«Настоящий патриот, веривший в перемены в Туркменистане».

К юбилею Бегенча Бекназарова
11 июня исполнилось 50 лет Бегенчу Бекназарову – офицеру Министерства обороны Туркменистана, осужденному в 2005 году за попытку так называемого покушения на Сапармурада Ниязова. Уже более 14 лет никто из близких Б. Бекназарова не знает о судьбе своего сына, брата, отца. Сразу после событий ноября 2002 года, прекрасно понимая, что его ждет в случае ареста, он пытался скрыться. На тот момент его младшей дочери был всего один год. Сейчас ей уже 17.
Каждый раз, когда семья офицера пытается выяснить, жив ли он, — о свиданиях или передачах и речь не идет, — следуют вызовы в органы и прямые угрозы жизни ее членам, чтобы заткнулись. Но попыток они не оставляют.
Дело Бегенча Бекназарова – одно из более чем 120 случаев исчезновения людей в туркменских тюрьмах, в том числе связанных с «делом о покушении» и задокументированных международной кампанией «Покажите их живыми». Несмотря на усилия правозащитников, власти Туркменистана отказываются отвечать, что стало с фигурантами этого дела, а также с теми, кто исчез в тюрьмах уже при правлении Гурбангулы Бердымухамедова.
К юбилею Бегенча Бекназарова turkmen.news поговорил с его родной сестрой Анной, которая в настоящее время проживает в Израиле.
— Прошло более 14 лет с момента ареста вашего брата; вы или родные в Туркменистане что-нибудь о нем слышали с тех пор? Получала ли семья за все эти годы свидания с ним или возможность отправить передачу?
— Бегенч – мой родной и любимый брат. Все попытки узнать о его судьбе, получить разрешение на доступ к нему независимого адвоката, передать что-то из вещей или хотя бы какую-то информацию на месте или через МИД Израиля были тщетными [Б. Бекназаров, как и его мать, брат и две сестры являются галахическими евреями – прим. turkmen.news]. На наши запросы ответов не поступает, а на контакт с МИД Израиля Туркменистан не идет.
— Когда последний раз были попытки добиться свидания или передать посылку?
— Сестра в Туркменистане делала много попыток пробиться, но каждая заканчивалась вызовом к органам и прямыми угрозами жизни.
— Расскажите о Бегенче. В какой семье он вырос, кем были и есть его родители? Каким он был ребенком, подростком?
— Мы выросли в очень теплой, дружной, многонациональной и простой семье. Мама медсестра, папа с 5 курса московского института забрал документы, пошел работать бригадиром трактористов и механиком. Нас в семье четверо детей: младший брат Мурад – тоже офицер, преподавал в авиационном институте в Чарджоу [ныне Туркменабад], переехал в Израиль в 2000 году, Бегенч, сестра Джерен и я.
Бегенч рос очень справедливым и принципиальным, зачастую во вред себе. Часто заступался за более слабых одноклассников в 41-й школе Ашхабада, что приводило к противоборству с обидчиками. Мы все учились хорошо, и у учителей остались приятные воспоминания о нас. Директор школы и педагоги поддерживали маму и папу после произошедшего.
Отец не дождался Бегенча, скончался почти девять лет назад – тюрьма и пытки для инвалида-сердечника сделали свое дело.
— Выходит, отца тоже сажали?
— И маму, и младшую сестру. Пытали, чтобы выяснить у них местонахождение Бегенча. Били пластиковыми бутылками, кололи наркотики, не давали лекарства (папа сердечник, мама страдает диабетом), а сестре просто покалечили физическое и психическое здоровье. В общей сложности их продержали в заключении несколько месяцев, а затем выгнали на улицу из собственной квартиры в никуда и запретили жить в Ашхабаде. Папе было тяжелее всех, ведь там могилы его родителей.
— Где сейчас живут Ваши родные?
— В Мары. Маму и сестру за границу не выпускают, несмотря на наличие у них российского гражданства и на ходатайства МИД Израиля. А нам закрыт въезд в Туркменистан, даже с папой не дали попрощаться. Первые годы после ареста Бегенча отца и мать даже пенсии лишили, как родителей «врага народа». До 2017 года мы им помогали финансово, но потом отправлять по Western Union стало невозможно [из-за разницы в курсах валют]. Пенсию маме вернули недавно, но это копейки. Сестра училась на пятом курсе биологического факультета ТГУ, шла на красный диплом, но ее отчислили.
