Богослужебное начало Страстной вечерня Недели Цветоносной, Входа Господня в Иерусалим. Праздник еще не отошел, и на «Господи, воззвах» поются радостные стихиры, воспевающие кроткого Христа Царя, пришедшего в правде, имеющего множество щедрот, Единого Милостивого и Человеколюбца. Но уже на прокимне вечерни слышим не великопостные покаянно-утешительные темы («Не отврати лица Твоего», «Дал еси достояние боящимся Тебе, Господи»), а звучащее необычно обычное: «Се ныне благословите Господа, вси раби Господни». Отходит время покаяния, наступает время стояния «во дворе Господнем» там, где центр человеческой истории. Се время славословия Царя славы. И двором Господним в особой мере становится храм, где таинственно участвуем в священных событиях Страстной. Вскоре, в стихирах на стиховне, слышим, как Церковь уводит нас «от ветвий и ваий, яко от Божественна праздника» «в Божественный… праздник, к честному Христовых Страстей… Таинству». В этой перемене, в приближении драгоценных воспоминаний, к нашему сознанию невольно примешивается память о чудных минутах, дарованных нам некогда в Великие дни. И как отрезвляющий ответ Матери-Церкви, хранящей чад Своих от самообольщения, звучит здесь: «Страшно еже впасти в руце Бога жива… никтоже да внидет искушаяй веру непорочную». И далее ужасный пример: «сонмице лукавая и прелюбодейная, своему мужу не сохраньшая веру, что держиши завет, егоже не была еси наследница» избави нас, Господи, этой части. Так входим в Страстную и уже на повечерии слышим темы первого Великого дня Понедельника. Это и память о живом прообразе Христа страдавшего и прославившегося об Иосифе Прекрасном. Это и проклятие бесплодной смоковницы, это и сугубое размышление о грядущих страшных событиях, о том, что слышат ученики из уст Господних на пути в Иерусалим. Несколько отвлекшись, хочется сказать вообще об изумительных трипеснцах преподобного Андрея Критского, читаемых на повечериях Страстной. Именно они по преимуществу и с глубиной, достойной автора Великого канона, раскрывают темы Великих дней и так жаль, что не уделяют зачастую этим малым шедеврам должного внимания, а иногда и вовсе опускают на богослужении. Тема праведного Иосифа выводится в трипеснце как пример верности Господу, не знающей стыда райской чистоты по образу совершенной чистоты обнаженного на Кресте Спасителя. В этом смысле Иосиф, «другую Еву обрет египтяныню», не подражал ветхому Адаму, но стал «подобием воистинну Христовым». Невольно на память приходят и слова Великого канона: «Аще и в рове поживе иногда Иосиф, Владыко Господи, но во образ погребения и востания Твоего». С ветхозаветной темой перекликается новозаветная: осуждение неплодной смоковницы, в этот день встретившейся на пути Господу и ученикам. Проклятое дерево покрыто листьями, но не дает ожидаемых сладких плодов. К нам как завершающим покаянный путь поста обращены слова трипеснца: «Добрых неделание уподобися смоковнице… да не изсхнем якоже она тогда». Другое острие обличающего свидетельства направлено в «соборище листвием (внешнего благочестия) покрывающееся». Постепенно тема ужасного злодеяния, реально и сейчас готовящегося совершиться над Христом, наполняет слышимое слово: «Священницы и левити, клятвенное согласие завистию уготовльше… Христа предаша на смерть». Но словесное стадо Доброго Пастыря не страшится сострадать Ему: «готови будем на оплевание, на поругания, и на уничижения», дерзновенно вызывает на брань и собравшихся в один полк врагов Христовых: «Готови Иудее священники твоя, и устрой руце к богоубийству: се бо прииде Кроткий и Молчаливый на страсть, Агнец сый и Пастырь наш, Христос Царь Израилев». Поразительно в этих последних словах, что все участники происходящего остаются на своем месте, в своем чине: и священники приносят Жертву; вопрос только в одном: что в сердце человека? Утреня Великого Понедельника начинается обычно, но надо отметить, что на Страстной все повседневное оно же и единственное в своем роде. Так, привычные слова шестопсалмия, как и многих других неизменяемых текстов, звучат уже как бы не из наших уст, а от Первого Лица, как молитва Спасителя к Отцу: «Господи, что ся умножиша стужающии Ми… воздающии Ми злая воз благая… на Тя, Господи, уповах, Ты услышиши…» С особой силой эти воздыхания зазвучат в самые великие дни Страстей, но об этом речь позже. То же Первосвященническое Христово дерзновение слышно и далее по мирной ектении в стихах на Аллилуиа: «Приложи им зла, Господи, приложи зла славным земли», то есть