Когда я прихожу домой с работы, передо мной предстаёт квартира, по которой сразу видно, что одинокий родитель номер два на целый день оставался с ребёнком один на один.

Повсюду валяется. На коврике среди погремушек совершенно равноправно лежат диванная подушка, дуршлаг и кастрюля. Рядом с кастрюлей лежит цельнометаллическая штука для приготовления хвороста — ей мелодично били по кастрюле, это точно. Если прислушаться, в воздухе ещё висит звон. Это звон, который не поместился в уши.
На плите как будто готовили одновременно четыре блюда, перекладывая их из одного ковшика в другой по кругу.
Стол намазан помидорами и чем-то зелёным. Под столом тоже было намазано. Но уже вытерто. Но салфетка, которой вытерто, лежит на столе.
Те игрушки, у которых есть лица, лежат с бессмысленными лицами. Пушистый медведь явно пытается заплакать от пережитого, но не может.
Посреди коврика стоит башенка из кубиков. Башенке НЕ РАЗРУШЕНА. Это может говорить о том, что кое-кто неожиданно покакал, не спрашивайте, почему. Банальная логика.
Около плиты на разделочной доске остатки фруктов. Здесь как будто проводили экстренную операцию на банане, но спасти его не удалось.
На зеркале белесые пятна — его лизали, трогали пальцами рук, пальцами ног, потом снова лизали. Хорошо понимаю — что ещё делать, когда тебя подносят к зеркалу, а там красота такая невыносимая.
У цветка в горшке оторван лист. Мячики смяты до полумячиков. Слюнявчики замерли корочками и стоят в позах современной абстрактной скульптуры.
Края книжек полурастворены слюной и топорщатся. Как во время потопа в Венецианской библиотеке, если бы там хранилось собрание сочинений Агнии Барто.
На проигрывателе для пластинок лежит зубная щётка и источает флюиды причинённых страданий. Свёрнутый конвертиком памперс схоронился среди игрушек и тоже чуть-чуть источает, но уже удовлетворенно, с достоинством.
С дальнего края коридора доносится надсадное кряхтение. По интонации я понимаю — кряхтение обращено к настольной лампе. Артём Глебыч теперь Раб Лампы. Он увидел её однажды — и пропал. Она такая плоская, круглая, смотрит сверху, в конусе исходящего от неё света ребёнок щурится и тянет вверх руку. Со стороны похоже на сцену похищения инопланетянами. Приходится спасать — подхватывать земное дитя на руки и нести в ванную.
Сейчас там будут такие брызги, что ни один инопланетянин точно не сунется.
Глеб Клинов