Читинск - это не Чита, а старое сибирское село внутри неё.
Чем оно интересно?
На главной площади Нерчинска, помимо всяких исторических плакатов, можно увидеть короткую "пятиминутку ненависти к Чите" - красивый старинный райцентр до сих пор не смирился с тем, что "на её месте должен быть я!".
Между тем, у двух городов был один основатель - сотник Пётр Бекетов, поздней осенью 1653 года переваливший с Хилка на Ингоду и вставший тут зимовать. Бекетов входил в огромный отряд воеводы Афанасия Пашкова, медленно шедший из Енисейска в Кумарский острог на Амуре, но в итоге, после разгрома амурских казаков флотилией Цинского Китая, осевший в другом Бекетовском детище Нерчинске.
Зимовье близ устья Читинки (вернее, "по паспорту" это речка Чита) быстро опустело, но по мере русской экспансии в Забайкалья такое место не могло остаться необитаемым: с 1687 года здесь уже известно село с говорящим названием Плотбище. Его жители мастерили из леса окрестных сопок плоты, которыми казаки и их воеводы, рудознатцы да купцы сплавлялись вниз по Ингоде и Шилке. К 1698 году на Плотбище выросла Читинская слобода, в 1706 официально ставшая Читинским острогом. Оборонять его было особо не от кого, поэтому такое название отражало лишь статус - крепости с деревянными башнями и зубастыми палисадами в Чите не было никогда.
В 1797 Читинск (под таким названием острог фигурировал в 18 веке) стал селом Читинским, жителей которого записали в горнозаводские крестьяне Нерчинского горного округа. Работали они на лесных делянках, но этот же статус позволил включить Читинское в Нерчинскую каторгу, которая, парадоксальным образом, и дала ему путёвку в жизнь.
В январе 1827 года году сюда прибыли декабристы - Никита и Алексей Муравьёвы, Иван Анненков и Константин Торсон. Осенью к ним добавилось 8 "узников Благодати" в сопровождении Екатерины Трубецкой и Марии Волконской, а в итоге в село с 400 жителями свезли 75 мятежных дворян, не считая 7 (включая Трубецкую и Волконскую) добровольно поехавших за ними женщин.
Первую четверку разместили в арендованных домах нерчинского купца Василия Макеева и отставного поверенного Александра Дьячкова, прозванных соответственно Малым и Дьячковским казематами. Последний находился в стороне, а вот Малый каземат с прибытием новых партий разросся на весь квартал - пристроенную часть стали называть Большим казематом.
Ещё одной локацией была Чёртова могила - овраг у берега, врезавшийся в Сибирский тракт: каторга декабристов напоминала Сизифов труд - утром они его закапывали, а ночью река уносила все их труды. Также вчерашние аристократы равняли улицы, кололи лёд, мололи рожь и чистили конюшни.
Большой каземат они полушутя называли Каторжной академией, где в кандалах и без них (после 1828 года) продолжали заниматься искусством и наукой, устраивать диспуты, литературные вечера и шахматные турниры. Большой каземат стал геологической лабораторией, поликлиникой Фердинанда Вульфа (который лечил крестьян и даже ставил им прививки от оспы), метеостанцией Сергея Трубецкого, биостанцией Дмитрия Завалишина...
Которого не стоит путать с братом Ипполитом Завалишиным, персонажем крайне малоприятным - пытаясь выслужиться доносами на мнимых недобитых декабристов, в конце концов он сам угодил в острог к настоящим декабристам и жил среди них парией. Дмитрий же развёл сад и огород, выписывал семена из Европейской России и делился ими с местным крестьянством. В 1830 году декабристов отправили на Петровский Завод (Петровск-Забайкальский), но за 3 года они изменили жизнь Читинского слишком сильно.