бесам, величающимся попущенной им властью над грехолюбивым человечеством. И тут же поется чудный тропарь первых трех дней Страстной «Се Жених грядет в полунощи». Тема притчи о десяти девах относится более к Великому Вторнику, но она объединяет с ним и Понедельник и Среду реальным свидетельством: «грядет Господь на вольную страсть нашего ради спасения», и надо быть с Ним, ибо некуда бежать: у Него глаголы и в Нем источник вечной жизни. В том удостоверяет и читаемый вскоре седален: «Страдания честная… якоже светила совершенная, возсиявают миру». И вот наступает особый момент всех служб Страстной: чтение Святого Евангелия. Надо сказать, накопившийся за Великий пост голод по евангельскому слову на Страстной утоляется вполне. Мы в полном объеме услышим слово это на часах в первые три дня. Благословенная жизнь Спасителя нашего пройдет перед мысленным взором, чтобы отозваться в сердцах верных приобщением Кресту Христову, отозваться в действительности жизнью, достойной Евангелия. Темы чтения на утрени Великого Понедельника история засохшей смоковницы, последние проповеди Господа в храме, ответы испытующим Его. По Евангелии трипеснец, возвращающий нас в круг апостолов, слушающих Божественного Учителя любви: «Вас тогда Моих учеников познают вси, аще Моя заповеди соблюдете, глаголет Спас другом». (О, сладкая часть Христовой дружбы!) Учение о любви и смирении зазвучит и в стихирах на хвалитех и на стиховне, там же услышим и призыв Церкви сораспяться Христу, умертвиться «Его ради житейским сластем». Но чуть ранее пропоется возвышенный в великой своей простоте эксапостиларий, который будем слушать даже до Великого Четверга, «Чертог Твой». Царство Божие страшно близко, открыто оно любящим Христа, но кто не очищенный покаянием, в небрачных одеждах дерзнет взойти в чертог Любви, приблизиться к Жертве, приносимой за мир, «Огнь бо есть, недостойныя попаляяй». «Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя». Обычно наутро, с Понедельника по Среду, когда читается большими частями Евангелие, слышим на 6-м часе и пророчества Иезекииля. Сначала явление славы Господней, грядущей раскрыться в Кресте и Воскресении, видит пророк. Видит на фоне подобия четырех животных символов евангелистов, которым внимает в эти великие дни Церковь. Во Вторник будет прямое продолжение этого фрагмента. О чтении Среды особая речь и позже. Вечерня соединяется с Литургией Преждеосвященных Даров, и тут тоже и паремии и Евангелие. Чтения из книг Исхода и Иова повествуют о страданиях как целого народа Божия от притеснения во Египте, так и избранного праведника по особому попущению свыше. Очевидно указание на Христа и на Церковь, состраждущую Учителю и Господу. Далее в Евангелии от Матфея слышим о событиях последних времен истории, предреченных Спасителем. Поистине, «ни одно слово Божие не пройдет неисполненным»1. Будем внимать благоговейно, чтобы, «имея уши», услышать. Чуть позже особо зазвучит и литургическое «Ныне силы небесныя с нами невидимо служат, се бо входит Царь славы». По слову святителя Игнатия (Брянчанинова), в эти дни и ангелы отрывают взгляд от предметов небесных, взирая на страшное таинство, совершающееся на земле. . На Страстной неделе (с Понедельника по Пятницу) С понедельника православный календарь открывает череду печальных и торжественных дней, именуемых по-славянски «Страстной седмицей», т. е. «Неделей страданий» Иисуса Христа. За каждым из дней закреплено воспоминание и богослужебное воспроизведение соответствующих событий евангельской истории. Чтения и протяжные песнопения ведут христиан по следам Господа, грядущего на вольную смерть. Страстной понедельник Близкие страдания и смерть Спасителя символизируются повествованием о жизни ветхозаветного праведника Иосифа Прекрасного, проданного своими завистливыми братьями в Египет за двадцать сребреников (Быт.37 гл.). В евангельской притче о бесплодной смоковнице, не принесшей плода, а потому проклятой, изображается гибельность пути духовной лености. Тему продолжает притча о злых виноградарях, которые должны понести заслуженное наказание (Мф.21:18-46). Об этой страшной каре, которая положит конец библейскому Израилю, так и не понявшему смысл своего пути в дарованной ему Богом Священной истории, говорит скорбное пророчество Господа о близком разрушении Иерусалима (Мф.23:37-24:35). Страстной вторник В Страстной вторник Господь призывает нас к постоянному бодрствованию и приумножению своих дарований, поясняя это притчами о десяти девах (мудрых