У Бегенча трое детей, и все живут в Туркменистане. Старшая дочь невыездная, сын учится заочно в российском вузе, а также младшая дочь, ей сейчас 17 лет. Бегенч всех их очень любит.
— Почему он выбрал военную сферу? Как складывалась его карьера?
— С профессией он определился еще в школе. В 9-10 классе перешел в военное училище, а после его окончания поступил в Киевское высшее общевойсковое училище им. Фрунзе, где обрел настоящих друзей и никогда не сомневался в своем выборе. Осенью 1986 года вместе с остальными курсантами разгребал завал реактора в Чернобыле, позже выяснилось, что не без ущерба для здоровья. Вуз окончил в 1990 году с отличием, попал по распределению в Чугуев [город в Харьковской области – прим. turkmen.news], там же женился. Но, будучи настоящим патриотом своей страны, верившим в перемены в Туркменистане, брат вскоре вернулся на родину вместе с супругой. В 1997 году полгода отучился в школе НАТО в Германии и начал движение по карьерной лестнице.
Он очень любил свою работу, говорил, у меня не будет голодных и обиженных солдат. Душа у него болела за каждого. С подчиненных офицеров строго спрашивал за солдат, приводил их часто к нашей хлебосольной маме, чтобы накормить их домашней едой, и покупал за свои деньги продукты в часть.
— Ваша семья приходится родней Борису Шихмурадову. В 2001 году он заявил о переходе в оппозицию Сапармураду Ниязову. Это обстоятельство как-то сказалось на карьере Бегенча?
— Да, папина младшая сестра замужем за младшим братом Бориса Оразовича, Константином. Он тоже сидит с 2002 года. После заявления о переходе в оппозицию Бегенча сразу понизили в должности, а за полгода до так называемого покушения против него возбудили дело, кажется, оно было связано с недостачей, но спустя месяц сняли обвинение, отпустили и нашли реального виновного.
— Вы думаете, эта короткая посадка была первым звоночком?
— Однозначно! Но Бегенч, к сожалению, недооценил опасность, более того – он выдал кредит доверия системе. Он хотел сначала отправить родителей на постоянное место жительства в Израиль, а позже самому с семьей перебраться туда, но увы… Власти объявили его одним из основных организаторов событий 25 ноября 2002 года, и он был надежно спрятан родственниками и верными людьми.
В 2002 году Бегенч написал письмо президенту России Владимиру Путину, в котором подробно описал ситуацию в Туркменистане на тот момент. Мы смогли переправить письмо в Россию и отправить его оттуда, но никакого ответа, никакой реакции не последовало.
Нашли Бегенча в мае 2005 года в подвале родительского дома.
— Наверное, родителям досталось за укрытие сына…
— Дома в тот день были папа и восьмилетний сын Бегенча. Да, били, папу точно. Потом посадили. Мама, папа и сестра дважды сидели втроем, но после вмешательства Израиля их отпустили.
— Получается, что его увели, и с тех пор больше никто о нем не слышал и не видел? Суд проходил в закрытом режиме?
— Слышали, что в начале его держали в подвале КНБ, а потом перевели в тюрьму Овадан-депе. Суда нам ним не было, Ниязов сам судил.
— Что вам подсказывает сердце, Бегенч жив?
— Не хочу думать о плохом, но я уверена, что он жив. Бегенч очень сильный духом и знает, что мы его ждем всегда!
— Как вы отметили его день рождения?
— С братом и его семьей съели торт, Бегенч наш сладкоежка, и выпили вина за его здоровье и свободу.
Насильственным исчезновением считается арест, задержание, похищение или лишение свободы в любой другой форме представителями государства или же лицами или группами лиц, действующими с разрешения, при поддержке или с согласия государства, при последующем отказе признать факт лишения свободы или сокрытии данных о судьбе или местонахождении исчезнувшего лица, вследствие чего это лицо оставлено без защиты закона (Статья 2 Международной конвенции ООН для защиты всех лиц от насильственных исчезновений).
Все фотографии и документы из архива сестры Бегенча Анны Бекназаровой