Юнга, большой, медлительный и добрый ньюфаундленд, любил людей, и они чувствовали это и, не боясь, трепали его по лохматому загривку. Дети его обожали, и он платил им тем же.
Он с готовностью подставлял спину, когда малыши просили прокатиться, и с радостью изображал из себя лошадку. А центром его вселенной был хозяин, добрый и все понимающий.
Юнга был ньюфаундлендом, или иначе – водолазом. Черного цвета шерсть цеплялась повсюду, ее набиралось очень много, и хозяин вязал из нее носки и рукавицы. И Юнга всей своей собачьей душой радовался, когда в холодные зимы хозяин надевал вещи, связанные из его шерсти.
Добрые карие глаза взирали на мир с любопытством. Юнга любил путешествовать, в дороге он вел себя достойно, и хозяин брал его на ночную рыбалку. Около реки или озера пес носился, как угорелый, медлительность его исчезала без следа. В городе Юнга с хозяином подолгу гулял в окрестностях пятиэтажек, расположенных рядом с домом, где он жил.
Этим утром на прогулке, проходя мимо одного из магазинов, коих во множестве расплодилось на первых этажах жилых домов, они увидели на велопарковке маленькую собачонку, привязанную к арматуре. Рыжая, с черными висячими ушками, типичный представитель класса дворняг. Собака сидела, внимательно наблюдая за дверьми магазина. Юнга задержался около нее, обнюхал и легонько толкнул своей большой лобастой головой: «Не волнуйся, дождешься ты своего хозяина». А собачка в ответ ему покивала.
День прошел, как обычно. Хозяин почти всегда был дома, что-то сверлил на маленьком станочке, пилил и шлифовал. А Юнга любил разлечься рядышком и наблюдать за работой. А иногда и подремать. Ему часто снились сны, в которых он был спасателем и верно нес свою службу на каком-нибудь скалистом островке.
Наконец наступило время вечернего моциона. Галопом с третьего этажа, и на волю, нагуляться, понаблюдать за людьми, пообщаться с другими представителями собачьего племени, которых в это время тоже выводят на прогулку. Прогулка уже подходила к концу, домой пошли как всегда в обход пятиэтажек, и опять увидели собачонку, которая так же, как и утром, сидела и смотрела на двери магазина. Днем прошел дождь, собачка была еще мокрой, а около нее красовалась огромная лужа. Юнга остановился, хоть хозяин и подергал поводком – пойдем, домой пора. А потом подошел к дворняге и лизнул ее в морду своим горячим языком.
Вечером было уже прохладно, после дождя противная сырость, и собачонка вся тряслась от холода. Юнга лег вплотную к бедняге, собака прижалась к его теплому боку, постепенно отогреваясь, а потом тоже лизнула Юнгу в холодный нос. Так и лежали они, благородный спасатель и безродная дворняга.
Андрей не знал, что и делать. Кажется, его лохматый друг нашел себе объект для опеки. Андрей дергал поводок, но Юнга вставать не собирался.
- Ну, и что это такое? Долго ты будешь лежать тут и изображать спасателя? - Андрей присел на корточки перед парочкой на асфальте.
- Дружище, дома ждет вкусный ужин и теплая подстилка.
Две мохнатые морды повернулись к Андрею, и ему показалось, что четыре умоляющих глаза заглядывают прямо в душу. Было понятно, что хозяин собачонки возвращаться за ней не собирается. И привязал ее к арматуре велопарковки специально, чтобы она за ним не увязалась.
- Ну и что мне с вами делать? Ты что, дружище, мне предлагаешь, а?
Юнга уткнулся холодным носом в руку Андрея, потом подставил холку и затих. Андрей в растерянности почесывал друга, а потом решительно распрямился.
- Ладно, решено. Пойдешь с нами, господин дворовый. Как звать тебя? Вот что, дружок, будешь ты Великом, - рассмеялся Андрей.
Вот так и началась у них новая жизнь. Андрей иногда ругал обоих питомцев, а иногда покатывался от смеха. Теперь на прогулке впереди весело бежит Велик, а за ним чинно ступает Юнга. И Андрей улыбается, глядя на свою команду.