и неразумных) и о талантах (в прямом и переносном смысле), которые даны нам вовсе не для того, чтобы зарывать их в землю. Иначе нет оправдания на Страшном суде (Мф.24:36-26:2). Страстная среда Приближается трагическая развязка, и смысловым центром Страстной среды становятся два взаимно противоположных по смыслу события: покаяние грешной женщины, благодарно возлившей драгоценное миро на ноги Иисусовы, и страшный замысел Иуды, одного из Двенадцати апостолов, предложившего властям помочь тайно арестовать своего Учителя за тридцать сребреников (Мф.26:6-16). Страстной четверг Наступает Страстной, или Великий, четверг. Умыв ноги ученикам и тем преподав им урок смирения, Господь вкушает Свою последнюю в земной жизни пасхальную трапезу и устанавливает таинство Евхаристии (буквально «Благодарения») – таинство Своего вечного единения и общения со всеми нами. В нём продолжается чудо Вифлеема, чудо воплощения и вочеловечения Бога, благодаря которому произошло реальное соединение двух миров – Божественного и человеческого. Обращаясь к Отцу, Христос молится за нас: «Да будут все они одно (едино); как Ты, Отец, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин.17:21). Люди, потомки единого Адама, становятся «сотелесниками» Богочеловека Иисуса Христа и через это – единокровными братьями. Изменяется и характер богослужений. Не слышно более ночного предупреждения «Се жених грядет…», ибо Он уже пришел и в празднично убранной горнице совершает великую Вечерю Любви. Двойным чувством – радости и печали – проникнуто богослужение Великого Четверга: печали о начавшемся крестном восхождении Господа на Голгофу и радости о той великой Радости, которую Господь уготовал всем любящим Его. Эта «крестная радость» и есть та подлинная духовная радость, которая нам ныне дается. В знак ее священнослужители на Литургии переоблачаются в светлые одежды. Чем же заканчивается эта ночь четверга? Что ожидает Господа и всех нас, Его духовных сопричастников на Тайной вечере, в пятницу? Ночь над Иерусалимом. В сионской горнице мерцают светильники. В печальном молчании возлежат Двенадцать. «Один из вас предаст Меня», – звучат подтверждением надвигающейся трагедии слова Господа. Шепот, испуганные возгласы: «Не я ли?» Встаёт Иуда и ускользает в ночную тьму. Не спят и члены Синедриона. Архиереи отдают тайный приказ воинам… Апостолы разделили священную Чашу и Хлеб. Господь говорит о страданиях, которые ждут Его. Пётр с горячностью обещает идти с Ним на смерть. Он и не подозревает, как она близка. «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга» (Ин.13:34). Трапеза закончена. Тихо напевая пасхальный псалом, они покидают дом, выходят за городские ворота и углубляются в масличный сад Гефсимании. Там царит тьма. Апостолы спят, лишь троих, самых близких учеников, Христос просит разделить с Ним молитву. Но глаза у них слипаются и сквозь забытье они слышат Его голос: «Отче! Если Ты хочешь, пронеси эту чашу мимо Меня! Впрочем, не Моя, но Твоя воля да исполнится» (Лк.22:42). Трагический финал близок. Стража уже пересекает по тропинке овраг. Следует приветственный поцелуй Иуды, указующий на Того, Кто именно должен быть арестован; неуместная попытка Петра с мечом в руках защитить Учителя, вскоре сменившаяся столь же искренним троекратным отречением; малодушие и бегство учеников; допрос у архиерея на спешно созванном Синедрионе, лживые показания, издевательства челяди. Последний страшный вопрос Кайафы, в котором заключен смысл всей ветхозаветной истории: «Богом Живым заклинаю Тебя, скажи нам: „Ты ли Мессия (Христос), Сын Божий?“ Говорит ему Иисус: „Ты [сам это] сказал. Более того говорю вам: отныне узрите Сына Человеческого, воссевшего по правую руку Силы и шествующего по облакам небесным“. Тогда первосвященник разодрал на себе одежды и сказал: „Он изрёк богохульство! Для чего нам ещё свидетели? Вот, теперь вы [сами] слышали богохульство. Что вы решите?“ Они же сказали ему в ответ: „Он должен умереть!