Вкупе с расположением на полпути между уездными Нерчинском и Верхнеудинском (Улан-Удэ) это и сыграло ключевую роль в 1851 году, когда генерал-губернатор Николай Муравьёв выделил два восточных уезда Иркутской губернии в Забайкальскую область, центром которой и стала Чита, получившая городской статус. Я бы сказал, что она была тогда и основана, как Астана рядом с Акмолой - старое село Читинское по-прежнему стоит в глубине города:
Город начал вторгаться сюда лишь в начале ХХ века, но советское время прервало капиталистический бум. Среди изб - одинокий дом Энгеля (1914):
На кадрах выше - улица Декабристов, сохранившая сельский пейзаж. Перпендикулярная ей Селенгинская застроена пятиэтажками, но в её дворах - достопримечательности Старого Читинска. Дом Елизаветы Нарышкиной (в девичестве императорская фрейлина Коновницына) - новодел 1964 года, по сути просто нестандартное здание районной библиотеки:
Известная с 1698 года, в нынешнем виде она была срублена в 1776 году - для Сибири это очень солидный возраст, и хотя в Забайкалье осталось несколько деревянных храмов тех лет, эта церковь лучше всего сохранилась:
С советских времён известный как Церковь Декабристов, Градо-Читинский собор Михаила Архангела (таково было её полное название) имел все шансы не уцелеть. Закрытый в 1928 году, храм был занят всякой всячиной от соляного склада до общаги строителей. В 1971 году заброшенное здание перешло на баланс музея, и лишь в 1985 в Церкви Декабристов открылся сам музей. Сказать откровенно - не впечатляющий своими экспонатами, но какой-то красивый и уютный:
В ограде церкви - могила Софии Волконской, малолетней дочери декабриста, рождённой и вскоре умершей здесь. В этом зале же 4 апреля 1828 года Иван Анненков под перезвон кандалов своих товарищей женился на Полине Гёбель - француженке-модистке из Лотарингии, которая ещё летом 1825 года влюбилась в него, вряд ли зная, что он готовится сломить самодержавие. Под видом объезда имений Гёбель провела лето с Анненковым в путешествии по России, по итогам которого у неё родилась дочь Александра.
Когда же возлюбленный угодил на каторгу - Полина отправилась за ним, а добрый царь ещё и дал ей 3000 рублей (несколько миллионов по нынешнему курсу) на дорогу.
Другую свадьбу в этой церкви играл в 1839 году Дмитрий Завалишин - к нему никто не приехал, и женой его стала дочь горного инженера Аполлинария Смолянинова. С ней Дмитрий Иринархович осел в Чите, активно участвовал в её становлении как города, а в 1862, за разоблачения местных коррупционеров, вновь отправился в ссылку - на этот раз из Сибири в европейскую часть страны.
То было не лучше время Даурии: старые серебро-свинцовые рудники окончательно изжили себя, плавильные заводы закрывались один за другим, а горнозаводских крестьян, немалая часть которых была потомками каторжников, Николай Муравьёв в 1851 году принял в новое Забайкальское казачье войско да послал, вместе со старыми казаками, колонизировать Амур.
Два уезда к 1870-м годам были нарезаны на 8, и их центрами стали как старые города Кяхта и Баргузин, так и вчерашние сёла вроде Акши и даже Нерчинский Завод. В степях всё активнее мыли золото, а каторга не делась никуда и явно обретала политический оттенок. И всё-таки тут было захолустье, где Чита с 12 тыс. жителей оставалась лишь первой среди равный, не сильно превосходя Кяхту (9 тыс. жителей), Верхнеудинск (8 тыс.) и Нерчинск (6 тыс.).
Но вот на рубеже веков сюда пришёл Транссиб, буквально взорвавший экономику и демографию Сибири. Чита оказалась последним городом перед развилкой Великого Сибирского пути (до 1912 году заканчивавшегося перевалкой в Сретенске) и Китайско-Восточной железной дороги, и пошла в рост со скоростью, которая могла бы потянуть на российский, а может быть и евразийский рекорд: к 1908 году в городе жило 43 тыс. человек, а к 1913 - 78 тысяч!
Сколько народу тут жило в 1917 году - вряд ли кто-то считал, но Чита встретила этот роковой год развитым современным городом среди диких каторжных степей, что и определило её роль в дальнейшем.
