ТОРЖЕСТВЕННОСТЬ И ПЫШНОСТЬ ОБРЯДА СРЕДНЕВЕКОВОМУ ЧЕЛОВЕКУ КАЗАЛАСЬ ЕСТЕСТВЕННОЙ.
СЕЙЧАС ЭТО ВЫЗЫВАЕТ ДАЖЕ НЕДОУМЕНИЕ, НЕДОВЕРИЕ: ЗАЧЕМ, ДЕСКАТЬ, ВСЯ ЭТА РОСКОШЬ, ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ ПРОЩЕ, ДЕШЕВЛЕ... — Вы говорите о недоумении касательно богатых облачений. Но посмотрите, с каким любопытством обыватель смотрит на гардеробные чудеса, представляемые Зайцевым и прочими законодателями современной моды. Посмотрите на мишуру «Голубого огонька» и изыски «Евровидения» - любимые зрелища современников, которые напоминают мне несмышленых детей, увлекающихся серпантином, бисером, хлопушками, позолотой, новогодним дождем и прочей несущественностью. Если люди принимают на ура то, что не стоит и выеденного яйца и забывается тотчас при отвращении в сторону головы зрителя, то справедливо ли думать, что богослужебные облачения, свидетельствующие не о суетности человеческих амбиций, не о желании покрасоваться друг перед другом, а о горнем мире, нетленной, непреходящей реальности, о славе Божества, непременно должны вызывать неприятие и недоумение? Если мы имеем дело с тупым и ограниченным невеждой, который не желает ничего знать, кроме гамбургера и бутылки дурного пива, то, наверное, такому хоть кол теши на голове, вряд ли он доберется до наших с вами заметок и размышлений! Если же в человеке сохраняется внутренняя динамика, жажда познания, обновления своих представлений о мире, то Церковь с ее интерьером, богослужение со священными одеяниями служителей никогда не будут восприниматься как театральный декор, как бал-маскарад, щекочущий нервы участников богослужения. В жизни Церкви нет ничего случайного, бьющего лишь на броскость, на внешний эффект. Но в каждой детали облачения, в каждом цветовом оттенке содержится глубокая символика, возводящая внимательного созерцателя от земного к Небесному, от временного - к вечному, от видимого - к невидимому. Не будем забывать, что в нас сокрыта потребность в красоте, немногими, увы, осознаваемая. Поверьте, мы мало чем отличаемся от наших предков, некогда приведенных в изумление благолепием Константинопольской Софии. Я нередко участвую в церковных шествиях, крестных ходах по столице и вижу, как совершенно далекие от христианского образа мысли прохожие вытягиваются в струнку, как на их лицах появляется выражение благоговения, радостного удивления, едва лишь с ними поравняются епископы в золотых ризах и митрах, блистающих в лучах солнца. Современный человек, поверьте, устал от всего низкого, пошлого, грубого, он жаждет (даже от противного) идеала. Важно лишь, чтобы священнослужители, одеяния которых свидетельствуют о горнем мире, сердцем прилежали этому миру. Дай Бог, чтобы на лицах клириков и епископов не читалась проза дня, преждевременная усталость от жизни, пресыщение и равнодушие к боли и страданиям человечества. Всякий раз, когда я смотрю на фотографии новомучеников, когда вновь и вновь взираю на лица исповедников веры: святых митрополита Кирилла (Смирнова), епископа Серафима (Звездинского), епископа Арсения (Жадановского), на бесчисленные сонмы священнослужителей, вступивших в сражение с «багряным драконом» безбожия, то поражаюсь их духовной красоте, возвышенности помыслов, огненной решимости отстоять свою веру даже ценой собственной жизни. И я вновь убеждаюсь в том, что они, наши новомученики, прекрасны как в арестантских робах и лохмотьях, так и в священных церковных ризах и драгоценных крестах. Искать в обрядах практичности и удобства - значит пытаться штангенциркулем заколачивать в бревна ржавые гвозди. Искать удобства уместнее, простите, в гостиницах, оснащенных современной бытовой техникой. Но священные обряды нашего богослужения имеют прямой и определенный символический смысл. Участвуя в службах, современный человек должен искать одного - нетленного дыхания Божественной благодати, искать Христа - воскресшего из мертвых, Живого Бога, Который, соприсутствуя Своей Церкви, невидимо врачует, воскрешает и исполняет вечной жизнью человеческие сердца, еще вчера отравленные скепсисом, цинизмом, задавленные унынием и отчаянием. #Протоиерей #АртемийВладимиров
ТОРЖЕСТВЕННОСТЬ И ПЫШНОСТЬ ОБРЯДА СРЕДНЕВЕКОВОМУ ЧЕЛОВЕКУ КАЗАЛАСЬ ЕСТЕСТВЕННОЙ.