“» (Мф.26:63-66). В память всех этих событий, увенчанных Крестной смертью, в наших храмах совершается Утреня с чтением двенадцати Евангелий Святых Страстей (Страданий) Господа нашего Иисуса Христа. «Страстные Евангелия», как их обычно называют, – это отрывки из всех четырёх Евангелий, распределённые по хронологического принципу и охватывающие события от Тайной Вечери до погребения Спасителя. Число двенадцать символизирует полноту библейской ночи, состоящую из двенадцати часов. Числом ударов колокола возвещается порядковый номер прочитываемого Евангелия. Молящиеся стоят в темном храме с зажжёнными свечами; звучат тихие и протяжные припевы: «Слава Страстям Твоим Го-о-осподи», «Слава долготерпению Твоему Го-о-осподи». Согласно приходской традиции, эта служба совершается накануне Страстной пятницы, то есть вечером Страстного четверга. Страстная пятница Наступает Страстная пятница – центр великопостной скорби, день Крестной смерти и погребения нашего Господа. В православных храмах звучат чтения и песнопения о последних часах Его земной жизни. Представим себе раннее утро дня накануне еврейской Пасхи. Иисус Христос приведён в преторию, и от Понтия Пилата требуют подтверждения смертного приговора. Тот брезглив и недоволен. Какое дело римскому губернатору до иудейских религиозных споров о Мессианском царстве, тем более – о царстве «не от мира сего»?! Он искренне сочувствует мужественному Человеку, явно оклеветанному врагами, и хочет отпустить Узника. Христос для Пилата – безобидный учёный мечтатель, похожий на странствующих античных философов, к которым «здравомыслящие» римляне относились скептически-насмешливо, как к вечным детям. «Зачем Ты пришёл сюда», – спрашивает у Христа префект. – «Я для того родился и пришёл в мир, чтобы быть свидетелем истины», – слышит он в ответ и саркастически усмехается: «Что есть истина?» Грубый солдат, он не верит в неё. Он верит в силу золота и римских легионов. Сохранить благоволение мрачного императора Тиберия, давшего ему власть над этой беспокойной провинцией, для него важнее всего. И Пилат, несмотря на предупреждения жены (Мф.27:19), малодушно умывает руки. Около полудня измученного Христа приводят на место казни и распинают между двух разбойников. Мир содрогается. Солнце скрыло свой лик и непонятная тьма надвигается на Голгофу. В одиночестве, с высоты Креста, встречает Он мрак. А внизу – люди, глумящиеся и встревоженные, равнодушные и плачущие. Он умирает, разделив со всеми, пережившими муки и смерть, ужас последних минут... Иисус громко воскликнул: «„Отец! В руки Твои предаю дух Мой!“ И с этими словами испустил Он последний вздох» (Лк.23:46). Утром в храмах читаются Царские Часы, посвященные воспоминанию минувшей ночи и наступившего дня смерти Спасителя. (Часы – это богослужения суточного цикла; «царскими» они называются в данном случае потому, что когда-то в Константинополе на них присутствовали императоры со всем двором.) Божественная Литургия, на которой совершается бескровная Евхаристическая жертва, не служится, ибо «жертва в этот день принесена на Голгофе» (прот. К. Никольский). (Единственное исключение – в случае совпадения Страстной пятницы с праздником Благовещения; тогда совершается Литургия св. Иоанна Златоуста.) Около двух часов дня священнослужители выносят из алтаря Плащаницу – большую икону, на которой умерший Иисус Христос изображен во весь рост, лежащим в гробнице. Она полагается посреди храма на особом возвышении (катафалке), и принесенные верующими цветы окружают ее с трех сторон. Остается лишь место для приходящих поклониться Спасителю мира и облобызать Его пречистые ноги. Наступает вечер, а с ним – «Чин погребения». Верующие становятся участниками погребальной процессии и, со свечами в руках, сопровождают обносимую вокруг храма Плащаницу с пением «Святый Боже». Звучит скорбно-затаенный перезвон колоколов и умолкает, когда Плащаница вновь занимает своё место в храме, среди белых цветов. Юрий Рубан, канд. ист. наук, канд. богословия
️
✞ И МОЛИТСЯ ДУША МОЯ
:ЛюдмилаЛеонтевна Коваль-Лапшина
Великий понедельник
Богослужебное начало Страстной вечерня Недели Цветоносной, Входа Господня в Иерусалим. Праздник еще не отошел, и на «Господи, воззвах» поются радостные стихиры, воспевающие кроткого Христа Царя, пришедшего в правде, имеющего множество щедрот, Единого Милостивого и Человеколюбца. Но уже на прокимне вечерни слышим не великопостные покаянно-утешительные темы («Не отврати лица Твоего», «Дал еси достояние боящимся Тебе, Господи»), а звучащее необычно обычное: «Се ныне благословите Господа, вси раби Господни». Отходит время покаяния, наступает время стояния «во дворе Господнем» там, где центр человеческой истории. Се время славословия Царя славы. И двором Господним в особой мере становится храм, где таинственно участвуем в священных событиях Страстной. Вскоре, в стихирах на стиховне, слышим, как Церковь уводит нас «от ветвий и ваий, яко от Божественна праздника» «в Божественный… праздник, к честному Христовых Страстей… Таинству».
