В богослужении предстоящего воскресенья, в народе известного как Прощеное, воскресная служба соединяется с песнопениями Триоди, повествующими об изгнании Адама из рая. Все церковные праздники посвящены тем или иным событиям Священной истории. В самом ее начале находятся сотворение мира и человека, а затем — грехопадение первых людей и изгнание из райского сада. Конец же истории — всеообщее Воскресение и Страшный суд. Страшному суду было посвящено предыдущее воскресенье, завершившее весь годовой круг церковных памятей. А теперь этот круг начинается снова: вспомнив о том, как Адам плакал у врат рая (его плач — «увы мне!» — повторяется в службе Сыропустной недели почти двадцать раз), мы должны и сами встать на путь покаянного плача, который приведет нас к Пасхе. Одна из первых стихир службы — славник на «Господи, воззвах», — описывает плач Адама так: Сéде Адам прямо рая, и свою наготу рыдaя плaкаше: «Увы мне, прeлестию лукaвою увещaнну бывшу и окрaдену и слaвы удалeну!» «Увы мне, простотóю нaгу, ныне же недоуменну!» «Но, о раю, ктому твоея слaдости не наслаждyся, ктому не узрю Господа и Бога моего и Создaтеля — в зeмлю бо пойду, от неяже и взят бех». «Милоcтиве Щeдрый, вопию Ти: "помилуй мя пaдшаго!"». ПЕРЕВОД: Сел Адам напротив рая и, рыдая, оплакивал собственную наготу [либо: лишение <рая>]: «Увы мне, доверившемуся лукавому обольщению и обворованному, и удаленному [либо: отстраненному от славы!» «Увы мне, нагому из-за <прежней> простоты, а теперь запутавшемуся!» «Теперь, о рай, я больше не буду наслаждаться твоей роскошью, больше не буду созерцать Господа и Бога моего и Создателя — ведь я уйду <из жизни>: в землю, из которой и был взят». «<Господь> Милостивый, Щедрый, я восклицаю Тебе: "Помилуй меня, падшего!"» В службе Сыропустного воскресенья сохранился многострофный кондак. Почти во всех службах кондаки сокращены: предлагается только вступительная строфа (на нее и перешло само название «кондака») и первая строфа самого стихотворения («икос»). В новосоставленных службах кондаки сразу такими и пишутся, но древние кондаки представляли собой многострофную поэму, со многими икосами.
Неделя сыропустная: Изгнание Адамово
В богослужении предстоящего воскресенья, в народе известного как Прощеное, воскресная служба соединяется с песнопениями Триоди, повествующими об изгнании Адама из рая.
Все церковные праздники посвящены тем или иным событиям Священной истории. В самом ее начале находятся сотворение мира и человека, а затем — грехопадение первых людей и изгнание из райского сада. Конец же истории — всеообщее Воскресение и Страшный суд.
Страшному суду было посвящено предыдущее воскресенье, завершившее весь годовой круг церковных памятей. А теперь этот круг начинается снова: вспомнив о том, как Адам плакал у врат рая (его плач — «увы мне!» — повторяется в службе Сыропустной недели почти двадцать раз), мы должны и сами встать на путь покаянного плача, который приведет нас к Пасхе.
Одна из первых стихир службы — славник на «Господи, воззвах», — описывает плач Адама так:
Сéде Адам прямо рая, и свою наготу рыдaя плaкаше:
«Увы мне, прeлестию лукaвою увещaнну бывшу и окрaдену и слaвы удалeну!»
«Увы мне, простотóю нaгу, ныне же недоуменну!»
«Но, о раю, ктому твоея слaдости не наслаждyся,
ктому не узрю Господа и Бога моего и Создaтеля
— в зeмлю бо пойду, от неяже и взят бех».
«Милоcтиве Щeдрый, вопию Ти: "помилуй мя пaдшаго!"».
ПЕРЕВОД:
Сел Адам напротив рая и, рыдая, оплакивал собственную наготу [либо: лишение <рая>]:
«Увы мне, доверившемуся лукавому обольщению и обворованному, и удаленному [либо: отстраненному от славы!»
«Увы мне, нагому из-за <прежней> простоты, а теперь запутавшемуся!»
«Теперь, о рай, я больше не буду наслаждаться твоей роскошью,
больше не буду созерцать Господа и Бога моего и Создателя
— ведь я уйду <из жизни>: в землю, из которой и был взят».
«<Господь> Милостивый, Щедрый, я восклицаю Тебе: "Помилуй меня, падшего!"»
В службе Сыропустного воскресенья сохранился многострофный кондак. Почти во всех службах кондаки сокращены: предлагается только вступительная строфа (на нее и перешло само название «кондака») и первая строфа самого стихотворения («икос»). В новосоставленных службах кондаки сразу такими и пишутся, но древние кондаки представляли собой многострофную поэму, со многими икосами.