СЕЙЧАС ЭТО ВЫЗЫВАЕТ ДАЖЕ НЕДОУМЕНИЕ, НЕДОВЕРИЕ: ЗАЧЕМ, ДЕСКАТЬ, ВСЯ ЭТА РОСКОШЬ, ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ ПРОЩЕ, ДЕШЕВЛЕ...
— Вы говорите о недоумении касательно богатых облачений. Но посмотрите, с каким любопытством обыватель смотрит на гардеробные чудеса, представляемые Зайцевым и прочими законодателями современной моды. Посмотрите на мишуру «Голубого огонька» и изыски «Евровидения» - любимые зрелища современников, которые напоминают мне несмышленых детей, увлекающихся серпантином, бисером, хлопушками, позолотой, новогодним дождем и прочей несущественностью. Если люди принимают на ура то, что не стоит и выеденного яйца и забывается тотчас при отвращении в сторону головы зрителя, то справедливо ли думать, что богослужебные облачения, свидетельствующие не о суетности человеческих амбиций, не о желании покрасоваться друг перед другом, а о горнем мире, нетленной, непреходящей реальности, о славе Божества, непременно должны вызывать неприятие и недоумение? Если мы имеем дело с тупым и ограниченным невеждой, который не желает ничего знать, кроме гамбургера и бутылки дурного пива, то, наверное, такому хоть кол теши на голове, вряд ли он доберется до наших с вами заметок и размышлений! Если же в человеке сохраняется внутренняя динамика, жажда познания, обновления своих представлений о мире, то Церковь с ее интерьером, богослужение со священными одеяниями служителей никогда не будут восприниматься как театральный декор, как бал-маскарад, щекочущий нервы участников богослужения.
В жизни Церкви нет ничего случайного, бьющего лишь на броскость, на внешний эффект. Но в каждой детали облачения, в каждом цветовом оттенке содержится глубокая символика, возводящая внимательного созерцателя от земного к Небесному, от временного - к вечному, от видимого - к невидимому. Не будем забывать, что в нас сокрыта потребность в красоте, немногими, увы, осознаваемая. Поверьте, мы мало чем отличаемся от наших предков, некогда приведенных в изумление благолепием Константинопольской Софии. Я нередко участвую в церковных шествиях, крестных ходах по столице и вижу, как совершенно далекие от христианского образа мысли прохожие вытягиваются в струнку, как на их лицах появляется выражение благоговения, радостного удивления, едва лишь с ними поравняются епископы в золотых ризах и митрах, блистающих в лучах солнца. Современный человек, поверьте, устал от всего низкого, пошлого, грубого, он жаждет (даже от противного) идеала. Важно лишь, чтобы священнослужители, одеяния которых свидетельствуют о горнем мире, сердцем прилежали этому миру. Дай Бог, чтобы на лицах клириков и епископов не читалась проза дня, преждевременная усталость от жизни, пресыщение и равнодушие к боли и страданиям человечества.
Всякий раз, когда я смотрю на фотографии новомучеников, когда вновь и вновь взираю на лица исповедников веры: святых митрополита Кирилла (Смирнова), епископа Серафима (Звездинского), епископа Арсения (Жадановского), на бесчисленные сонмы священнослужителей, вступивших в сражение с «багряным драконом» безбожия, то поражаюсь их духовной красоте, возвышенности помыслов, огненной решимости отстоять свою веру даже ценой собственной жизни. И я вновь убеждаюсь в том, что они, наши новомученики, прекрасны как в арестантских робах и лохмотьях, так и в священных церковных ризах и драгоценных крестах.
Искать в обрядах практичности и удобства - значит пытаться штангенциркулем заколачивать в бревна ржавые гвозди. Искать удобства уместнее, простите, в гостиницах, оснащенных современной бытовой техникой. Но священные обряды нашего богослужения имеют прямой и определенный символический смысл. Участвуя в службах, современный человек должен искать одного - нетленного дыхания Божественной благодати, искать Христа - воскресшего из мертвых, Живого Бога, Который, соприсутствуя Своей Церкви, невидимо врачует, воскрешает и исполняет вечной жизнью человеческие сердца, еще вчера отравленные скепсисом, цинизмом, задавленные унынием и отчаянием.
#Протоиерей #АртемийВладимиров