В этой перемене, в приближении драгоценных воспоминаний, к нашему сознанию невольно примешивается память о чудных минутах, дарованных нам некогда в Великие дни. И как отрезвляющий ответ Матери-Церкви, хранящей чад Своих от самообольщения, звучит здесь: «Страшно еже впасти в руце Бога жива… никтоже да внидет искушаяй веру непорочную». И далее ужасный пример: «сонмице лукавая и прелюбодейная, своему мужу не сохраньшая веру, что держиши завет, егоже не была еси наследница» избави нас, Господи, этой части. Так входим в Страстную и уже на повечерии слышим темы первого Великого дня Понедельника. Это и память о живом прообразе Христа страдавшего и прославившегося об Иосифе Прекрасном. Это и проклятие бесплодной смоковницы, это и сугубое размышление о грядущих страшных событиях, о том, что слышат ученики из уст Господних на пути в Иерусалим.
Несколько отвлекшись, хочется сказать вообще об изумительных трипеснцах преподобного Андрея Критского, читаемых на повечериях Страстной. Именно они по преимуществу и с глубиной, достойной автора Великого канона, раскрывают темы Великих дней и так жаль, что не уделяют зачастую этим малым шедеврам должного внимания, а иногда и вовсе опускают на богослужении. Тема праведного Иосифа выводится в трипеснце как пример верности Господу, не знающей стыда райской чистоты по образу совершенной чистоты обнаженного на Кресте Спасителя. В этом смысле Иосиф, «другую Еву обрет египтяныню», не подражал ветхому Адаму, но стал «подобием воистинну Христовым». Невольно на память приходят и слова Великого канона: «Аще и в рове поживе иногда Иосиф, Владыко Господи, но во образ погребения и востания Твоего». С ветхозаветной темой перекликается новозаветная: осуждение неплодной смоковницы, в этот день встретившейся на пути Господу и ученикам. Проклятое дерево покрыто листьями, но не дает ожидаемых сладких плодов. К нам как завершающим покаянный путь поста обращены слова трипеснца: «Добрых неделание уподобися смоковнице… да не изсхнем якоже она тогда». Другое острие обличающего свидетельства направлено в «соборище листвием (внешнего благочестия) покрывающееся».
Постепенно тема ужасного злодеяния, реально и сейчас готовящегося совершиться над Христом, наполняет слышимое слово: «Священницы и левити, клятвенное согласие завистию уготовльше… Христа предаша на смерть». Но словесное стадо Доброго Пастыря не страшится сострадать Ему: «готови будем на оплевание, на поругания, и на уничижения», дерзновенно вызывает на брань и собравшихся в один полк врагов Христовых: «Готови Иудее священники твоя, и устрой руце к богоубийству: се бо прииде Кроткий и Молчаливый на страсть, Агнец сый и Пастырь наш, Христос Царь Израилев». Поразительно в этих последних словах, что все участники происходящего остаются на своем месте, в своем чине: и священники приносят Жертву; вопрос только в одном: что в сердце человека?
