В один из уже осенних, но всё еще жарких днейЛежать на траве, неспешно тянуть самодельный морс,И слушать, допустим, Кэша, а может быть, слушать Дорз,И чуять спиной, как осень по теплой ползет земле.Пускай это будет восемь по десятибалльной шкале.Добавь-ка сюда гитару, и струны – нейлон и медь,Друзей закадычных пару, и чтобы умели петь,Мешая легенды с былью, со снами мешая явь.И пахнущий солнцем с пылью кошачий бочок добавь.Вино золотого цвета – чтоб пелось навеселе,И вот уже девять где-то по десятибалльной шкале.Мы умерли в этой гонке проектов, машин, квартир,И вдруг возникает тонкий, особенный, цельный мир,Серебряный колокольчик, чьи звуки нас оживят;Он хрупок и неустойчив, и этим особо свят.Возьми его солнце, чтобыв себе навсегда нести,И радости – до озноба.На десять из десяти.© Саша Кладбище
Как радость числом измерить и как разобраться в ней?
В один из уже осенних, но всё еще жарких дней
Лежать на траве, неспешно тянуть самодельный морс,
И слушать, допустим, Кэша, а может быть, слушать Дорз,
И чуять спиной, как осень по теплой ползет земле.
Пускай это будет восемь по десятибалльной шкале.
Добавь-ка сюда гитару, и струны – нейлон и медь,
Друзей закадычных пару, и чтобы умели петь,
Мешая легенды с былью, со снами мешая явь.
И пахнущий солнцем с пылью кошачий бочок добавь.
Вино золотого цвета – чтоб пелось навеселе,
И вот уже девять где-то по десятибалльной шкале.
Мы умерли в этой гонке проектов, машин, квартир,
И вдруг возникает тонкий, особенный, цельный мир,
Серебряный колокольчик, чьи звуки нас оживят;
Он хрупок и неустойчив, и этим особо свят.
Возьми его солнце, чтобы
в себе навсегда нести,
И радости – до озноба.
На десять из десяти.
© Саша Кладбище