14 апреля 1986 года, вышел сингл британского певца и гитариста Криса Нормана - "Midnight Lady", написанный Дитером Боленом для телесериала "Tatort - Место преступления".

Всего было продано около 1 миллиона копий пластинки, и шесть недель «Midnight Lady» была № 1 в Германии. Песня была очень успешна в Швейцарии и Австрии, где также достигла первого места в чартах. В Нидерландах и Бельгии «Midnight Lady» вошла в топ-20, достигнув 9 и 16 места соответственно. Сингл получил массу восторженных отзывов у слушателей и критиков и стал отправной точкой в сольной карьере Криса Нормана. С этой песней он во второй раз покорил музыкальный Олимп, поднявшись на первое место многих европейских чартов.
О том, как создавался этот хит подробно рассказал его автор. Дадим же слово Дитеру: «Каждое воскресенье, когда шёл «Tatort» («Место преступления»), я начинал волноваться. Сидел на своём диванчике из белой кожи и никак не мог догнать, кто придумал использовать такой хлам вместо музыки. А Эрика смотрела непонимающе на меня: «Дитер, почему ты делаешь вид, будто фильм тебя не волнует?»
Нужно себе только представить: этот Шиманский притягивал 12–13 миллионов человек к экранам, и их там угощали простейшими звуковыми аранжировками. Если играла гармошка, то не одна, а как минимум целый оркестр. «Дитер, — сказал я себе — ты должен написать для «Tatort»! Ты теперь величайший композитор Германии! Они просто не решаются обратиться к тебе».
Итак, я поднял трубку и позвонил в отдел культуры WRD. Я сказал только «Болен» и «Modern Talking» и услышал такой ответ, будто моему собеседнику отдавили ногу. Болен со своей «Cheri Cheri Lady» в «Tatort», это как если бы шлюхи ночевали в соборе святого Павла в Риме.
Я добился своего. Приехала Ильза Гоффман, высокоинтеллектуальная дама в очках. Я поздравил себя: «Здорово, Болен! Она из рода тех женщин, что обожают тебя». Такие всегда обижены, но время от времени удаётся найти подход к тому, что они называют своим сердцем. Я был просто чемпионом по лести. Перед расставанием она собрала–таки в кулак весь свой авторитет и предупредила: «Но прежде чем принять окончательное решение, мне надо самой всё это прослушать, господин Болен».
Эрика уехала на полтора часа в торговый центр «Альстерталь», один из потребительских храмов, где торговцы впаривают простодушным домохозяйкам агрегаты для нарезки огурцов или двадцать пятый по счёту купальник. Когда она вернулась, «Midnight Lady» была готова. Я сыграл. Эрика сказала: «Ну! жутко скучно!» Долгие звуки бесили её. И я решил никогда больше не играть свою музыку для женщин. Это и впрямь очень больно, когда у тебя только родилась маленькая новая песенка, а кто–то оборачивается и говорит: «Ужасно!» «Midnight Lady» была моим маленьким ребёнком. Оставался только один вопрос: кто же должен её спеть?
Крис Норман, певец из Smokie, герой моей молодости, околачивался теперь без работы на Айсл оф Мен, острове юго–восточнее Белфаста. У него, так сказать, не было ничего кроме насморка. После того как я в молодости перепел все его песни, я решил, что это мой звездный час — предложить ему спеть мою песню. Крис приехал в Гамбург и записал «Midnight Lady». Фантастический певец с фантастическим умением вкладывать чувство в голос. Человек другого уровня, чем все те музыканты, с которыми мне приходилось до сих пор приходилось иметь дело. Выдоив Криса, мы с Луисом пропекли песню в том, что касалось техники: ударные, синтезатор, эффект эхо.
Когда всё было оформлено, Ильза Гоффман вторично прибыла в Гамбург. Она прослушала моё творение и сухо констатировала: «Чересчур напыщенно! Я хочу, чтобы было поинтимней!» Она сказала, якобы из соображений коммерции. Ильза относилась к поклонникам джаза, Криса Ри и спившегося Тома Уэйтса. Я посмотрел ей в глаза и понял: Болен, если ты не впихнёшь туда скрипку, если не сделаешь всего того, что требует эта тётка, окончившая институт кино, она просто развернётся и уйдёт. И никогда в жизни не будет твоей песни в «Tatort». Про себя я решил: держи ушки на макушке! И уничтожил труд десяти дней. В итоге осталось немного ударных, фортепиано и клёвый голос Криса Нормана, который пел «Midnight Lady». Но песня сама по себе была столь сильна, что никакие изменения не могли ей повредить. Разве что фрау Гоффман решила бы спеть вместе с Крисом.
С готовой записью помчался я в BMG и заявил: «Вот это станет новой мелодией для «Tatort». В фирме сидела всё та же шайка: мой давний покровитель шеф по звукозаписи Блуме, мой экс–оппонент Мейнен, тот самый, что шесть лет назад хотел запретить мне петь; был там и ненаглядный водонос Энди, умудрившийся за эти годы подняться на пять ступеней по иерархической лестнице и именовавшийся теперь «главой отдела по маркетингу». Прослушав новые песни Modern Talking, все они, как правило, хлопали ладонями по столу и орали: «Да! Здорово! Высший класс!» Заиграла «Midnight Lady», и вся эта толпа вдруг притихла задумчиво, закачала головами, зашаркала ногами, уставясь в пол. А потом началось: «Эгегей! Ты и взаправду думаешь, что можешь писать баллады? А не мог бы ты сделать что–нибудь повеселее?» Нужно сказать, Энди за всю свою жизнь слова хорошего о балладах не сказал. Понять медленную музыку может лишь тот, у кого есть в сердце немного сливок. «Послушайте, парни — ответил я — а вот эта режиссёрша — ей совсем не нравится «Cheri Cheri Lady»! Если мы сделаем что–нибудь в том же духе, то нам придётся просто забыть о проекте».
Противная апрельская погода, моросящий дождь, — вечер, новая серия про Шиманского, «Tausch» («Обмен»). Я снова сидел на белом кожаном диване и снова был недоволен. Правда, я слышал свою песню, но мне хотелось слышать там и свой голос. На следующий день я не задержался надолго в студии 33, а помчался в магазин. Мне хотелось увидеть своё детище на прилавке музыкального отдела и проверить, купил ли кто–нибудь пластинку. Мы заранее закинули в магазины 30 000 пластинок. Но я нигде не обнаружил обложки с физиономией Криса Нормана. «Девочки, послушайте, у вас же нигде нет «Midnight Lady»!» — заворчал я на продавщиц. «Нее, неправда! — отбивалась они — сегодня с утра было 50 штук. Но их раскупили за 10 минут».
Величайший успех после «Rivers of Babylon» Boney M. и Frank Farian! С того момента в BMG воцарилось чрезвычайное положение. Они день и ночь штамповали пластинки». (Дитер Болен «Ничего кроме правды»