Утреня Великого Понедельника начинается обычно, но надо отметить, что на Страстной все повседневное оно же и единственное в своем роде. Так, привычные слова шестопсалмия, как и многих других неизменяемых текстов, звучат уже как бы не из наших уст, а от Первого Лица, как молитва Спасителя к Отцу: «Господи, что ся умножиша стужающии Ми… воздающии Ми злая воз благая… на Тя, Господи, уповах, Ты услышиши…» С особой силой эти воздыхания зазвучат в самые великие дни Страстей, но об этом речь позже. То же Первосвященническое Христово дерзновение слышно и далее по мирной ектении в стихах на Аллилуиа: «Приложи им зла, Господи, приложи зла славным земли», то есть бесам, величающимся попущенной им властью над грехолюбивым человечеством. И тут же поется чудный тропарь первых трех дней Страстной «Се Жених грядет в полунощи».
Тема притчи о десяти девах относится более к Великому Вторнику, но она объединяет с ним и Понедельник и Среду реальным свидетельством: «грядет Господь на вольную страсть нашего ради спасения», и надо быть с Ним, ибо некуда бежать: у Него глаголы и в Нем источник вечной жизни. В том удостоверяет и читаемый вскоре седален: «Страдания честная… якоже светила совершенная, возсиявают миру».
И вот наступает особый момент всех служб Страстной: чтение Святого Евангелия. Надо сказать, накопившийся за Великий пост голод по евангельскому слову на Страстной утоляется вполне. Мы в полном объеме услышим слово это на часах в первые три дня. Благословенная жизнь Спасителя нашего пройдет перед мысленным взором, чтобы отозваться в сердцах верных приобщением Кресту Христову, отозваться в действительности жизнью, достойной Евангелия. Темы чтения на утрени Великого Понедельника история засохшей смоковницы, последние проповеди Господа в храме, ответы испытующим Его. По Евангелии трипеснец, возвращающий нас в круг апостолов, слушающих Божественного Учителя любви: «Вас тогда Моих учеников познают вси, аще Моя заповеди соблюдете, глаголет Спас другом». (О, сладкая часть Христовой дружбы!) Учение о любви и смирении зазвучит и в стихирах на хвалитех и на стиховне, там же услышим и призыв Церкви сораспяться Христу, умертвиться «Его ради житейским сластем». Но чуть ранее пропоется возвышенный в великой своей простоте эксапостиларий, который будем слушать даже до Великого Четверга, «Чертог Твой». Царство Божие страшно близко, открыто оно любящим Христа, но кто не очищенный покаянием, в небрачных одеждах дерзнет взойти в чертог Любви, приблизиться к Жертве, приносимой за мир, «Огнь бо есть, недостойныя попаляяй». «Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя».
Обычно наутро, с Понедельника по Среду, когда читается большими частями Евангелие, слышим на 6-м часе и пророчества Иезекииля. Сначала явление славы Господней, грядущей раскрыться в Кресте и Воскресении, видит пророк. Видит на фоне подобия четырех животных символов евангелистов, которым внимает в эти великие дни Церковь. Во Вторник будет прямое продолжение этого фрагмента. О чтении Среды особая речь и позже. Вечерня соединяется с Литургией Преждеосвященных Даров, и тут тоже и паремии и Евангелие. Чтения из книг Исхода и Иова повествуют о страданиях как целого народа Божия от притеснения во Египте, так и избранного праведника по особому попущению свыше. Очевидно указание на Христа и на Церковь, состраждущую Учителю и Господу. Далее в Евангелии от Матфея слышим о событиях последних времен истории, предреченных Спасителем. Поистине, «ни одно слово Божие не пройдет неисполненным»1. Будем внимать благоговейно, чтобы, «имея уши», услышать. Чуть позже особо зазвучит и литургическое «Ныне силы небесныя с нами невидимо служат, се бо входит Царь славы». По слову святителя Игнатия (Брянчанинова), в эти дни и ангелы отрывают взгляд от предметов небесных, взирая на страшное таинство, совершающееся на земле.
.
На Страстной неделе (с Понедельника по Пятницу)
С понедельника православный календарь открывает череду печальных и торжественных дней, именуемых по-славянски «Страстной седмицей», т. е. «Неделей страданий» Иисуса Христа. За каждым из дней закреплено воспоминание и богослужебное воспроизведение соответствующих событий евангельской истории. Чтения и протяжные песнопения ведут христиан по следам Господа, грядущего на вольную смерть.
Страстной понедельник
Близкие страдания и смерть Спасителя символизируются повествованием о жизни ветхозаветного праведника Иосифа Прекрасного, проданного своими завистливыми братьями в Египет за двадцать сребреников (Быт.37 гл.). В евангельской притче о бесплодной смоковнице, не принесшей плода, а потому проклятой, изображается гибельность пути духовной лености. Тему продолжает притча о злых виноградарях, которые должны понести заслуженное наказание (Мф.21:18-46). Об этой страшной каре, которая положит конец библейскому Израилю, так и не понявшему смысл своего пути в дарованной ему Богом Священной истории, говорит скорбное пророчество Господа о близком разрушении Иерусалима (Мф.23:37-24:35).
