Однажды на фестивале Еврейского кино в Нью-Йорке был показан игровой фильм

российского режиссера Дмитрия Астрахана "Из ада в ад" о еврейском погроме в 1946 году в польском городке Кельцы. Впервые за минувшие после окончания Второй мировой годы, та страшная ночь стала предметом игрового кино. В центре Симона Визенталя состоялась американская премьера фильма, на которой присутствовал немецкий продюссер фильма - еврей из Кельц Артур Браунер. И много страшного случилось потом. Но чтобы оценить ужас
происшедшего, нужно знать о чём фильм. Для тех, кто не видел - рассказываю.
Сюжет прост: весной 1937 года сталкиваются на перекрёстке в Кельце две свадебные процессии. Несмотря на антисемитские происки в свите польской пары, польский жених - Анджей - выбирает признать в еврейском женихе известного ему "пана учителя" и по-братски выпить с ним. Две невесты в подвенечных платьях целуются, поздравляя друг друга и - две свиты снимаются на память. Далее - две молодые беременные женщины в одной палате роддома и двое пьяных отцов под окнами: у пана Учителя родилась дочь, а жена Анджея
ещё не разродилась... Увы: произойдёт трагедия и у поляков не только умрёт младенец, но выяснится, что детей у них не будет никогда. А дальше наступит осень 1939 года. Немцы войдут в город... И вот уже евреев строем ведут под конвоем неизвестно куда, а поляки из-за своих заборов смотрят. Пан учитель встречается взглядом с Анджеем и - его жена отдаёт им свою девочку Фелю. И оговаривает условия: "Не вернёмся - девочка ваша, вернёмся - вернёте её нам"...
Дальше - долгие годы войны. Еврейские мать и отец в разлуке. Она – в лагере, он из лагеря бежал, был в партизанах, первым вернулся... О жене не знает ничего и разыскивает Анджея. Узнает, что тот был, но исчез, едва узнал, что пан Учитель вернулся. Вскоре возвращается жена Учителя... Пан учитель становится начальником местного НКВД и ловит по лесам бандитов. На одном из рассветов он выходит с берданкой наперевес на собственную
подросшую дочь Фелю, которую предусмотрительный Анджей выставил впереди группы поляков... Живым щитом - чтоб папа не стрелял. И папа не стреляет. Долго надрывно и нервно рвут на части ребёнка две женщины. Миллион потрясающих подробностей. Когда, например, польская мать советует еврейской матери дать ребенку время на адаптацию: не наваливаться на девочку с любовью, а постепенно - приходить, брать её погулять, а там, глядишь, она
со временем и привыкнет к мысли о том, что у неё другие родители... Всё разумно, но...
- Что ж это получается, - что я теперь жидовка?! - возмущённо спрашивает ДЕВОЧКА у своей польской матери, когда уходит еврейская мать.- Не хочу! И в ночи в разных концах провинциального городка голосят женщины.
- Убей её! - кричит еврейка своему мужу. - Она нам Феличку всё равно не отдаст! Найди за что её привлечь - небось, с немцами сотрудничала, - и убей!
- Побойся Бога! - кричит отец ребенка. - Она нам дочь спасла!
А польская мать кричит своему мужу Анжею: - Бежим отсюда, берем Фелечку и бежим! Эта сука всё равно её у нас отберёт! И как жива только осталась? Небось, спала там с немцами в своём лагере!
И польский муж кричит в ответ: - Побойся Бога! Это же их ребёнок!
Но полька-мать выносит ночью спящую девочку на руках, решив бежать. Поздно - дом уже под охраной: еврейский отец приставил милиционера с берданкой к дому...
Страсти всё круче - пересказывать смысла нет - это надо видеть. И наступает момент, когда поляки устали: мало того, что многие из них так же прошли Освенцим, а им никто не сострадает, так ещё уцелевшие жиды то требуют, чтоб поляк освободил их дом, в котором погорелец с оравой детей поселился, а то и вовсе румяный американский еврей привозит караван грузовиков с подарками для евреев... А полякам - шиш: такие же оборванные и
голодные, как евреи, они стоят и смотрят, как евреи разгружают грузовики...
