Сказано - сделано. Ещё и снег не выпал, а в селении Покровском, расположенном бог знает где, - в таёжной глухомани, - и казалось бы, забытом самим Богом, - проявилась Божья благодать в виде златоглавой церкви. Хотя и по размерам она больше походила на часовню. Без притвора, - входишь сразу в здание. Средокрестие внутри - не более пяти квадратных саженей. Без единого придела и с одним престолом. И с единственной иконой Богородицы. Даровал её Гавриле сам томский епископ, с наставлением назвать церковь в честь Пресвятой Владычицы. А как иначе, если и само селение Покровское, да и храм достроен был, как раз на Покрова, - то есть, первого октября 1843-го года. Поработали на славу томские умельцы, и за это были щедро вознаграждены. А вот старец Феодор Козьмич от вознаграждения скромно, отказался. Хотя работал наравне со всеми, что называется без выходных и проходных. Рыл землю под фундамент, валил лес, брёвна поднимал тяжёлые, - и топором махал умело, схватывая плотницкие навыки прямо на лету. Единственное, что он не мог, так это плющить золото под купол. Ну, это тонкая работа. А в остальном Фёдор Кузьмич практически не уступал умельцам, и брался сгоряча за самую тяжёлую работу. Хотя был старше каждого из них лет на пятнадцать-двадцать. Старец был на удивление вынослив и трудолюбив. Ну, а Гаврила непосредственного участия в строительстве не принимал. И он пахал без выходных и проходных. Ранняя осень – самая ответственная таёжная пора. В народе говорят про это время: что наработал, то и слопал. Благо, что погодка удалась как по заказу, - весь сентябрь, - бабье лето. Баб только не хватало. А вернее их на приисках и не могло быть, - бедные старатели. Гавриле в этом плане было чуть попроще. Фима умудрялась приезжать к нему два раза в неделю, за двадцать, тридцать, сорок вёрст, а то и более. Притом что ездила она к нему обычно на ночь глядя. Одна в глухой тайге, - и не боялась ничего, - отчаянная женщина. Любовь... И ей хотелось ласки в бабье лето. А тут ещё на приисках работают её сыночки ненаглядные - Матвей и Серафим. Вымахали парни, - здоровей на голову любого мужика, - а без мамки долго жить не могут. Всё выглядывают, - когда она приедет к ним и привезёт им сладенького. Вот только драться ребятишкам было не с кем, - все свои, - бить некого, - разве что друг друга иногда, но это невсерьёз, - так и отвыкнуть можно ненароком.
Гаврила слов на ветер не бросал.
Сказано - сделано. Ещё и снег не выпал, а в селении Покровском, расположенном бог знает где, - в таёжной глухомани, - и казалось бы, забытом самим Богом, - проявилась Божья благодать в виде златоглавой церкви. Хотя и по размерам она больше походила на часовню. Без притвора, - входишь сразу в здание. Средокрестие внутри - не более пяти квадратных саженей. Без единого придела и с одним престолом. И с единственной иконой Богородицы. Даровал её Гавриле сам томский епископ, с наставлением назвать церковь в честь Пресвятой Владычицы. А как иначе, если и само селение Покровское, да и храм достроен был, как раз на Покрова, - то есть, первого октября 1843-го года. Поработали на славу томские умельцы, и за это были щедро вознаграждены. А вот старец Феодор Козьмич от вознаграждения скромно, отказался. Хотя работал наравне со всеми, что называется без выходных и проходных. Рыл землю под фундамент, валил лес, брёвна поднимал тяжёлые, - и топором махал умело, схватывая плотницкие навыки прямо на лету. Единственное, что он не мог, так это плющить золото под купол. Ну, это тонкая работа. А в остальном Фёдор Кузьмич практически не уступал умельцам, и брался сгоряча за самую тяжёлую работу. Хотя был старше каждого из них лет на пятнадцать-двадцать. Старец был на удивление вынослив и трудолюбив.
Ну, а Гаврила непосредственного участия в строительстве не принимал. И он пахал без выходных и проходных. Ранняя осень – самая ответственная таёжная пора. В народе говорят про это время: что наработал, то и слопал. Благо, что погодка удалась как по заказу, - весь сентябрь, - бабье лето. Баб только не хватало. А вернее их на приисках и не могло быть, - бедные старатели. Гавриле в этом плане было чуть попроще. Фима умудрялась приезжать к нему два раза в неделю, за двадцать, тридцать, сорок вёрст, а то и более. Притом что ездила она к нему обычно на ночь глядя. Одна в глухой тайге, - и не боялась ничего, - отчаянная женщина. Любовь... И ей хотелось ласки в бабье лето. А тут ещё на приисках работают её сыночки ненаглядные - Матвей и Серафим. Вымахали парни, - здоровей на голову любого мужика, - а без мамки долго жить не могут. Всё выглядывают, - когда она приедет к ним и привезёт им сладенького. Вот только драться ребятишкам было не с кем, - все свои, - бить некого, - разве что друг друга иногда, но это невсерьёз, - так и отвыкнуть можно ненароком.