Страстной вторник
В Страстной вторник Господь призывает нас к постоянному бодрствованию и приумножению своих дарований, поясняя это притчами о десяти девах (мудрых и неразумных) и о талантах (в прямом и переносном смысле), которые даны нам вовсе не для того, чтобы зарывать их в землю. Иначе нет оправдания на Страшном суде (Мф.24:36-26:2).
Страстная среда
Приближается трагическая развязка, и смысловым центром Страстной среды становятся два взаимно противоположных по смыслу события: покаяние грешной женщины, благодарно возлившей драгоценное миро на ноги Иисусовы, и страшный замысел Иуды, одного из Двенадцати апостолов, предложившего властям помочь тайно арестовать своего Учителя за тридцать сребреников (Мф.26:6-16).
Страстной четверг
Наступает Страстной, или Великий, четверг. Умыв ноги ученикам и тем преподав им урок смирения, Господь вкушает Свою последнюю в земной жизни пасхальную трапезу и устанавливает таинство Евхаристии (буквально «Благодарения») – таинство Своего вечного единения и общения со всеми нами. В нём продолжается чудо Вифлеема, чудо воплощения и вочеловечения Бога, благодаря которому произошло реальное соединение двух миров – Божественного и человеческого. Обращаясь к Отцу, Христос молится за нас: «Да будут все они одно (едино); как Ты, Отец, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин.17:21). Люди, потомки единого Адама, становятся «сотелесниками» Богочеловека Иисуса Христа и через это – единокровными братьями.
Изменяется и характер богослужений. Не слышно более ночного предупреждения «Се жених грядет…», ибо Он уже пришел и в празднично убранной горнице совершает великую Вечерю Любви. Двойным чувством – радости и печали – проникнуто богослужение Великого Четверга: печали о начавшемся крестном восхождении Господа на Голгофу и радости о той великой Радости, которую Господь уготовал всем любящим Его. Эта «крестная радость» и есть та подлинная духовная радость, которая нам ныне дается. В знак ее священнослужители на Литургии переоблачаются в светлые одежды. Чем же заканчивается эта ночь четверга? Что ожидает Господа и всех нас, Его духовных сопричастников на Тайной вечере, в пятницу?
Ночь над Иерусалимом. В сионской горнице мерцают светильники. В печальном молчании возлежат Двенадцать. «Один из вас предаст Меня», – звучат подтверждением надвигающейся трагедии слова Господа. Шепот, испуганные возгласы: «Не я ли?» Встаёт Иуда и ускользает в ночную тьму. Не спят и члены Синедриона. Архиереи отдают тайный приказ воинам…
Апостолы разделили священную Чашу и Хлеб. Господь говорит о страданиях, которые ждут Его. Пётр с горячностью обещает идти с Ним на смерть. Он и не подозревает, как она близка.
«Заповедь новую даю вам: да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга» (Ин.13:34).
Трапеза закончена. Тихо напевая пасхальный псалом, они покидают дом, выходят за городские ворота и углубляются в масличный сад Гефсимании. Там царит тьма. Апостолы спят, лишь троих, самых близких учеников, Христос просит разделить с Ним молитву. Но глаза у них слипаются и сквозь забытье они слышат Его голос: «Отче! Если Ты хочешь, пронеси эту чашу мимо Меня! Впрочем, не Моя, но Твоя воля да исполнится» (Лк.22:42).
Трагический финал близок. Стража уже пересекает по тропинке овраг. Следует приветственный поцелуй Иуды, указующий на Того, Кто именно должен быть арестован; неуместная попытка Петра с мечом в руках защитить Учителя, вскоре сменившаяся столь же искренним троекратным отречением; малодушие и бегство учеников; допрос у архиерея на спешно созванном Синедрионе, лживые показания, издевательства челяди. Последний страшный вопрос Кайафы, в котором заключен смысл всей ветхозаветной истории: «Богом Живым заклинаю Тебя, скажи нам: „Ты ли Мессия (Христос), Сын Божий?“ Говорит ему Иисус: „Ты [сам это] сказал. Более того говорю вам: отныне узрите Сына Человеческого, воссевшего по правую руку Силы и шествующего по облакам небесным“. Тогда первосвященник разодрал на себе одежды и сказал: „Он изрёк богохульство! Для чего нам ещё свидетели? Вот, теперь вы [сами] слышали богохульство. Что вы решите?“ Они же сказали ему в ответ: „Он должен умереть!“» (Мф.26:63-66).