Ночной КРАСНОКАМЕНСК
Читинск - это не Чита, а старое сибирское село внутри неё.
Чем оно интересно?
Между тем, у двух городов был один основатель - сотник Пётр Бекетов, поздней осенью 1653 года переваливший с Хилка на Ингоду и вставший тут зимовать. Бекетов входил в огромный отряд воеводы Афанасия Пашкова, медленно шедший из Енисейска в Кумарский острог на Амуре, но в итоге, после разгрома амурских казаков флотилией Цинского Китая, осевший в другом Бекетовском детище Нерчинске.
Зимовье близ устья Читинки (вернее, "по паспорту" это речка Чита) быстро опустело, но по мере русской экспансии в Забайкалья такое место не могло остаться необитаемым: с 1687 года здесь уже известно село с говорящим названием Плотбище. Его жители мастерили из леса окрестных сопок плоты, которыми казаки и их воеводы, рудознатцы да купцы сплавлялись вниз по Ингоде и Шилке. К 1698 году на Плотбище выросла Читинская слобода, в 1706 официально ставшая Читинским острогом. Оборонять его было особо не от кого, поэтому такое название отражало лишь статус - крепости с деревянными башнями и зубастыми палисадами в Чите не было никогда.
В 1797 Читинск (под таким названием острог фигурировал в 18 веке) стал селом Читинским, жителей которого записали в горнозаводские крестьяне Нерчинского горного округа. Работали они на лесных делянках, но этот же статус позволил включить Читинское в Нерчинскую каторгу, которая, парадоксальным образом, и дала ему путёвку в жизнь.
В январе 1827 года году сюда прибыли декабристы - Никита и Алексей Муравьёвы, Иван Анненков и Константин Торсон. Осенью к ним добавилось 8 "узников Благодати" в сопровождении Екатерины Трубецкой и Марии Волконской, а в итоге в село с 400 жителями свезли 75 мятежных дворян, не считая 7 (включая Трубецкую и Волконскую) добровольно поехавших за ними женщин.
Первую четверку разместили в арендованных домах нерчинского купца Василия Макеева и отставного поверенного Александра Дьячкова, прозванных соответственно Малым и Дьячковским казематами. Последний находился в стороне, а вот Малый каземат с прибытием новых партий разросся на весь квартал - пристроенную часть стали называть Большим казематом.
Ещё одной локацией была Чёртова могила - овраг у берега, врезавшийся в Сибирский тракт: каторга декабристов напоминала Сизифов труд - утром они его закапывали, а ночью река уносила все их труды. Также вчерашние аристократы равняли улицы, кололи лёд, мололи рожь и чистили конюшни.
Большой каземат они полушутя называли Каторжной академией, где в кандалах и без них (после 1828 года) продолжали заниматься искусством и наукой, устраивать диспуты, литературные вечера и шахматные турниры. Большой каземат стал геологической лабораторией, поликлиникой Фердинанда Вульфа (который лечил крестьян и даже ставил им прививки от оспы), метеостанцией Сергея Трубецкого, биостанцией Дмитрия Завалишина...
Которого не стоит путать с братом Ипполитом Завалишиным, персонажем крайне малоприятным - пытаясь выслужиться доносами на мнимых недобитых декабристов, в конце концов он сам угодил в острог к настоящим декабристам и жил среди них парией. Дмитрий же развёл сад и огород, выписывал семена из Европейской России и делился ими с местным крестьянством. В 1830 году декабристов отправили на Петровский Завод (Петровск-Забайкальский), но за 3 года они изменили жизнь Читинского слишком сильно.
