Я открыла глаза и обнаружила, что спала чуть ли не на его плече, да и голова этого мужчины была склонена в мою сторону, а глаза закрыты. Тоже спит. Я его не знаю, он меня тоже. Я – русская, он немец. Проснулся. Улыбнулся. Я тоже улыбнулась в ответ. На земле нас еще нет, но, надеюсь, скоро будем, потому что стремительно продираемся вниз сквозь влажную белую вату. Ничего не видно, никакого удовольствия от парения в облаках: перспективы нет, хоть какой-нибудь. Вынужденная близость в небесах лишь подчеркивает единичность нашего существования – рядом еще не значит вместе. Он касается меня локтем, но я не могу вцепиться в его руку и прошептать: «Мне страшно…» Или, едва увидев, появившийся внизу город, радостно затормошить: «Смотри, как красиво!» А город, переливающийся в наступивших уже сумерках огромной светящейся микросхемой, выглядел потрясающе. Движущиеся белые и красные реки автомобильных фар гигантской шалью крепко обнимали небоскребы и домики с мерцающими золотым светом окнами. Все сверкало и манило… Огни приближались, величественная панорама сменялась крупными планами, проносившимися сначала под ногами, потом на уровне глаз, а вот уже и вовсе над головой. Касание было мастерским – мягким и гостеприимным. Здравствуй, Земля! Как я рада вновь встретиться с тобой! Земля встречала огромным лабиринтом с множеством табличек, указателей и вывесок, а соответственно им галерей, этажей и секторов. Скорость смены надписей на табло сообщала, что буквально каждые две минуты отсюда по всему миру отправляются в путешествия или возвращаются домой тысячи землян. Франкфуртский аэропорт – крупнейший перевалочный пункт, и только диву даешься, как четко он функционирует, распределяя громадную людскую массу по нужным рейсам и странам. До моего следующего вылета оставалось два часа, и я не стала противиться толпе, которая подхватила и увлекла меня по многочисленным радушно приглашающим магазинам и кафе. А недавнего соседа, с которым мы вместе ели, спали, боялись и радовались приземлению, я уже потеряла из поля своего зрения и интересов. Едва соприкоснувшись жизнями, мы вновь разлетелись по миру.
Этюд о небесном и земном.
Я открыла глаза и обнаружила, что спала чуть ли не на его плече, да и голова этого мужчины была склонена в мою сторону, а глаза закрыты. Тоже спит. Я его не знаю, он меня тоже. Я – русская, он немец. Проснулся. Улыбнулся. Я тоже улыбнулась в ответ. На земле нас еще нет, но, надеюсь, скоро будем, потому что стремительно продираемся вниз сквозь влажную белую вату. Ничего не видно, никакого удовольствия от парения в облаках: перспективы нет, хоть какой-нибудь. Вынужденная близость в небесах лишь подчеркивает единичность нашего существования – рядом еще не значит вместе. Он касается меня локтем, но я не могу вцепиться в его руку и прошептать: «Мне страшно…» Или, едва увидев, появившийся внизу город, радостно затормошить: «Смотри, как красиво!»
А город, переливающийся в наступивших уже сумерках огромной светящейся микросхемой, выглядел потрясающе. Движущиеся белые и красные реки автомобильных фар гигантской шалью крепко обнимали небоскребы и домики с мерцающими золотым светом окнами. Все сверкало и манило…
Огни приближались, величественная панорама сменялась крупными планами, проносившимися сначала под ногами, потом на уровне глаз, а вот уже и вовсе над головой. Касание было мастерским – мягким и гостеприимным. Здравствуй, Земля! Как я рада вновь встретиться с тобой!
Земля встречала огромным лабиринтом с множеством табличек, указателей и вывесок, а соответственно им галерей, этажей и секторов. Скорость смены надписей на табло сообщала, что буквально каждые две минуты отсюда по всему миру отправляются в путешествия или возвращаются домой тысячи землян. Франкфуртский аэропорт – крупнейший перевалочный пункт, и только диву даешься, как четко он функционирует, распределяя громадную людскую массу по нужным рейсам и странам.
До моего следующего вылета оставалось два часа, и я не стала противиться толпе, которая подхватила и увлекла меня по многочисленным радушно приглашающим магазинам и кафе. А недавнего соседа, с которым мы вместе ели, спали, боялись и радовались приземлению, я уже потеряла из поля своего зрения и интересов. Едва соприкоснувшись жизнями, мы вновь разлетелись по миру.