В память всех этих событий, увенчанных Крестной смертью, в наших храмах совершается Утреня с чтением двенадцати Евангелий Святых Страстей (Страданий) Господа нашего Иисуса Христа. «Страстные Евангелия», как их обычно называют, – это отрывки из всех четырёх Евангелий, распределённые по хронологического принципу и охватывающие события от Тайной Вечери до погребения Спасителя. Число двенадцать символизирует полноту библейской ночи, состоящую из двенадцати часов. Числом ударов колокола возвещается порядковый номер прочитываемого Евангелия. Молящиеся стоят в темном храме с зажжёнными свечами; звучат тихие и протяжные припевы: «Слава Страстям Твоим Го-о-осподи», «Слава долготерпению Твоему Го-о-осподи». Согласно приходской традиции, эта служба совершается накануне Страстной пятницы, то есть вечером Страстного четверга.
Страстная пятница
Наступает Страстная пятница – центр великопостной скорби, день Крестной смерти и погребения нашего Господа. В православных храмах звучат чтения и песнопения о последних часах Его земной жизни.
Представим себе раннее утро дня накануне еврейской Пасхи. Иисус Христос приведён в преторию, и от Понтия Пилата требуют подтверждения смертного приговора. Тот брезглив и недоволен. Какое дело римскому губернатору до иудейских религиозных споров о Мессианском царстве, тем более – о царстве «не от мира сего»?! Он искренне сочувствует мужественному Человеку, явно оклеветанному врагами, и хочет отпустить Узника. Христос для Пилата – безобидный учёный мечтатель, похожий на странствующих античных философов, к которым «здравомыслящие» римляне относились скептически-насмешливо, как к вечным детям.
«Зачем Ты пришёл сюда», – спрашивает у Христа префект. – «Я для того родился и пришёл в мир, чтобы быть свидетелем истины», – слышит он в ответ и саркастически усмехается: «Что есть истина?» Грубый солдат, он не верит в неё. Он верит в силу золота и римских легионов. Сохранить благоволение мрачного императора Тиберия, давшего ему власть над этой беспокойной провинцией, для него важнее всего. И Пилат, несмотря на предупреждения жены (Мф.27:19), малодушно умывает руки.
Около полудня измученного Христа приводят на место казни и распинают между двух разбойников. Мир содрогается. Солнце скрыло свой лик и непонятная тьма надвигается на Голгофу. В одиночестве, с высоты Креста, встречает Он мрак. А внизу – люди, глумящиеся и встревоженные, равнодушные и плачущие. Он умирает, разделив со всеми, пережившими муки и смерть, ужас последних минут... Иисус громко воскликнул: «„Отец! В руки Твои предаю дух Мой!“ И с этими словами испустил Он последний вздох» (Лк.23:46).
Утром в храмах читаются Царские Часы, посвященные воспоминанию минувшей ночи и наступившего дня смерти Спасителя. (Часы – это богослужения суточного цикла; «царскими» они называются в данном случае потому, что когда-то в Константинополе на них присутствовали императоры со всем двором.) Божественная Литургия, на которой совершается бескровная Евхаристическая жертва, не служится, ибо «жертва в этот день принесена на Голгофе» (прот. К. Никольский). (Единственное исключение – в случае совпадения Страстной пятницы с праздником Благовещения; тогда совершается Литургия св. Иоанна Златоуста.)
Около двух часов дня священнослужители выносят из алтаря Плащаницу – большую икону, на которой умерший Иисус Христос изображен во весь рост, лежащим в гробнице. Она полагается посреди храма на особом возвышении (катафалке), и принесенные верующими цветы окружают ее с трех сторон. Остается лишь место для приходящих поклониться Спасителю мира и облобызать Его пречистые ноги.
Наступает вечер, а с ним – «Чин погребения». Верующие становятся участниками погребальной процессии и, со свечами в руках, сопровождают обносимую вокруг храма Плащаницу с пением «Святый Боже». Звучит скорбно-затаенный перезвон колоколов и умолкает, когда Плащаница вновь занимает своё место в храме, среди белых цветов.
Юрий Рубан,
канд. ист. наук, канд. богословия