я настаиваю!
Анна отряхнула сапожки от мокрого снега и забралась в теплый салон.
– Я – Иван, не успел поблагодарить Вас за то, что помогли моей маме. Всегда приятно встретить неравнодушного человека. Где Вы живете?
Иван довез Ирину до самого дома. Всю дорогу они обсуждали то, что случилось с их родителями, реабилитацию и перспективы. Каждый их них с надеждой смотрел в будущее.
– Анна, я понимаю, что сейчас не время, – Иван смущенно сказал, когда женщина приготовилась выйти из машины, - но Вы бы не хотели встретиться? Вы мне очень приятны.
– Нет, извините. Спасибо, что подвезли.
Марину Григорьевну и ее соседку Ирину выписывали в один день. Анна долго говорила с врачом:
– Ваша мама – большая умница. И Вы тоже. Безоговорочная поддержка близких – один из главных залогов успеха. У Марины Григорьевны положительная динамика и я уверен, что скоро она вернется к самостоятельной жизни. Отпускаю вас со спокойной душой.
В дверях палаты уже были родственники Ирины, вывозившие ее на коляске. В руках женщины был симпатичный букет цветов.
– Здравствуйте, Анна! – улыбнулся Иван, проходя мимо, – Вы ведь без машины? Как маму повезете?
– Здравствуйте! Ну вот, еще один этап закончился. Мы на такси.
– Подождите полчаса, пожалуйста! Позвольте помочь Вам – отвезу маму и вернусь за вами. Зато доедете спокойно.
– Мне даже как-то неудобно, – замялась Анна, поглядывая на женщину рядом с Ириной.
– Бросьте! Мы в одной лодке, я же все понимаю. Буду через 30-40 минут.
Зайдя в палату, Анна увидела маму с точно таким же букетом цветов, какой был и у Ирины. Мама взяла в руки трость, поднялась с кровати на шатающихся ногах и посмотрела в глаза дочери:
– Анечка, смотри! У меня получается. Не зря ты в меня верила. Теперь я знаю: когда ты говорила, что я вернусь к нормальной жизни, ты не обманывала меня.
Через полчаса, как и обещал, Иван подъехал к реабилитационному центру, поднялся и помог женщинам спуститься вниз и усадить на заднее сиденье радостную Марину. Аня села на переднее и беседовала с мужчиной.
– Анна, Ваша мама такая молодец. Разница огромна. И Вы – тоже очень сильная женщина.
– Не могу не поддержать и Вас. И Вашу жену. Не всегда супруги относятся к болеющим родителям второй половинки с пониманием, – говоря последнюю фразу, она грустно смотрела на пролетающий за окном ноябрьский город.
После всех переживаний за мать и страха она по-другому глядела на решение мужа. Анна больше не злилась: ни на него, ни на эту Лиду.
– Какую жену?
– Ту женщину, с которой вы навещали маму.
– Аа, Света. Так это моя сестра. А Вы из-за этого отказались со мной встретиться? Думали, что я женат?
– Нет-нет, – Аня потрясла головой, – точнее, не только из-за этого. Я сейчас сама занята только мамой и разводом, поэтому не о чем другом пока и думать не могу.
– Пока… Аня, возьмите мой номер телефона. Если когда-нибудь появится желание – просто пообщаться, позвоните обязательно. Я буду ждать. Хорошо?
– Хорошо, – подсознание подсказывало Анне, что когда-нибудь она обязательно позвонит.
– Бабушка! С возвращением! – Марину Григорьевна встретила Лиза с пирогом в руках, – умоляю, извини, что так поздно смогла прилететь, давай я тебя обниму.
Сюрприз в лице внучки растрогал бабушку до слез. Женщины до позднего вечера разговаривали, вспоминая счастливые моменты. Лиза рассказала, что скоро выходит замуж. А о Сергее никто не сказал ни слова, как будто мужчины и не существовало.
Только когда уже все легли, Лиза зашла к матери в комнату:
– Мам. Я сегодня была у папы, – девушка виновато поглядела на Анну.
– Это очень хорошо. Он все-таки твой отец, и если сможете поддерживать отношения – я буду только рада.
– Он хочет помириться. Просил тебя уговорить, чтобы ты забрала заявление о разводе и вернулась. Папа поругался с Лидой сразу, когда я ему сказала, что больше не хочу его видеть. Она от него съехала со скандалом.
– А сумки-то ей помог унести? – Анна засмеялась, вспомнив баулы в прихожей, – бедные вещи.
– Простишь, значит? – Лиза вопросительно посмотрела на улыбающееся лицо мамы.
– Нет, Лиз. Наши пути разошлись. Если ты не можешь рассчитывать на человека в трудную минуту, то ничего хорошего из отношений уже не получится.
__
Сережа затягивал развод до последнего, попросил судью дать 3 месяца на примирение. На последнее заседание Анна пришла не одна: мужчина увидел, как по коридору рядом с женой шагает Марина Григорьевна. Эта была личная инициатива тещи. Теперь уже бывшей.
Суд развел супругов и присудил Анне компенсацию за совместно нажитый автомобиль и другое имущество, на которую она решила сделать скромный косметический ремонт в теперь уже маминой квартире и сделать подарок Лизе на свадьбу. Когда дочь спросила ее, не жалко ли было потерять папину квартиру, Аня философски подметила: «Еще не известно, кто из нас больше потерял».
А Ивану она решила не звонить. Рассудила так: симпатия была вызвана общим горем, и мужчина просто в той ситуации увидел родственную душу. Но Марина Григорьевна однажды сказала:
– Я слышала, что у тебя есть номер сына Ирины. Позвони ему, пожалуйста. Хочу узнать, как там дела у Ирочки.
И уже на следующий день Анна с Мариной отправились в гости. Иван снова предложил Анне куда-нибудь сходить вместе. И в этот раз она не отказала.
Рублева