Мне город за окном казался слишком шумным И светофоры красным мой освещали путь, А я был одержим желанием безумным Уехать из него, куда-нибудь.
Туда, куда летят по воле Божьей птицы, Туда, куда луна уходит ночевать. Мне в тишине лесов хотелось заблудиться, В душистую траву, без памяти упасть.
Хотелось к роднику горячими губами Прильнуть и пить, и пить прохладных струй нектар... Иль, на плечо лукошко - в дубраву за грибами, А в вечеру с восторгом закакта зрить пожар.
Но город беспощадный, расчётливый и жадный, За горло держит цепко, не вырваться - увы, И я в его объятьях, как буд-то раб бесправный, Живу, поднять не смея головы.
Но час придёт - свершится, я вырвусь на свободу, Кольцо объятий душных без страха разорву, И, ставя вровень с Богом великую Природу, Крестом расправив руки, паду лицом в траву.
Где мне дано свой век прожить
И эту синь и эту зелень...
И ТРОПКУ ТАЙНУЮ ВО РЖИ...
И светофоры красным мой освещали путь,
А я был одержим желанием безумным
Уехать из него, куда-нибудь.
Туда, куда летят по воле Божьей птицы,
Туда, куда луна уходит ночевать.
Мне в тишине лесов хотелось заблудиться,
В душистую траву, без памяти упасть.
Хотелось к роднику горячими губами
Прильнуть и пить, и пить прохладных струй нектар...
Иль, на плечо лукошко - в дубраву за грибами,
А в вечеру с восторгом закакта зрить пожар.
Но город беспощадный, расчётливый и жадный,
За горло держит цепко, не вырваться - увы,
И я в его объятьях, как буд-то раб бесправный,
Живу, поднять не смея головы.
Но час придёт - свершится, я вырвусь на свободу,
Кольцо объятий душных без страха разорву,
И, ставя вровень с Богом великую Природу,
Крестом расправив руки, паду лицом в траву.
Мне вот так однажды подумалось...