Вкупе с расположением на полпути между уездными Нерчинском и Верхнеудинском (Улан-Удэ) это и сыграло ключевую роль в 1851 году, когда генерал-губернатор Николай Муравьёв выделил два восточных уезда Иркутской губернии в Забайкальскую область, центром которой и стала Чита, получившая городской статус. Я бы сказал, что она была тогда и основана, как Астана рядом с Акмолой - старое село Читинское по-прежнему стоит в глубине города:
Город начал вторгаться сюда лишь в начале ХХ века, но советское время прервало капиталистический бум. Среди изб - одинокий дом Энгеля (1914):
На кадрах выше - улица Декабристов, сохранившая сельский пейзаж. Перпендикулярная ей Селенгинская застроена пятиэтажками, но в её дворах - достопримечательности Старого Читинска. Дом Елизаветы Нарышкиной (в девичестве императорская фрейлина Коновницына) - новодел 1964 года, по сути просто нестандартное здание районной библиотеки:
Известная с 1698 года, в нынешнем виде она была срублена в 1776 году - для Сибири это очень солидный возраст, и хотя в Забайкалье осталось несколько деревянных храмов тех лет, эта церковь лучше всего сохранилась:
С советских времён известный как Церковь Декабристов, Градо-Читинский собор Михаила Архангела (таково было её полное название) имел все шансы не уцелеть. Закрытый в 1928 году, храм был занят всякой всячиной от соляного склада до общаги строителей. В 1971 году заброшенное здание перешло на баланс музея, и лишь в 1985 в Церкви Декабристов открылся сам музей. Сказать откровенно - не впечатляющий своими экспонатами, но какой-то красивый и уютный:
В ограде церкви - могила Софии Волконской, малолетней дочери декабриста, рождённой и вскоре умершей здесь. В этом зале же 4 апреля 1828 года Иван Анненков под перезвон кандалов своих товарищей женился на Полине Гёбель - француженке-модистке из Лотарингии, которая ещё летом 1825 года влюбилась в него, вряд ли зная, что он готовится сломить самодержавие. Под видом объезда имений Гёбель провела лето с Анненковым в путешествии по России, по итогам которого у неё родилась дочь Александра.
Когда же возлюбленный угодил на каторгу - Полина отправилась за ним, а добрый царь ещё и дал ей 3000 рублей (несколько миллионов по нынешнему курсу) на дорогу.
Другую свадьбу в этой церкви играл в 1839 году Дмитрий Завалишин - к нему никто не приехал, и женой его стала дочь горного инженера Аполлинария Смолянинова. С ней Дмитрий Иринархович осел в Чите, активно участвовал в её становлении как города, а в 1862, за разоблачения местных коррупционеров, вновь отправился в ссылку - на этот раз из Сибири в европейскую часть страны.
То было не лучше время Даурии: старые серебро-свинцовые рудники окончательно изжили себя, плавильные заводы закрывались один за другим, а горнозаводских крестьян, немалая часть которых была потомками каторжников, Николай Муравьёв в 1851 году принял в новое Забайкальское казачье войско да послал, вместе со старыми казаками, колонизировать Амур.
Два уезда к 1870-м годам были нарезаны на 8, и их центрами стали как старые города Кяхта и Баргузин, так и вчерашние сёла вроде Акши и даже Нерчинский Завод. В степях всё активнее мыли золото, а каторга не делась никуда и явно обретала политический оттенок. И всё-таки тут было захолустье, где Чита с 12 тыс. жителей оставалась лишь первой среди равный, не сильно превосходя Кяхту (9 тыс. жителей), Верхнеудинск (8 тыс.) и Нерчинск (6 тыс.).
Но вот на рубеже веков сюда пришёл Транссиб, буквально взорвавший экономику и демографию Сибири. Чита оказалась последним городом перед развилкой Великого Сибирского пути (до 1912 году заканчивавшегося перевалкой в Сретенске) и Китайско-Восточной железной дороги, и пошла в рост со скоростью, которая могла бы потянуть на российский, а может быть и евразийский рекорд: к 1908 году в городе жило 43 тыс. человек, а к 1913 - 78 тысяч!
Сколько народу тут жило в 1917 году - вряд ли кто-то считал, но Чита встретила этот роковой год развитым современным городом среди диких каторжных степей, что и определило её роль в дальнейшем.