Наши забавные животные
Юнга и Велик
Юнга, большой, медлительный и добрый ньюфаундленд, любил людей, и они чувствовали это и, не боясь, трепали его по лохматому загривку. Дети его обожали, и он платил им тем же.
Он с готовностью подставлял спину, когда малыши просили прокатиться, и с радостью изображал из себя лошадку. А центром его вселенной был хозяин, добрый и все понимающий.
Юнга был ньюфаундлендом, или иначе – водолазом. Черного цвета шерсть цеплялась повсюду, ее набиралось очень много, и хозяин вязал из нее носки и рукавицы. И Юнга всей своей собачьей душой радовался, когда в холодные зимы хозяин надевал вещи, связанные из его шерсти.
Добрые карие глаза взирали на мир с любопытством. Юнга любил путешествовать, в дороге он вел себя достойно, и хозяин брал его на ночную рыбалку. Около реки или озера пес носился, как угорелый, медлительность его исчезала без следа. В городе Юнга с хозяином подолгу гулял в окрестностях пятиэтажек, расположенных рядом с домом, где он жил.
Этим утром на прогулке, проходя мимо одного из магазинов, коих во множестве расплодилось на первых этажах жилых домов, они увидели на велопарковке маленькую собачонку, привязанную к арматуре. Рыжая, с черными висячими ушками, типичный представитель класса дворняг. Собака сидела, внимательно наблюдая за дверьми магазина. Юнга задержался около нее, обнюхал и легонько толкнул своей большой лобастой головой: «Не волнуйся, дождешься ты своего хозяина». А собачка в ответ ему покивала.
День прошел, как обычно. Хозяин почти всегда был дома, что-то сверлил на маленьком станочке, пилил и шлифовал. А Юнга любил разлечься рядышком и наблюдать за работой. А иногда и подремать. Ему часто снились сны, в которых он был спасателем и верно нес свою службу на каком-нибудь скалистом островке.
Наконец наступило время вечернего моциона. Галопом с третьего этажа, и на волю, нагуляться, понаблюдать за людьми, пообщаться с другими представителями собачьего племени, которых в это время тоже выводят на прогулку. Прогулка уже подходила к концу, домой пошли как всегда в обход пятиэтажек, и опять увидели собачонку, которая так же, как и утром, сидела и смотрела на двери магазина. Днем прошел дождь, собачка была еще мокрой, а около нее красовалась огромная лужа. Юнга остановился, хоть хозяин и подергал поводком – пойдем, домой пора. А потом подошел к дворняге и лизнул ее в морду своим горячим языком.
Вечером было уже прохладно, после дождя противная сырость, и собачонка вся тряслась от холода. Юнга лег вплотную к бедняге, собака прижалась к его теплому боку, постепенно отогреваясь, а потом тоже лизнула Юнгу в холодный нос. Так и лежали они, благородный спасатель и безродная дворняга.
Андрей не знал, что и делать. Кажется, его лохматый друг нашел себе объект для опеки. Андрей дергал поводок, но Юнга вставать не собирался.
- Ну, и что это такое? Долго ты будешь лежать тут и изображать спасателя? - Андрей присел на корточки перед парочкой на асфальте.
- Дружище, дома ждет вкусный ужин и теплая подстилка.
Две мохнатые морды повернулись к Андрею, и ему показалось, что четыре умоляющих глаза заглядывают прямо в душу. Было понятно, что хозяин собачонки возвращаться за ней не собирается. И привязал ее к арматуре велопарковки специально, чтобы она за ним не увязалась.
- Ну и что мне с вами делать? Ты что, дружище, мне предлагаешь, а?
Юнга уткнулся холодным носом в руку Андрея, потом подставил холку и затих. Андрей в растерянности почесывал друга, а потом решительно распрямился.
- Ладно, решено. Пойдешь с нами, господин дворовый. Как звать тебя? Вот что, дружок, будешь ты Великом, - рассмеялся Андрей.
Вот так и началась у них новая жизнь. Андрей иногда ругал обоих питомцев, а иногда покатывался от смеха. Теперь на прогулке впереди весело бежит Велик, а за ним чинно ступает Юнга. И Андрей улыбается, глядя на свою команду.
(с) Автор: Ирина Никитина /Бумажный Слон
#рассказы