И однажды еврейский отец уходит в ночь со своими бойцами в лес - вылавливать банду, а мирные поляки, которым никто из Америки ничего не шлёт, прихватив старые вечные вилы и топоры, вламываются в дома евреев и убивают их. Экран заливает кровью. С топором в руках несётся впереди пьяной от крови толпы полька-мать в поисках "этой жидовки", у которой следует отнять драгоценную Фелечку, которая им - полякам - по праву принадлежит:
они её спасли, воспитали из неё хорошую католичку, а "эта жидовка" уже не своё дитя забирает, а "наше - католическое". Конечно, полька находит их - спрятавшихся под последней ступенечкой последней лестницы, - еврейских маму и дочь. И еврейская мать ТЕМ ЖЕ ЖЕСТОМ снова протягивает польке ребёнка с ТЕМИ ЖЕ словами: - Спаси!
Только теперь уже - под топор. И полька с топором пятится... Уходит и уводит за собой разъярённую толпу.
- Нет там никого! - кричит она.
Наступает утро... Пан Учитель возвращается с задания, останавливает кровавую битву и - его убивают на глазах Фелечки и жены.
Финальный унылый кадр добивает обыденностью: за бесконечной вереницей свежеоструганных жёлтых гробов идут в трауре мама и Феля. Польская мать с обочины тянет руки к девочке и кричит: - Куда ты идёшь? Евреев будут убивать всегда! Оставайся с нами!...
И простоволосая измученная девочка, прижавшись к еврейской маме, оборачивается к польке и просто отвечает: - Нет... Вы - убийцы...
И на стоп-кадре огромной братской могилы медленно ползут титры – поимённо названы более полусотни погибших. Последние пятеро - цифрой с пометкой, что имена этих всё ещё неизвестны. Мой старый московский товарищ, который просидел рядом эти мучительные два часа, расцепил зубы и сдавленно сказал:
- Я боялся увидеть свою фамилию...
И на мои взлетевшие в вопросе брови, кивнул: - Да, в этом погроме погибла моя семья...
Чуть погодя - уже на ветру и морозе, прикурив с третьего раза и глубоко затянувшись, он - старый волк советского кино,- пожал плечом и скорее себе, чем мне, сказал: - В общем, всё понятно... Только непонятно, как это снято...
Это действительно загадка. Думаю, что и режиссёр не знает, как ЭТО снято - эта страшная бойня, которой всё нет конца, хоть и минуло уже 50 лет со дня погрома. Но нет конца этому погрому, покуда в просмотровом зале Бог знает где - в какой-то заокеанской Америке! - сидят дети убитых евреев и впервые пытаются разглядеть этот маленький городок и лица убийц...
Артур Браунер, который дал деньги на создание фильма, старик, родом из Польши, пережил Катастрофу и после Кельцского погрома уехал в Западный в те годы Берлин. На пресс-конференции в центре Симона Визенталя, он рассказал, что долгие годы мечтал об этой картине. Перебирал варианты сценария, начинал и прекращал съёмки из-за нехватки средств. В Германии ему не удалось получить необходимую сумму - соавторы нашлись в Белоруссии. А когда продюсер вернулся из Америки,- все помещения его студий в Берлине СГОРЕЛИ.
Убыток исчисляется миллионами долларов... И пока полиция устанавливает причины пожара, господин Браунер спокойно сказал: "Поджог". Потому что сразу же после показа фильма в Америке в центр Симона Визентали посыпались письма, звонки с угрозами. Американцы польского происхождения спешили заявить, что фильм клевещет на польский народ, Польшу и искажает факты. Эти тексты перепечатала германская печать. И Артур Браунер видит прямую связь между публикациями и пожаром. Вот такая великая печаль осталась за кадром
кинофестиваля...
Немного статистики:
- 25 тысяч евреев было уничтожено во время оккупации Польши нацистами в городе Кельцы.
- 200 евреев вернулись в город после войны.
- 42 еврея убиты, 50 - ранены в погроме 4 июля 1946 года. Оставшиеся эмигрировали в Америку и Палестину.
В 1996 году - по случаю 50-летия страшных событий - премьер-министр Польши А.Квасневский принёс евреям официальные извинения за случившееся и дал указание начать расследование обстоятельств погрома и найти виновных, которых, скорее всего, уже нет в живых.
"Из ада в ад": https://www.youtube.com/watch?v=sE9liTf7k0s&hc_location=ufi